II.

Bъ домашней жизни Кальпренедовъ въ послѣднее время произошло немало перемѣнъ. Сокращены домовые расходы, уменьшена прислуга и экипажи. Со смертью графини все измѣнилось, она точно унесла съ собою въ могилу радость и счастье домашняго очага. Завтракъ уже не собиралъ членовъ семьи за общимъ столомъ. Графъ, падкій на разныя рискованныя предпріятія, отъ которыхъ его удерживала жена, послѣ ея смерти предался спекуляціямъ и почти окончательно разорился. Но несчастія и неудачи при его неумѣніи вести дѣла не измѣнили его гордаго характера, не ослабили въ немъ мужества: онъ все еще держалъ высоко голову, сознавая себя честнымъ человѣкъ, вредившимъ своими спекуляціями только себѣ и своимъ и никому постороннему.

Покойная графиня не принесла съ собой при замужествѣ большаго приданаго и по смерти оставила дѣтямъ очень немного. Полученное Жюльеномъ при совершеннолѣтіи небольшое наслѣдство было уже прожито имъ, а часть, доставшаяся на долю Арлеты, исчезла въ неудачныхъ предпріятіяхъ графа, который былъ совершенно увѣренъ, что никогда дочь его не потребуетъ отъ него отчета въ ея собственности. Арлета любила отца, и онъ любилъ ее болѣе всего ни свѣтѣ: они никогда не разставались. Тогда какъ Жюльенъ внѣ дома съ ранняго возраста выказывалъ независимость характера, не согласную съ понятіями графа о его отцовскихъ правахъ надъ сыномъ. Однако сынъ любилъ отца, съ которымъ имѣлъ много общаго, къ сожалѣнію, въ однихъ только недостаткахъ, мѣшавшихъ ихъ сближенію. Графъ не вмѣшивался въ жизнь своего сына, хотя и огорчался ею. Арлетѣ, любившей брата, не разъ приходилось оправдывать его поступки передъ отцомъ, извинять его частыя отсутствія за семейной трапезой. Съ нею Жюльенъ былъ гораздо откровеннѣе, чѣмъ съ отцемъ, ничего не скрывая отъ сестры, кромѣ своихъ похожденій, о которыхъ знать молодой дѣвушкѣ и разсказывать было неприлично, отъ сестры онъ готовъ былъ принять всякій добрый совѣтъ, только, къ сожалѣнію, очень рѣдко исполнялъ ихъ.

Послѣ столь знаменательной въ жизни Альбера Дутрлеза ночи. Жюльенъ искалъ занять денегъ и не явился за семейнымъ завтракомъ и въ то время, когда отецъ и сестра садились за столъ ровно въ двѣнадцать часовъ, онъ сидѣлъ въ кафе. Графъ ничего не измѣнилъ въ своихъ привычкахъ, и хотя расходы его значительно сократились, но этого нельзя было замѣтить по внѣшней обстановкѣ его домашней жизни. Правда, онъ не принималъ болѣе по вечерамъ, не давалъ обѣдовъ, не держалъ ни экипажа, ни камердинера, но помѣщеніе его и вся внутреннія жизнь носила на себѣ все тотъ аристократическій отпечатокъ.

Графъ вошелъ въ столовую къ болѣе мрачномъ настроеніи, чѣмъ когда либо, и блѣдныя щечки Арлеты, покраснѣвшія отъ слезъ глаза выдавали грустное состояніе ея души.

-- Ты ходила со двора сегодня? спросилъ отецъ, цѣлуя ее въ лобъ.

-- Да, папа. я была въ церкви, отвѣтила она съ легкимъ смущеніемъ въ голосѣ, я хотѣла сказать вамъ, что иду, но вы были не одни.

-- Г. Матапанъ удостоилъ меня своимъ посѣщеніемъ, ты не встрѣтила его?

-- Нѣтъ, папа.

-- А Жюльена опять нѣтъ дома? продолжалъ графъ, нахмуривая брови.

-- Онъ, кажется, пошелъ въ фехтовальную залу, несмѣло проговорила дѣвушка.

-- Чтобы отдохнуть отъ безсонной ночи, должно быть, иронически сказалъ графъ. Впрочемъ, очень кстати, что его нѣтъ дома, мнѣ надо поговорить съ тобою. Оставьте насъ однихъ, Юлія, обратился онъ, къ горничной.

Наступило неловкое молчаніе. Наливая себѣ чашку чая, графъ пристально посмотрѣлъ на Арлету, сидѣвшую съ опущенными глазами. Она предчувствовала что-то недоброе.

