На другое утро, въ ту минуту, какъ мистеръ Гэмлинъ и его пріятель отъѣзжали въ почтовой каретѣ по направленію къ Санъ-Франсиско, на встрѣчу имъ попался запыленный кабріолетъ, въ которомъ медленно подъѣзжалъ къ станціи извѣстный нашему редактору мистеръ Джемсъ Боуэрсъ, все съ той же длинной бородой и въ той же долгополой накидкѣ, пропитанной дорожною пылью. Но редакторъ не замѣтилъ его. Мистеръ Боуэрсъ преслѣдовалъ ту же цѣль, отъ которой пріятели только что отказались; подобно мистеру Гэмлину, онъ началъ свои поиски безъ адреса и всецѣло былъ предоставленъ собственной догадливости; но на сторонѣ мистера Боуэрса, помимо догадливости, была еще практическая сметка и техническая опытность всей жизни. Онъ тоже не оставилъ безъ вниманія нѣкоторыя топографическія указанія, разбросанныя въ стихотвореніи, а его глубокія личныя познанія по части Калифорнскихъ лѣсовъ направили его въ тѣ самыя тайнобрачныя заросли горной вершины, куда счастливая звѣзда привела и мистера Гэмлина. Такія сплошныя заросли встрѣчаются довольно рѣдко и только въ извѣстномъ районѣ; а такъ какъ съ точки зрѣнія лѣсной промышленности онѣ очень невыгодны, то опытные лѣсные торговцы обыкновенно пренебрегаютъ ими. Изъ этого ясно, что мистеръ Боуэрсъ попалъ въ Зеленые Ключи не по торговымъ дѣламъ и даже въ переносномъ смыслѣ не ожидалъ себѣ отъ нихъ никакой прибыли.
Онъ подъѣхалъ къ гостинницѣ, поставилъ свою лошадь въ стойло, задалъ ей корму и пошелъ въ общую залу, гдѣ его буколическая внѣшность далеко не произвела того эффекта, какой производили наканунѣ очаровательное нахальство мистера Гэмлина и утонченная вѣжливость юнаго редактора. Въ читальнѣ онъ увидѣлъ вывѣшанный на стѣнѣ планъ мѣстныхъ земельныхъ участковъ съ обозначеніемъ всѣхъ отдѣльныхъ помѣстьевъ, хуторовъ, пустошей и ихъ владѣльцевъ. Всѣ эти замѣтки онъ списалъ себѣ для памяти, въ томъ числѣ помѣстивъ конечно и фамилію Делятуръ. Когда лошадь его отдохнула, онъ запрегъ ее въ свой кабріолетъ и доѣхавъ до описаннаго выше оригинальнаго лѣса, вылѣзъ изъ экипажа, привязалъ коня въ тѣни молодого деревца и пошелъ по лѣсу неуклюжей, но привычной походкой бывалаго лѣсника.
Въ этой краткой лѣтописи едва ли было бы умѣстно приводить въ подробности, какъ именно мистеръ Боуэрсъ изслѣдовалъ мѣстность. Природа представилась ему тутъ въ одномъ изъ припадковъ своей безумной расточительности: опытный глазъ его тотчасъ распозналъ, что кажущаяся пышность окружающей зелени на самомъ дѣлѣ подрываетъ жизненность стройныхъ древесныхъ стволовъ, которые на первый взглядъ казались такими крѣпкими. Онъ напередъ зналъ, что по крайней мѣрѣ половина этихъ прелестныхъ колоннъ источена червями, что сердцевина у нихъ гнилая и дуплистая. Запахъ гніющаго дерева даже и теперь проступалъ сквозь пряныя испаренія, гонимыя легкимъ вѣтромъ вдоль длинныхъ колоннадъ, какъ иногда къ благоуханію ладона въ церквахъ примѣшивается запахъ подпольнаго склепа. По временамъ мистеръ Боуэрсъ останавливался, раздвигалъ руками пышныя ваи папоротниковъ до самыхъ корней, увитыхъ влажнымъ мохомъ, и вглядываясь въ чащу зеленыхъ стеблей, видѣлъ тамъ, въ томъ самомъ зеленомъ сумракѣ, о которомъ онъ разсказывалъ редактору, весь микрокозмъ кишащей жизни, описанный въ стихотвореніи. Но, отдавая полную справедливость точности неизвѣстной поэтессы, мистеръ Боуэрсъ, также какъ и Гэмлинъ, въ еще большей степени проникался, такъ сказать, атмосферою ея стиха, самой мелодіей его ритма. И ему тоже строчка за строчкой припоминались эти чарующіе звуки; но онъ ихъ не пѣлъ. Раза два онъ останавливался и задумчиво расчесывалъ тремя пальцами свою прямую бороду; мало по малу лицо его принимало выраженіе безконечной печали и въ небольшихъ сѣрыхъ глазахъ отражалось бездонное море меланхоліи. Голубыя сойки, видѣвшія наканунѣ въ мистерѣ Гэмлинѣ своего торжествующаго соперника, замѣтивъ нескладную фигуру мистера Боуэрса, вообразили, что это воронье пугало, занесенное недобрымъ вѣтромъ съ сосѣднихъ фермъ, и поспѣшили разлетѣться въ разныя стороны.
