I.

Домъ Парижѣ, это -- цѣлый міръ. И сколько такихъ домовъ, напоминающихъ собою ульи трулолюбивыхъ пчелъ: въ подвальномъ этажѣ пекутъ хлѣбъ, въ ре-де-шоссе куютъ желѣзо, въ первомъ этажѣ выдѣлываютъ мраморъ, во второмъ шьютъ платья, въ третьемъ рисуютъ вывѣски, а въ мансардѣ, подражая природѣ, дѣлаютъ цвѣты. Но и не считая домовъ, заселенныхъ рабочимъ кланомъ, кого не живетъ и чего не дѣлается въ большихъ домахъ по окраинамъ города, примыкающимъ къ богатымъ кварталамъ. Дома эти молоды: у нихъ нѣтъ еще своей исторіи, своихъ преданій, они не занимаютъ никакого мѣста на столбцахъ газетной хроники, не даютъ пищи любопытству проходящихъ зѣвакъ: но и въ нихъ несомнѣнно происходитъ свои интимныя драмы, не всегда оканчивающіяся, какъ на театральныхъ подмосткахъ, наградой добродѣтели и наказаніемъ порока.

Приблизительно такъ разсуждали между собою въ одинъ изъ ноябрьскихъ вечеровъ два красивыхъ юноши, проходя по бульвару Гаугнана.

Было за полночь, погода великолѣпная. Провели вечеръ въ оперѣ, они возвращались пѣшкомъ, съ сигарой во рту, философствуя и разговаривая и о военныхъ дѣйствіяхъ, и о любовныхъ приключеніяхъ, какъ это дѣлали и романической памяти гг. де-Кокона и де-ля-Моль въ Королев ѣ Марго. Къ тому же они и походили на героевъ этого романа Дюма-отца. Одинъ изъ нихъ былъ большаго роста и крѣпкаго сложенья, держалъ высоко голову и безпрестанно крутилъ свои длинные усы: Кокона съ черными, густыми волосами. Другой роста средняго, худой, гибкія, элегантный блондинъ, несомнѣнно могъ бы понравиться Маргаритѣ Наварской.

-- Вотъ мы и у тебя, сказалъ высокій блондинъ, показывая тросточкой на монументальныя ворота одного изъ домовъ. Я проводилъ тебя до дому, и ты бы долженъ былъ теперь довести меня до моего клуба.

-- Ну-ужъ, нѣтъ, воскликнулъ другой; мы достаточно поболтали и пофилософствовали на сегоднешній вечеръ; ты разсказалъ мнѣ всѣ твои африканскія кампаніи и всѣ парижскія приключенія. Мнѣ хочется спать, и я хочу скорѣе лечь въ постель.

-- А я нѣтъ. Возвращаться домой къ такой часъ, когда люди умѣющіе жить только выходятъ изъ дому, можетъ развѣ влюбленный, вотъ какъ ты!

-- Откуда ты взялъ, что я влюбленъ?

-- Точно это не видно! Въ послѣдніе три мѣсяца тебя узнать нельзя. Кто подмѣнилъ моего Альбера Дутрлеза. Ты все сидишь дома, а когда случайно и вылѣзешь на свѣтъ Божій, то показываешься только въ самыхъ нравственныхъ мѣстахъ.

-- Какъ напримѣръ, въ оперѣ! воскликнулъ со смѣхомъ блондинъ.

-- Одинъ разъ ничего не значитъ. Хочешь, я скажу тебѣ, почему ты сегодня попалъ въ оперу... кото ты надѣялся тамъ встрѣтить?

-- Не трудись, пожалуйста.

-- И почему ты такъ торопишься теперь вкарабкаться ни твой четвертый этажъ?

-- Другъ мой Куртомеръ, ты страшно мнѣ надоѣдаешь!

-- Вотъ какъ -- надоѣдаю? Такъ ты, стало быть, окончательно запрещаешь мнѣ заглядывать въ твою частную жизнь? Хорошо, я молчу. Будемъ говорить о другомъ. Мнѣ еще не хочется спать. О чемъ мы разсуждали передъ этимъ?.. Ахъ, да! Я говорилъ тебѣ, что желалъ бы быть хромымъ бѣсомъ Лесажа, чтобы высмотрѣть все, что происходитъ въ парижскихъ домахъ... начиная съ твоего. Ты долженъ знать, что въ немъ дѣлается, разскажи же мнѣ все поподробнѣе.

-- Какъ это разсказать?

-- То есть: назови мнѣ всѣхъ его жильцовъ и опиши ихъ правы и обычаи.

-- Ты, должно быть, принимаешь меня за агента справочной конторы.

-- Конторы Трикошь и Кокало! Нѣтъ. Но положимъ, что ты и не агентъ, а навѣрно обладаешь достаточной дозой наблюдательности и можешь представить мнѣ вѣрную фотографію No 319, какъ говорятъ привратники. Кстати начинай именно съ вашего привратника,-- нарисуй мнѣ его портретъ.

-- Это не трудно. Привратникъ нашъ старь и дуренъ, какъ смертный грѣхъ, читаетъ, только одни радикальные журналы и по моему предположенію занимаетъ высокій постъ въ масонствѣ. У него есть дочка, играющая на фортепьянахъ и готовящая себя для сцены, вотъ и все. Имя его Кириллъ Маршфруа.

-- А сношенія твои съ нимъ не изъ самыхъ пріятныхъ -- такъ вѣдь?

-- Совсѣмъ нѣтъ; то есть, нѣтъ ровно никакихъ сношеній, я съ нимъ никогда не говорю, а онъ мнѣ не кланяется.

-- Теперь все понимаю, онъ тебя терпѣть не можетъ. А затѣмъ, отправляемся въ первый этажъ. Вѣдь, кажется, у васъ въ каждомъ этажѣ по одной квартирѣ, такъ тебѣ не долго придется заниматься ихъ фотографіей.

-- Согласись, Жакъ, что у меня много терпѣнья, если вмѣсто того, чтобы идти къ себѣ на лѣстницу, я провожаю тебя далѣе.

-- Нѣтъ, пожалуйста, продолжай: меня это очень интересуетъ, впрочемъ можешь не распространяться. И такъ въ первомъ этажѣ?..

-- Живетъ самъ домовладѣлецъ, знаменитый Іохимь Матаванъ, собственникъ, какъ говорятъ, ни болѣе, ни менѣе какъ двѣнадцати милліоновъ, пріобрѣтенныхъ имъ въ далекихъ краяхъ торговлей... злые языки увѣряютъ, что будто торговлей неграми.

-- Я его знаю, видѣлъ, мнѣ его показывали въ Елисейскихъ поляхъ. Типичная голова напоминающая морскаго разбойника. Женатъ онъ?

-- Нѣтъ: онъ живетъ одиноко съ своимъ камердинеромъ, человѣчкомъ желто-шафраннаго цвѣта, вывезеннымъ имъ изъ Индіи и... съ своей почтенной кассой, наполненной золотомъ и драгоцѣнностями; такъ, по крайней мѣрѣ, гласить молва. Впрочемъ, онъ живетъ въ этой квартирѣ только одинъ мѣсяцъ, съ 15-го октября, прежде онъ занималъ второй этажъ, а г. де-ля-Кальпренедъ жилъ въ первомъ.

-- Право не знаю. Можетъ быть Кальпренедъ находилъ ту квартиру для себя слишкомъ дорогой.

-- Да развѣ онъ не богатъ?

-- Былъ богатъ, да и теперь, вѣроятно, не бѣденъ, хотя въ послѣднее время, онъ видимо сократилъ свои расходы.

-- У насъ въ клубѣ говорятъ, что сынъ его Жюльенъ порядкомъ порастрясъ родительскій карманъ. Кутитъ онъ на пропалую; и если не остановится, то сестра его, пожалуй, не найдетъ себѣ жениха, по неимѣнію приданаго. А впрочемъ, она такъ хороша, что женихи и безъ приданаго отыщутся... Я, по крайней мѣрѣ, знаю одного...

-- Такъ, пожалуйста, не бросай камешковъ въ мой огородъ!

-- А, такъ ты наконецъ признаешься. Я умолкаю и даже по пристрастности отношеній ко второму этажу, позволю тебѣ на немъ не останавливаться и прямо перейдти къ третьему

-- Третій этажъ совсѣмъ не интересенъ. Семья буржуазная до конца ногтей. Глава семейства Бурлеруа обогатившійся лавочникъ, оставившій торговлю, золъ на правительство, не догадавшееся наградить его орденомъ почетнаго легіона, и готовъ пристать къ непримиримымъ, я наслѣдникъ его уже и присталъ къ нимъ всецѣло. Но Бурлеруа все еще придерживается лѣваго центра, дочь же ихъ пока не имѣетъ политическихъ мнѣній, но охотно примкнула бы къ дворянству, еслибъ нашелся красивый юноша изъ дворянъ, который бы предложилъ ей свое имя. Не хочешь ли ты, любезный другъ, исполнить ея желанье? Мошна у нихъ набита туго, а m-lle Ерминія единственная дочь.

-- Спасибо, любезный другъ! моя пора еще не настала, лѣтъ черезъ десять, пожалуй! Я вышелъ въ отставку не для того, чтобъ остепениться, и только начинаю изучать Парижъ съ самой его привлекательной стороны.

-- Я же, напротивъ, уже кончилъ это изученіе, довольно для меня, грустно сказалъ Альберъ.

-- Это и видно по всему; тебѣ остается одно -- жениться. Но въ такомъ случаѣ я совѣтую -- не мѣшкать, а идти передъ рѣшительнымъ шагомъ, и предлагаю себя въ шаферы, -- вотъ все, что я могу для тебя сдѣлать, если ужъ невозможно удержать тебя на краю супружеской бездны.

-- Ты съ ума сошелъ, я и не думаю еще о женитьбѣ.

-- Кто же признается въ своихъ грѣхахъ? Ну, иди, въ свое одинокое гнѣздышко; вѣдь, навѣрно изъ твоей комнаты видны окна твоей красавицы? Любуясь ими, ты можешь утѣшаться въ своей сегоднешней неудачѣ!

-- Убирайся къ черту съ своими глупостями! закричалъ Дутрлезъ, отталкивая словоохотливаго пріятеля, и тотчасъ же позвонилъ у ворота, своего дома, прислонившись къ которымъ они оканчивали разговоръ.

-- Именно, убираюсь къ черту, такъ какъ иду играть! Увидимся завтра за завтракомъ?

-- Не знаю. Прощай!