-- Знаешь зачѣмъ приходилъ ко мнѣ Матапанъ? наконецъ заговорилъ графъ.

-- Нѣтъ, папа, не знаю! отвѣчала удивленная его вопросомъ Арлета. Сама она никогда не думала о сосѣдѣ-милліонерѣ, да и рѣдко случалось ей слышать объ немъ отъ отца.

-- И не догадываешься, о чемъ онъ приходилъ говорить со мною?

-- Нѣтъ, папа!

-- Онъ просилъ твоей руки.

Арлета вздрогнула, на глазахъ у нея показались слезы.

-- Дерзость этого выскочки переходить всѣ границы. Онъ даже не понимаетъ, что его предложеніе оскорбительно для насъ.

-- Предложеніе это такъ странно, что я не знаю, чѣмъ объяснить его.

-- Очень просто: онъ богать, а мы обѣдняли. Онъ и думаетъ, что его милліоны могутъ заполнить собою разстояніе, которое раздѣляетъ насъ въ общестпенномъ положеніи.

-- Онъ плохо знаетъ васъ, папа.

-- И еще хуже знаетъ тебя. Ты не была бы моею дочерью, еслибъ не съумѣла пренебречь его милліонами.

Арлета молчала въ грустномъ раздумьѣ. Предложенье стараго богача оскорбило ее глубже, чѣмъ отца, но она старалась это скрыть.

-- Что же ты не спросишь, что я этому выскочкѣ отвѣтилъ, продолжалъ графъ. Я сказалъ ему, что дочь моя не рождена носить его смѣшное ими. заимствованное, вѣроятно, въ какомъ нибудь учебникѣ географіи. Какъ видишь, я не подсластилъ моего отказа, но онъ имѣлъ дерзость повторить свое предложеніе и указать на свое баронское достоинство. Ссоры между нами, конечно, не произошло, мы разстались прилично, но все таки съ этой минуты онъ нашъ непримиримый врагь.

-- Къ счастью, намъ нечего его бояться.

-- Конечно: онъ не посмѣетъ открыто вредить мнѣ, мое доброе имя не въ его власти, а денегъ я ему не долженъ: къ тому же я думаю положитъ конецъ и послѣднимъ отношеніямъ между нами. Черезъ полгода мы оставимъ эту квартиру.

-- Какъ, вы хотите разстаться съ этимъ домомъ? воскликнула Арлета.

-- А тебѣ развѣ жаль его?

-- Какъ бы вы не поступили, я буду всѣмъ довольна... Только... я къ нему привыкла... въ немъ умерла мама...

-- Да, и именно въ той квартирѣ, которую занимаетъ теперь этотъ человѣкъ, мрачно сказалъ графъ. Для меня это просто оскверненье моихъ самыхъ священныхъ воспоминаній... О, какъ я жалѣю, что не купилъ этого дома, когда у меня были еще средства, а онъ продавалъ его... покрайней мѣрѣ мнѣ было бы что тебѣ оставить...

-- Я не боюсь бѣдности...

-- Знаю, дитя мое, что ты съумѣешь прожить и въ бѣдности, но я еще надѣюсь избавить тебя отъ ней, а главное хочу оградить тебя отъ дерзкихъ притязаній подобныхъ выскочекъ. Настоящее наше положеніе грустно и тяжело, но я надѣюсь, что будущее возвратитъ намъ болѣе, чѣмъ мы потеряли, если на то будетъ воля Божія.

-- Онъ -- единственная наша надежда.

-- Молись усерднѣе за Жюльена, дитя мое... Да просвѣтить Господь твоего несчастнаго, заблудшаго брата я уже отказался отъ надежды возвратить его моими увѣщаніями на путь истинный и постоянно дрожу, чтобы онъ не обезчестилъ нашего имени..

-- Нѣтъ, папа. Жюльенъ можетъ увлекаться, можетъ временно забыть христіанское направленье, данное намъ мамой, но онъ не способенъ себя обезчестить!

-- Дай Богъ, чтобъ не былъ способенъ!... иначе я убью его своими руками... Но онъ ведетъ такую безобразную жизнь, въ два года истратилъ все свое наслѣдство послѣ матери, и я не понимаю, откуда беретъ онъ теперь средства на игру... Но оставимъ разговоръ объ немъ, поговоримъ лучше о тебѣ, моя дорогая Арлета. Ты у меня красавица, мало ли кто можетъ въ тебя влюбиться и есть одно только средство избавить тебя отъ оскорбительныхъ предложеній разныхъ Матапановъ.

