Перед запертой дверью в актовый зал.
ЖЕНЯ (говорит в замочную скважину). Блюма! Блюмочка! Ты не волнуйся: все хорошо…
Катя подкрадывается: хочет подслушать.
(Будто не видит Катю, говорит в замочную скважину.) Блюма, а вот Катя прилезла… подслушивает…
КАТЯ. Я вовсе не подслушивать… Я просто по дружбе хотела тебе напомнить, что с наказанными разговаривать не позволяют… А ты вот какая всегда!
ЖЕНЯ. Все сказала? Больше тебе нечего говорить?
КАТЯ. Нечего.
ЖЕНЯ (наступая на нее). Ну, так пофо-шлафа-вофон! Сифи-юфу-мифи-нуфу-туфу! Пофо-шлафа-вофон!
Катя, отступая под натиском Жени, убегает.
(У двери.) Ничего, Блюма, это я Катю спровадила. Блюма, ты не волнуйся, что тебя долго не выпускают. Няньку ждут, ключ у него, а его куда-то позвали…
Входят Маруся, Зина и Рая. Маруся держит что-то за спиной.
МАРУСЯ (Жене). Ну, как Блюма? Ничего?
ЖЕНЯ. Ничего.
ЗИНА. А что она говорит?
ЖЕНЯ. Она ничего не говорит, молчит.
РАЯ. Почему?
ЖЕНЯ. Она же Мопси боится! Откуда она знает, есть здесь Мопся или нету ее! Ну, а что вы тут без меня успели?
МАРУСЯ (с торжеством достает из-за спины журнал). Вот!
ЖЕНЯ. Ой! Журнал! Весь номер готов? Вот молодцы!
МАРУСЯ (с гордостью). А мы всю ночь писали…
ЗИНА. Краски развели и писали.
ЖЕНЯ. Краской! Почему краской?
МАРУСЯ. Ну как же! Журнал — и вдруг простыми чернилами, как диктовку!
ЗИНА. Мы первый номер пустим красной краской, второй — желтой, третий — синей.
ЖЕНЯ. Все подряд переписали? Как у Гоголя?
МАРУСЯ. Нет, там уж очень много. В целый год не переписать!
РАЯ. Мы немножко поубавили…
МАРУСЯ. Женечка, а ты посмотри, обложка какая! Шик, правда?
ЗИНА. А название журнала «Незабудки». И тоже красными чернилами с золотом. Это я писала!
ЖЕНЯ (недовольно). Придумали тоже название! «Незабудки»!
МАРУСЯ. А что?
ЖЕНЯ. Тут Тарас собственного сына убивает, а у нас — «Незабудки»! Детки-малютки!
ЗИНА. А что, если мы свое собственное сочинение в журнал писать будем?
МАРУСЯ. А ты умеешь?
ЗИНА (конфузливо). А я один раз сочинила. Называется «Несчастная страдалица».
ЖЕНЯ. Это про что?
ЗИНА. Это девушка такая была. И ее звали Бургундия. Ужасно красивая красавица. Она вышла замуж, а муж попался очень злой. И она была страдалица…
МАРУСЯ. И все?
ЗИНА. Да. И в самом конце я так написала: «И несчастная Бургундия уже больше никогда, никогда не выходила замуж!» (Сама очень растрогана.)
ЖЕНЯ. Скука это — Бургундия твоя… «Капитанская дочка» лучше.
РАЯ. А что, если мы стихи сочинять будем?
ЖЕНЯ. Ну, какие мы стихи писать можем!
Сердце бьется,
Нос трясется,
По спине блоха несется.
МАРУСЯ (в тон ей).
Дверь отворяется,
Сивка является —
В красной мантильке,
Верхом на кильке…
ЗИНА. Да, правда, это не стихи.
РАЯ. Ой, Мопся идет! И Катя с ней.
ЖЕНЯ. Это они Блюму выпускать идут. Прячьте журнал скорее. И бежим. (Говорит в замочную скважину.) Держись, Блюма! Мопся идет.
Девочки быстро убегают. Мол с я входит с Катей. Идет к запертой двери в актовый зал, делает знак Кате.
КАТЯ (говорит в замочную скважину). Блюма! Блюма! Ты меня слышишь? Отчего ты не отвечаешь, Блюма?
Мопся знаками показывает Кате, чтоб она подозвала Блюму.
