Мнѣніе д-ра Кроу.
Д-ръ Кроу, лондонскій врачъ, прибылъ въ Перріамъ подъ-вечеръ слѣдующаго дня. Онъ былъ великій знатокъ въ болѣзняхъ патриціевъ и пріобрѣлъ право лечить аристократію поземельную и коммерческую, духовную и юридическую; если же болѣзнь оказывалась неизлечимой, то помогалъ прилично перешагнуть изъ здѣшней жизни въ невѣдомый, загробный міръ. Онъ былъ плечистый господинъ, съ умнымъ лицомъ, большимъ лбомъ, широкимъ, съ крупными чертами, лицомъ и черными глазами, блескъ которыхъ не потухъ ни отъ лѣтъ, ни отъ ученыхъ трудовъ и занятій.
Онъ пріѣхалъ за двѣсти миль, чтобы поглядѣть на сэра Перріама; но четверть часа, проведенныхъ въ комнатѣ больного и десять минутъ, посвященныхъ на консультацію съ м-ромъ Стимпсономъ -- вотъ все время, какое онъ могъ удѣлить въ данномъ случаѣ. Что было имъ высказано въ эти десять минутъ, о томъ зналъ одинъ м-ръ Стимпсонъ. Но когда онъ вышелъ изъ уборной, гдѣ происходила эта краткая конференція, лэди Перріамъ появилась изъ темнаго корридора и пересѣкла дорогу великому врачу.
Д-ръ Кроу съ удивленіемъ увидѣлъ появленіе такого прелестнаго созданія въ этомъ мрачномъ, старомъ домѣ, ненарушимая тишина котораго казалась почти могильной для посторонняго человѣка.
-- Есть ли какая-нибудь надежда? спросила Сильвія, оживленно.
Докторъ отвѣчалъ уклончиво, въ тѣхъ неопредѣленныхъ, мягкихъ выраженіяхъ, которыя ничего не поясняютъ встревоженному уму:
-- Я не теряю надежды на то, что жизнь вашего батюшки...
-- Супруга, шепнулъ м-ръ Стимпсонъ врачу.
Д-ръ Кроу опять поглядѣлъ удивленно, но продолжалъ, не смущаясь:
-- Что жизнь вашего супруга будетъ спасена, можетъ быть, на многіе годы.
-- Но можетъ ли онъ поправиться?
-- Я не вижу причины, почему бы его физическому здоровью не улучшиться при заботливомъ уходѣ, возразилъ докторъ Кроу.
-- Но возвратятся ли ему его умственныя способности? спросила Сильвія, съ усиливающейся тревогой. Станетъ ли онъ такимъ, какимъ былъ въ началѣ зимы, какимъ былъ еще вчера утромъ?
-- Увы! сударыня, боюсь, что нѣтъ! отвѣчалъ докторъ Кроу тономъ глубочайшаго соболѣзнованія.
Долгая привычка научила его говорить о каждомъ изъ своихъ паціентовъ такъ, какъ еслибы онъ былъ товарищемъ его дѣтства, близкимъ другомъ его молодости или дорогимъ и возлюбленнымъ братомъ. Тонъ былъ трогателенъ, хотя и формаленъ. Неутѣшныя вдовы рыдали на плечѣ д-ра Кроу, забывая, что онъ вовсе не былъ близкимъ пріятелемъ ихъ покойниковъ. Несчастныя матери сжимали его дружескую руку. И если докторъ нѣсколько преувеличивалъ испытываемое имъ сожалѣніе, то имѣлъ по крайней мѣрѣ нѣжное сердце и сострадалъ всѣмъ несчастнымъ.
-- Какъ! вскричала Сильвія: неужели онъ проживетъ долгіе годы, доживетъ до глубокой старости, оставаясь все въ одномъ и томъ же положеніи... утративъ память... повторяя одни и тѣ же слова безсознательно, и подчасъ не признавая самыхъ близкихъ лицъ! Неужели онъ всегда останется такимъ?