-- Какое же это, папа?

-- Средство самое простое и самое вѣрное, дитя мое, отвѣчалъ графъ улыбаясь, стоитъ только тебѣ выдги замужъ... какъ ты думаешь?

-- Я не желаю никогда разставаться съ вами папа, смущенно возразила Арлета.

-- Знаю, знаю, вѣчный дѣвичій отвѣть, но я желаю, чтобы ты отвѣчала мнѣ чистосердечно, я не ищу для тебя богатаго мужа, богатство придетъ послѣ, я надѣюсь доставить его вамъ... Теперь же и желаю для тебя человѣка молодаго, образованнаго, красиваго, чтобы ты могла полюбить его, со средствами хотя и небольшими, но достаточными для васъ обоихъ, если не для роскошной, то для безбѣдной жизни... Что ты скажешь, если я нашелъ такого жениха? Отвѣчай откровенно, какъ бы ты приняла его?

-- Такъ... какъ вы этого пожелаете, папа, отвѣчала Арлета. не безъ шаловливо насмѣшливаго оттѣнка въ голосѣ.

-- Ты опять уклоняешься отъ прямаго отвѣта на мой вопросъ. Нѣтъ, я серьезно прошу тебя, сказать искренно, кагь бы ты отнеслась гь моему жениху?

-- По совѣсти, папа, я не могу ничего сказать. пока не узнаю, кто онъ и что за человѣкъ.

-- Ему тридцать лѣтъ, онъ очень недуренъ собою, съ прекрасными манерами, и я имѣю данныя думать, что у него и душа прекрасная. Я не знаю навѣрно цифру его дохода, но знаю, что она не ниже той, какую я считаю необходимой для вашего благосостоянія. Одно, въ чемъ можно упрекнуть его, это въ праздности, и немного легкомъ образѣ жизни. Но ты исправишь его своимъ вліяніемъ, а а найду ему занятіе, которое обогатитъ насъ всѣхъ. Ты не догадываешься, кого я имѣю въ виду?

-- Нисколько, папа.

-- Ну, такъ я помогу тебѣ: знаешь нашего сосѣда, живущаго на верху... Дутрлеза?

-- Онъ!... воскликнула молодая дѣвушка, дрожащимъ голосомъ, сердце ея забилось такъ сильно, что она едва могла говорить. Такъ вы за него хотите отдать меня... милый папа?

-- Что? спросилъ графъ, сильно нахмуривая брови, кто хочетъ отдать тебя за какого-то Дутрлеза? Не чего сказать, прекрасное имя для дочери графа де-ля Кальпренеда! Надѣюсь, что ты не. думаешь объ немъ, Арлета!

-- Нѣтъ, папа... отвѣчала блѣдная какъ полотно молодая дѣвушка, простите... я подумала, мнѣ показалось..

-- Какъ ты могла думать, чтобы я собирался отдать тебя за человѣка, хотя и принятаго къ нашемъ кругу, но къ нему не принадлежащаго но рожденья. Я заговорилъ объ Дутрлезѣ потому только, что онъ знаетъ моего жениха и даже очень съ нимъ друженъ; ты и теперь не догадываешься7

-- Нѣтъ, папа.

-- Помнишь концертъ, на которомъ мы были нынѣшнимъ лѣтомъ въ Елисейскихъ поляхъ?

-- Да. помню! живо воскликнула Арлета.

-- А помнишь того молодаго человѣка, который былъ тамъ вмѣстѣ съ Дутрлезомъ. Я еще разговорился съ нимъ, пока ты бесѣдовала о музыкѣ съ нашимъ сосѣдомъ, и другъ его мнѣ очень понравился. Онъ носитъ одно изъ древнѣйшихъ именъ Нормандіи. Куртомеры были извѣстны со временъ Вильгельма Завоевателя.

-- Теперь припоминаю, грустно сказала Арлета, онъ родственникъ маркизы де Вервень.

-- Ея родной племянникъ и любимецъ, она мнѣ его очень хвалила, и я не разъ встрѣчалъ его у маркизы, моего стараго друга: мнѣніемъ ея, какъ ты знаешь, и очень дорожу. Жакъ де-Куртомеръ прослужилъ двѣнадцать лѣтъ въ военномъ флотѣ и прослужилъ съ честью. Онъ вышелъ въ отставку, чтобы повеселиться въ Парижѣ, но веселая жизнь холостяка уже начинаетъ надоѣдать ему, какъ сказывала мнѣ маркиза, и еслибъ онъ встрѣтилъ дѣвушку, подходящую ему по своему положенью въ свѣтѣ, которая бы ему понравилась, онъ не прочь жениться. Маркиза же находить, что ты очень подходящая для него партіи.