(В скважину.) Блюма, подойди к двери и слушай, что я тебе скажу. Ты слышишь, Блюма? (Мопсе.) Софья Васильевна, она не отвечает.
МОПСЯ (тихо). Это она нарочно.
КАТЯ (тихо). Нарочно, Софья Васильевна, нарочно! Я давеча слышала — Шаврова с ней через дверь разговаривала…
МОПСЯ. Попробуйте еще раз сбегать к Грищуку…
Катя убегает. Мопся одна, нервно хрустит костяшками пальцев.
ВОРОНА (входит). Ну как? Нашли ключ?
МОПСЯ. Нет! Вы только подумайте, Жозефина Игнатьевна, сколько неприятностей из-за этой девчонки!
ВОРОНА (каркает). Я это знала! Я это знала, когда ее принимали… Я была против! Какая-то… Отец даже не лавочник.
МОПСЯ. И характер… Ужасный характер!
ВОРОНА. Ну, а где же все-таки ключ от актового зала?
МОПСЯ. У Грищука. Сегодня утром его срочно вызвали в полицию, он ушел с ключом.
ВОРОНА. Зачем в полицию? Почему в полицию?
МОПСЯ. Говорят, в городе очень неспокойно. Будто бы готовятся какие-то события.
ВОРОНА. Ну, какое это имеет отношение к нам? Имейте в виду, сегодня к нам, может быть, приедет новый попечитель учебного округа. Он может приехать с минуты на минуту!
МОПСЯ. Ну, пока он приедет, мы найдем ключ…
Раздается тонкий, сверлящий воздух, длительный электрический звонок. Мопся и Ворона, замолчав, прислушиваются.
ВОРОНА (сообразив и испугавшись). Ну, так и есть: попечитель! Новый попечитель учебного округа. В первый раз к нам приехал. Надо вести его осматривать гимназию, а у нас тут такое… (Обрушивается на Мопсю.) Что же вы стоите? Бегите! Ищите! Чтоб был ключ!
МОПСЯ (в отчаянии). Жозефина Игнатьевна, да откуда же я его возьму?
ВОРОНА. Откуда хотите — из-под земли! Попечителя сейчас приведут сюда: осмотр всегда начинают с церкви…
КАТЯ (вбегает). Софья Васильевна, Грищука все еще нет, и каморка его на замке.
МОПСЯ. Не знаю, не знаю… Просто не знаю, что делать…
ВОРОНА. Идут, идут, начальница и попечитель… в орденах!
МОПСЯ (в отчаянии заметалась). Господи! (Бубнит в замочную скважину.) Шапиро! Я вам приказываю… я вас умоляю, Шапиро, милая…
ВОРОНА (тоже в скважину). Спрячьтесь, спрячьтесь за портьеру и не выходите, пока не уйдет попечитель. Слышите, Шапиро?
КАТЯ. Софья Васильевна, я еще сбегаю. Может, найду ключ! (Убегает.)
СИВКА (входит с попечителем, которому величественно демонстрирует вверенное ей учреждение). Здесь, ваше превосходительство, у нас актовый зал и домовая церковь. (Мопсе.) Дверь открыта?
МОПСЯ (с отчаянием). Нет!..
СИВКА. М-м-м… Ваше превосходительство… к сожалению, сюда еще нельзя… Потом, через полчаса.
ВОРОНА. Может быть, вашему превосходительству угодно будет пройти сначала в классы?
СИВКА (увидев Катю, входящую с большой связкой ключей). Ах, вот, вот! Сейчас, ваше превосходительство, сейчас!
КАТЯ (с торжеством подает Мопсе ключи). Софья Васильевна, вот ключи… (Тихо.) У кастелянши достала — запасные…
ВОРОНА (злобно шипит на Катю). У, идиотка! Теперь они войдут в зал и увидят…
Ворона, Мопся и Катя возятся у двери в зал, подбирая нужный ключ.
ПОПЕЧИТЕЛЬ (Сивке, негромко). Да, кстати… Мы получили письмо, анонимное… Будто бы у вас практикуется оставлять воспитанниц на всю ночь в актовом зале, как в карцере. Это правда?
СИВКА (смеется неестественным смехом). Ну, что вы, ваше превосходительство!
ПОПЕЧИТЕЛЬ. Тем лучше… Сейчас, ввиду всех событий в городе, это было бы… хм… неудобно… Знаете, попадет в газетки, поднимется вой!