-- "Всегда" это не то слово, дорогая лэди Перріамъ, отвѣчалъ докторъ. Можетъ наступить легкое улучшеніе. Мы будемъ на это надѣяться. Лекарства, прописанныя мною, могутъ произвести лучшее дѣйствіе на отуманенный мозгъ, чѣмъ я самъ разсчитываю. Судьба наша въ рукахъ Провидѣнія. Но я не скрою отъ васъ, что сэръ Артуръ...
-- Обри, подсказалъ м-ръ Стимисонъ.
-- Я не стану отрицать, что мозгъ сэра Обри сильно потрясенъ, и я мало надѣюсь, чтобы онъ вполнѣ поправился. Нѣкоторое улучшеніе можетъ воспослѣдовать, но я боюсь, что извѣстная забывчивость, такъ-сказать, дѣтство останется навсегда, и къ этому мы должны быть готовы, дорогая лэди Перріамъ. Я обѣщалъ м-ру Стимпсону снова побывать черезъ мѣсяцъ, когда мнѣ можно будетъ сказать свое мнѣніе съ большей увѣренностью. Пока мы вполнѣ согласились насчетъ способа леченія. И, какъ ни тяжко для васъ видѣть, что умственныя способности вашего супруга ослабѣли, но вы можете утѣшать себя мыслью, что онъ съ вами. Вы могли его совсѣмъ лишиться, и подумайте, насколько это было бы горестнѣе.
Сильвія молчала. Докторъ Кроу нѣжно пожалъ ея руку и удалился въ сопровожденіи почтеннаго м-ра Стимпсона.
-- Какая прелестная молодая женщина, сказалъ врачъ, спускаясь съ широкой дубовой лѣстницы, покрытой ковромъ. И какая молодая! Я думаю ей не больше двадцати лѣтъ.
-- Нѣтъ еще двадцати, полагаю, отвѣчалъ м-ръ Стимпсонъ -- Она, кажется, очень любитъ этого бѣднаго, стараго джентльмена.
-- Она должна любить его, возразилъ м-ръ Стимпсонъ, который вмѣстѣ со всѣмъ графствомъ не одобрялъ женитьбы сэра Обри. Она была не болѣе какъ дочь приходскаго учителя. Впрочемъ, прибавилъ онъ, вспомнивъ про свои обязанности относительно своего паціента, я полагаю, что она очень милая особа и, какъ вы замѣтили, очень любитъ сэра Обри.
-- Это пріятно видѣть, замѣтилъ д-ръ Кроу... благодарю, дорогой мой сэръ; вы очень добры, прибавилъ онъ любезно въ отвѣтъ на аккуратно сложенный банковый билетъ, который м-ръ Стимпсонъ осторожно вложилъ ему въ руку.
Желтая коляска была послана навстрѣчу д-ру Кроу на Гедингемскую станцію и теперь дожидалась съ тѣмъ, чтобы отвезти его обратно на станцію. Не успѣлъ отъѣхать этотъ пышный экипажъ съ его важнымъ сѣдокомъ, какъ на широкой аллеѣ, усыпанной пескомъ и ведущей къ Перріамъ-Плэсу, показался болѣе скромный экипажъ, плохенькій извощичій кабріолетъ.
М-ръ Стимпсонъ стоялъ у дверей, глядя на отъѣздъ великаго врача. Теперь онъ остался поджидать пріѣзда новаго гостя.
"Должно быть, это сидѣлка", сказалъ онъ самому себѣ.
Медикъ былъ правъ. Худая, блѣдная женщина вышла изъ кабріолета и застѣнчиво оглядѣлась вокругъ, какъ бы ища къ кому обратиться. Она увидѣла м-ра Стимпсона, но колебалась заговорить съ нимъ, не зная, слуга онъ или джентльменъ, и можетъ ли она въ послѣднемъ случаѣ обратиться къ нему.
Она была скромно, но прилично одѣта въ сѣрое мериносовое платье, черную шаль и шляпку. Но какъ ни простъ былъ нарядъ, а незнакомка носила его съ такимъ изяществомъ, можно сказать граціей, что имѣла видъ лэди.