-- Но я не могла ему понравиться... онъ совсѣмъ меня не знаетъ, ни разу, кажется, не говорилъ со мной.

-- Онъ очень застѣнчивъ. Но онъ говорилъ о тебѣ съ маркизой, и мы знаемъ, что ты ему нравишься. Если ты не прочь съ нимъ познакомиться, устроить это будетъ очень легко.

-- Я во всемъ готова повиноваться вамъ, папа... но..

-- То есть, ты не желаешь видѣть Куртомера?

-- Я желаю никогда не разставаться съ вами, очень тихо проговорила Арлета.

Графъ сдѣлалъ нетерпѣливое движеніе плечами.

-- Ты отвѣчаешь, какъ ребенокъ, сказалъ онъ, послѣ минутнаго молчанія, а между тѣмъ по годамъ ты уже не дитя. Выслушай же меня со вниманіемъ, и прежде всего пойми, что я не въ какомъ случаѣ не потребую, чтобы ты вышла за того, кто нравится мнѣ, а не тебѣ. Я вмѣшаюсь въ твой выборъ только тогда, если онъ будетъ недостоинъ моей дочери, а этого, конечно, никогда не случится. Ты, я увѣренъ, понимаешь также хорошо какъ и я, что мадемуазель де-ля-Кальпренедъ можетъ выдти замужъ неиначе, какъ за человѣка равнаго себѣ по рожденію, воспитанію и душевнымъ качествамъ. Прибавлю, что я не давалъ слова за тебя и даже не сталъ бы говорить тебѣ о моихъ планахъ, еслибъ оскорбительное предложеніе этого самозваннаго барона не напомнило мнѣ вдругъ, что я могу умереть и оставить тебя и безъ состоянія, и безъ защитника.

-- Умереть! вы думаете о смерти, папа! воскликнула Арлета, собираясь броситься къ отцу на шею, но графъ ласково остановилъ ее и продолжалъ съ улыбкою.

-- Успокойся, дитя мое, я совсѣмъ о смерти не думаю и даже надѣюсь прожить столько, чтобы видѣть тебя счастливой, но меня не можетъ не безпокоить мысль о твоемъ безпомощномъ положеніи въ случаѣ моей смерти... На брата твоего, къ несчастію, я не могу положиться. Не защищай его, мое мнѣніе о немъ составлено и никто не можетъ измѣнить его, кромѣ самаго Жюльена. Я и считаю нужнымъ сообщить тебѣ наше настоящее положеніе. Большая часть моего состоянія уже поглощена неудачными предпріятіями, остальная положена въ одно предпріятіе, отъ котораго я ожидаю вѣрнаго обогащенія, но пока оно не приведено къ концу, паши средства болѣе, чѣмъ ограничены, ты сама должна понимать, что по образу жизни, который мы ведемъ въ послѣднее время.

-- Клянусь вамъ, папа, что я имъ вполнѣ довольна, и не жалуюсь ни него.

-- Вижу, дитя мое, что ты безропотно переносишь всѣ лишенія и цѣню это; но тѣмъ болѣе желаю избавить тебя отъ нихъ, какъ можно скорѣе, а въ этомъ всего болѣе можетъ помочь мнѣ избранный для тебя женихъ.

-- Жакъ де Куpтoмеръ?

-- Да: онъ опытный морякъ, и его познанія должны помочь намъ въ дѣлѣ, отъ котораго зависитъ вся наша будущность. Я не говорилъ еще тебѣ на какое предпріятіе я употребилъ мои послѣдніе капиталы, знай же, что я пріобрѣлъ на нихъ въ собственность затонувшее судно.

Лице Арлеты выразило недоумѣніе. Какъ ни мало понимала она вообще въ спекуляціяхъ, но эта послѣдняя казалась ей до того странной, что она подумала: не шутить ли отецъ.

-- Спѣшу прибавить, продолжалъ графъ улыбаясь ея недоумѣнію, что грузъ этого судна состоялъ изъ бочекъ съ золотомъ. Теперь эти бочки по праву мои, надо только извлечь ихъ со дна морскаго, въ этомъ и состоитъ главная суть моего предпріятія, въ виду котораго опытность и спеціальныя познанія моряка особенно драгоцѣнны для меня. Я открылъ тебѣ очень важную тайну, помни, что никто, ни даже брать твой, не долженъ знать о ней. Надѣюсь, что для тебя ясна теперь одна изъ причинъ, почему я желаю твоего брака съ Куртомеромъ.

