Главнымъ управленіемъ Краснаго Креста послѣ разсмотрѣнія обстоятельствъ, при которыхъ Японіей задержанъ пароходъ-госпиталь "Орелъ", 14 августа разослано всѣмъ иностраннымъ обществамъ Краснаго Креста, въ томъ числѣ и японскому, протестъ слѣдующаго содержанія:
"14 (27) мая 1905 года въ самомъ началѣ морского боя въ Корейскомъ проливѣ прикомандированные къ эскадрѣ вице-адмирала Рожественскаго въ качествѣ госпитальныхъ судовъ и снаряженные согласно ст. 2 и 3 Гаагской конвенціи 17 (29) іюля 1899 года о примѣненіи къ морской войнѣ началъ женевской конвенціи 10 (22) августа 1866 года, пароходы русскаго Добровольнаго флота "Орелъ" и "Кострома" были, въ противность постановленій означенной конвенціи, обезпечивающихъ такимъ судамъ неприкосновенность и свободу отъ захвата непріятеля, остановлены японскими крейсерами и подъ конвоемъ отведены въ Сасебо.
Послѣ четырнадцатидневнаго задержанія въ Сасебо, въ теченіе котораго японскія власти производили разслѣдованіе о нарушеніи будто бы означенными госпитальными судами своихъ обязанностей согласно Гаагской конвенціи 1899 года, при чемъ за все это время медицинскій персоналъ съ "Орла" и "Костромы" не былъ даже допущенъ ухаживать за русскими ранеными, пароходъ "Кострома" былъ 30-го мая освобожденъ. Напротивъ, "Орелъ", представляющій собою одинъ изъ лучшихъ по своимъ морскимъ качествамъ пароходовъ Добровольнаго флота, былъ задержанъ окончательно. Причины такого задержанія, офиціально русскому правительству не сообщенныя, несмотря на энергическій протестъ его, переданный японскому правительству чрезъ посредство французскаго представителя въ Токіо, -- заключались, судя по свѣдѣніямъ японскихъ газетъ, въ различныхъ, ничѣмъ, однако, неподтвержденныхъ, обвиненіяхъ въ нарушеніи "Орломъ" Гаагской конвенціи 1899 года черезъ оказанную имъ будто бы помощь военнымъ дѣйствіямъ эскадры. Вслѣдъ затѣмъ дѣло о задержаніи "Орла" было передано японскими властями на разсмотрѣніе японскаго призового суда, противъ чего русское правительство равнымъ образомъ энергически протестовало, подробно выяснивъ, черезъ посредство императорскаго посла въ Парижѣ, всѣ правовыя основанія, по которымъ такое направленіе дѣла является юридически неправильнымъ. Ни того, ни другого изъ этихъ протестовъ, равно какъ и протеста русскихъ врачей съ "Орла" и "Костромы" противъ недопущенія ихъ ухаживать за ранеными японское правительство не приняло, отвѣтивъ врачамъ Краснаго Креста, что это учрежденіе не имѣетъ права предъявлять никакихъ протестовъ, а русскому правительству, что Японія не считаетъ возможнымъ принять протестъ государства, съ которымъ она находится въ войнѣ.
Между тѣмъ совершенно очевидно, что указанный поступокъ японцевъ во время боя при Цусимѣ, являясь грубымъ нарушеніемъ постановленій Гаагской конвенціи 1899 года, лишилъ наши госпитальныя суда всякой возможности исполнить свое прямое назначеніе во время боя, и телеграфное сообщеніе командира "Костромы" категорически утверждаете, что "если бы японцы не задержали госпитальныхъ судовъ, мы имѣли бы полную возможность спасать людей съ погибающихъ судовъ; все было приготовлено и паровые катера были подъ парами".
Вслѣдствіе всѣхъ вышеизложенныхъ фактовъ, Россійское общество Краснаго Креста, въ полномъ сознаніи не только своихъ правъ, обезпеченныхъ ему и международнымъ обычаемъ, п формальными международными договорами 1864 и 1899 г., но и своихъ обязанностей въ качествѣ фактическаго исполнителя этихъ благодѣтельныхъ и гуманитарныхъ правилъ, симъ торжественно протестуете, во имя идеи права и смягченія ужасовъ войны, передъ лицомъ всего цивилизованнаго міра и въ частности передъ обществами Краснаго Креста всѣхъ безъ исключенія государствъ, въ томъ числѣ и самой Японіи, противъ столь же безчеловѣчнаго, сколько и неправомѣрнаго поступка японскихъ морскихъ властей съ русскими госпитальными судами во время Цусимскаго боя, каковой поступокъ Японіи безъ всякой нужды увеличилъ и количество его жертвъ, и число осиротѣвшихъ русскихъ семей, грубо нарушивъ одинъ изъ самыхъ несомнѣнныхъ и священнѣйшихъ законовъ современнаго международнаго права."