-- Кстати, закричалъ неисправимыъ Куртомеръ: правда ли, что мадемуазель де-ля-Кальпреедъ зовутъ Аристой? Прелестное имя!

Окончательно взбѣшенный его шутками Дутрлезъ поспѣшно захлопнулъ отворившуюся передъ нимъ половинку воротъ.

Отдѣлавшись отъ товарища, Альберъ неожиданно очутился въ глубочайшей темнотѣ. Обыкновенно портье, погасивъ въ полночь газъ, зажигалъ ночную лампочку и приготовлялъ по свѣчѣ для каждаго изъ жильцовъ Въ этотъ же вечеръ онъ объ этомъ не позаботился. Не желая безпокоить строптиваго старика, Дутрлезъ рѣшился добраться къ себѣ безъ огня. Взявшись за перила рукою, онъ пошелъ вверхъ по хорошо знакомой лѣстницѣ, и тотчасъ же мысль его обратилась на особу, имя которой, къ великой его досадѣ, было упомянуто Жакомъ при прощаньи. Замечтавшись, онъ сначала не замѣчалъ, что кто-то тяжелыми шагами шелъ впереди его по лѣстницѣ, а какъ домъ былъ изъ самыхъ покойныхъ и безопасныхъ, то и не стоило обращать на это вниманія.

Подвигаясь вверхъ медленными шагами, не слышными при его легкой походкѣ, по мягкому ковру, Альберъ безпрепятственно дошелъ до площадки перваго этажа, но нѣсколько ступенекъ выше онъ наткнулся на что-то живое, и тотчасъ же чья то рука схватила его за локоть, схватила такъ крѣпко, что онъ невольно вскрикнулъ. Хотя Дутрлезъ не былъ трусомъ, но не могъ похвастаться своими нервами, а темнота всегда дѣйствуетъ на людей нервныхъ. Въ первую минуту онъ немного потерялся, и прислонившись къ периламъ, напрасно старался освободиться отъ державшей его руки.

-- Кто тутъ? что вамъ нужно? закричалъ онъ нервнымъ голосовъ.

Отвѣта не было. Дутрлезъ сильно ударилъ по державшей его рукѣ и, получивъ свободу, въ свою очередь старался завладѣть дерзкимъ, осмѣлившимся до него до тронуться. Подъ руку ему попался крѣпко чей-то сжатый кулакъ, который тотчасъ же вырвался и у Альбера въ рукахъ осталось что-то въ родѣ толстой цѣпочки, которую, какъ онъ думалъ, онъ оборвалъ въ борьбѣ, и которую въ свою очередь машинально зажалъ въ кулакъ, и отстранился отъ незнакомца.

Тутъ Альберъ нѣсколько успокоился и сообразилъ, какъ глупо вести въ темнотѣ борьбу съ неизвѣстнымъ лицомъ, повидимому не имѣющимъ никакихъ дурныхъ намѣреній; по крайней мѣрѣ не нападавшихъ болѣе на него, а стоявшимъ покойно и молча, прислонившись къ противоположнымъ периламъ. Быть можетъ, онъ испугался больше самаго Дутрлеза. Всего же вѣроятнѣе, что это былъ одинъ изъ жильцовъ, возвращавшійся домой послѣ плотнаго ужина, но ни въ какомъ случаѣ не воръ, который, услыхавъ шаги Альбера, прежде всего постарался бы спрятаться, что было бы ему очень удобно сдѣлать, забравшись въ уступъ у дверей на первой площадкѣ.

Разсудивъ такимъ образомъ, Дутрлезъ порѣшилъ не останавливаться долѣе на лѣстницѣ, быстро вбѣжалъ на нѣсколько ступенекъ до площадки втораго этажа, тутъ онъ вновь услыхалъ тяжелые шаги по направленію вверхъ.

-- Глупъ же я, что занимаюсь этимъ ночнымъ шатуномъ; безъ сомнѣнія, это лакей Бурлеруа возвращается изъ своего кабачка, подумалъ Альберъ и пошелъ далѣе, продолжая однако прислушиваться. Вскорѣ онъ услыхалъ, какъ повернулся ключъ въ замкѣ и затѣмъ отворилась и затворилась дверь.

-- Теперь понятно, думалъ Альберъ -- это никто иной, какъ Жюльенъ де-ля-Кальпренедъ, и вѣрно пьянъ, по своей хорошей привычкѣ. Какъ хорошо, что я не сталъ кричать. Маршфруа придрался бы къ случаю сдѣлать скандалъ аристократу, онъ терпѣть не можетъ аристократіи и титуловъ, а Кальпренеды графы. Весь кварталъ узналъ бы эту глупую исторію, разсказанную посвоему нашимъ милымъ портье. Однако Жюльенъ очень дурно дѣлаетъ, позволяя себѣ такія шалости, раздумывалъ Дутрлезъ, въ первый разъ, какъ его встрѣчу, позволю себѣ прочитать ему легкую нотацію... она конечно будетъ за это благодарна... Желалъ бы я знать, гдѣ провела она сегодняшній вечеръ. Графъ хотѣлъ везти ее въ Оперу, и однако ихъ тамъ не было. Она спитъ теперь, мнѣ даже не удастся посмотрѣть на спѣтъ въ ея комнатахъ... Ахъ, еслибъ Арлета думала обо мнѣ столько же, сколько я объ ней?... она совсѣмъ бы не спала... вотъ я почти лишился сна, и боюсь, что скоро лишусь и разсудка.. Куртомеръ не ошибается, я люблю ее, какъ безумный, всѣ это замѣчаютъ...

Разсуждая такимъ образомъ самъ съ собою. Альберъ Дутрлезъ дошелъ до четвертаго этажа, въ которомъ находилась его квартира, слишкомъ дорогая по его средствамъ, да и неподходящая къ его образу жизни и домашнему обиходу. Всей прислуги было у него одна кухарка да камердинеръ, онъ бы могъ довольствоваться тремя комнатами и кухней. Взялъ онъ эту квартиру случайно и не разъ собирался ее оставитъ, удерживало же его только дорогое сосѣдство, предпочитаемое всему на свѣтѣ. Въ домѣ жилъ графъ де-ля-Кальпренетъ, а у графа была дочка. Графъ принималъ Альбера довольно радушно, а мадемуазель Арлета была съ нимъ очень любезна, такъ что сосѣдство легко могло повести къ сватьбѣ.

Графъ былъ когда-то богатъ, теперь же, какъ говорили, средства его значительно уменьшились, а Дутрлезъ наслѣдовалъ отъ отца тридцать шестъ тысячъ франковъ годоваго дохода съ двухъ помѣстій и жилъ до сихъ поръ акуратно. Правда, передъ его именемъ не стояло частицы de и онъ былъ слишкомъ порядочнымъ человѣкомъ, чтобы присвоить ее себѣ незаконно, какъ это дѣлается многими. Но, если не по рожденью, то по воспитанью и манерамъ, онъ былъ истымъ джентельменомъ, и никто бы не счелъ бракъ съ нимъ дочери графа де-ля-Кальпренедъ неровнымъ бракомъ. Женившись. Альберъ могъ бы даже не перемѣнять квартиры, которой хватило бы на цѣлую семью.

Домъ богача Матапана строился по его собственному плану и безъ всякихъ разсчетовъ на доходъ съ квартирантовъ. а такъ, чтобы ему самому можно было имѣть въ немь удобное помѣщенье для себя. Онъ и выстроилъ его наподобіе стариннаго замка, съ большимъ дворомъ, по бокамъ котораго тянулись два флигеля одинъ противъ другаго, и въ этихъ флигеляхъ помѣщались всѣ жилыя помѣщенія, а въ переднемъ фасадѣ на улицу выходили только одни парадныя комнаты, всѣ четыре квартиры въ домѣ -- по одной въ каждомъ этажѣ, были совершенно одинаковы какъ по величинѣ, такъ и по расположенію комнатъ.

Дутрлезъ собственно подъ самого себя занималъ всего одну комнату, прочія служили помѣщеньемъ для его библіотеки, для картинъ и разныхъ рѣдкостей, до которыхъ онъ былъ большой охотникъ. Но свою спальню онъ устроилъ именно въ правомъ флигелѣ, напротивъ комнатъ, въ которыхъ, во второмъ этажѣ, помѣщался графъ де-ля-Кальпренедъ и его дѣти, а камердинера своего отправилъ въ лѣвый флигель, и позволялъ ему дожидаться его по вечерамъ не позднѣе полуночи.

Въ этотъ вечеръ, собираясь слѣдить за квартирой графа, онъ менѣе чѣмъ когда либо былъ расположенъ потревожить своего камердинера. Странная встрѣча на лѣстницѣ возбудила въ высшей степени его любопытство и онъ непремѣнно хотѣлъ убѣдиться въ своемъ предположеніи о Жюльенѣ де-ля-Кальпренедъ, для чего ему стоило только подойти къ окну и смотрѣть на противоположный флигель не зажигая у себя огня.

Онъ, зналъ отлично распредѣленіе комнатъ у де-ля Кальпренеда; такъ какъ всѣ комнаты какъ и въ лѣвъмъ флигелѣ, и въ правомъ расположены были анфиладами, въ первой по счету жилъ Жюльенъ, а рядомъ былъ его рабочій кабинетъ, отдѣлявшій его спальню отъ спальни графа, за ней слѣдовали двѣ большія уборныя и наконецъ послѣдняя служила спальней для Арлеты.

Альберъ ожидалъ, что найдетъ первую комнату освѣщенною, а прочія темными, ибо и графъ и его дочь, когда не выѣзжали вечеромъ изъ дому, ложились обыкновенію рано. И онъ немало удивился, увядавъ, что вся анфилада комнатъ втораго этажа погружена во мракъ.

Странно, подумалъ онъ. Жюльенъ еще не могъ успѣть раздѣться и лечь въ постель а, пожалуй, онъ настолько пьянъ, что не можетъ сразу попасть къ себѣ въ комнату и лежитъ гдѣ нибудь въ корридорѣ на полу, а не то ищетъ свѣчу и спички. Вотъ я и не пьянъ, а не имѣлъ же иъ. при себѣ, когда онѣ такъ были мнѣ нужны. На темной лѣстницѣ будь моя спичечница при мнѣ, я бы зналъ навѣрное, кто мнѣ встрѣтился... А-ну какъ это воръ распоряжается теперь въ ихъ квартирѣ?.. вздоръ, у вора не могло бы быть ключа отъ парадной двери.

Размышляя такимъ образомъ, Альберъ не спускалъ глазъ съ оконъ противоположнаго флигеля, ярко освященныхъ полною луною на совершенно безоблачномъ небѣ. Занавѣсы были подняты и вглядѣвшись. Альберъ сталъ ясно различать двигающуюся у оконъ тѣнь.