Въ этотъ разъ Арлета рѣшилась высказаться откровенно.

-- Мнѣ кажется, папа, заговорила они довольно твердымъ голосомъ, что мосье де-Куртомеръ можетъ взяться за это важное дѣло и не женясь на мнѣ. Я даже совсѣмъ не понимаю, какая связь можетъ быть между моимъ замужествомъ и...

-- И подводными работами? я и не говорю, чтобы между ними существовала неразрывная связь. Предлагая Куртомеру принять участіе въ моемъ предпріятіи, я, конечно, не предложу ему въ то же время и твою руку. Но если онъ согласится войти въ часть со мною, онъ долженъ будетъ уѣхать изъ Парижа. Ты понимаешь, что наше сокровище не лежитъ на днѣ Сены, хотя и не особенно далеко отсюда, во всякомъ случаѣ не на краю свѣта. Сдѣлавшись моимъ компаніономъ, Куртомеръ будетъ часто бывать у насъ, и я нерѣдко стану навѣщать его на морскомъ берегу. Когда захочешь, и ты можешь ѣздить со мною, и такимъ образомъ будешь имѣть случай узнать его покороче. Если и тогда онъ тебѣ не понравится, я конечно принуждать тебя не стану.

Арлета вздохнула свободнѣе. ей не приходилось, покрайней мѣрѣ, рѣшаться тотчасъ же.

-- Я исполню вашу волю, папа, я мнѣ сдается, что повинуясь вамъ, я не рискую связать себя навсегда, и убѣждена, что мосье де Куртомеръ никогда не обратить на меня вниманья, проговорила молодая дѣвушка съ лукавою улыбкою..

-- А я убѣжденъ въ противномъ. и время покажетъ, кто изъ насъ правъ... Что вамъ нужно, Жюли, обратился графъ нетерпѣливо къ вошедшей безъ зову горничной.

-- Г. Матапанъ спрашиваетъ, можетъ ли онъ имѣть честь видѣть ваше сіятельство.

-- Надѣюсь, вы ему сказали, что меня нѣтъ дома.

-- Я сказала, что ваше сіятельство сидите за завтракомъ, но онъ настаиваетъ, говоритъ, что ему нужно сдѣлать вамъ очень важное сообщеніе.

-- Введите его въ. кабинетъ, нетерпѣливо отвѣчалъ графъ, и горничная вышла.

-- Это уже черезчуръ навязчиво, сказалъ графъ, вставая. Успокойся Арлета, я такъ приму его, что онъ не осмѣлится еще разъ явиться сюда.

Но Арлета не успокоилась; вторичное посѣщеніе Матапана въ одинъ и тотъ же. день не обѣщало ничего хорошаго.

-----

Графъ нашелъ Матапана именно въ томъ рабочемъ кабинетѣ Жюльена, который отдѣлялъ его спальню отъ спальни сына, а какъ послѣдній никогда въ немъ не работалъ, то графъ и пользовался этой комнатой для пріема приходившихъ къ нему по дѣламъ, что было очень удобно, ибо дверь въ нее вела изъ корридора, сообщавшагося прямо, помимо всѣхъ прочихъ комнатъ, съ передней. Матапанъ стоялъ у стола, со шляпою въ рукѣ, графъ едва отвѣтилъ на его поклонъ и даже не попросилъ его сѣсть.

Кажется, я совершенно ясно отвѣтилъ вамъ сего дня утромъ, сухо заговорилъ онъ, облакачиваап. на стулъ, что же угодно вамъ еще сообщить мнѣ?

-- Дѣло нисколько не относящееся къ тому, о которомъ мы говорили поутру, отвѣчалъ Матапанъ спокойно, не обращая вниманія на сухость пріема; и не дождавшись отвѣта, продолжалъ:

-- Я вообще не имѣю привычки говорить нѣсколько разъ объ одномъ и томъ же; я пришелъ къ вамъ навести одну справку.

-- Навести справку у меня? Странно... И какую же справку?

-- Объ одномъ обстоятельствѣ, касающемся васъ, какъ моего жильца, и меня, какъ домохозяина.

-- Денежныя дѣла не требуютъ личныхъ свиданій, почти дерзко сказалъ графъ.

-- Это дѣло не денежное, а очень важное. Когда вы удостоите меня выслушать, вы поймете, что личные переговоры объ немъ гораздо удобнѣе, чѣмъ письменные, по крайней мѣрѣ не останется никакихъ слѣдовъ, если оно устроится къ нашему обоюдному удовольствію.

