Полное название: "Далекие и близкие. Статьи и заметки о русских поэтах от Тютчева до наших дней" (М., Книгоиздательство "Скорпион", 1912). Книга вышла в октябре 1911 г. тиражом 2000 экземпляров. Брюсов составил ее из статей и рецензий, большей частью первоначально опубликованных в журналах "Весы", "Мир искусства", "Новый путь", "Русский архив", "Русская мысль". "Здесь и статьи юбилейные, - писал он о своей книге в предисловии к ней, - и разборы отдельных, частных вопросов, и некрологи, и простые рецензии".
Интересная и важная своими конкретными оценками, книга Брюсова "Далекие и близкие" содержит в себе характеристики современника современных ему поэтов и их предшественников и вместе с тем дает представление о литературно-эстетических взглядах ее автора в их развитии. По своему типу она в какой-то мере стоит в одном ряду с такими книгами, как "Арабески" (М., 1911) А. Белого, "По звездам" (Пб., 1909) и "Борозды и межи" (М., 1916) В. Иванова, "Русские символисты" (М., 1910) Эллиса, "Книга отражений" (Пб., 1909) и "Вторая книга отражений" (Пб., 1909) И. Анненского, "Книга о русских поэтах последнего десятилетия" под ред. М. Гофмана (Пб. - М., 1909), сборники статей Г. Чулкова. См. общую характеристику книги "Далекие и близкие" во вступ. статье.
Отклики печати на "Далекие и близкие" были немногочисленными. Либеральные журналы встретили книгу сдержанным одобрением. "Небольшие заметки В. Брюсова о поэзии и поэтах последних лет, - писал анонимный рецензент "Нового журнала для всех" (1912, No 1), - стоят обширных писаний иного критика. Строгий ценитель чужого творчества, В. Брюсов и к себе предъявляет не меньшие требования. Поэтому каждая строка его книги носит печать серьезной мысли и вдумчивой работы; его приговоры всегда вески, а его замечания, в которых чувствуется изысканный художник, поражают уместностью и глубиной". Как наиболее значительные в книге, выделены статьи о Тютчеве, Фете, Бальмонте, Мережковском, Иванове и Белом. По мнению рецензента, книга Брюсова "дает очень много: в ней нашли отклик не только творчество важнейших поэтов ближайшего десятилетия, но и выступления второстепенных, порой вовсе безвестных авторов".
"Книга г. Брюсова, - замечал В.Е. Чешихин-Ветринский в "Вестнике Европы" (1912, No 2), - действительно очень интересна, как сборник отзывов современника-модерниста о поэтах, с одной стороны предшествовавших модернизму, которых модернисты считают своими непосредственными учителями, с другой - о самих модернистах". Продолжая разбор "Далеких и близких", рецензент "Вестника Европы" писал далее: "Критические этюды и заметки г. Брюсова написаны со свойственной ему сжатостью и некоторой сухостью. Четко вырисованы линии и контуры портретов, но не хватает увлекающей страсти и очаровывающих красок. <...> Вопреки <...> заявлению автора о "единстве точки зрения на поэзию", именно этого единства, кажется нам, лишена его книга. Ахиллесова пята критических очерков г. Брюсова - в том, что он уже не верит в то, что составляло душу русского символизма: в реальную возможность проникновения поэтическим вдохновением в сокровенную сущность вещей. <...> Он предъявляет поэтам требования и критерии, лежащие вне плоскости мистического интуитивного проникновения в вещи поэтическим полетом вдохновения". Книга Брюсова казалась Чешихину-Ветринскому симптоматичной. В лице ее автора, утверждал он, "модернистско-символическое течение, выдвинувшееся в конце 90-х годов, сдает свои позиции". Приведя слова Брюсова о необходимости создать "поэзию в лучшем смысле слова серьезную, которая, в согласии с современной наукой, развивала бы вопросы важные, волнующие современного человека", рецензент "Вестника Европы" заключает: "Нам кажется все это очень знаменательным, как признак времени, как поворот целой школы литературной на новые пути..."
Ценность книги "Далекие и близкие" была признана и рецензентом народнического "Русского богатства" (1912, No 2; отзыв не подписан). Однако этот журнал видел ее не в конкретных оценках, которые "можно принять или отвергнуть". Книга значительна, - утверждалось в рецензии, - как "показатель того пути, который прошел в развитии своих литературно-эстетических взглядов центральный деятель русского декадентства". Внутреннюю связь статей и заметок Брюсова рецензент видел "не в системе, но в исторической последовательности, не в догме, но в биографии автора", в пути Брюсова, который казался ему "знаменательным". Он согласился с упреками Брюсова молодой поэзии в ее оторванности от жизни. "Наиболее любопытными" автор отзыва о "Далеких и близких" считал характеристики Тютчева, Фета, Случевского.
Высокую оценку книги Брюсова дал журнал "Аполлон" (1912, No 10) в статье своего постоянного литературного обозревателя П. Наумова "Современная русская критика". Разбором нескольких критических работ П. Наумов подтверждал основной тезис своей статьи: мысль об упадке современной критики. В этой связи рецензент "Аполлона" расценивал "Далекие и близкие" как "событие в русской критической литературе", быть может, знаменующее "поворот в этой области". "Брюсов всегда стремится проникнуть в самую глубь творческой работы разбираемого им автора, - писал П. Наумов. - Он старается проникнуться миросозерцанием поэта, его мироощущением, найти в художественных произведениях то, что в них было дорого автору".