"Настоящая дама", подумалъ м-ръ Стимисонъ, замѣчая каждую подробность своимъ зоркимъ глазомъ.
Онъ пошелъ навстрѣчу въ незнакомкѣ въ ту минуту, какъ извощикъ вынималъ изъ кабріолета багажъ, и вывелъ ее изъ очевиднаго замѣшательства.
-- Вы та сидѣлка, за которой посылала лэди Перріамъ, полагаю? спросилъ онъ.
-- Да, сэръ. Могу я видѣть лэди Перріамъ.
-- Вы сейчасъ увидите ее. Но прежде я желалъ бы переговорить съ вами насчетъ ухода за больнымъ. Я домашній докторъ.
-- Я къ вашимъ услугамъ, сэръ.
-- О! вамъ лучше сначала закусить и немного отдохнуть. Я могу подождать съ полчаса.
-- Нѣтъ, сэръ, я не желаю, чтобы вы брали на себя этотъ трудъ. Я готова тотчасъ же выслушать ваши наставленія.
-- Прекрасно. Я не прочь уѣхать домой обѣдать. Войдите сюда на минуту
М-ръ Стимпсонъ провелъ незнакомку въ столовую, гдѣ буфетчикъ и его помощникъ только-что накрыли столъ на два прибора. Обычное мѣсто сэра Обри было пусто.
Здѣсь свѣчи были зажжены и пылалъ каминъ, и при ихъ свѣтѣ медикъ внимательнѣе оглядѣлъ наружность сидѣлки.
Гдѣ видалъ онъ лицо, напоминавшее ея лицо? Онъ не могъ сказать. Но въ этомъ изможденномъ лицѣ было нѣчто необыкновенно ему знакомое.
-- Я надѣюсь, что вы достаточно опытны въ этомъ дѣлѣ, спросилъ м-ръ Стимпсонъ.
-- Я много ходила за больными, сэръ.
-- Не были ли вы сидѣлкой въ больницѣ?
-- Нѣтъ, сэръ.
-- Есть у васъ какая-нибудь рекомендація?
-- Нѣтъ, сэръ.
-- Это жаль. Вы пріѣхали сюда безъ рекомендаціи, а постъ, который вамъ предстоитъ занять, весьма важенъ.
-- Лэди Перріамъ знаетъ меня, сэръ. Я полагаю, что этого достаточно. Я пріѣхала сюда по приглашенію лэди Перріамъ.
-- Этого достаточно съ нравственной стороны; но хорошее мнѣніе лэди Перріамъ не можетъ служить аттестаціей ловкости.. Она сама слишкомъ неопытна, чтобы судить, способны ли вы выполнить возлагаемыя на васъ обязанности.
-- Если вы найдете меня неспособной, сэръ, то можете отказать мнѣ, отвѣтила женщина тономъ, въ которомъ кротость звучала какой-то спокойной твердостью...
Эта женщина, очевидно, "съумѣетъ найтись" во всякихъ обстоятельствахъ, перенести всѣ удары судьбы..
-- Само собой разумѣется, возразилъ м-ръ Стимпсонъ, но я не желалъ бы подвергать своего паціента неудобствамъ ухода неопытной сидѣлки. Ухаживали ли вы когда-нибудь за больнымъ, разбитымъ параличемъ?
-- Да, сэръ. Я около шести мѣсяцевъ ходила за старымъ джентльменомъ, страдавшимъ этимъ недугомъ.
Это была правда. Даже горькая школа несчастія не пріучила миссисъ Карфордъ лгать.
-- Вы можете, полагаю, достать мнѣ рекомендацію отъ друзей этого больного?
-- Если лэди Перріамъ потребуетъ этой рекомендаціи, сэръ, то я могу представить ее, отвѣчала женщина съ достоинствомъ.
-- Прекрасно, произнесъ м-ръ Стимпсонъ: значитъ, мы можемъ испробовать васъ. Мнѣ нравится ваша наружность. Вы, повидимому, знавали лучшіе дни.
