В декабре 1918 г. Франция потребовала немедленного вывода английских войск из Сирии в соответствии с соглашением Сайкса — Пико. Это означало бы эвакуацию Мосула в пользу французов. Ллойд Джордж упорствовал, насколько было возможно, чтобы дать лорду Лонгу, министру нефтяной промышленности военного времени, возможность договориться с французскими нефтепромышленниками. 7 марта 1919 г. тот добился секретного соглашения с сенатором Анри Беранже, доверенным агентом французских нефтепромышленников; год спустя этому соглашению была придана официальная форма в Сан-Ремо. Сам Клемансо подтвердил согласие Франции на заключение этого соглашения. Франция уступила британским нефтепромышленникам. Капитал английских промышленников начал вливаться во французские нефтяные компании, и Англо-персидская нефтяная компания открыла во Франции свое отделение при посредстве сэра Базиля Захарова.
Английская победа и французская уступчивость вновь явились результатом характерной для англо-французских отношений системы приливов и отливов. Основным объектом внешней политики Франции являлась Германия, поэтому Франция нуждалась в поддержке Ллойд Джорджа против Соединенных Штатов, чтобы добиться оккупации Рейнской области и Саара. С другой стороны, после поражения Германии и уничтожения германского военного флота, а также после отвоевания дельты реки Шельды основная цель политики Великобритании в Европе была достигнута, и главной ее заботой стала защита ее интересов на Востоке. Обе державы должны были опираться друг на друга, чтобы вырвать свои мандаты у президента Соединенных Штатов.
Ближний Восток явился предметом раздоров. До тех пор пока Клемансо отказывался пойти на компромисс, Ллойд Джордж был непреклонен в области европейской политики и тайно поддерживал претензию эмира Файсала на Сирию. Раздор закончился соглашением в Сан-Ремо, по которому Франция отказалась от своих территориальных «прав» на район Мосула взамен доли участия в будущих нефтяных разработках; Англия обещала, кроме того, отказать Файсалу в своей поддержке. Франция не только отказывалась от территории, но и признавала претензии Турецкой нефтяной компании па нефтяные месторождения в Мосуле.
По соглашению в Сан-Ремо, заключенному в апреле 1920 г., Франция должна была получить 25% чистой добычи мосульской нефти по существующим рыночным ценам. В том случае, если нефть добывалась частной компанией, Франция должна была иметь 25% ее акционерного капитала. Однако, согласно статье 7-й, предусматривалось, что такая компания будет находиться под постоянным британским контролем. Взамен Франция должна была предоставить все возможности для прокладки нефтепровода на территории, находившейся под ее юрисдикцией. «Туземные правительства или туземные предприниматели могут при желании получить разрешение на участие в максимальном размере 20% капитала названной компании». Необходимо указать, что мандаты на эту территорию были позже распределены в точном соответствии с тем, как она была разделена между нефтепромышленниками. Можно себе представить, какую реакцию вызвало бы в Англии заявление иностранной фирмы о том, что «туземные промышленники могут приобрести ее акции в размере 20% капитала».
Известие о заключенном нефтяном соглашении и заявление о том, что Месопотамия должна стать без согласия ее населения подмандатной территорией, вызвало в этой стране ряд восстаний. После стольких обещаний со стороны Англии, и особенно после ее последнего заверения, данного в ноябре 1918 г., о том, что все народы, так долго находившиеся под турецким владычеством, получат полную и неотъемлемую свободу, — эти решения явились подлинным предательством. Несмотря на наличие более чем 60 тысяч англо-индийских войск, восстание не удавалось подавить. В октябре 1920 г. сэр Перси Кокс прибыл в Багдад и стал создавать временное правительство из арабской знати, причем у каждого члена правительства было по английскому советнику.
Однако эта политика полумер не годилась для управления Британской империей. Никто не понимал этого лучше, чем Уинстон Черчилль, только что ставший министром по делам колоний. Нужно было не только успокоить Ирак и направить его энергию в русло, благоприятное Великобритании, но имперская политика в целом должна была быть пересмотрена в свете арабского национализма. Таким образом, тогда, как и в настоящее время, требовалась стратегическая перегруппировка сил. Положение в Египте могло каждую минуту стать непрочным, и Ирак, вместе с Трансиорданией и Палестиной, был потенциальной крепостью, защищающей фланг Суэцкого канала.
В марте 1921 г. все британские губернаторы и военачальники, командующие войсками на Ближнем Востоке, встретились с Черчиллем в Каире. Одним из основных результатов конференции явилось то, что эмир Файсал, сын короля Гуссейна, был вызван из Лондона и посажен на трон в Ираке. Но прежде чем это могло быть совершено, необходимо было отделаться от таких лидеров, как Талиб-паша, министр внутренних дел временного правительства. 16 апреля 1921 г. он был арестован по требованию Кокса и выслан на Цейлон. Повсюду местные правители были заменены британскими советниками; были созданы финансируемые английской администрацией партии и газеты, задачей которых было подготовить почву для того, чтобы население оказало хороший прием Файсалу. Лига наций назвала избрание Файсала фарсом. Имеется письмо (от 8 июля 1921 г.) Гертруды Белл, секретаря Перси Кокса, где она пишет, что никогда больше не будет заниматься «сотворением королей», так как это слишком хлопотное занятие.
Чему, однако, следовало бы уделить внимание, — это одной из глав отчета Лиги наций по вопросу об Ираке. Там рассказывается о том, как Англия предложила посадить Файсала на престол только после того, как тот признает ответственность Англии за Ирак перед Лигой наций и согласится ратифицировать официальный договор в этом духе, как только он станет королем. 23 августа 1921 г. эмир Файсал был провозглашен королем Ирака, что соответствовало политике Черчилля — создать в Месопотамии «сильное и эффективное арабское правительство, которое всегда было бы дружественно расположено по отношению к Англии».