Предисловіе это нѣсколько встревожило графа, мысль его невольно остановилась на сынѣ и онъ пристально посмотрѣлъ на своего посѣтителя, стараясь прочесть въ его глазахъ, въ чемъ дѣло, но лицо Матапана осталось непроницаемымъ, самъ же онъ спокойно продолжалъ:

-- Предупреждаю васъ, что я вынужденъ начать мое сообщеніе нѣкотораго рода допросомъ.

-- А я увижу, долженъ ли я еще отвѣчать намъ.

-- Прежде всего, я желаю знать, правда ли, что вы отпустили вашего камердинера.

-- Это во всякомъ случаѣ не ваше, дѣло, и я нахожу вопросъ вашъ очень дерзкимъ.

-- Еще разъ прошу васъ, графъ, выслушать меня терпѣливо, я имѣю важную причину предложить вамъ этотъ вопросъ -- въ эту ночь произошло нѣчто необыкновенное, что я имѣю данныя приписать кому-нибудь изъ вашей прислуги.

-- У меня осталась одна женская прислуга.

-- Отпущенный вами камердинеръ не могъ ли унести ключъ отъ вашей квартиры?

-- Я знаю навѣрно, что нѣтъ.

-- Такъ не осталось ли у него ключа отъ моей, прежде занимаемой вами?

-- Нѣтъ, нѣтъ, навѣрно нѣтъ; но что хотите вы этимъ сказать?

-- Прежде всего сообщить вамъ, что нынѣшней ночью кто то входилъ въ вашу квартиру.

-- Кто?

-- Этого я не знаю, а хотѣлъ бы узнать.

Мало по малу, очень послѣдовательно и деликатно, не смотря на нетерпѣливые перерывы де-ля-Кальпренеда, Матапанъ сообщилъ ему все слышанное отъ Дутрлеза и уже извѣстное читателямъ, прибавивъ, что самъ видѣлъ въ рукахъ послѣдняго опалъ, оторванный отъ драгоцѣннаго ожерелья, принадлежащаго ему, Матапану.

-- Оно исчезло этой ночью, стало быть его у меня украли, и слѣдователь, къ которому мнѣ придется обратиться, конечно, не откажетъ мнѣ въ самомъ строгомъ слѣдствіи.

-- Да мнѣ какое до этого дѣло? воскликнулъ графъ.

-- Судья, несомнѣнно, прежде всего спросить меня, не имѣю ли я на кого подозрѣнья.

-- Вы не осмѣлитесь же сказать, что подозрѣваете кого-нибудь изъ моей семьи или даже моихъ домашнихъ7

-- Конечно нѣтъ, я даже не позволю себѣ высказать моего личнаго мнѣнія объ этомъ дѣлѣ.

-- Да что же вы наконецъ объ немъ думаете?!

-- Этого вы позвольте мнѣ не говорить имъ. Судьѣ же я долженъ буду разсказать всѣ обстоятельства, предшествовавшія кражѣ, равно какъ и послѣдовавшія за ней, долженъ буду заявить, что человѣкъ, укравшій мое ожерелье, вошелъ въ вашу квартиру.

-- Сказать мало, надо доказать, возразилъ графъ, а исторія эта такъ нелѣпа, что я ни одному слову изъ нея не вѣрю, врядъ ли повѣрить и слѣдователь.

-- Я долженъ буду сослаться за свидѣтельство Дутрлеза, его призовутъ къ допросу, и тогда...

-- Гдѣ же этотъ опалъ? вы дѣйствительно видѣли его сами?

-- Видѣлъ часъ тому назадъ на столѣ въ одномъ ресторанѣ, гдѣ Дутрлезъ завтракалъ съ... съ однимъ изъ своихъ друзей. Когда тотъ ушелъ, онъ разсказалъ мнѣ свое ночное приключеніе. Я не сообщилъ ему, что камень, тотчасъ же мною узнанный, принадлежитъ мнѣ, только попросилъ сохранить его и затѣмъ вернулся домой убѣдиться окончательно въ пропажѣ ожерелья. Когда я былъ у васъ сегодня утромъ, я самъ не зналъ ничего, узнавъ же о воровствѣ, счелъ своимъ долгомъ предупредятъ васъ...

Все это было сказано не безъ достоинства, поразившаго де-ля-Кальпренеда.