Сидѣлка пропустила это замѣчаніе безъ отвѣта. Она не похвалилась прошлымъ благосостояніемъ.
-- Какъ васъ зовутъ, кстати.
-- Картеръ, сэръ. Миссисъ Картеръ.
-- Хорошо. Я м-ръ Стимпсонъ изъ Монкгемптона, домашній докторъ сэра Обри за послѣднія двадцать лѣтъ. Теперь выслушайте мои инструкціи.
М-ръ Стимпсонъ отдалъ свои приказанія коротко и ясно и остался доволенъ понятливостью, съ какою миссисъ Картеръ выслушала эти приказанія.
-- Право, я думаю, что мы сойдемся, сказалъ онъ привѣтливо: теперь я поѣду домой, и вамъ также надо поѣсть.
-- Я бы желала сначала повидаться съ лэди Перріамъ, м-ръ Стимпсонъ.
-- Вы однако упрямая женщина? Развѣ вы никогда не ѣдите? Хорошо, вы увидите вашу хозяйку. Джемсъ, пошлите горничную лэди Перріамъ спросить: желаетъ ли ея госпожа видѣть миссисъ Картеръ.
Сильвія попала на такую высоту, что стала недоступна для простыхъ смертныхъ безъ нѣкоторыхъ предварительныхъ церемоній.
М-ръ Стимпсонъ уѣхалъ въ своемъ старомодномъ кабріолетѣ,-- памятникѣ былой эпохи, когда признакомъ респектабельности считалось держать кабріолетъ. Миссисъ Картеръ дожидалась въ сѣняхъ, пока слуга вернется съ отвѣтомъ лэди Перріамъ.
Просто одѣтая служанка сошла внизъ; она была за-одно -- главной служанкой въ домѣ и горничной лэди Перріамъ, которой не разрѣшена была роскошь имѣть горничную исключительно къ ея услугамъ.
-- Милэди желаетъ васъ видѣть, сказала она, и миссиссъ Картеръ послѣдовала за ней по темной, старинной лѣстницѣ, вдоль широкой галлереи, которая вела въ уборную лэди Перріамъ.
Здѣсь пылающій каминъ и зажженныя свѣчи дѣлали комнату почти веселой. Лэди Перріамъ сидѣла передъ огнемъ въ своемъ сѣромъ шелковомъ, блестящемъ платьѣ; золотисто-каштановые волосы собраны были вороной надъ блѣднымъ лбомъ; прелестные каріе глаза глядѣли задумчиво. Эта картина заставила забиться сердце миссисъ Картеръ. Комната показалась великолѣпной на ея глаза, привыкшіе за послѣдніе годы созерцать бѣдную и даже нищенскую обстановку.
Сильвія приняла незнакомку, какъ подобало лэди Перріамъ принять низшее и зависимое лицо. Она не встала съ кресла, чтобы поздороваться съ пришедшей, но окинула ее зоркимъ взглядомъ, желая убѣдиться, приличная ли внѣшность у ея protégée.
-- Я рада, что вы пріѣхали не теряя времени, миссисъ Картеръ, сказала она съ оффиціальной привѣтливостью, не допускавшей фамильярности, и надѣюсь, что вамъ здѣсь будетъ хорошо.
-- Въ этомъ не можетъ быть сомнѣнія, лэди Перріамъ, отвѣчала миссисъ Картеръ дрожащимъ нѣсколько голосомъ, не взирая на ея усилія придать ему твердость. Я уже счастлива тѣмъ, что буду по близости отъ васъ.
-- Помимо этого счастія, которое не можетъ имѣть большого значенія между людьми, которые такъ мало знаютъ другъ друга, какъ мы съ вами, вы найдете, надѣюсь, комфортабельное убѣжище.
Миссисъ Картеръ все еще стояла. Ни словомъ, ни движеніемъ лэди Перріамъ не пригласила ее сѣсть.