-- Такъ, я не ошибся, думалъ онъ теперь, бѣдняга въ такомъ видѣ, что ни какъ не можетъ улечься за. постель и бродить, самъ не зная зачѣмъ... однако это точно не онъ... Жюльенъ ниже ростомъ и худѣе... впрочемъ при этомъ неопредѣленномъ освѣщеніи развѣ можно вѣрно судить о ростѣ... вотъ онъ исчезъ, должно быть улегся, не зажигая огня; пора и мнѣ послѣдовать его примѣру.

Онъ собирался отойдти отъ окна, когда тѣнь показалась въ слѣдующей комнатѣ.

-- Нѣтъ, не улегся, а перешелъ въ кабинетъ, опять бродить у оконъ, точно нарочно, чтобы дать мнѣ возможность убѣдиться, что это дѣйствительно онъ... вотъ онъ нагибается, будто становится на колѣни, что же это значить, ровно ничего не понимаю... опять исчезъ... однако довольно, пора спать. Развѣ можно угадать, чего хочетъ человѣкъ послѣ слишкомъ веселаго ужина. Завтра увижу его въ клубѣ и спрошу, что съ нимъ было ночью, чего онъ искалъ у оконъ, на полу.

Альберъ, озябнувъ въ нетопленной библіотекѣ, рѣшился перейдти къ себѣ въ спальню, которая точно также какъ въ лѣвомъ флигелѣ, спальня Арлеты, была послѣднею въ анфиладѣ. Въ спальнѣ, по обыкновенію, топился каминъ и горѣла лампа, и на столѣ, по разъ данному Дутрлезомъ приказанію, кипѣлъ настоящій русскій самоваръ, и былъ приготовленъ чайный сервизъ.

-- Ахъ, какъ здѣсь тепло и хорошо, къ черту Жюльена съ его тѣнью, ничего не можетъ быть пріятнѣе въ такую пору, какъ чашка горячаго чаю.

Подходя къ столу, чтобы взяться за чайницу, Альберъ вспомнилъ, что до сихъ поръ не осмотрѣлъ еще своего трофея, вырванную имъ у ночнаго противника цѣпочку, и вынулъ ее изъ кармана. Осыпанный брилліантами крупный овалъ висѣлъ на оборванной цѣпочкѣ, самой тонкой работы, повидимому составлявшей подвѣску къ цѣнному колье или браслету.

-- Это что-жь такое?.. опалъ великолѣпный, какой цвѣтъ! какая вода! воромъ-то оказываюсь я самъ, какъ это я, хотя и въ темнотѣ, не ощупалъ камни, а думалъ, что у меня въ рукахъ осталось нѣсколько звеньевъ толстой цѣпи. Да и что за чудо, зачѣмъ понадобилось Жюльену носить cъ собою по ночамъ такую драгоцѣнную вещь. Что это быль Жюльенъ -- въ этомъ теперь нѣтъ сомнѣнья; графъ никогда не возвращается такъ поздно, но откуда могъ взять Жюльенъ этотъ опалъ, зачѣмъ ему самому имѣть такое колье, или браслетъ, а я никогда ни видѣлъ ничего подобнаго на мадемуазель де-дя-Кальпренедъ, да молодыя дѣвушки, сколько я знаю, не носятъ брилліантовъ. Эти, вѣроятно, принадлежали ея матери, но зачѣмъ попали они въ руки Жюльена, зачѣмъ?..

Новая мысль пришла въ голову Дутрлезу, когда онъ разсматривалъ опалъ, поворачивая его ко всѣ стороны и любуясь его рѣдкой красотой; и лицо его замѣтно омрачилось.

-- Однимъ только можно объяснить эту страшіую исторію... Жюльенъ шибко играетъ, навѣрно онъ проигралъ большую сумму на честное слово и, не рѣшаясь признаться въ проигрышѣ отцу, вздумалъ заложить это колье, вѣроятно колье,-- опаловъ не оправляютъ въ браслеты. Очень некрасиво все это,-- закладывать семейныя бриліанты; да, некрасиво... жаль мнѣ семью... завтра же пойду къ нему и предложу ему взаймы нужную сумму, надѣюсь онъ не обидится моимъ вмѣшательствомъ. Очень счастливъ, что ему не удалось занять подъ залогъ колье, а должно быть не удалось, если онъ несъ его назадъ домой... надо будетъ завтра его отъисповѣдывать и уговорить бросить игру... Теперь понятно и то, почему онъ не продолжалъ борьбы, не отплатилъ мнѣ за мое достаточно рѣзкое нападенье на него... побоялся шума и скандала съ колье къ рукахъ... но зачѣмъ же держалъ онъ его въ рукахъ, а не положить въ карманъ? зачѣмъ самъ напалъ на меня вначалѣ?.. нѣтъ! ничего не понимаю, авось завтра добьюсь отъ него самого толку!.

Спрятавъ опалъ въ ящикъ своего письменнаго стола. Дутрлезъ продолжалъ въ волненіи ходить по комнатѣ и опять подошелъ къ окнамъ. Спальня и кабинетъ Жюльена и теперь оставались во мракѣ; слѣдовательно, ясно, что онъ легъ спать безъ огня, побоявшись, вѣроятно, разбудить отца, или, выпивъ съ горя не въ мѣру, не имѣлъ даже силы раздѣться. Такъ ли это или иначе, но теперь Дутрлезъ не сомнѣвался болѣе, что его противникъ быль никто иной, какъ молодой де ля-Кальпренедъ.

Рѣшивъ окончательно этотъ вопросъ, мысли свои онъ естественно перенесъ отъ брата на сестру и предался своимъ обычнымъ мечтамъ, сожалѣя, что пропустилъ ни этотъ вечеръ случай посмотрѣть на свою путеводную звѣзду, которая свѣтила ему не съ далекаго неба, а изъ комнаты возлюбленной. Онъ обыкновенно дожидался минуты, когда въ спальнѣ Арлеты зажигался огонь и романически наслаждался его свѣтомъ, думая о молодой дѣвушкѣ, хотя не могъ, да и не желалъ ничего видѣть, кромѣ его неяснаго отраженія на всегда опущенныхъ густыхъ драпировкахъ.

Онъ въ первыи раза, въ жизни серьезно любилъ женщину, достойную любви, и берегъ свое первое чистое чувство, какъ святыню.

Дутрлезъ въ свое время достаточно пожилъ и пріобрѣлъ опытности,-- заставить его полюбить серьезно было дѣло нелегкое. Но вотъ уже полгода, какъ это совершено было голубыми глазками Арлеты. Вѣтренникъ, онъ всей душой стремился въ брачныя сѣти, оставивъ всѣ свои прежнія знакомства, о которыхъ теперь вспоминалъ не иначе, какъ съ краской стыда на лицѣ. Встрѣтилъ онъ ее совершенно случайно въ одной свѣтской гостинной, гдѣ отставъ совершенно отъ настоящаго свѣта, онъ бывалъ не болѣе двухъ, трехъ разъ въ годъ, и судьба его рѣшилась. Послѣ того, благодаря сосѣдству и желанію Альбера они видались нерѣдко, графъ если и не часто приглашалъ къ себѣ молодаго человѣка, то всегда принималъ его радушно, и любовь Дутрлеза достигла той точки, отъ которой нѣтъ уже поворота. остается одинъ рѣшительный шагъ къ окончательному объясненью; но въ ожиданіи его приходилось довольствоваться церемонной бесѣдой да вечернимъ наслажденьемъ смотрѣть на освѣщенныя окна ея спальни. А въ этотъ день ни то, ни другое не удалось; въ оперѣ ее не было, а путеводная звѣзда его скрылась за горизонтомъ поздняго времени.

Онъ собрался уже ложиться, какъ вдругъ окно молодой дѣвушки освѣтилось. Противъ обыкновеніи драпировки были подняты, и глазамъ Дутрлеза предсталъ дорогой сялуетъ.

Откуда пришла она въ этотъ поздній часъ?.. быть можетъ отъ отца, но нѣтъ, въ комнатахъ графа темно... А шалунъ братецъ не осмѣлился бы показаться въ такомъ видѣ сестрѣ. Она становится на колѣни... молиться... вѣроятно за него, за Жюльена...

Альбера, не ошибся, мадемуазель де-ля-Кальпренедъ молилась, стоя на колѣняхъ, низко опустивъ голову, какъ грѣшница передъ неумолимымъ судьей, и точно неудержимыя рыданья потрясали ея грудь. Но о комъ же она молилась, о чемъ плакала? Въ свѣтѣ она всегда бывала весела, довольна; въ ея лѣта еще не умѣютъ притворяться.

-- Я вѣрно угадалъ, думалъ Дутрлезъ, она скорбитъ о недостойномъ поведеніи брата, быть можетъ боится чтобы онъ не опозорилъ своего имени... Я долженъ поговорить съ нимъ немѣшкая...

Горячо молилась Арлета, но недолго, она встала съ колѣнъ и подошла къ окну тутъ и она въ свою очередь увидала Альбера, тяжелыя драпировки немедленно опустились.

Дутрлезъ вернулся къ своему креслу и долго еще промечталъ объ исчезнувшемъ прелестномъ видѣньи, давая себѣ слово на слѣдующій же день покончить со своими колебаніями и рѣшить дѣло. Конечно, онъ думалъ гораздо болѣе о своея свадьбѣ, чѣмъ о недочетахъ Жюльена, и заснулъ счастливый, совершенно, забывая что опалъ считается камнемъ, приносящимъ несчастье.

Проснувшись на слѣдующее утро Дутрлезъ нашелъ на своемъ ночномъ столикѣ два письма. Прошло уже то время, когда получаемыя письма его интересовали; онъ вѣдь зналъ, что ни одно изъ нихъ не могло быть отъ Арлеты и не спѣшилъ ихъ распечатывать, продолжая мечтать все о томъ же, по вчерашнему: однако пришлось наконецъ причесть неинтересныя посланья...

Первое было отъ Куртомера, съ извѣщеніемъ, что онъ опять проигрался и проситъ друга снабдить его новыми зарядами для продолженія борьбы.