Катя отперла и распахнула дверь в актовый зал. Сивка, попечитель, Ворона и Мопся входят в зал. За ними девочки. Войдя в зал, Мопся с тревогой смотрит, не спряталась ли Блюма. Нет: под портретом царя, в той же позе, что и в конце первой картины, сиротливо жмется маленькая фигурка, пугливо кутающаяся с головой в платок.
СИВКА (Мопсе). Немедленно уберите ее! Обратите внимание, ваше превосходительство: это здание в прошлом — монастырь.
МОПСЯ (подойдя ближе, осторожно окликает Блюму). Шапиро… Шапиро…
Блюма не шевелится.
ПОПЕЧИТЕЛЬ. Позвольте, а это что? (Показывает на Блюму.)
СИВКА. Это, ваше превосходительство… это девочка…
ПОПЕЧИТЕЛЬ. А почему она так сидит?
СИВКА. Потому что… потому что она нездорова. Софья Васильевна, ее надо в лазарет. (Подходит к Блюме.) Ну что, дружочек мой, что у вас болит? (Ласково дотрагивается до Блюминого плеча.)
Внезапно Блюмина голова в платке как-то неестественно запрокинулась назад, отделилась от туловища и стремительно покатилась по полу, через весь зал, под ноги перепуганному попечителю. Сивка, Мопся и Ворона застыли в ужасе. Попечитель поднял с пола Блюмину голову. Это мячик. Под портретом сидит чучело без головы: всякое тряпье, набитое в форменное коричневое платье, из-под которого торчат носки пустых ботинок. Сивка, Ворона и Мопся в полном обалдении. Кто-то подхватил Блюмино барахлишко и понес вон из зала. Девочки смущенно переглядываются.
ПОПЕЧИТЕЛЬ (Сивке). Удалите воспитанниц!
ВОРОНА (девочкам). По классам, медам, по классам! Все по своим классам!
Девочки уходят.
ПОПЕЧИТЕЛЬ (держа в руке мяч). Это… это что такое?
СИВКА (с обаятельной улыбкой). Ваше превосходительство… шалость… детская шалость!
ПОПЕЧИТЕЛЬ. Не-е-ет! Это не шалость! Не шалость! Это… (Тащит Сивку к окну.) Это вот что! Вот! Понимаете?
СИВКА (глядя на него осоловелыми глазами). Н-н-н-нет… не понимаю.
ПОПЕЧИТЕЛЬ. На улицах — бунт! Сегодня ждут каких-то шествий, процессий, уж не знаю, как это там называется. И эта зараза проникает с улицы повсюду! (Подает ей вынутую из портфеля тетрадку.) Видите?
СИВКА. Что это?
ПОПЕЧИТЕЛЬ. А вы прочитайте.
СИВКА (читает на обложке). «Гимназист». Журнал для чтения».
ПОПЕЧИТЕЛЬ. Вы понимаете? Журнал! В мужской гимназии издают журнал… Ведь это что же? Подпольная литература! Вроде прокламаций!
СИВКА. Ну, у нас, слава богу, ничего подобного не бывает. Полениваются — да… шалят — да. Но чтоб такое… Нет, никогда! Правда, Жозефина Игнатьевна?
ВОРОНА. Конечно, конечно, Елизавета Александровна!
ПОПЕЧИТЕЛЬ. Необходимо все-таки следить неослабно! Самые строгие меры!
СИВКА. Обязательно, ваше превосходительство, обязательно! Мы сегодня же созовем экстренное заседание педагогического совета.
ПОПЕЧИТЕЛЬ. И помните: если что-нибудь обнаружится… малейшее… немедленно исключать! Немедленно! (Встает.) Ну, пойдемте осматривать дальше.
СИВКА. Вот тут наша домовая церковь. (Приоткрывает дверь в церковь.)
Попечитель заглядывает.
А теперь угодно вашему превосходительству пройти в, классы?
ПОПЕЧИТЕЛЬ. Да, да, пожалуйста. Да, вот еще! Строжайше расследуйте эту историю с мячиком и все такое… Строжайше…
СИВКА. Вы слышали, Софья Васильевна? Строжайше!
Попечитель, Сивка, Ворона и Мопся уходят. Через несколько секунд после их ухода в зал входят девочки. Убедившись, что начальство ушло, они садятся на подоконник. Все очень подавлены. Короткие реплики их очень нервны.
МАРУСЯ (Жене). Ты знала, что Блюмы там нету?