Какъ вдругъ мистеръ Боуэрсъ увидѣлъ женскую фигуру, которая стояла къ нему спиной, прислонившись къ дереву, и неподвижно, внимательно смотрѣла въ сторону Зеленыхъ Ключей. Онъ такъ близко къ ней подошелъ, что можно было удивиться, какъ она не разслышала его шаговъ. Въ присутствіи женщинъ мистеръ Боуэрсъ былъ чрезвычайно застѣнчивъ. Чувствуя величайшее смущеніе, онъ бы охотно удалился, прежде чѣмъ его замѣтили, но это было трудно сдѣлать. Съ другой стороны онъ счелъ невозможнымъ утаить свое присутствіе и тайкомъ наблюдать ея глубокую задумчивость. Поэтому онъ прибѣгнулъ къ негромкому, но притворному кашлю.
Къ вящшему его удивленію она слабо вскрикнула, быстро обернулась, попятилась и безсильно ухватилась за дерево. Ея страдальческій видъ превозмогъ даже его застѣнчивость; онъ подбѣжалъ къ ней.
-- Какъ мнѣ жаль, что я васъ такъ напугалъ, сударыня; я именно того и опасался, что коли буду молчать, вы бы пожалуй еще пуще растревожились.
Будь это женщина просто хорошенькой деревенской дѣвушкой, онъ, произнеся свое извиненіе, навѣрное снова погрузился бы въ свое обычное въ дамскомъ обществѣ смущеніе. Но обращенное къ нему лицо не было ни молодо, ни красиво. Ей казалось лѣтъ за сорокъ, и въ темныхъ волосахъ ея, закрученныхъ назадъ двумя крупными волнами, пробивалась сѣдина. У ней былъ высокій лобъ, продолговатый носъ красивой формы, глаза большіе и выпуклые, но такого свѣтлаго цвѣта, что были какъ-то мало замѣтны; ротъ довольно большой, верхняя губа слишкомъ коротка, такъ что зубы были постоянно на виду, какъ будто она собиралась засмѣяться; но всѣ остальныя черты ея увядшаго, печальнаго лица такъ явно противорѣчили этой застывшей улыбкѣ, что она не производила пріятнаго впечатлѣнія. Она была одѣта во что-то широкое и безформенное, не то шаль, не то плащъ, совершенно скрывавшій ея фигуру.
-- Съ моей стороны очень глупо было такъ пугаться,-- сказала она и по голосу сейчасъ было замѣтно, что это вполнѣ порядочная женщина,-- но я такъ рѣдко здѣсь кого нибудь встрѣчаю, что вашъ голосъ разстроилъ меня. Какая однако жара!-- прибавила она, отирая платкомъ свое лицо, покрывшееся вдругъ сильнѣйшимъ румянцемъ:-- я рѣдко выхожу гулять такъ рано и чувствую, что совсѣмъ истомилась отъ жары.