-- Когда же будетъ конецъ глупостямъ и денежнымъ просьбамъ этого повѣсы, я не милліонеръ, и у него есть братъ втрое богаче меня. Правда, братъ женатъ, отецъ семейства и къ тому же занимаетъ не послѣднее мѣсто въ магистратурѣ, онъ ничего не даетъ, кромѣ наставленій, придется помочь пріятелю, но это ужъ въ послѣдній разъ, какъ тамъ онъ хочетъ,тсъ досадой думалъ Дутрлезъ, вскрывая второй конвертъ, надписанный совершено незнакомымъ ему и очень связнымъ почеркомъ. Едва разобралъ онъ слѣдующія строки Жюльена де ля-Кальпренеда, писавшаго къ нему въ первый разъ въ жизни.

"Будьте такъ добры, любезный Дутрлезъ, не откажите встрѣтиться со мною сегодня утромъ въ одинадцать часовъ, въ кафе Римъ, за завтракомъ. Я буду ждать васъ во второй комнатѣ, у третьяго окна, налѣво отъ двери. У меня есть до васъ просьба".

-- Конечно просьба денежная, а никакая иная, я угадалъ, стало быть, вѣрно происшествія этой ночи, думалъ Дутрлезъ, поспѣшно принимаясь за свой туалетъ, такъ какъ время приближались къ одиннадцати часамъ, Жюльенъ навѣрно не догадывается, какое удовольствіе доставляетъ онъ мнѣ своею просьбой, надѣюсь, что съ сегоднешняго дня мадемуазель Арлета перестанетъ плакать, только странный онъ человѣкъ, гораздо было проще зайти самому ко мнѣ, вмѣсто того, чтобы вызывать меня въ кафе.

-- Кто принесъ эту записку? спросилъ онъ своего камердинера, вынимая изъ стола отвоеванный опалъ и тщательно укладывая его въ порть-моне.

-- Самъ г. Жюльенъ де-ля-Кальпренедъ занесъ ее сегодня гораздо раньше, чѣмъ вы проснулись, былъ отвѣтъ камердинера.

Стало быть просьба очень спѣшная, если этотъ лѣнивецъ приподнялся такъ рано, а какъ знать, можетъ быть онъ хочетъ только возвратить свой опалъ, такъ чтобы никто не могъ догадаться, какимъ способомъ онъ потерялъ его, продолжалъ думать Дутрлезъ, выходя уже на лѣстницу, на которой ему суждено было имѣть самыя разнообразныя встрѣчи. Едва успѣлъ онъ сойдти на площадку третьяго этажа, какъ ему попался молодой Бурлеруа съ отпечаткомъ на лицѣ и всей растрепапной особѣ бурно проведенной ночи. Отвѣтивъ очень холодно на его поклонъ. Альберъ поспѣшилъ далѣе, и на третьей площадкѣ, у самой квартеры Кальпренедовъ столкнулся лицомъ къ лицу съ хозяиномъ дома, Матапана, очень удивилъ его тѣмъ, что позвонилъ такъ рано къ сосѣдямъ. Сіяющій, особенно тщательно одѣтый богачъ любезно раскланялся съ своимъ жильцомъ и протянулъ Альберу руку, но нѣсколько спѣшное пожатіе его точно говорило: я не имѣю времени останавливаться съ вами.

-- Что ему такъ рано у нихъ дѣлать, подумалъ Дутрлезъ продолжая свой путь; утромъ графъ принимаетъ только по дѣламъ, вѣдь нейдетъ же онъ самъ получать квартирныя деньги, его конечно не примутъ.

Однако не успѣлъ Дутрлезъ дойти до нижней площадки, кагь дверь Кальпренедовъ отворилась, начались переговоры, и Матапанъ былъ принять.

-- Странно, очень странно, что его принимаютъ, и какая цѣль этого ранняго визита; врядъ ли даже были они до сихъ поръ знакомы, а если онъ посѣщаетъ ихъ въ качествѣ сосѣда, то къ чему этотъ изящный туалетъ? Старикашка точно помолодѣлъ сегодня, такъ сіяетъ вся его особа!.. Ахъ, Боже мой, не вздумалъ ли этотъ несчастный Жюльенъ занимать у него деньги, только этого не доставало!.. Надо будетъ хорошенько переговорить съ нимъ, положить этому конецъ. Хотѣлось бы мнѣ знать, однако, зачѣмъ Матапанъ пошелъ къ графу, а впрочемъ, что мнѣ за дѣло, ужъ конечно, посѣщеніе это нисколько не касается ни меня, ни мадемуазель Арлеты.

Такъ думалъ Альберъ подходя къ ложѣ привратника. Когда же онъ увидалъ Маршфруа на своемъ обычномъ мѣстѣ, мысли его приняли другое направленіе, ему захотѣлось поискуснѣе распросить того о ночномъ событіи.

-- Знаете, Маршфруа, сказалъ онъ равнодушнымъ голосомъ, что я сегодня ночью едва не сломалъ себѣ шеи по вашей милости: ночная лампочка не была зажжена, и я не нашелъ моего подсвѣчника.

-- Очень меня это удивляетъ, милостивый государь, отвѣтилъ своимъ грубымъ голосимъ привратникъ, я самъ зажегъ лампочку, прежде чѣмъ легъ спать.

-- Такъ кто нибудь изъ жильцевъ погасилъ ее.

-- Вамъ ли отпиралъ я ворота въ половинѣ перваго?

-- Да, мнѣ.

-- Въ такомъ случаѣ никто не могъ дотронуться до лампы, я зажегъ ее ровно въ двѣнадцать часокъ, и затѣмъ вы первые позвонили.

-- Вы ошибаетесь, идя въ темнотѣ по лѣстницѣ, я наткнулся на кого-то шедшаго немного впереди меня.

-- Еще разъ имѣю честь объяснить, что это невозможно. Я лежалъ въ постели, но не засыпалъ еще, а читалъ газеты и вполнѣ увѣренъ, что не впускалъ никого прежде васъ.

-- Очень это странно, я же совершенно увѣренъ, что встрѣтилъ какого то господина между первымъ и вторымъ этажемъ... Узнать его въ темнотѣ и конечно не могъ и съ нимъ не говорилъ... но подумалъ, что это г. де-ля-Кальпренедъ.

-- Графъ весь вечеръ быль дома.

-- Не самъ графъ, а сынъ его.

-- Да, сынъ?-- это другое дѣло, этотъ всю ночь пробѣгалъ взадъ и впередъ, два раза звонилъ ко мнѣ. Я ужъ собираюсь пожаловаться на него хозяину, что ни на что не похоже, такъ въ порядочныхъ домахъ не живутъ. Въ два часа утра онъ еще не возвращался. позвонилъ ко мнѣ только въ два съ четвертью, а минуть черезъ двадцать опять кудэ то отправился. Если не вѣрите мнѣ, г. Дутрлезъ, спросите его самаго.

-- Почему-жь не вѣрить, вѣрю Маршфруа, да къ тому же это и не наше съ вами дѣло, г. Жюльенъ де-ля-Кальпренедъ воленъ возвращаться и выходить, когда ему заблагоразсудится, васъ же я только попрошу не оставлять меня по ночамъ въ темнотѣ.

Сказавъ это и не желая продолжать разговора съ любопытнымъ портье. Дутрлезъ поспѣшилъ выдти въ ворота. Размышляя о словахъ Маршфруа и дѣйствительно не вполнѣ довѣряя имъ, ибо портье могъ заспаться и машинально отворить Жюльену. Альберъ повернула, къ бульвару Гаусмана, но направленію къ кафе, гдѣ его ждали, и вдругъ новое сомнѣнье посѣтило его самого.

-- А пожалуй, Маршфруа и правъ, Жюльенъ не могъ войдти прежде меня. Мы съ Куртомеромъ простояли не менѣе десяти минуть у вороть, а его не видали, какъ же бы могъ я встрѣтить его на лѣстницѣ, онъ давно бы успѣлъ войдти къ себѣ.

Тутъ мысли его перервались, онъ шелъ уже по бульвару и вдругъ увидалъ не много впереди себя двухъ женщинъ, шедшихъ рядомъ: одна ихъ нихъ по росту и походкѣ напоминала ему Арлету, другая же по костюму показалась горничной. Дутрлезъ прибавилъ шагу, чтобы обогнать ихъ, та, которую онъ принималъ за прислугу, обернулась, и онъ дѣйствительно узналъ горничную мадемуазель де-ля-Кальпренедъ.

-- Куда можетъ она идти такъ рано и въ сопровожденіи прислуги?-- На урокъ музыки или рисованья?-- Но ей уже двадцать лѣтъ и съ прошлаго года, какъ я слышалъ, она перестала брать уроки!

Почти догнавъ Арлету въ концѣ бульвара. Дутрлезъ не осмѣлился не только заговорить съ нею. но даже подойти ближе, и остановился въ ожиданьи; ему пришлось ждать недолго, поровнявшлсь съ церковью св. Августина обѣ женщины повернули налѣво я вошли въ церковь.

-- Такъ вотъ куда она шла -- молиться! У бѣдной дѣвушки невесело, должно быть, на душѣ; ахъ если бъ я могъ помочь ея горю, образумивъ Жюльена! И Дутрлезъ, прибавивъ шагу, поспѣшилъ въ кафе.

Кальпренеда тамъ еще не было, что немало удивило Альбера, хотя вообще ресторанъ наполняется только къ двѣнадцати часамъ, но человѣку нуждающемуся въ услугахъ другаго, естественно придти первому на свиданье. Заказавъ двѣ дюжины устрицъ, Дутрлезъ выбралъ самый отдаленный столикъ, въ противоположномъ углу ресторана и въ ожиданіи Жюльена, сталъ обдумывать предстоящій ему разговоръ. Конечно, онъ начнетъ прямо съ предложенія ему своего кошелька и затѣмъ уже мало по малу перейдетъ къ ночной встрѣчѣ на лѣстницѣ, что даетъ ему возможность выяснить исторію опаловъ и многое другое.

Она. размышлялъ не менѣе двадцати минутъ, прежде чѣмъ Жюльенъ показался наконецъ на порогѣ ресторана.

Братъ Арлеты былъ высокій брюнетъ съ неправильными чертами лица и съ очень симпатичной физіономіей, если бы не вѣчно блуждающій, безпокойный взглядъ большихъ черныхъ глазъ и высокомѣрное выраженіе, никогда не покидавшее его подвижное лицо, носившее въ этотъ день ясный отпечатокъ бурно проведенной ночи.

Увидавъ Дутрлеза, лице его просіяло, и онъ поспѣшно направился въ его сторону.

-- Мнѣ отдали письмо ваше сегодня утромъ, радушію заговорилъ Альберъ, протягивая ему обѣ руки, и вотъ я здѣсь, весь къ вашимъ услугамъ. Благодарю, что подумали обо мнѣ. Но прежде всего позавтракаемъ, я голоденъ какъ волкъ...

