В конце осени Соломон оставил Лисльвуд-Парк, где занимал довольно комфортабельную комнату на втором этаже и ежедневно получал бутылку портвейна. Правда, Соломон оставил этот гостеприимный замок всего лишь на неделю. Он сообщил хорошеньким горничным, что едет к одному из своих племянников, которого он опекал.
-- Он не богат, -- рассказывал Соломон об этом племяннике самой красивой из горничных, -- но у него есть все, чтобы жить, не беспокоя никого из родных; а это очень важно, поскольку он щепетилен.
Нежный дядя отправился в путь после того, как целый час провел с майором с глазу на глаз.
Племянник его жил в пансионе, в одном из городков Йоркшира. В городке была церковь с высокой колокольней и с небольшим кладбищем, по которому бегали и резвились детишки, а за его главной улицей находились чистые аллеи, окаймленные огромными старыми дубами; кое-где за деревьями можно было увидеть красивые дома. Мистер Соломон, выйдя со станции, направился в эту часть города. Выстроенное четырехугольником красное кирпичное здание с двумя рядами высоких, узких окон, перед которым он остановился, отделялось от улицы стеною с крепкими воротами. Соломон позвонил и был впущен немедленно прибежавшей служанкой, которой он представился не Соломоном, а Саундерсом. Кроме последнего обстоятельства примечательно и то, что он был одет с головы до ног в черное и повязал белый галстук, что придавало ему сходство со священником. Служанка ввела его в маленькую чистенькую гостиную, выходившую окнами в громадный сад. Соломон подошел прямо к окну и, окинув быстрым взглядом цветочные клумбы и лужайки, увидел молодого человека, лежавшего в тени на скамейке с книгой в руках.
Юноша так углубился в чтение, что даже не заметил, что за ним наблюдают. Он был чрезвычайно хрупкого телосложения, а из-под его соломенной шляпы выбивались блестящие светло-каштановые волосы.
Минуты через две в гостиную вошел директор пансиона и обменялся с Соломоном крепким рукопожатием. Это был высокий и полный пожилой мужчина, по виду добрый, но пустой человек и вдобавок педант.
-- Я даже не спрашиваю, в каком он состоянии, -- сказал Соломон, указывая в окно. -- Но кажется, что в нем не произошло никакой перемены.
-- Да, милостивый государь, -- ответил директор, -- он мало изменился. Светила науки, а в нашем городке в них не чувствуется недостатка... извините, но я как гражданин, должен прямо заявить, что у нас много даровитых людей, -- светила науки сходятся с вами во мнении относительно этого молодого человека. Он почти не изменился; мы надеялись на время, но оно не оправдало наших надежд... Не угодно ли вам выпить стакан мадеры, господин Саундерс?
Соломон не обратил даже внимания на радушное предложение директора.
-- А душевное состояние его? -- спросил он, продолжая начатый разговор.
-- Оно весьма недурно, жаловаться нечего. Он все возится с книгами и собакой, изучает ботанику. Мы стараемся выполнять его скромные прихоти -- иных у него нет. Этот юноша вследствие своего мягкого характера пользуется всеобщей любовью.
-- Мне, как его дяде, приятно слышать подобные отзывы! -- заметил Соломон.
-- Особенно такому заботливому дяде, как вы, господин Саундерс.
Соломон бесстрастно вытащил из своего бумажника несколько фунтов и вручил их директору.
-- Это взнос за целый год, -- сказал он. -- Сейчас мне хотелось бы поговорить с племянником; после этого я отправлюсь обедать в гостиницу, а завтра рано утром вернусь в Лондон.
-- Все ваши визиты чрезвычайно коротки, -- сказал ему директор. Он раздумывал, не согласится ли Саундерс отобедать у него.
-- Обстоятельства обязывают меня возвратиться как можно скорее, -- ответил Соломон, указывая на галстук, как будто он мог стать свидетельством справедливости этих слов. -- Ну так что же, могу я повидаться с племянником?
Директор пансиона проводил его в сад. Молодой человек продолжал читать, но при шуме шагов поднял голову.
-- Это вы, дядя Альфред! -- произнес он, увидев Соломона.
-- Милый Джорж, я приехал, чтобы взглянуть на вас, -- сказал Соломон, взяв тонкую руку молодого человека.
"Да, он все такой же..."
-- Довольны ли вы, Джорж, вашей жизнью?
-- Очень доволен, дядя; со мной обращаются чрезвычайно мягко, и я чувствую себя совершенно счастливым.
-- И вы не желали бы покинуть этот дом?
-- Ни за что, милый дядя!
Соломон не рискнул возражать. Несколько минут он не сводил глаз со спокойного лица юноши, думая при этом: "Боже, какая разница между этим и тем молодыми людьми!"