Мистеръ Боуэрсъ отличался тою врожденной почтительностью къ женскому полу, которая вообще свойственна американцамъ дальняго запада и съ успѣхомъ можетъ замѣнить традиціонную рыцарскую любезность. Онъ стоялъ передъ нею терпѣливо, сдержанно, вѣжливо, слегка приподнявъ локоть правой руки, не навязывая ей своей поддержки, но всею своей угловатой особой выражая несомнѣнную готовность оказать всякую услугу.
-- Что мудренаго, сударыня!-- сказалъ онъ ободрительно, глядя по сторонамъ, чтобы какъ нибудь нечаянно не взглянуть на ея пылавшее лицо.-- Въ эту пору солнце всегда припекаетъ; я и самъ, идучи сюда, уморился, хотя спервоначалу мнѣ показалось какъ будто тутъ въ тѣни посвѣжѣе будетъ, потому что внизу вѣдь вездѣ сырость. А между тѣмъ и здѣсь все та же духота и никуда отъ нея не спрячешься. Все равно какъ сокъ вотъ въ этомъ деревѣ,-- прибавилъ онъ, указывая на упавшую сосну, которая зацѣпилась за узловатую вѣтку другого дерева и мѣстами продолжала еще пускать зеленые ростки.-- Далеко ли отсюда изволите жить, сударыня?
-- Вотъ тутъ подъ горой, первый поворотъ налѣво будетъ ко мнѣ.
-- У меня тутъ свой кабріолетъ, и ѣхать мнѣ надо въ ту же сторону, такъ не угодно ли я васъ подвезу? Будетъ спокойнѣе. Вы ухватитесь покрѣпче за мою руку,-- продолжалъ онъ все тѣмъ же ободрительнымъ тономъ и, не дожидаясь отвѣта, протянулъ ей свою руку,-- я пойду впередъ, чтобы протоптать вамъ дорожку черезъ чащу.
Она машинально повиновалась и они пустились въ путь сквозь зеленыя заросли, причемъ мистеръ Боуэрсъ все время внимательно смотрѣлъ впередъ, то предостерегая, то ободряя ее короткими замѣчаніями, и ни разу не заглянувъ ей въ лицо. Дойдя до кабріолета, онъ поднялъ ее подъ локти, посадилъ съ серьезной заботливостью, совершенно на тотъ манеръ, какъ пересаживаютъ съ мѣста на мѣсто какое нибудь нѣжное растеніе съ оголенными корнями, и важно помѣстился съ нею рядомъ.
-- Я, сударыня, самъ торгую лѣсными матеріалами,-- сказалъ онъ, подбирая возжи,-- увидѣлъ этотъ лѣсъ и думаю себѣ: дай-ка я его обойду, да осмотрю. Моя фамилія Боуэрсъ, изъ Мендосино. Могу сказать безъ хвастовства, что по здѣшнему побережью врядъ ли найдется такое лѣсное угодье, котораго бы я не зналъ вдоль и поперекъ. У меня большущій лѣсопильный заводъ тамъ, и въ моемъ округѣ меня довольно знаютъ. Коли вамъ случится побывать въ нашей сторонѣ, вы спросите только Боуэрса,-- Джимъ Боуэрса вамъ всякій укажетъ.
Ничто такъ быстро не сближаетъ незнакомыхъ людей, какъ обоюдная увѣренность въ нѣкоторыхъ взаимныхъ слабостяхъ. Мистеръ Боуэрсъ, считая свою случайную спутницу дамой высшаго полета, старался передъ ней не ударить въ грязь лицомъ и дать ей понять, что, принимая его любезныя услуги, она себя ничѣмъ не компрометируетъ, что должно было по его разсчетамъ льстить ея законной гордости. Съ своей стороны и она, подмѣтивъ его тщеславіе, окончательно пришла въ себя и, освѣженная легкимъ вѣтромъ и быстрою ѣздой, очень любезно поблагодарила за приглашеніе.
-- Должно быть, много проѣзжихъ теперь въ гостинницѣ на Зеленыхъ Ключахъ?-- сказала она послѣ нѣкотораго молчанія.
-- Я никого не видалъ, только лошадь покормилъ тамъ,-- отвѣчалъ онъ:-- а вотъ сегодня поутру должно быть много было. Я видѣлъ какъ отъѣзжалъ дилижансъ: полнехонекъ!