-- А я совсѣмъ не хочу ѣсть, грустно проговорилъ Жюльенъ.

-- Понимаю, вы вѣрно хорошо поужинали вчера. Но все-таки вы должны помочь мнѣ уничтожить этихъ устрицъ, да и холодную куропатку въ придачу. А потомъ мы зальемъ ихъ двумя бутылками бордоскаго, и вы увидите, какъ ваши силы возстановятся.

-- Ни въ чемъ не могу отказать вамъ, любезный Дутрлезъ, вы уже много одолжили меня и тѣмъ, что пришли и сюда.

-- Какое одолженье, я очень радъ позавтракать съ вами! Но почему вы не зашли сами ко мнѣ?

-- Я вышелъ изъ дому очень рано и не хотѣлъ будить васъ.

-- Вы бы меля не разбудили, я спалъ очень мало, и держу пари, что и вы спали не болѣе моего.

-- Я давно уже не сплю.

-- Правда, уходя изъ нашего клуба я всегда оставляю васъ тамъ, и вчера, конечно, игра окончилась не ранѣе разсвѣта.

-- Вѣроятно.

-- Какъ вѣроятно. Да развѣ васъ тамъ не было?

-- Былъ вначалѣ, но до конца не оставался.

-- Стало быть выиграли?

-- Почему такъ?

-- Съ проигрышемъ вѣдь никогда не уходятъ, все стараются отыграться.

-- Такъ это и случилось вчера съ однимъ изъ вашихъ друзей, Куртомеромъ.

-- А много онъ проигралъ?

-- Двадцать пять тысячъ франковъ, кажется.

-- Чортъ возьми, немало! пробормоталъ Дутрлезъ, соображая, что ему придется ссудить пріятеля такой суммой, да пожалуй столько же дать Жюльену.

-- Куртомеру не везетъ, ему бы давно надо было бросить бакара, пробормоталъ Дутрлезъ. А вы чѣмъ покончили.

-- Я не игралъ.

-- Очень благоразумно съ вашей стороны не рисковать въ надеждѣ отыграться

-- Не смѣю похвалиться благоразуміемъ, вѣроятно я бы рискнулъ, еслибъ не имѣлъ слишкомъ важныхъ причинъ не играть.

-- Все же воздержались и поступили очень хорошо!

-- Не хвалите, не узнавъ сперва моихъ причинъ.

-- Мнѣ и нѣтъ надобности знать ихъ, я опять повторяю, что готовъ помочь вамъ устроитъ ваши дѣла.

-- Сердечно благодарю, но сперва я долженъ объяснить, въ чемъ дѣло.

-- Говорите лучше прямо, сколько вамъ нужно?

-- Къ счастью сумма небольшая. Но я разсчитываю на васъ не для одной только денежной услуги.

-- Тѣмъ лучше! И кошелекъ моя, и я самъ въ вашемъ распоряженія.

-- Вотъ мое главное дѣло: меня оскорбили, и я хочу драться.

-- Очень охотно буду вашимъ секундантомъ.

-- Я былъ вполнѣ увѣренъ, что не откажетесь. Слушайте далѣе. Меня оскорбилъ именно тотъ, кому я долженъ, я проигралъ ему на честное слово и не. могу вызвать его, прежде чѣмъ расплачусь.

-- Понятно, но вы можете расплатиться сегодня же, я взялъ съ собою мою чековую книжку. А пока не забывайте вашего стакана.

-- Еслибъ вы знали, какую огромную услугу мы мнѣ оказываете, тихо проговорилъ Жюльенъ. Благодаря вамъ я могу проучить этого негодяя, какъ онъ того стоитъ.

-- Но что же онъ вамъ сдѣлалъ? въ чемъ вся суть?

-- Рѣчь идетъ о моей сестрѣ, и вы понимаете, что дѣло серьезное.

-- О вашей сестрѣ! воскликнулъ Дутрлезъ, какимъ образомъ имя мадемуазель де-ля Кальпренедъ можетъ быть замѣшано въ такую исторію, которая можетъ кончиться дуэлью?

-- Обь ней осмѣлились говорить такъ, какъ мнѣ это не нравится, рѣзко отвѣтилъ Жюльенъ.

-- Въ такомъ случаѣ вы имѣете, полное право на удовлетвореніе. Но кто же позволилъ себѣ?

-- Кто? Шалопай, вамъ, вѣроятно, нѣсколько знакомый, такъ какъ онъ живетъ въ одномъ домѣ съ нами, Анатоль Бурлеруа.

-- Этотъ идіотъ, корчащій изъ себя свѣтскаго человѣка, хотя ему подобало бы только стоять за прилавкомъ? Это ужъ слишкомъ, и я самъ охотно бы проучилъ его. Но сколько я знаю, графъ не оказываетъ ему чести принимать его у себя, что же могъ онъ сказать о мадемуазель де-ля Кальпренедъ?

-- Собственно объ ней, конечно ничего. Еслибъ онъ осмѣлился еще оклеветать ее, я бы тутъ же проучилъ его. Но онъ позволилъ себѣ говорить вещи оскорбительныя для всѣхъ насъ.

-- И вы въ этомъ увѣрены?

-- Я самъ ихъ слышалъ. Вчера я пришелъ въ клубъ очень поздно. Ихъ человѣка три, четыре сидѣли у камина въ красной гостинной къ двери спиною и разговаривали. Какъ я вошелъ, они не слыхали, но я тотчасъ же узналъ голосъ Бурлеруа. Онъ разсказывалъ, что отецъ перешелъ въ прошломъ мѣсяцѣ на другую квартиру, потому что разорился и не могъ болѣе платить такой большой цѣны.

-- Если онъ сказалъ только это, то по моему, не стоитъ подымать такія глупости. Всѣ знаютъ, что это неправда.

-- Правда, или неправда, мнѣ до этого нѣтъ дѣла. Я не желаю, чтобы этотъ дуракъ занимался моимъ семействомъ. Къ тому же онъ не ограничился только этимъ, а прибавилъ еще, что мы можемъ очень легко избавиться отъ нашихъ затрудненій,-- отдавъ сестру замужъ за богатаго человѣка, настолько влюбленнаго въ ея красоту, чтобы не смотрѣть на приданое, а взять ее безъ ничего, и что такой человѣкъ уже наготовѣ, найденъ нами...

-- И... онъ назвалъ его? спросилъ Альберъ блѣднѣя.

-- Назвалъ хозяина нашего дома.

-- Г-на Матанапа?

-- Именно его. Что вы скажете о дерзости этого негодяя, утверждающаго, что мой отецъ способенъ продать сестру?... А. вѣдь это было бы ничто иное, какъ продажа... Матапану пятьдесятъ лѣтъ, похожъ онъ на разбойника, явился неизвѣстно откуда, во всякомъ случаѣ происхожденія темнаго, не дворянинъ, а и этого однако достаточно, съ избыткомъ, чтобы отказать ему въ рукѣ сестры...

Дутрлеза покоробило, вѣдь и онъ не былъ дворяниномъ

-- Смѣть утверждать, что графъ де-ля-Кальпренедъ продастъ дочь свою за милліоны стараго проходимца жестокое оскорбленіе для всѣхъ насъ, и и его не потерплю.

-- Однако, вы при этомъ не вступились?

-- Я уже говорилъ вамъ, что долженъ Бурлеруа шестъ тысячъ франковъ на честное слово, и не могъ тутъ же вызвать его. Я сдержался по неволѣ и ушелъ изъ клуба домой, чтобы все разсказать отцу, но потомъ раздумалъ,-- дѣло это касается меня одного. Я вернулся въ клубъ, въ надеждѣ найти тамъ васъ и занять проигранную сумму, но васъ не было, а Бурлеруа ушелъ. Я прождалъ васъ до четырехъ часовъ, а потомъ вернулся домой и написалъ вамъ.

-- Прекрасно сдѣлали, я тотчасъ дамъ вамъ добрый совѣтъ.

-- Какой? спросила, рѣзко Жюльенъ.

-- Я согласенъ, и вамъ Бурлеруа проучить должно, но слѣдуетъ найдти другой предлогъ для вызова, такъ чтобы не замѣшивать сюда имени мадемуазель Кальпренедъ.

-- Но какой же предлогъ?

-- Первый попавшійся, я подумаю и найду, къ чему привязаться... а еслибъ вы согласились особенно одолжить меня и позволить мнѣ самому проучить дерзкаго мальчишку...

-- Вы забываете, что дѣло совсѣмъ не касается васъ, а меня одного.

-- Извините, я имѣю честь быть принятъ въ домѣ вашего отца и питаю къ нему и ко всѣмъ членамъ вашего семейства самое глубочайшее уваженіе...

-- Въ этомъ я не сомнѣваюсь, но вы намъ не родственникъ, ни съ какой стороны не принадлежите къ нашей семьѣ, по какому же праву возьмете вы на себя мщеніе за нашу личную обиду?

Еслибъ Дутрлезъ могъ высказать откровенно, все, что думалъ и чувствовалъ, ему не трудно бы было доказать свое право на мщенье за семью, членомъ которой онъ горѣлъ желаньемъ сдѣлаться хоть завтра, но сказанное за нѣсколько минуть передъ тѣмъ Жюльеномъ о недворянствѣ Матапана нисколько не поощрило его на откровенность и онъ отвѣтилъ нѣсколько смущеннымъ голосомъ:

-- Хотя бы по праву друга, если не имѣю инаго болѣе близкаго...

-- Такого права недостаточно, и я оказался бы недостойнымъ вашей дружбы, еслибъ уступилъ вамъ при такомъ случаѣ мое мѣсто... Я одинъ могу вызвать Бурлеруа, если вы окажете мнѣ услугу, о которой мы сей часъ говорили.

Дутрлезъ поспѣшилъ вынуть изъ кармана портмоне и сталъ отпирать его.

-- Нѣтъ, не сейчасъ, здѣсь слишкомъ много народа.

Дѣйствительно ресторанъ наполнялся, за многими столиками уже завтракали,

-- Это какъ хотите, отвѣтилъ Альберъ, подливая вина своему собесѣднику, я теперь будемъ говорить, пожалуй, о другомъ...

-- Готовъ, о чемъ угодно, а лучше всего побесѣдуемъ о хорошенькихъ женщинахъ, такой предметъ всегда интересенъ.

-- Въ этомъ я не силенъ.

-- Да, я забылъ, что вы влюблены!...

-- Кто вамъ это сказалъ? воскликнулъ краснѣя Дутрлезъ.