-- Милостивый государь, заговорилъ графъ, послѣ минутнаго размышленія, я цѣню ваше доброе намѣреніе, но все еще не понимаю цѣли вашего посѣщенія. Что вы стремитесь отыскать вора, это совершенно понятно, и я желаю отъ души, чтобы вы нашли ваши драгоцѣнности. Но что же можете, выдти для меня изъ поданнаго вами въ судъ заявленія о пропажѣ?-- что спросятъ мою прислугу... моихъ дѣтей... меня самого. Давать показанья всегда непріятно, но никто не можетъ этого избѣгнуть. Я покорюсь неизбѣжному.

-- Итакъ, продолжалъ баронъ, строго обдумывая каждое свое слово, вы смотрите спокойно на послѣдствія моего заявленія о пропажѣ?... Напримѣръ, если полиціи сдѣлаетъ въ вашей квартирѣ обыскъ?

-- Какъ, обыскъ?!

-- Конечно, первое къ чему приступить слѣдователь, это къ обыску у васъ, такъ какъ воръ вошелъ въ вашу квартиру и могъ спрятать въ ней ожерелье, а если, къ несчастью, оно будетъ найдено...

-- Вы знаете очень хорошо, что это невозможно.. Если даже камердинеръ мой и сдѣлалъ покражу и вошелъ потомъ въ мою квартиру, не могъ онъ оставить въ ней украденнаго; это слишкомъ нелѣпо! Да нелѣпо и то, чтобы онъ входилъ ко мнѣ, когда ему такъ легко было выдти на улицу и скрыться...

-- Съ этимъ, графъ, я вполнѣ согласенъ... вѣроятно вашего камердинера никто обвинять и не станетъ.

-- Кого же обвинятъ? спросилъ графъ, устремляя на Матапана пристальный взглядъ.

Матапанъ ничего не отвѣтилъ, но глазъ не опустилъ передъ взглядомъ аристократа.

-- Говорите же, гнѣвно воскликнулъ де-ля-Кальпренедъ, кого обвинятъ!-- горничную моей дочери?

-- Нѣтъ, воръ былъ мужчина.

-- Такъ стало быть меня или моего сына?

-- Вы, графъ, выше всякаго подозрѣнья.

-- А сынъ мой можетъ быть заподозрѣнъ? Это ли вы хотите сказать?

Водворилось молчанье, взволнованный графъ стоялъ въ мрачномъ ожиданіи, а Матапанъ не спѣшилъ отвѣтомъ.

-- Наши слѣдователи, заговорилъ онъ наконецъ, имѣютъ обыкновеніе. прежде формальнаго слѣдствія, собирать частныя справки объ образѣ жизни лицъ, болѣе или менѣе замѣшанныхъ въ уголовномъ дѣлѣ, и мнѣніе ихъ составляется изъ того, что они узнаютъ. Чтобы возбудить подозрѣніе слѣдственнаго судьи достаточно быть игрокомъ или имѣть долги...

-- А у моего сына есть долги, и мой сынъ играетъ... Если онъ долженъ вамъ, то я...

-- Долженъ ли мнѣ или нѣтъ, это до дѣла не касается, но всѣ знаютъ, что у него есть долги, и что онъ тратитъ больше, чѣмъ имѣетъ...

-- Но это еще не достаточная причина обвинить его въ позорномъ поступкѣ. Если осмѣлятся обвинить его, онъ оправдается, да мы еще увидимъ, осмѣлятся ли? Идите подавать ваше заявленіе, г. Матапанъ. Дѣло это должно разъясниться, и я не боюсь слѣдствія.

-- Да будетъ воля ваша. Отъ души желаю, графъ, чтобы вы не раскаялись въ вашемъ настоящемъ рѣшеніи. Я шелъ сюда съ надеждой все уладить къ обоюдной выгодѣ, и позвольте сказать вамъ на прощанье, я не обратился бы къ суду, еслибъ вы приняли благосклоннѣе мою утреннюю просьбу.

-- А такъ вы вотъ куда мѣтите! вскрикнулъ графа, поблѣднѣвъ отъ гнѣва какъ полотно. Я долженъ былъ бы догадаться, что вы возвратились ко мнѣ съ предложеньемъ позорной сдѣлки. презрительно продолжалъ онъ свою болѣе покойную рѣчь, вы надѣетесь напугать меня нелѣпой исторіей воровства, вами самими придуманнаго. Вы меня совсѣмъ не знаете. Я презираю ваши смѣшныя угрозы, и будь онѣ даже серьезны, знайте, что я предпочту видѣть сына моего на скамьѣ подсудимыхъ, чѣмъ дочь вашей женою!