Глубокій, прерывистый вздохъ вырвался изъ ея груди. Мистеръ Боуэрсъ испугался, не начинается ли съ ней опять дурнота? Поскорѣе нужно ее развлечь чѣмъ нибудь, хоть разговоромъ.
-- Позвольте узнать, я имѣю честь говорить съ миссисъ Мекъ-Фадденъ?-- началъ онъ съ неожиданною игривостью.
-- Нѣтъ,-- молвила она разсѣянно.
-- Такъ, вѣроятно, съ миссисъ Делятуръ? На этой сторонѣ дороги только и есть два помѣстья.
-- Да, моя фамилія Делятуръ,-- отвѣчала она усталымъ голосомъ.
Мистеръ Боуэрсъ сѣлъ на мель. Ему собственно совсѣмъ ненужно было узнавать ея фамилію, а узнавъ ее онъ рѣшительно не зналъ, объ чемъ еще говорить. Онъ конечно предпочелъ бы спросить, читала ли она стихотвореніе "Подлѣсокъ", и не знаетъ ли, кто это написалъ, и правится ли оно ей. Но видя, что она "такая образованная", онъ побоялся выказать передъ ней свою собственную несостоятельность и какъ нибудь провраться въ сужденіяхъ. А ну какъ она вдругъ спроситъ "субъективно оно или объективно?" Эти два словечка онъ слышалъ въ Мендосино, во время дебатовъ мѣстнаго клуба на тему: "О вліяніи поэзіи на нравственность". И потому онъ помалчивалъ. Но зато она вдругъ заговорила, сначала разсѣянно и отрывочно, потомъ разохотилась, ободренная повидимому его сочувственною сдержанностью и вниманіемъ. Быть можетъ, ей и самой стало легче отъ этого разсказа; говорила она не спѣша, почти машинально, однообразно и уныло, и все о себѣ. Можно было подумать, что она не съ нимъ разговариваетъ, а смутно повторяетъ какой-то прежній чужой разсказъ.
Она жила тутъ давно, все время съ тѣхъ поръ, какъ пріѣхала въ Калифорнію. Ея мужъ купилъ это помѣстье у прежняго владѣльца, испанца, когда они только что женились. Когда мужъ умеръ, оказалось, что имѣніе заложено и дѣла сильно запутаны. Она принуждена была продать значительную часть земель, чтобы дать образованіе дѣтямъ: у ней четыре дочери и одинъ сынъ. Дочери воспитывались сначала въ монастырѣ святой Клары, но пришлось взять ихъ оттуда, чтобы справиться съ хозяйствомъ. Мальчикъ еще молодъ, помогать ей не въ силахъ, да ей кажется, что и вообще врядъ ли изъ него выйдетъ что нибудь путное. Хуторъ никакого дохода не приноситъ. Земля кажется плохая; впрочемъ, она ничего не смыслитъ въ сельскомъ хозяйствѣ; воспитывалась въ новомъ Орлеанѣ, гдѣ отецъ ея былъ судьей, и деревни не любитъ. Конечно, ее слишкомъ рано выдали замужъ; но вѣдь это всегда такъ дѣлается. Съ нѣкоторыхъ поръ ей ужасно хочется все это распродать и уѣхать въ Санъ-Франсиско: тамъ она могла бы открыть пансіонъ или школу для дѣвицъ. Можетъ быть, мистеръ Боуэрсъ присовѣтуетъ ей что нибудь? Ея дѣвочки настолько ужь подвинулись въ наукахъ, что сами могутъ давать уроки; особенно Синтія, она очень толковая и совершенно свободно говоритъ по французски и по испански.
Такъ какъ мистеръ Боуэрсъ знавалъ на своемъ вѣку много подобныхъ "случаевъ" въ жизни американскихъ дамъ, ея разсказъ не особенно поразилъ его; но послѣдняя фраза навела его на мысль, что можно свернуть бесѣду на тотъ желанный путь, котораго онъ ни минуты не терялъ изъ вида, и потому, осторожно поднявъ глаза на свою сосѣдку,-- онъ произнесъ:
-- Можетъ быть, она иногда и стихи сочиняетъ?