-- Всѣ ваши друзья говорятъ, а вы краснѣете, стало быть, это правда.

-- Это выдумка Куртомера, онъ никакъ не хочетъ понять, что я люблю ложиться рано.

-- Онъ сказалъ мнѣ сегодня у насъ въ клубѣ, что проводилъ васъ вчера до дому, и вы вернулись въ двѣнадцать часовъ.

-- Да, нѣсколько минутъ послѣ васъ.

-- Какъ послѣ меня? Я же вамъ говорилъ, что пришелъ домой въ два часа.

-- Развѣ въ два?

-- Въ четверть третьяго, если вы требуете точности.

-- Странно, а я думалъ...

-- Что?

-- Что встрѣтилъ васъ на лѣстницѣ.

-- Такъ я бы васъ видѣлъ.

-- Видѣть меня вы не могли, исторія произошла въ темнотѣ.

-- Исторія?... Какая исторія?

-- Очень курьезная... слушайте.

И Дутрлезъ разсказалъ въ подробности свое ночное приключеніе.

-- Дѣйствительно странная исторія. Въ нашемъ домѣ не мало безпорядковъ, и синьоръ Матапанъ долженъ бы, по настоящему, прогнать своего портье, но никогда этого не сдѣлаетъ; они во всемъ за одно, покрываютъ другъ друга. Однако, я то тутъ причемъ же, неужели вы думали, что это я схватилъ васъ въ темнотѣ.

-- Признаюсь, думалъ, отвѣчалъ Дутрлезъ, пристально вглядываясь въ Жюльена.

-- Очень лестно для меня, возразилъ молодой де-ля Кальпренедъ совершенно покойно. Но на какомъ же это основаніи думали вы, что я путешествую ночью по лѣстницамъ съ похвальной цѣлью нападать на добрыхъ людей

-- А на такомъ основанія, что мой ночной противникъ отперъ двери вашей квартиры и вошелъ въ нее.

-- Отперъ? чѣмъ? Отмычкой?

-- Просто ключомъ.

-- И вы къ этомъ увѣрены?

-- Вполнѣ, я поднялся нѣсколько ступеней вверхъ и отлично слышалъ, какъ ключъ повернулся въ замкѣ.

Жюльена, вдругъ сдѣлался серьезенъ, лице его замѣтно омрачилось, онъ умолкъ въ раздумьѣ.

-- Я естественно подумалъ, что это вы, продолжалъ Дутрлезъ.

-- А что подумаете вы теперь, заговорилъ, наконецъ послѣ минутнаго молчанія Жюльенъ, когда я скажу вамъ, что уже не въ первый разъ кто-то входитъ въ мои комнаты ночью, въ мое отсутствіе.

-- Что я подумаю? повторилъ Дутрлезъ, да что же могу я подумать, кромѣ того, что къ вамъ входить воръ.

Онъ выговорилъ это нѣсколько запинаясь. Странный вопросъ Жюльена невольно привелъ его къ заключенію, что тотъ старается отвести ему глаза на счетъ ночной стычки.

-- Нѣтъ, это не то, возразилъ де-ля-Кальпренедъ, у меня ничего не пропадало.

-- И вы увѣрены, что кто-то входить въ ваши комнаты?

-- Почти увѣренъ, по крайней мѣрѣ, и не разъ находилъ у себя безпорядокъ: вещи переставленнныя съ мѣста на мѣсто, опрокинутые стулья, точно кто-то ходилъ по комнатѣ въ темнотѣ и что-то отыскивалъ.

-- И должно быть не находилъ, если не уносилъ ни чего... Очень это странно!

-- Тѣмъ болѣе странно, что это случалось разъ пять или шесть съ тѣхъ поръ, какъ мы перемѣнили квартиру, то есть, съ 15 октября.

-- Но объяснить это очень легко, какъ мнѣ кажется. Камердинерь графа служитъ, вѣроятно, и вамъ; онъ могъ входить въ ваши комнаты...

-- Отецъ отпустилъ своего камердинера. Кухарка у насъ не ночуетъ, а горничная сестры не позволитъ себѣ входитъ въ мои комнаты, когда меня нѣтъ дома.

Слова эти огорчили Дутрлеза. подтвердивъ ходившіе слухи о разореніи де ла-Кальпренедовъ, и онъ ничего не отвѣтилъ.

-- Притомъ же, продолжалъ Жюльенъ, входили только ко мнѣ, а не далѣе, не въ другіе комнаты. Воры не потрудились должно быть справиться о моихъ привычкахъ, а то бы они знали, что украсть у меня нечего, что я всегда ношу съ собой все, что имѣю.

-- Почему же вы думаете, что эти люди не входили дальше?

-- За моими комнатами слѣдуетъ спальня отца, а онъ всегда ночуетъ дома и спитъ очень чутко. Мое помѣщеніе состоитъ изъ двухъ комнатъ и далѣе второй, моего рабочаго кабинета, ночные посѣтители никогда не заходятъ, это вѣрно.

-- Впрочемъ, я самъ видѣлъ, что этой ночью онъ остановился именно въ кабинетѣ.

-- Кто онъ?

-- Тотъ, кто вошелъ къ вамъ въ половина перваго и кого я принялъ за васъ.

-- Почему вы знаете, гдѣ онъ именно былъ послѣ того, какъ пошелъ въ квартиру?

-- Встрѣча на лѣстницѣ возбудила мое любопытство, а изъ моихъ оконъ видно въ ваши, я стоялъ у окна и видѣлъ.

-- Что видѣли?

-- Тѣнь проходившую мимо оконъ, сперва въ вашей комнатѣ, потомъ въ кабинетѣ, потомъ она нагнулась, точно стала на колѣни.

-- У окна налѣво?

-- Да, но почему вы знаете, что у окна?

-- Въ этомъ углу у меня стоить булевскій шкапчикъ, и я не разъ замѣчалъ, что его сдвигали съ мѣста, а другой разъ даже нашелъ его опрокинутымъ

-- Но... что же было дальше?

-- Не знаю; убѣдившись окончательно, что это вы, я пересталъ смотрѣть.

-- Очень жаль, вы можетъ быть могли бы найдти объясненіе загадки, которое я напрасно ищу цѣлый мѣсяцъ, сказалъ задумчиво Жюльенъ. Отецъ спалъ вѣроятно?

-- Огня у него небыло.

-- А у сестры?

-- У нея горѣла лампа, отвѣчалъ краснѣя Дутрлезъ.

-- Жюльенъ опять умолкъ, разсѣянно проглотилъ стаканъ вина и, положивъ локти на столь, задумался. Дутрлезъ внимательно слѣдилъ за выраженіемъ его лица; предъидущій разговоръ не измѣнялъ взгляда его на ночное приключеніе, напротивъ, узнавъ о карточномъ долгѣ де-ля-Кальпренеда и о предполагаемой дуэли съ Бурлеруа, онъ еще болѣе утвердился въ своемъ мнѣніи, что Жюльенъ, горя нетерпѣньемъ расплатиться съ своимъ оскорбителемъ рѣшился для этого разстаться съ семейными брилліантами и носилъ ихъ куда-нибудь, чтобы заложить немедленно, ночью же это ему, къ счастью, не удалось.

-- А теперь я помогу, и надѣюсь, что въ другой разъ онъ скорѣе обратится ко мнѣ, чѣмъ къ ростовщикамъ, хотя причина, заставившая его взяться за брилліанты, самая извинительная изъ всѣхъ, и я почти не смѣю осуждать его, продолжалъ думать Дутрлезъ, пока Жюльенъ, не ѣвшій почти ничего за завтракомъ, все еще сидѣлъ задумавшись и вскорѣ совершенно машинально закурилъ сигару, даже забывъ предложить другую своему амфитріону.

За десертомъ Дутрлезъ всѣми силами старался развлечь своего собесѣдника, въ то же время усердно подливая ему то одного, то другаго ликера, въ надеждѣ, что подъ ихъ вліяніемъ наступить наконецъ минута полной откровенности, и ему удастся узнать исторію своего ночнаго трофея, который все еще лежалъ въ его карманѣ. Наконецъ-то Жюльенъ разговорился объ обычныхъ посѣтителяхъ ихъ клуба.

-- Видѣть ихъ каждый вечеръ, сказалъ онъ въ отвѣтъ на юмористическую выходку Дутрлеза, просто убійственно, а платить за-это удовольствіе нѣсколько сотъ франковъ ежедневно уже совсѣмъ глупо, согласенъ съ вами, и очень былъ бы радъ отъ нихъ отдѣлаться.

-- Да развѣ это трудно, выходите изъ клуба, я выйду вмѣстѣ съ вами, мнѣ игра окончательно надоѣла.

-- Въ такомъ случаѣ вы очень счастливы, и я вамъ завидую... меня же, къ стыду моему, такъ и ткнетъ къ баккара. не смотря на всѣ горькіе опыты послѣднихъ дней...

-- Да, признаюсь, должно быть непріятно быть должникомъ Анатолія Бурлеруа! проговорилъ Дутрлезъ.

-- Такъ непріятно, что мнѣ трудно передать вамъ. Да, тяжелы были для меня эти два дня! Я просто съ ума сходилъ, окончательно терялъ голову, былъ готовь на все, чтобъ только отдѣлаться отъ этого мерзавца. Великое благо для меня ваша помощь. Знаете, что бывали минуты, когда я готовъ былъ, кажется, ограбить перваго встрѣчнаго или, покрайней мѣрѣ, заложить все наше семейное серебро...

-- Ну, ужъ и заложить серебро: не клевещите на себя: никогда бы вы этого не сдѣлали! Ахъ, кстати, посмотрите мою находку... Подъ залогъ этой вещицы, вѣроятно, дали бы кругленькую сумму.

Дутрлезъ хотѣлъ этою минутой воспользоваться для окончательнаго нападенья на Жюльена, онъ разсчитывалъ, и съ немалымъ вѣроятіемъ, что смущеніе при видѣ опала непремѣнно выдастъ виновнаго, однако Кальпренедъ очень покойно взялъ въ руки подаваемую ему вещицу и сталъ ее разсматривать.

-- Великолѣпный камень, сказалъ онъ, какіе переливы! Жаль, что опалъ приноситъ несчастье, а онъ такъ красивъ.

-- Вы вѣрите этому предразсудку? спросилъ Дутрлезъ. обрадованный спокойствіемъ Жюльена.

-- Не то, чтобъ вѣрилъ, а меня все это время преслѣдуетъ такое несчастье, что я ни за что не сталъ бы носить этого опала, еслибъ мнѣ его даже подарили. Вотъ посмотрите мою свинку, купилъ этотъ брелокъ за десять золотыхъ, только на прошлой недѣлѣ, и уже проигралъ въ десять разъ больше.