-- Комфортъ, какой я могу найти въ здѣшнемъ домѣ, не привыченъ для меня, и я съумѣю оцѣнить его, какъ слѣдуетъ, отвѣчала она спокойно.
Ей удалось, наконецъ, совладать съ своимъ голосомъ, но слезы заблистали на потухшихъ глазахъ... слезы, которыя она поспѣшно отерла и которыхъ лэди Перріамъ какъ будто не примѣтила.
-- И вы сумѣете, надѣюсь хранить свои тайны, равно какъ и чужія. Вы умолчите о томъ, что вамъ извѣстно о прошлой жизни моего отца.
-- Я не стану вовсе говорить о вашемъ отцѣ, лэди Перріамъ.
-- Я буду считать это торжественнымъ обѣщаніемъ съ вашей стороны.
-- Смотрите на это, какъ на обѣщаніе... я не нарушу его.
-- Очень хорошо, я довѣряюсь вашей чести. А теперь скажите мнѣ, хорошо ли я сдѣлала, пригласивъ васъ, думая, что вы должны умѣть ходить за больными.
-- Вы не ошиблись. Стараясь заработать кусокъ хлѣба, я бывала и сидѣлкой. Въ числѣ моихъ больныхъ былъ одинъ разбитый параличемъ.
-- Вотъ это удачно. Значитъ, я поступаю не дурно, поручая вамъ уходъ за моимъ мужемъ. Помните, что вы должны угождать нашему доктору, м-ру Стимпсону, такъ же, какъ и мнѣ.
-- Я употреблю всѣ усилія, лэди Перріамъ.
-- Вы займете комнату въ этомъ этажѣ, рядомъ съ сэромъ Обри. Она уже приготовлена для васъ. Вы будете тамъ обѣдать однѣ и вамъ не будетъ случаевъ сталкиваться съ остальной прислугой. Вамъ не придется просиживать ночей, кромѣ развѣ тѣхъ случаевъ, когда сэръ Обри почувствуетъ себя хуже, чѣмъ въ настоящее время, но вы должны быть готовы явиться на зовъ его камердинера во всякій часъ дня и ночи.
-- Понимаю, милэди. Я не боюсь ни труда, ни безсонницы по ночамъ. Я сплю очень мало.
-- Я очень рада, что у васъ есть главное качество хорошей сидѣлки. Теперь можете идти въ свою комнату... Постойте, я приважу подать вамъ закусить, прибавила лэди Перріамъ, берясь за ручку колокольчика.
-- Одну минуту, милэди! произнесла миссисъ Картеръ, останавливая ее. Я хочу поблагодарить васъ за то, что вы вспомнили въ своей добротѣ о такомъ падшемъ... несчастномъ созданіи... и доставили ему пристанище. Я не рѣшаюсь поблагодарить васъ за подарки, присланные вами мнѣ, потому что боялась, какъ бы мое письмо не скомпрометтировало васъ. Но я была тронута вашей добротой. А что вы, не взирая на высокое положеніе, не взирая на перемѣну въ судьбѣ, которая бы могла вскружить и болѣе старую голову, чѣмъ ваша, не взирая на все это,-- вспомнили про мою нищету... это хватаетъ меня за самое сердце. Ахъ! лэди Перріамъ! вы никогда не узнаете, какъ глубоко я благодарна вамъ.
Глаза Сильвіи... эти столь непривычные въ слезамъ глаза, отуманились въ то время, какъ женщина говорила все это. Она опустила рѣсницы, какъ бы желая скрыть набѣжавшія слезы.
-- Вамъ не зачѣмъ благодарить меня, проговорила она послѣ минутнаго молчанія. Я рада была оказать вамъ услугу. Я жалѣю, что обстоятельства моей жизни не позволяютъ мнѣ устроить вашу судьбу независимо отъ существующихъ условій. Не взирая на мое высокое положеніе, я далеко не вольна въ своихъ поступкахъ.
-- Я вполнѣ понимаю это, милэди. Только отверженные и паріи бываютъ безусловно свободны, отвѣчала миссисъ Картеръ горько.