Помимо этого протеста Россійскаго общества Краснаго Креста по поводу захвата японцами госпитальнаго судна "Орелъ" въ Цусимскомъ бою, интересно ознакомиться съ рапортомъ объ этомъ захватѣ капитана "Орла", подавшаго этотъ рапортъ лѣтомъ 1905 г. на имя младшаго флагмана первой Тихоокеанской эскадры, командующаго крейсерами. Главный морской штабъ, по словамъ "Прав. Вѣстн.", сообщилъ исполнительной комиссіи главнаго управленія Россійскаго общества Краснаго Креста копію этого рапорта нижеслѣдующаго содержанія:
"8 мая, около 7 час. утра, съ крейсера "Олегъ" были доставлены на ввѣренный мнѣ пароходъ 4 англичанина съ арестованнаго наканунѣ англійскаго парохода "Ольдгамнія": капитанъ, механикъ и два матроса. Въ это время эскадра была уже на ходу. Англичане содержались не какъ военноплѣнные, а какъ пассажиры, пользуясь полною свободою и, соотвѣтственно своему положенію, помѣщеніемъ и довольствіемъ. 14-го мая, въ 11 час. 30 мин. дня, находясь въ восточной части Корейскаго пролива, на высотѣ средины острова Тсусимы и идя въ хвостѣ правой колоны, я увидѣлъ, что лѣвая колона броненосцевъ открыла огонь по невидимому мнѣ непріятелю; огонь этотъ вскорѣ прекратился. Въ 1 ч. 50 мин. пополудни начался бой вашей эскадры съ непріятельской, которую за пасмурностью трудно было видѣть, хотя я и находился въ разстояніи не болѣе одной мили отъ концевого корабля правой колонны. Около 2 час. 30 мин. дня, слѣдовавшій съ утра параллельно нашему курсу съ правой стороны небольшой двухъ трубный, двухъ-мачтовый японскій крейсеръ быстро повернулъ на обратный курсъ и, приблизясь къ "Орлу", открылъ но немъ огонь безъ всякаго предупрежденія сигналомъ. Сдѣлавъ по "Орлу" пять выстрѣловъ, при чемъ снаряды ложились въ 15--50 саженяхъ отъ парохода, крейсеръ повернулъ на прежній свой курсъ и быстро скрылся во мглѣ по направленію къ эскадрѣ, концевой корабль которой все еще довольно хорошо былъ виденъ вмѣстѣ съ транспортами. Въ это же время съ лѣвой стороны показались два японскихъ парохода, одинъ изъ которыхъ, приблизившись къ "Орлу", сдѣлалъ по немъ, опять-таки безъ предупрежденія, два боевыхъ выстрѣла. На нашъ сигналъ: "Что вамъ отъ насъ угодно", отвѣтилъ сигналомъ: "Можете понять" и "слѣдовать за мною". Подъ конвоемъ этихъ пароходовъ, изъ которыхъ одинъ, стрѣлявшій въ "Орла", называется "Садо-Мару", а другой -- "Манжу-Мару", оба госпитали были приведены въ одну изъ бухтъ по восточную сторону острова Цусима, гдѣ и переночевали. Тутъ пароходъ подвергся осмотру японскими офицерами; меня и главнаго уполномоченнаго Краснаго Креста допросили, послѣ чего на "Орлѣ" былъ поставленъ вооруженный караулъ изъ 6 матросовъ при офицерѣ. 16-го мая, въ 8 час. утра, по сигналу съ "Манжу-Мару", снялся съ якоря и вмѣстѣ съ нимъ направился къ сѣверу, слѣдуя параллельно берегу. Около 9 час. сигналомъ съ "Манжу-Мару" было приказано изготовить шлюпки для пріема раненыхъ, что и было немедленно исполнено. Черезъ полчаса сквозь разсѣявшуюся мглу замѣтилъ крейсеръ "Адмиралъ Нахимовъ" и около него какой-то японскій пароходъ и много шлюпокъ, двигавшихся между ними. "Манжу-Хару" поворотилъ обратно, сдѣлавъ мнѣ и "Костромѣ" сигналъ "слѣдовать за мною", въ портъ назначенія Сасебо. Въ это время крейсеръ "Адмиралъ Нахимовъ" сталъ замѣтно погружаться и черезъ нѣсколько минуть скрылся подъ водою. Въ 6 час. пополудни пришли въ Сасебо и стали на два якоря въ одной изъ небольшихъ бухтъ. Съ 15 по 29 мая слѣдователь и судья сасебскаго призоваго суда снимали показанія съ меня, старшаго помощника, лейтенанта А. Д. Байерммна, доктора Я. Я. Мултановскаго и барона В. Г. Остенъ-Сакена, при чемъ были отобраны всѣ пароходныя бумаги: мѣрительное свидѣтельство, патентъ на поднятіе флага Краснаго Креста, выданный россійскимъ посломъ въ Парижѣ, удостовѣреніе въ томъ, что пароходъ "Орелъ" приспособленъ исключительно подъ госпиталь и подъ наблюденіемъ французскаго правительства (выдано отъ главнаго командира Тулонскаго порта) и шканечные пароходные журналы съ мая 1904 года по май 1905 годъ. На оставшееся на пароходѣ имущество никакихъ документовъ маѣ не выдано. 30 мая утромъ была объявлена революція о задержанія парохода и свобода всему его экипажу (какъ особая милость правительства). Весь медицинскій персоналъ былъ тотчасъ же перевезенъ на "Кострому", а судовой составъ на небольшой пароходъ, отвезшій его въ Нагасаки, гдѣ на другой день посаженъ на германскій пароходъ "Цитенъ", на которомъ 2-го іюня и прибылъ въ Шанхай. Такъ какъ за все время службы парохода "Орелъ" при эскадрѣ не было случая нарушенія имъ какой-либо изъ статей Гаагской конвенціи, то и захватъ японцами парохода считаю неправильнымъ, о чемъ и поданъ мною протестъ генеральному консулу въ Шанхаѣ. Присутствіе же на пароходѣ 4 англичанъ никоимъ образомъ не можетъ служить предлогомъ къ усмотрѣли) повода въ нарушеніи § 4 Гаагской конвенціи, такъ какъ они находились на пароходѣ не въ качествѣ военноплѣнныхъ, а какъ пассажиры и были посажены, полагаю, не иначе, какъ по человѣколюбивому побужденію адмирала, дабы обезопасить ихъ жизнь отъ случайностей ожидавшагося боя, каковымъ они подверглись бы на всякомъ другомъ кораблѣ, кромѣ госпитальнаго, который, по § 2 той же Гаагской конвенціи, неприкосновененъ".