-- Изъ моего опала нельзя сдѣлать не только брелока, но даже и браслета.

-- Да, онъ для этого очень великъ, такъ что и не придумаешь, что можно изъ него сдѣлать?

-- А вы ничего особеннаго въ немъ не видите?

-- Вода у него великолѣпная... а впрочемъ, постойте... что это висить такое? точно обрывокъ цѣпочки, его къ чему-то прикрѣплявшей и очень недавно оборванной...

-- Да, очень недавно.

-- Кѣмъ? Да что же я спрашиваю? вамъ-то почему знать это?

-- И однако знаю.

-- Вы стало быть знаете и чей онъ?

-- Думалъ, что знаю, но теперь готовъ думать, что ошибался.

-- Признаюсь, любезный Дутрлезъ, я рѣшительно не понимаю васъ. Вы говорите, что знаете, кто оборвалъ эту цѣпочку у камня, и не знаете, кому принадлежитъ камень.

-- И тѣмъ не менѣе -- это вѣрно.

-- Въ такомъ случаѣ, если желаете, чтобы я васъ понялъ, то объяснитесь яснѣе.

-- Пожалуй, цѣпочку эту оборвалъ я.

-- Но зачѣмъ же?

-- Совершенно невольно. Я потянулъ и она оборвалась

-- Теперь еще меньше понимаю.

-- Послушайте... вы никогда итого камня не видалъ? Онъ ничего вамъ не напоминаетъ?

-- Ровно ничего.

-- Странно!

-- Да что же это значить? засмѣялся Кальпренедъ, ужъ не принимаете ли мы меня за переодѣтаго ювелира?

-- За ювелира, нѣтъ, но...

-- Такъ о чемъ же кы меня разспрашиваете, или лучше сказать допрашиваете, точно слѣдователь, а я лицо въ чемъ нибудь заподозрѣнное?

-- Понимаю, что я долженъ казаться въ высшей степени страннымъ. Пожалуйста извините меня, мнѣ кажется..

-- Что?

-- Что это колье принадлежитъ вамъ.

-- Вы опять свое... рѣшительно вы принимаете меня за торгующаго драгоцѣнными каменьями.

-- Конечно нѣтъ... но развѣ это колье не могло достаться вамъ но наслѣдству?

-- Еслибъ оно было мое, повѣрьте, я бы давно спустилъ его.

-- Даже еслибъ оно было оставлено вамъ матерію?

-- Въ этомъ случаѣ, я бы устроилъ такъ, чтобы оно досталось сестрѣ. Я такъ и сдѣлалъ съ брилліантами, оставшимися послѣ нашей матери. Мнѣ было десять лѣтъ, когда она скончалась, и брилліанты ея до моего совѣршеннолѣтія оставались на сохраненіи у отца.. Когда мнѣ минуло двадцать одинъ годъ, и онъ сдалъ мнѣ отчетъ по опекѣ, брилліанты были оцѣнены, и мы рѣшили съ общаго согласія, что ихъ возьметъ сестра, а я свою часть получилъ деньгами. Чтобы сталъ я дѣлать съ серьгами да браслетами, а Арлета будетъ носить ихъ, когда выйдетъ замужъ.

-- Совершенно вѣрно, сказалъ Дутрлезъ краснѣя. Маленькій намекъ на замужество мадемуазель Калтпренедъ неизбѣжно смущалъ его.

-- Но я совершенно увѣренъ, продолжалъ Жюльенъ, что между вещами матери не было ни одного опала. Да и опалъ такой камень, который давно уже вышелъ изъ моды. Скорѣе надо думать, что этотъ есть часть колье, хранящагося въ какомъ нибудь музеѣ древности. Какая античная, истинно-художественная работа. Послушайте, любезный Дутрлезъ, скажете ли вы мнѣ наконецъ, гдѣ вы нашли его?

Жюльенъ говорилъ такъ просто, отвѣты его были такъ естественны, что подозрѣнія Дутрлеза окончательно изгладились. довольный и счастливый въ душѣ своею ошибкою. онъ рѣшился сказать Кальпренеду всю правду.

-- Я не нашелъ мой опалъ, а скорѣе отвоевалъ его.

-- Вы ужасно таинственны сегодня. Альберъ, повѣдайте. какъ и гдѣ отвоевали?

-- Неужели вы и теперь не догадываетесь?

-- Нисколько!

-- Но вѣдь я разсказы вамъ мое ночное приключеніе.

-- Какъ? нынѣшнею ночью.

-- Именно!

-- Ничего не понимаю! Вы говорили мнѣ, что, возвращаясь домой, наткнулись въ темнотѣ на человѣка...

-- Ну-да, и отталкивая его. я ухватился за что-то, что было у него въ рукахъ, причемъ оборвалъ какую-то цѣпочку и камень остался у меня.

-- Дѣйствительно, странное приключеніе! И вы могли подумать, что я брожу по лѣстницамъ съ драгоцѣнными каменьями въ рукахъ? Уже не заподозрили ли вы меня въ воровствѣ?

-- Хотите, я скажу вамъ, что именно я подумалъ?

-- Надѣюсь, что вы объясните; мнѣ. наконецъ, необходимо это узнать, сухо отвѣтилъ Жюльенъ.

-- Я боюсь, что вы разсердитесь,

-- Я разсержусь только въ такомъ случаѣ, если вы оскорбите меня.

-- Мнѣ кажется, что вы уже и разсердились, хоти я конечно, нисколько не желаю оскорблять васъ. Послушайте, другъ мой, неужели мы не настолько еще хороши съ вами, что я не могу прямо высказать вамъ мое, хотя бы самое нелѣпое, предположеніе?

-- Говорите, я жду, еще суше отвѣтилъ Жюльенъ.

-- Я подумалъ, что это колье принадлежитъ вамъ или кому нибудь изъ вашихъ, и что вы, нуждаясь въ деньгахъ, носили его въ залогъ.

-- Вы имѣете, обо мнѣ очень жалкое мнѣніе, мосье Дутрлезъ, гордо сказалъ Жюльенъ, вставая со стула. Я нахожу болѣе, чѣмъ страннымъ, что вы приписываете именно мнѣ необычайныя явленія, происходящія въ домѣ, въ которомъ мы оба живемъ

-- Необычайныя явленья, проговорилъ вдругъ возлѣ нихъ ироническій голосъ. Мнѣ сдается, мосье Кальпренедъ, что вы напрасно клевещете на мою собственность.

Передъ Дутрлезомъ и Кальпренедомь стоялъ Матапанъ, приближенія котораго молодые люди, занятые своимъ разговоромъ, не замѣтили. Услышавъ голосъ своего домоваго хозяина, Кальпренедъ быстро вскочилъ съ мѣста, взялъ шляпу, рѣзкимъ, почти гнѣвнымъ движеньемъ надвинулъ ее на лобъ и велѣлъ человѣку подать ему пальто

-- Какъ. Жюльенъ. вы уже уходите? сказалъ удивленно Дутрлезъ.

-- Видите, что ухожу, сухо и не останавливаясь отвѣчалъ братъ Арлеты.

-- Подождите, пожалуйста, меня, я иду вслѣдъ за вами... Мнѣ вѣдь еще нужно отдать вамъ...

-- Мнѣ ничего отъ васъ не нужно, я тороплюсь, рѣзко отвѣтилъ Жюльенъ, надѣвая пальто.

-- Ужъ не я ли прогоняю васъ, сказалъ съ усмѣшкой Матапанъ, неужели я похожу на статую Командора?

Но Жюльенъ направился уже къ двери.

-- Я всегда къ вашимъ услугамъ по тому дѣлу, о которомъ мы говорили, закричалъ ему вслѣдъ Альберъ: вы найдете меня или въ клубѣ, или дома.

Кальпренедъ ничего не отвѣтилъ ему и спѣшилъ изъ ресторана, будто за нимъ гнались всѣ его кредиторы.

-- Какой невозможный характеръ у этого Жюльена, думалъ огорченный его поступкомъ Дутрлезъ. Мнѣ то какова удача. Хочу оказать ему услугу, а, кажется, поссорился. Какъ-то онъ выйдетъ изъ своего денежнаго затрудненія? Впрочемъ, все къ лучшему. Теперь ему нельзя будетъ вызвать Бурлеруа на дуэль, и проучить этого негодяя за его оскорбленіе Арлеты выпадетъ на мою долю

Матапанъ оставался совершенно спокойнымъ при неожиданной выходкѣ Жюльена, только ироническая улыбка его показывала, насколько онъ находитъ ее смѣшною. Милліонеръ выглядѣлъ еще бодрымъ, здоровымъ человѣкомъ, ему было лѣть пятьдесятъ; только густая, жесткая борода его начинала слегка сѣдѣть, волосы же на головѣ были еще совершенно черны; черные, блестящіе глаза изъ подъ густыхъ бровей горѣли яркимъ огнемъ; когда онъ смѣялся, то выказывалъ длинные, острые, какъ у волка, зубы. Черты лица его напоминали маску полишинеля: выпуклый лобъ, большой выдающійся носъ, вдавленный подбородокъ и матовая кожи съ темновато-краснымъ оттѣнкомъ, какъ у матроса, побывавшаго во всѣхъ широтахъ и долготахъ земнаго шара. Впрочемъ, при его высокой и пропорціонально сложенной фигурѣ, рѣзкія, бросающіяся къ глаза черты лица его обращали на себя общее вниманіе и скорѣе привлекали къ себѣ своей добродушной, а подъ часъ иронической веселостью, чѣмъ отталкивали. Послѣ ухода Жюльена онъ продолжалъ стоять на томъ же мѣстѣ и точно намѣревался тотчасъ же уйдти.

Въ это время Дутрлезъ замѣтилъ, что опалъ лежитъ на скатерти прямо противъ Матапана, и хотѣлъ было прикрыть его салфеткой; но остановился, чтобы своимъ поспѣшнымъ движеньемъ не обратить на это вниманье, подозрительнаго милліонера, не имѣвшаго привычки стѣсняться разспросами о томъ, что его интересовало. Альберъ хотѣлъ занять его разговоромъ, даже, чтобы расположить его въ свою пользу, назвать его барономъ, что тому удавалось слышать очень рѣдко, и когда аристократъ разговорится, ловко положить камень обратно въ карманъ, но не успѣлъ онъ сказать ни одного слова, какъ Матапанъ заговорилъ съ нимъ первый.