-- Вы ошиблись, графъ, въ смыслѣ моихъ словъ, я не имѣлъ никакого намѣренія предлагать вамъ сдѣлку: не хотите вы назвать меня своимъ зятемъ, объ этомъ не будетъ болѣе и рѣчи... Я шелъ узнать, не захотите ли вы предупредить опасность, о которой я счелъ своимъ долгомъ извѣстить васъ. Я бы охотно согласился затушить это дѣло, и надѣялся, что вы не откажете мнѣ разспроситъ вашего сына въ моемъ присутствіи. Если онъ невиненъ, онъ бы оправдался, а виновенъ, то возвратилъ бы взятое. И все это произошло бы безъ скандала, никто бы никогда этого не узналъ. Но не смотря на мои добрыя намѣренія, вы такъ приняли меня, что мнѣ остается одно: подать заявленіе въ судъ.

-- Идите подавать его, сказалъ графъ, показывая на дверь Матапану.

Тотъ поклонился и вышелъ.

-- Если съ вами случится несчастье, помните, графъ, что вы сами этого хотѣли, сказалъ онъ на порогѣ.

Де-ля-Кальпренедъ не удостоилъ его даже отвѣтомъ. Онъ не допускалъ виновности Жюльена, не боялся никакого допроса для него, такъ же какъ и для себя, но проклиналъ этого заблудшаго сына, безпорядочная жизнь котораго подвергала его такого рода позорнымъ подозрѣньямъ. Въ пылу своего негодованія и гнѣва графъ начиналъ думать, что пора положить конецъ всѣмъ этимъ безобразіямъ, или запереть дверь своего честнаго дома недостойному.

Въ эту минуту незамѣтно вошла Арлета.

-- Какъ, ты была здѣсь! гнѣвно выговорилъ графъ, я просилъ тебя подождать меня въ столовой.

-- Ваше свиданіе продолжалось такъ долго, я не вытерпѣла...

-- Ты угадала, перебилъ ее графъ, рѣчь шла о твоемъ братѣ.

-- Боже мой! неужели онъ рѣшился занимать у этого человѣка!

-- Хуже, онъ обокралъ его!

-- Невозможно, не вѣрю! воскликнула молодая дѣвушка.

-- Такъ говорить этотъ презрѣнный Матапанъ.

-- Онъ лжетъ! На чемъ же основываетъ онъ свое обвиненіе?

-- Въ эту ночь у него украли опаловое ожерелье!...

-- Но я знаю, что вчера Жюльенъ возвратился гораздо ранѣе, чѣмъ обыкновенно. Я еще не ложилась и слышала. Онъ даже входилъ, должно быть, безъ свѣчи, въ этотъ кабинетъ и уронилъ какую-то мебель.

-- Очень странно... я думалъ, надѣялся, что онъ по обыкновенію провелъ ночь внѣ дома.

-- Надѣялись, говорите вы?

-- Да. надѣялся, въ эту ночь, какъ разсказываютъ, встрѣтили на лѣстницѣ какого-то мужчину съ ключемъ отъ нашей квартиры, которымъ онъ и отперъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ онъ несъ въ рукахъ знаменитое ожерелье и даже встрѣтившій его оторвалъ отъ ожерелья одинъ камень.

-- И вы думаете?

-- Ничего не думаю, и ничему не вѣрю. А знаешь, кто разсказалъ Матапану всю эту нелѣпую исторію? Нашъ любезный сосѣдъ Дутрлезъ, онъ, повидимому, состоитъ въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ съ Матапаномъ, довѣряетъ ему всѣ свои тайны. И вотъ, по милости этого милаго господина, къ намъ придутъ съ обыскомъ, съ допросомъ, откроютъ мой письменный столъ, твои комоды, вотъ этотъ шкафчикъ!...

Говоря это, графъ ходилъ въ волненіи по комнатѣ, пока смущенная еще болѣе именемъ Дутрлеза Арлета стоила съ опущенными глазами. При послѣднихъ словахъ онъ остановился у шкафчика и машинально повернулъ золоченый ключикъ, дверка отворилась сама собою и на одной изъ полочекъ блеснули драгоцѣнные камни. Взявъ ихъ въ руки, графъ увидалъ, что это было опаловое ожерелье. Осмотрѣвъ его, графъ убѣдился, что одна изъ цѣпочекъ была оборвана, и одного камня не доставало.

Арлета вскрикнула и упала безъ чувствъ на руки отца.

-- Жюльенъ!... такъ это онъ!... онъ опозорилъ насъ, я его убью своими руками, кричалъ обезумѣвшій графъ отбрасывая въ сторону проклятые камни.