Но, къ его конфузу, собесѣдница вдругъ замолчала и на нѣсколько минутъ впала въ прежнюю задумчивость. Когда кабріолетъ повернулъ на тропинку вдоль изгороди, она промолвила, какъ бы отвѣчая на собственныя мысли.
-- Чѣмъ бы мои дочери ни занимались, надѣюсь только, что онѣ не выйдутъ замужъ слишкомъ рано.
Впереди показались поломанныя ворота и поваленныя загородки усадьбы Делятуръ. Предполагалось, что вмѣсто этихъ сооруженій домъ охраняется полдюжиною собакъ, которыя тотчасъ и бросились на встрѣчу кабріолету, но, полаявъ только для виду, сейчасъ же ушли, потянулись, почесались и улеглись спать. Вслѣдъ за ними на верандѣ показались двѣ негритянки, потомъ двѣ дѣвочки лѣтъ восьми и одиннадцати, и четырнадцатилѣтній мальчикъ. Вся компанія молча и вытараща глаза смотрѣла на незнакомаго. Такъ какъ мистеръ Боуэрсъ принялъ вѣжливое приглашеніе хозяйки "войти отдохнуть", вдова принуждена была кое-чѣмъ распорядиться, что она и сдѣлала все тѣмъ же разсѣяннымъ и безпечнымъ голосомъ.
-- Кто тамъ, Хлоя? или тетка Дина? Ну все равно, уведи Юнайсъ, то бишь Уну и Викторину, и умой ихъ, приведи въ порядокъ, хорошенько. Кто тутъ еще, Сара? Поди, Сара, принеси въ гостиную чего нибудь покушать вотъ этому джентльмену. А ты, Бобъ, скажи сестрамъ, Синтіи и Юнайсъ. чтобы пришли сюда.
Но такъ какъ Бобъ не двигался съ мѣста, продолжая разсматривать мистера Боуэрса, мать прибавила нетерпѣливо:
-- Это мистеръ Боуэрсъ, онъ привезъ меня изъ Верхняго Лѣса въ своемъ кабріолетѣ. Жара ужасная. Ну, поздоровайся же, поблагодари его и ступай, маршъ отсюда!
Они прошли черезъ просторную, скудно меблированную залу. Всюду въ домѣ замѣтны были признаки недодѣланности, временнаго устройства кое-какъ, общаго безпорядка и разрушенія. Мебель была большею частью разрозненная, неудобно размѣщенная. Нѣкоторыя комнаты измѣнили своему первоначальному назначенію, или исправляли по двѣ должности заразъ. Изъ библіотеки несло кухней и на полкахъ вмѣстѣ съ книгами было наложено бѣлье и платье; чрезъ отворенную дверь той комнаты, куда миссисъ Делятуръ удалилась, чтобы снять свой плащъ, мистеръ Боуэрсъ увидѣлъ кровать, столъ заваленный книгами и газетами, и сидящую передъ нимъ бѣлокурую, высокую дѣвушку, которая писала. Черезъ нѣсколько минутъ миссисъ Делятуръ вернулась, ведя за собою эту самую дѣвушку и Юнайсъ, ея сестрицу съ коротенькой губкой. Принесли печенье, графинъ, стаканы и все общество, со включеніемъ Боба, размѣстилось вокругъ стола.
Вдохновляемый присутствіемъ величавой Синтіи, которую онъ самъ видѣлъ въ позѣ особы, занятой литературою, мистеръ Боуэрсъ рѣшился опять попытать счастья.
-- Я полагаю, что и барышни тоже иногда гуляютъ по лѣсу?-- началъ онъ, поглядывая на Синтію.
-- О, да,-- отвѣчала она.
-- И любуются тамъ густою тѣнью подлѣска, и зелеными кустиками, и пріятнымъ сумракомъ, да? И все такое?-- продолжалъ онъ игриво, краснѣя все болѣе и болѣе.
-- Что-жь такое, лѣсъ-то вѣдь нашъ. Онъ мамѣ принадлежитъ!-- вступилась Юнайсъ, сверкнувъ зубками.