ЖЕНЯ. Да нет же! Я думала, как всегда…
ЗИНА. А как же это все-таки вышло?
РАЯ. Верно, Грищук не успел ее посадить утром обратно под портрет…
МАРУСЯ. Ну, и что теперь будет?
РАЯ. Плохо будет.
ЗИНА. Блюме бедной опять попадет.
МАРУСЯ. И Грищуку тоже.
ЖЕНЯ. Ну, Блюма Няньку не выдаст!
РАЯ. Припугнут, так выдаст!
Входят Хныкина и Шеремет.
ХНЫКИНА (подойдя к девочкам). Девочки! Пустите нас на окно!
ЖЕНЯ. Ступайте к тому окну, мы тут делом заняты.
ШЕРЕМЕТ. Дела… Ах вы, мурзилки! Какие у вас дела могут быть?
ЖЕНЯ. Поважнее ваших…
Хныкина и Шеремет хохочут.
(Задета их смехом.) Не верите? А вот мы журнал издаем. Видели? (Показывает.)
ХНЫКИНА (взяла журнал). «Журнал «Незабудудки». Номер первый». (Смеется.)
ШЕРЕМЕТ (смеется). Незабудудки вы, незабудудки!
МАРУСЯ. Ну и что из того, что «Незабудудки»? Это глупость, описка! (Вырывает у Хныкиной журнал и исправляет ошибку.)
ЖЕНЯ. А у вас и такого журнала нету!
ХНЫКИНА. А на что нам журнал? Мы через два месяца вовсе кончим гимназию.
ШЕРЕМЕТ. На балы выезжать будем!
ХНЫКИНА. А потом замуж выйдем! (Лезет на второй подоконник.) Аля, Аля! Смотри, сколько войска…
ШЕРЕМЕТ (тоже на окне). Еще больше, чем вчера!
ХНЫКИНА. Аля, вон те, с белыми султанами, это кто?
ШЕРЕМЕТ. Конные жандармы! (Вскрикивает.) Тоня, Тоня!
ХНЫКИНА. Что, что?
ШЕРЕМЕТ. Видишь, впереди полковник на гнедой лошади?.. Это мой папа!
ХНЫКИНА. А зачем они тут стоят?
ШЕРЕМЕТ. Не знаю.
ХНЫКИНА. Что-нибудь случилось?
ШЕРЕМЕТ. Наверное.
МОПСЯ (вошла в зал). Хныкина! Шеремет! Долой с окна!.. И уходите из зала!
Они пошли. Девочки двинулись было тоже за ними.
Четвертый класс! Останьтесь! Мне надо с вами поговорить. Вот что, медам: правду! Вы слышите? Правду! Кто сегодня ночью выпустил отсюда Шапиро и посадил вместо нее чучело? (Молчание.) Я вас спрашиваю: кто это сделал? (Молчание.) Вы не хотите отвечать? Хорошо. Мусаева!
Рая подходит к Мопсе.
Кто выпустил Шапиро?
РАЯ. Я не знаю, Софья Васильевна.
МОПСЯ. Не знаете? Нет? Ну, ступайте. Звягина! Подойдите… А вы, Звягина, вы знаете, кто выпустил Шапиро?
ЗИНА. Не знаю, Софья Васильевна.
МОПСЯ. Вы говеете, Звягина! Говеете, а говорите неправду! Вы знаете, какой это грех?
Зина молчит.
Ну, ступайте. Горбацевич!
Маруся подходит к Мопсе.
А вы, Горбацевич! Вы, вероятно, знаете, кто выпустил Шапиро?
МАРУСЯ. Нет, Софья Васильевна, не знаю.
МОПСЯ. Посмотрите мне в глаза… Не знаете?
МАРУСЯ. Не знаю.
МОПСЯ (пожав плечами). Ну что ж, ступайте. Шаврова!
Женя подошла.
Ну, вы, Шаврова, вы-то уж не можете этого не знать! Шапиро — ваша подруга. Кто ее выпустил?
ЖЕНЯ. Не знаю.
МОПСЯ. Лжете, Шаврова! Знаете!
Женя молчит. В дверях появляется Блюма.
А, вот и сама Шапиро!.. Подойдите сюда. Скажите правду: кто вас выпустил сегодня ночью?
БЛЮМА (тихо, но очень твердо). Никто…
МОПСЯ. Никто? Как же так — никто?