-- Я пришелъ сюда, чтобы видѣть одного знакомаго, началъ онъ, но онъ еще не приходилъ. Позвольте мнѣ, въ ожиданіи его, занять мѣсто де-ля-Кальпрепеда?

-- Сдѣлайте одолженіе, вѣжливо, хотя далеко неискренно отвѣтилъ Дутрлезъ.

-- Я не буду долго надоѣдать вамъ и за это могу предложить вамъ такую сигару, какую врядъ ли найдете вы во всемъ Парижѣ. Прошлаго года я нарочно ѣздилъ за ними въ Гаванну.

-- Благодарю васъ, любезныя баронъ, отвѣчалъ Дутрлезъ, протягивая руку за драгоцѣннымъ подаркомъ и старясь вмѣстѣ съ тѣмъ столкнуть локтемъ опалъ къ себѣ на колѣни. Но эта операція ему не удалась, притомъ ему показалось, что Матапанъ пристально слѣдилъ за всѣми его движеніями, такъ что онъ рѣшился не трогать камни.

-- Какая муха укусила вашего пріятеля? сказалъ Maтапанъ, усаживаясь въ кресло; я пошутилъ съ нимъ, прикинувшись обиженнымъ домовладѣльцемъ, а онъ вскочилъ и убѣжалъ.

-- Онъ вообще очень обидчивъ.

-- Извините, если скажу: глупо обидчивъ, онъ, какъ будто, и на васъ разсердился. Мнѣ показалось, что онъ отвѣчалъ вамъ довольно рѣзко.

-- Я не обращаю на это вниманія.

-- И хорошо дѣлаете. Онъ просто взрослый ребенокъ. Кстати о какихъ странныхъ явленіяхъ въ моемъ домѣ говорилъ онъ? я люблю свой домъ, мое созданье и все, что въ немъ происходить, очень меня интересуетъ. Сначала Дутрлезъ хотѣлъ сказать, что Матаванъ ослышался и что ничего особеннаго не произошло въ его домѣ; но потомъ рѣшился сказать правду. Онъ былъ увѣренъ, что встрѣтилъ на лѣстницѣ не Жюльена. стало быть ему нечего было бояться скомпрометировать его разсказомъ; слѣдовало только не высказывать своихъ соображеній, а между тѣмъ отъ Матапана, можетъ быть, можно будетъ кое что узнаетъъ о цѣли ранняго визита богача Кальпренедамъ.

Не получая отвѣта на свой вопросъ, баронъ продолжалъ улыбаясь:

-- Если отецъ этого юноши знаетъ, какъ сынокъ его бѣгаетъ по ночамъ, то худо дѣлаетъ, что не положитъ конца его путешествіямъ. Но у этого важнаго барина не достаетъ характера. Я сейчасъ предлагалъ ему очень выгодное дѣло и не могъ добиться положительнаго отвѣта.

-- Да, и видѣлъ, какъ вы недавно звонили у ихъ дверей, живо возразилъ Альбертъ.

-- И, какъ видите теперь, оставался у нихъ недолго. Могу сказать навѣрно, что они не очень-то скоро увидать меня у себя, если только увидятъ.

Влюбленный Дутрлезъ вздохнуть свободнѣе и почувствовалъ расположеніе къ болѣе искренней бесѣдѣ съ этимъ милымъ Матанапомъ. который, вопреки утвержденіямъ Бурлеруа, совсѣмъ не интересуется мадемуазель Кальпренедъ.

-- Итакъ, любезный Дутрлезъ, продолжалъ милліонеръ, въ моемъ домѣ являются привидѣнья?

-- Привидѣнья? нѣтъ, любезный баронъ! никакъ ужъ не привидѣнья. а навѣрно такіе же люди, какъ и мы съ вами, путешествуютъ ночью по вашимъ лѣстницамъ.

-- То есть, мои же жильцы, хотите вы сказать? Что же тутъ удивительнаго, что они пользуются своимъ правомъ возвращаться домой, когда имъ заблагоразсудится? Ужъ не вздумалъ ли портье ворчать на кого нибудь изъ васъ за позднія возвращенья?

-- Нѣтъ! ворчать онъ не ворчитъ, а случается иногда, что забываетъ зажигать на ночь лампу. Вчера я не нашелъ въ темнотѣ моей свѣчи и оттого наткнулся на приключеніе.

-- Намылю же я голову этому дураку. Маршфруа: онъ совсѣмъ святилъ съ ума с.ъ тѣхъ поръ, какъ дочь его готовится къ сценѣ. И что же случилось съ вами?..

Дутрлезъ разсказалъ ему свое приключеніе, не упоминая впрочемъ объ отвоеванномъ опалѣ.

-- Кто бы былъ этотъ ночной шалунъ, не подающій голоса? сказалъ Матапанъ. Всего скорѣй, чей-нибудь лакей, запоздавшій въ кабачкѣ, быть можетъ, вашъ собственный?

-- Не думаю!

-- Нолже ничего не пьеть, кромѣ воды: у Кальпренедовъ мужской прислуги нѣтъ; остается камердинеръ Бурлеруа. Впрочемъ прислуга не ходить по нарядной лѣстницѣ, для нея есть другая.

-- Я увѣренъ, что это былъ не лакей.

-- Да вы видѣли, куда онъ пошелъ?

-- Въ квартиру втораго этажа.

-- Странно! Значитъ это былъ или самъ графъ Кальпренедъ или его сынъ.

-- Только никакъ не сынъ; онъ сказалъ, что просидѣлъ вчера въ клубѣ до двухъ часовъ.

-- Не за то ли онъ и разсердился на васъ, что вы разспрашивали его. Но тогда на меня-то за что посмотрѣлъ онъ такъ грозно? рѣшительно не понимаю!

-- Онъ просто не въ духѣ оттого, что ему не везетъ къ карты.

-- Если не везетъ, то врядъ ли онъ платитъ

гдѣ ему взять денегъ?

-- Это уже насъ не касается, живо возразилъ Дутрлезъ.

-- Ну, меня-то, пожалуй, и касается! сказалъ Матапанъ какъ бы про себя и продолжалъ: Если случилось то, что вы мнѣ разсказали, то тутъ и ломать головы нечего: ясно, что это быль Жюльенъ и только не пожелалъ передъ вами сознаться, какъ ловко вы приперли его къ стѣнѣ.

Во время бесѣды Дутрлезъ успѣлъ прикрыть камень салфеткой и теперь хотѣлъ улучить минуту, чтобы спрятать его къ карманъ, изъ опасенія возбудить въ Матапанѣ какія-либо подозрѣнія. Полагая, что Матапанъ не замѣтилъ опала, онъ нашелъ возможнымъ сообщить домохозяину кое-что изъ слышаннаго ямъ отъ Жюльена.

-- Я увѣренъ, что вы ошибаетесь, сказалъ онъ, я ночью встрѣтилъ не Жюльена.

-- Кому же другому было войдти къ нимъ въ квартиру?

-- Не знаю, да и онъ самъ не знаетъ, хотя случалось и прежде, что кто-то по ночамъ входилъ въ его комнаты. Онъ не разъ находилъ мебель свою въ безпорядкѣ. стулья и даже шкапчикъ опрокинутыми...

-- Остается допустить одно, что къ домѣ моемъ дѣйствительно водится духи. Г. Кальпренеду лучше было быине распускать такихъ глупыхъ росказней если онъ не желаетъ повредить репутаціи своей сестры.

-- Что мы хотите этимъ сказать, живо проговорилъ Дутрлезъ, нахмуривая брови

-- Понятно что. Никто же не повѣритъ привидѣніямъ, но найдется немало злыхъ языковъ, готовыхъ, если не повѣрить, то разсказывать, что мадемуазель Кальпренедъ принимаетъ по ночамъ своего возлюбленнаго.

-- Это было бы въ высшей степени безчестно!

-- Согласенъ: но какъ ни безчестна клевета, она все-таки мараетъ честныхъ людей. Вотъ еслибы знать, что въ квартирѣ графа случилась покража, я бы самъ устроилъ засаду и выслѣдилъ бы вора.

-- Я увѣренъ, что у Жюльена что-нибудь украдено, чего онъ еще не замѣтилъ.

-- Украдено? говорите, вы, что же украдено? и не думаю, чтобы въ квартирѣ графа находились какія нибудь сокровища. Впрочемъ, не украли ли у него ту вещицу, которую вы показывали Жюльену, когда я подошелъ къ вамъ?

-- Какую вещицу? сказалъ смущенный Дутрлезъ, краснѣя до ушей.

-- А вотъ ту, которая лежитъ у васъ подъ салфеткой.

Альберъ понялъ, что долѣе скрывать свою находку нельзя, возбудивъ въ Матапанѣ подозрѣніи.

-- Вы отгадали, отвѣтилъ онъ, открывая опалъ, я не хотѣлъ было говорить вамъ, чтобы чтобы васъ не потревожить: но человѣкъ, встрѣченный мною сегодня на лѣстницѣ, дѣйствительно. должно быть воръ. Этотъ камень составлялъ часть какого нибудь драгоцѣннаго украшенія, которое онъ держалъ въ рукахъ, и я оборвалъ цѣпочку, стараясь завладѣть его рукою.

-- Позвольте, пожалуйста, посмотрѣть камень поближе, сказалъ баронъ. протягивая руку. Глаза его блестѣли и руки слегка задрожали, когда, осмотрѣвъ опалъ, онъ положилъ его обратно из столь. Дутрлезу показалось, что лице барона приняло какое-то особенное выраженье

-- Такъ мы думаете, что опалъ украденъ у графа?

-- Нѣтъ, ни я, ни Жюльенъ, мы этого не думаемъ, отвѣчалъ Альберъ.

-- Это, впрочемъ, все равно. У кого-нибудь онъ да украденъ, и я непремѣнно разыщу вора, въ этомъ нашъ общій интересъ. Воръ долженъ быть домашній. Я не прошу васъ отдать мнѣ это вещественное доказательство кражи, но, надѣюсь, вы сохраните его у себя, пока я не выясню этого дѣла.

-- Можете быть въ томъ совершенно увѣрены.

-- Въ такомъ случаѣ, и не замедлю отыскать владѣльца украденнаго колье... А послѣ мы увидимъ... Но вотъ ужъ скоро часъ, сказалъ онъ. посмотрѣвъ на часы, а моего знакомаго все нѣтъ, и мнѣ пора... прибавилъ онъ, быстро вставая.

Дутрлезъ не удерживалъ его, онъ и такъ упрекалъ себя за болтливость и боялся выболтать еще болѣе.