С отрицательным отзывом о "Далеких и близких" выступил критик, постоянный сотрудник социал-демократических изданий Л. Войтоловский. "...каждая страница, - писал он,- здесь дышит школьной мудростью, уверенным и холодным спокойствием, английской чопорностью и немецкой скукой (газ. "Киевская мысль", 1911, 31 октября). Беря под защиту не только Бунина, но также Федорова и даже Ратгауза, Л. Войтоловский обвинял Брюсова в необъективности, - в расхваливании "своих". В модернистских кругах и связанных с ними изданиях, за исключением журнала "Аполлон", книга Брюсова была встречена молчанием (см. также отзыв о "Далеких и близких" в сб. "Жатва", кн. 3, M., 1912, подписанный К. Кова).
Ф.И. Тютчев. Смысл его творчества (стр. 193). - Полное собрание сочинений Ф.И. Тютчева. Изд. А.Ф. Маркса. СПб., 1911. В этом издании текстам Тютчева была предпослана статья "Ф.И. Тютчев. Критико-биографический очерк В.Я. Брюсова" (ч. 1 - "Жизнь" - в ДБ не вошла; ч. 2 - "Творчество").
"Тютчев издавна мой драгоценнейший поэт", - писал Брюсов П. Перцову в 1895 г. (Письма Перцову, с. 33). Он любил Тютчева, испытал влияние его поэзии, в течение многих лет изучал его как историк литературы. Брюсов опубликовал большое число статей, заметок о Тютчеве, главным образом биографических, и рецензий на издания его сочинений. Широкое признание Тютчева, начало которому положил очерк Вл. Соловьева "Поэзия Ф.И. Тютчева" (ВЕ, 1895, No 4), является отчасти заслугой Брюсова.
Комментируемая статья представляет собой наиболее полное высказывание Брюсова о поэзии Тютчева. Она получила противоречивую оценку в печати. А. Дерман назвал ее "содержательным и сжатым очерком" ("Заветы", 1912, No 9). С. Адрианов также отмечал, что статья Брюсова "сжата, но превосходна" (ВЕ, 1912, No10). В. Л. Р. (В. Л. Львов-Рогачевский), напротив, утверждал, что в статье Брюсова "нет... таких глубоких и вдохновенных мыслей, какими полна замечательная статья Владимира Соловьева о Ф. Тютчеве" (СМ, 1912, No 10). Разошлись мнения и об отдельных частях статьи. С. Адрианов полагал, что Брюсову удалось соединить биографический элемент с анализом взглядов и поэтики Тютчева. П.Ю. Бартенев нашел, что "вторая часть ("Творчество") несколько туманна" (РА, 1912, No 11), а С. фон Штейн (ИВ, 1912, No 11) писал: "Насколько бледен и вял очерк жизни Тютчева, настолько, наоборот, блестяща характеристика его творчества, столь близкого многими мотивами поэзии самого г. Брюсова". По его мнению, Брюсов определил основную антитезу мировосприятия Тютчева: пантеизм и тяготение к хаосу, верно писал о литературных влияниях, испытанных Тютчевым, о приемах его творчества. А. Дерман, напротив того, считал самую мысль о наличии основной антитезы Тютчева "натяжкой", а анонимный автор рецензии на статью Брюсова в ВЕ (1912, No 10) утверждал, что "загадка личности Тютчева, соединившего поэтический гений с плоским общественно-политическим мировоззрением, - даже не затронута". Очерк о Тютчеве разбирался в рецензиях на книгу "Далекие и близкие", в которую он был включен Брюсовым. Рецензенты "Нового журнала для всех" (1912, No 1) и "Русского богатства" (1912, No 2) называли этот очерк в ряду наиболее интересных и важных материалов книги "Далекие и близкие". "Представляя собой повторение точки зрения на Тютчева, уже высказанной Владимиром Соловьевым, - писал В.Е. Чешихин-Ветринский (ВЕ, 1912, No 2), - этюд г. Брюсова страдает отсутствием именно того, чем так сильна известная статья Соловьева: нет горячей веры в мистическое начало, лежащее в основе мира явлений". См. также: Н.К. Гудзий. Тютчев в поэтической культуре русского символизма. - " Изв. ОРЯС" АН СССР, т. 3, кн. 2, 1930, с. 465 - 549; Е.П. Тиханчева. Брюсов о русских поэтах XIX века. Ереван, 1973, с. 3-45.
Стр. 193. Муза, правду соблюдая... - Из стихотворения Фета "На книжке стихотворений Тютчева". Жить - значило мыслить. - И.С. Аксаков. Биография Федора Ивановича Тютчева. М., 1886, с. 310.Стр. 208. Учителем поэзии для поэтов. - А. Р. Горнфельд. Ф.И. Тютчев. - "История русской литературы XIX в.", т. 3.
M., 1910, с. 460. Эфирная высота. - Из предисловия Фета к переводам Гафиза.