Для нея свобода -- значила одиночество и голодъ.
-- Я рада услужить вамъ, повторила Сильвія, и надѣюсь, что если мнѣ когда-нибудь понадобится ваша помощь, то я найду въ васъ друга.
-- Да, на жизнь и на смерть! отвѣчала та выразительно.
-- Это значитъ -- друга, который не остановится передъ жертвами, не такъ ли? спросила Сильвія, задумчиво глядя въ огонь.
-- Друга, который не поморщится, если отъ него потребуютъ непріятной для него услуги. Я хотѣла сказать преданнаго друга. Вы, конечно, не потребуете отъ меня ничего худого.
-- Не считайте меня лучше, чѣмъ я есть. Я не хочу прикидываться безупречной.
-- Никто не безупреченъ въ здѣшнемъ мірѣ, лэди Перріамъ; но я надѣюсь и вѣрю, что вы добры и чисты, насколько это свойственно человѣку.
Сильвія вздохнула съ усталымъ видомъ и помолчала прежде, чѣмъ отвѣтить на послѣднія слова миссисъ Картеръ.
-- Я завишу отъ обстоятельствъ, проговорила она, наконецъ. Женщины слишкомъ слабы, чтобы бороться съ судьбой. Я отчасти фаталистка, миссисъ Картеръ.
-- Опасное ученіе, лэди Перріамъ.
-- Въ самомъ дѣлѣ? Очень жаль. Однако, послушайте, вы еще ничего не ѣли и не пили послѣ вашего путешествія, не правда ли?
-- Нѣтъ; я гораздо больше желала увидѣть и поблагодарить васъ, чѣмъ ѣсть и пить.
Сильвія позвонила, и пришла горничная.
-- Распорядитесь, чтобы миссисъ Картеръ, сидѣлкѣ сэра Обри, принесли обѣдъ или чай, или что она захочетъ, въ ея комнату, сказала лэди Перріамъ. Вы помните о томъ, что я вамъ приказывала сегодня утромъ?
-- Да, мы лэди: комната готова, и я подала туда чай и холодное мясо для миссисъ Картеръ.
-- Принесите миссисъ Картеръ вина или чего ей угодно.
-- Благодарю васъ, лэди Перріамъ; но я никогда не пью ни вина, ни пива.
-- Вы, быть можетъ, членъ общества трезвости?
-- Я не давала никакихъ обѣтовъ, но для сидѣлки необходимо, чтобы голова ея была всегда свѣжа. Я ничего не буду пить, кромѣ чая и кофе, пока буду находиться у васъ въ услуженіи.
-- Дѣлайте, какъ знаете. Доброй ночи.
-- Доброй ночи, милэди.
-- Вы вступите въ должность тотчасъ, какъ отобѣдаете.
-- Слушаю, милэди; м-ръ Стимпсонъ разсказалъ мнѣ, что я должна дѣлать.
Лэди Перріамъ вѣжливо кивнула головой, и новая сидѣлка удалилась.
Марта провела миссисъ Картеръ по той же галлереѣ и ввела ее въ хорошо убранную спальную. Огонь весело горѣлъ въ каминѣ и къ нему придвинуть былъ круглый столъ, покрытый безукоризненной чистоты голландской скатертью, на которомъ стояли чайный приборъ и блюда съ мясомъ. Этотъ комфортъ сильно поразилъ миссисъ Картеръ. Когда служанка оставила ее наединѣ, она сидѣла нѣсколько времени, оглядывая все кругомъ съ удивленіемъ. Такой комфортъ представлялся ей сномъ.
"Неужели я въ самомъ дѣлѣ буду жить въ этомъ домѣ? думала она, не смѣя вѣрить своему благополучію: буду жить съ моей дочерью и видѣть ее каждый день, и совсѣмъ тѣмъ никогда не посмѣю прижать ее къ своему сердцу, никогда не посмѣю сказать: "дитя мое, я твоя мать!"