-- Боже милостивый, какъ же я не догадался!-- воскликнулъ мистеръ Боуэрсъ съ удивленіемъ.-- Да вѣдь это-же по моей части! Я тутъ ходилъ по лѣсамъ, присматривался къ товару, да и повстрѣчалъ вашу маму.-- И замѣтивъ, что это извѣстіе сильно заинтересовало Боба и Юнайсъ, онъ разсудилъ, что теперь самое время приступить къ деликатнымъ намекамъ.-- А что, сударыня, вы теперь, небось, не дешево возьмете за этотъ лѣсъ?
-- Почему?-- спросила миссисъ Делятуръ совершенно просто.
Мистеръ Боуэрсъ подмигнулъ Бобу и Юнайсъ, которые во всѣ глаза смотрѣли на него съ видимой тревогой.
-- Ужь конечно не потому, чтобы товаръ былъ особенно крѣпкій,-- сказалъ онъ,-- напротивъ, въ этомъ лѣсу что ни дерево, то дупло; но зато онъ теперь сталъ знаменитъ! Всякій, кто читалъ въ сборникѣ "Эксельсіоръ" то отмѣнное стихотвореніе, что называется "Подлѣсокъ", захочетъ теперь погулять въ немъ. Да, хозяину гостинницы на Зеленыхъ Ключахъ было бы самое подходящее дѣло купить его, чтобы пускать проѣзжающихъ. Но вы, можетъ быть, теперь-то и не захотите съ нимъ разстаться... также какъ и съ тою, которая написала эту поэму?..
Хотя и въ настоящую минуту, и въ послѣдствіи мистеръ Боуэрсъ считалъ эту рѣчь наиболѣе блестящимъ и удачнымъ изъ своихъ произведеній, однако эффектъ ея не соотвѣтствовалъ его ожиданіямъ. Вдова посмотрѣла на него недовольными и омрачившимися глазами, Синтія приподнялась на стулѣ, тревожно промолвивъ "охъ, мама!" А Бобъ и младшая сестра, дощипавшіе другъ друга до послѣдней степени терпѣнія, что называется, прыснули изъ комнаты, задыхаясь отъ сдержаннаго хохота.
-- Я еще не располагаю продавать Верхніе Лѣса, мистеръ Боуэрсъ,-- сказала миссисъ Делятуръ холодно,-- если надумаюсь, то обращусь къ вамъ за совѣтомъ. Извините пожалуйста моихъ дѣтей: они такъ рѣдко видятъ гостей, что совсѣмъ не умѣютъ себя держать при чужихъ, Синтія, поди посмотри, напоила-ли наша прислуга лошадь мистера Боуэрса. Ты знаешь, на Боба нельзя разсчитывать.
Ясно, что больше здѣсь нечего было дѣлать мистеру Боуэрсу, приходилось волей-неволей откланяться, что онъ и сдѣлалъ весьма почтительно, но не радостно. Когда онъ выѣхалъ на тропинку, лошадь его чего-то испугалась и шарахнулась въ сторону. Оказалось, что напугалъ ее Бобъ, который, сидя на одномъ изъ придорожныхъ деревьевъ, очевидно, поджидалъ гостя и усиленно махалъ ему шляпой, произнося громкимъ шепотомъ:
-- Эй, господинъ, послушайте, постойте!
Мистеръ Боуэрсъ остановилъ лошадь. Бобъ спрыгнулъ на дорогу, опасливо оглянулся и сказалъ:
-- Отъѣзжайте-ка вдоль изгороди вонъ туда, въ тѣнь.-- И когда Боуэрсъ повиновался, мальчикъ подошелъ къ кабріолету не то застѣнчиво, не то таинственно.
-- Вамъ хочется купить Верхній Лѣсъ, господинъ?
-- Можетъ быть и куплю, сынокъ. А что?-- спросилъ Боуэрсъ съ улыбкою.