БЛЮМА. Никто. Я — сама. Не надо никого из-за меня…
МОПСЯ. Это интересно! Как же все-таки вы ушли в запертую дверь?
Блюма молчит.
А вы знаете, что мне сейчас сказала начальница? Сегодня вечером у нас будет заседание педагогического совета. Вас, наверное, исключат из гимназии.
Блюма пошатнулась, как от удара, закрыла глаз.
Но, может быть, вас еще не исключат…
Блюма с надеждой смотрит на Мопсю.
…если вы скажете правду, кто вас выпустил. Скажете?
БЛЮМА. Нет… не скажу.
МОПСЯ. Не скажете?
БЛЮМА (закрыв лицо руками, дрожит всем телом и вдруг разражается истерическими рыданиями). Не скажу… не скажу… не скажу!
НЯНЬКА (который незадолго перед тем вошел в зал, подходит, кладет руку на Блюмину голову, обращается к Мопсе). Ладно уж… Не трожьте… Видите, как расквилили девчонку…
МОПСЯ. Что такое? Вы с ума сошли, Грищук! Шапиро, я вас в последний раз спрашиваю…
НЯНЬКА. Не трожьте, говорю! (Подошел к Мопсе, нагнул голову.) Нате, рубите!
МОПСЯ. Он пьян! Боже мой, он совершенно пьян!
НЯНЬКА. Рубите голову — я все сделал.
БЛЮМА. Нет, нет… Я сама, сама…
МОПСЯ (Няньке). Вы? Вы отперли ночью двери и она ушла?
НЯНЬКА. Не ушла — на руках ее вынес. Она и теперь, глядите, еле живая. Ничего не понимает, вроде как мешком по голове вдаренная. (Подошел к Блюме, взял ее за руки.) Пойдем, сирота, пальтишку твою дам, домой побежишь. (Повел Блюму к выходу, но, услышав дальнейшее, остановился.)
МОПСЯ (в бессильном бешенстве обводит глазами стены зала, притихших девочек. Вдруг что-то замечает). А это что такое? Вот это, на подоконнике? Нет, нет, не прячьте! Дайте сюда! Сию минуту дайте!
Катя подает.
(Читает). «Незабудки». Журнал для чтения. Номер первый». Обложка. А где же остальное? Посмотрите, Аверкиева…
КАТЯ. Софья Васильевна, здесь больше ничего нет.
МОПСЯ. Господи! Журнал «Незабудки»! Красными чернилами… Когда нам попечитель учебного округа только что… Ведь это же подпольная литература! Подумайте только! Подпольная! (Быстро уходит, унося обложку.) После ее ухода секундное оцепенение.
РАЯ. Вот вам и журнал!
С улицы доносится заглушенное двойными рамами нестройное пение. В зал стремительно вбегают Хныкина и Шеремет с группой девочек, бросаются к окну, лезут на подоконник. То же делают Маруся, Катя, Зина, Рая и другие.
ШЕРЕМЕТ (с подоконника). Ух, сколько людей! Огромная толпа!
ХНЫКИНА. Какие затрепанные! Оборванцы какие-то!
ЖЕНЯ (подошла к Няньке и Блюме). Нянька, это те и есть? Да?
НЯНЬКА. Не знаю, Ерошенька.
БЛЮМА (все время как-то безучастно стоявшая рядом с Нянькой, оживилась, вслушивается). Я знаю, знаю! (Бежит к стоявшей около царского портрета стремянке, оставленной после уборки, быстро взбирается на самый верх.)
Женя лезет за Блюмой. Нянька стоит около стремянки.
РАЯ. Зина, видишь? Мальчишка впереди, флаг несет!
ЗИНА. Смешной какой! Фуражка рваная, пополам расколотая!
МАРУСЯ. Окна проклятые! Не слыхать, что поют.
ШЕРЕМЕТ (с восторгом). Папка-то мой, папка! Прямо на них поскакал!
ХНЫКИНА. Осадил как шикарно! Что-то говорит… Дуся твой папа!
Слышен сигнал горниста.
ЖЕНЯ. Нянька, это чего же трубят?
НЯНЬКА (тихо). Молчи, Женечка. Сейчас, должно, стрелять будут.
Один за другим раздаются два оглушительных залпа. Среди девочек испуганные вскрики. Кто-то заплакал.
БЛЮМА (стоя на самом верху стремянки, протянула руки, отчаянно кричит). Ионя! Ионя!