-- Послушайте-ка, что я вамъ скажу. Вы не вѣрьте, что это Синтія пишетъ стихи. Онѣ хотятъ васъ одурачить. Это не она сочинила, и не Юнайсъ, и не я. Мама такъ подстраиваетъ, чтобы это можно было подумать, потому что ей не хочется, чтобы люди узнали, что это она. А мама-то и сочиняетъ стихи. Про лѣсъ-то, это она все пишетъ. Тамъ у ней еще цѣлая куча есть стиховъ, и все такіе-же хорошіе. Она это умѣетъ, моя-то мама. Понимаете? Это все она. И все изъ лѣсу беретъ. Купите у ней этотъ лѣсъ, и заставьте ее изъ него стихи сочинять, такъ такія деньжищи загребете, что ой-ой! Ей Богу. Вы не зѣвайте. Тутъ ужь побывалъ одинъ парень, тоже вывѣдывалъ. Только не туда попалъ: онъ думалъ это Синтія сочиняетъ, вотъ также какъ вы.
-- Такъ ужь былъ одинъ парень, ты говоришь?-- съ удивленіемъ спросилъ Боуэрсъ.
-- Былъ. Красивый такой, щеголь. И тоже, ухъ какъ приставалъ насчетъ этихъ стиховъ! Такъ ужь вы не давайте маху, поскорѣе повертывайте дѣло. За эту самую поэму редакторъ со своимъ пріятелемъ мамѣ цѣлую сотню доллеровъ отвалили. Должно быть, стихи-то нынче въ цѣнѣ. Не обсчитали вѣдь они ее, вѣрно прислали?-- освѣдомился Бобъ, внезапно подозрѣвая, не было ли тутъ какого подвоха.
-- Вѣрно, вѣрно,-- отвѣчалъ мистеръ Боуэрсъ печально.-- Однакожь послушай, Бобъ, ты говоришь, что эти стихи твоя мама сочиняла? Ты увѣренъ въ этомъ, точно, твоя мать?
-- Что-жь я вру, что ли?-- сказалъ Бобъ съ презрѣніемъ.-- Ужь мнѣ-ли не знать! Вѣдь она меня заставляетъ переписывать-то, чтобы никто не зналъ ея почерка. Ну васъ совсѣмъ! Розиня.
Но спохватившись, что такое обхожденіе, пожалуй, можетъ повредить успѣху его дипломатіи, Бобъ поспѣшилъ прибавить:
-- Развѣ вы не видите, что я для васъ же хлопочу, чтобы Верхній Лѣсъ вамъ достался, чтобы не отводили вамъ глазъ-то! Правду я вамъ говорю, вотъ что.
Мистеръ Боуэрсъ и не сомнѣвался больше. Какъ ни горько было ему разочароваться, онъ понялъ, что мальчикъ его не обманываетъ. Припоминая печальное лицо женщины, встрѣченной имъ въ лѣсу, ея замѣшательство, испугъ, онъ теперь все это приписывалъ болѣзненной чувствительности, неразлучной съ поэтическимъ вдохновеніемъ. Вслѣдъ за первымъ ударомъ разочарованія, неопытная душа его наполнилась печалью и раскаяніемъ.
-- Что-жь, будете покупать Верхній Лѣсъ?-- спросилъ Бобъ, сердито на него поглядывая: -- Вы скажите толкомъ.
Мистеръ Боуэрсъ встрепенулся.
-- Не мудрено что и куплю, Бобъ!-- сказалъ онъ улыбаясь и подбирая возжи.-- Во всякомъ случаѣ сегодня вечеркомъ еще разъ заѣду къ твоей матери. А ты между тѣмъ похлопочи, чтобы никто не перебивалъ у меня покупку.
Проводивъ гостя, юный дипломатъ постоялъ босикомъ на пыльной дорогѣ, потомъ немножко попрыгалъ на одной ногѣ. Въ умѣ его проносились воспоминанія о многихъ претерпѣваемыхъ имъ дома обидахъ и напраслинахъ: сознаніе собственнаго достоинства вызвало на его уста горделивую усмѣшку, отъ которой короткая губка его вздернулась вверхъ, на щекѣ обозначилась ямка, и онъ произнесъ съ разстановкой:
-- Хотѣлъ-бы я знать, что бы сталось съ этимъ несчастнымъ семействомъ, кабы не я!