СЦЕНА I.
Терраса надъ моремъ, огражденная баллюстрадой. Налѣво часть лѣстницы, ведущей внизъ. Направо колоннада. Посрединѣ столы и ложи съ шелковыми подушками. На столахъ кубки, чаши, фрукты и проч. Зажженные канделябры и курильницы.-- Ночь. Яркое лунное освѣщеніе.
Неронъ, Поппея, Тигилинъ, Парисъ, Споръ, Эпафродитъ, Фаонъ, гости.
Всѣ возвращаются по лѣстницѣ на террасу, въ сопровожденіи рабовъ съ факелами. Рабы уходятъ. Неронъ ложится на ложе, ближайшее къ авансценѣ; рядомъ съ нимъ Поппея; остальные располагаются на другихъ ложахъ. Тигилинъ стоитъ у баллюстрады террасы и всматривается въ даль.
НЕРОНЪ, блѣдный, снимаетъ вѣнокъ съ головы.
Какъ я усталъ... Что, Тигилинъ, галера
Еще видна?
ТИГИЛИНЪ.
Она летитъ впередъ,
Пурпурными сверкая парусами,
Какъ будто призракъ.
НЕРОНЪ, вздрогнувъ.
Что, что ты сказалъ?
Гдѣ призракъ, гдѣ?
ТИГИЛИНЪ.
Я говорю, властитель,
Галера скрылась въ сумракѣ ночномъ,
Подобно призраку.
НЕРОНЪ.
Да, съ нею скрылась...
Поппеѣ, шопотомъ.
Теперь ее ужъ больше никогда
Я въ жизни не увижу. Океаномъ
Межъ мной и матерью моей легло
Пространство узкое воды, что могъ бы
Легко пловецъ хорошій переплыть...
Я дорого бы далъ, чтобы скорѣе
Все кончилось.
ПОППЕЯ.
Зачѣмъ себя терзать
Тревогою о томъ, что неизбѣжно
Должно случиться?
НЕРОНЪ.
Ахъ, мой гнѣвъ погасъ
И ненависть прошла. Остались муки
Воспоминанья горькаго о томъ,
Какъ я въ послѣдній разъ припалъ къ груди,
Къ челу ея, къ устамъ. Ребенкомъ я
Когда-то также цѣловалъ... О, нѣтъ,
Не такъ я цѣловалъ тогда... Ужасно
Объ этомъ думать.
Закрываетъ лицо руками.
ПОППЕЯ.
Перестань, очнись...
На насъ глядятъ.
ТИГИЛИНЪ, подходитъ къ Нерону, тихо.
Не падай, цезарь, духомъ.
НЕРОНЪ.
Дай мнѣ вина... и пусть всѣ гости пьютъ,
Пусть звукъ веселыхъ пѣсенъ заглушаетъ
Мою тоску...
Тигилинъ даетъ внялъ рабамъ, они подносятъ чаши цезарю и гостямъ. Общее оживленіе. Изъ колоннады выходитъ хоръ и располагается въ глубинѣ сцены.
ХОРЪ.
Молодая, золотая
Прилетѣла къ намъ весна,--
Подъ веселымъ солнцемъ мая
Вся природа, расцвѣтая,
Пробудилася отъ сна.
На коврахъ луговъ зеленыхъ
Взорамъ нѣжный шлютъ привѣтъ
Розы юныя въ коронахъ
И нарцисъ, и первоцвѣтъ.
Изумрудною листвою
Вязъ покрылся и, обвитъ
Виноградною лозою.
Клонитъ вѣтви надъ рѣкою,
Что сверкаетъ и журчитъ...
Воздухъ полонъ ароматомъ
И среди густыхъ вѣтвей
Несмолкаемымъ раскатомъ
Трель заводитъ соловей.
Молодая, золотая
Прилетѣла къ намъ весна;
Подъ веселымъ солнцемъ мая
Вся природа, расцвѣтая,
Пробудилася отъ сна!
По знаку Нерона, хоръ смолкаетъ.
НЕРОНЪ, знакомъ подозвавъ Тигилина, тихо.
Какъ думаешь, теперь
Окончилося все?
ТИГИЛИНЪ.
Властитель...
НЕРОНЪ, вскочивъ съ ложа.
Что ты
Глядишь, какъ на убійцу, на меня?
Зачѣмъ ты поблѣднѣлъ? Не я убійца,
А ты!..
ПОППЕЯ.
Неронъ, опомнись... Тише...
НЕРОНЪ.
Да, тише, тише... Пусть теперь настанетъ
Такая тишина, чтобъ ночь могла
Услышать звукъ малѣйшій... тамъ, на морѣ.
Подходитъ къ краю террасы; Поппея слѣдуетъ за нимъ. Онъ долго всматривается въ даль. Общее смущеніе. Гости слѣдятъ за цезаремъ и перешоптываются.
ПОППЕЯ, трогая его за руку.
Любуешься ты, цезарь, видомъ моря?
НЕРОНЪ, шопотомъ.
Прислушайся... какъ страшно ночь молчитъ...
Нѣмая тьма... и больше ничего!
О, если бы я могъ услышать смерти
Ужасный крикъ! Онъ для моихъ ушей
Отрадой будетъ, онъ смиритъ біенье
Изнемогающаго въ мукахъ сердца!
ПОППЕЯ.
Дай руку, цезарь. Успокойся. Ты
Дрожишь. Будь тверже. Гдѣ жъ твоя рѣшимость?
НЕРОНЪ.
Я все готовъ снести: услышать шопотъ
Безчувственныхъ убійцъ, послѣдній вопль
Молящей жертвы, плескъ волны холодной,
Влекущей въ бездну роковую трупъ,--
Все это было бы мнѣ легче пытки
Такого ожиданья...
ПОППЕЯ.
Долженъ ты
Взять власть надъ сердцемъ, затаить волненье...
НЕРОНЪ.
Да, затаить, похоронить я долженъ
И сердце самое въ груди, смотрѣть
Спокойно всѣмъ въ глаза, не понимая
Пытливаго ихъ взгляда: "ты убійца?".
ПОППЕЯ.
Безумными мечтами самъ себя
Пугаешь ты напрасно.
НЕРОНЪ.
Тамъ, во мракѣ,
Простершемся надъ моремъ,-- тамъ теперь
Моя судьба... Что если вдругъ обманетъ
Соленая волна и возвратитъ
Мнѣ снова мать?..
ПОППЕЯ.
Не бойся, дѣло будетъ
Исполнено: ручался Аницетъ...
Забудь объ этомъ, возвратись къ гостямъ.
Ты на себя вниманье обращаешь
Рѣчами странными. Пойдемъ. Развлечься
Тебѣ весельемъ надо.
НЕРОНЪ.
Ты права.
Возвращается на ложе.
Простите мнѣ, друзья, что пиръ веселый
На мигъ смутилъ я мрачностью своей:
Разстроенъ нынче я... недугъ какой-то
Меня томитъ. Прошу васъ, оживите
Нашъ праздникъ въ часъ недолгій передъ сномъ
Пріятною бесѣдой и виномъ...
Рабы! цвѣтовъ, цвѣтовъ намъ принесите:
Разсыпьте ихъ узорчатымъ ковромъ
У нашихъ ногъ: пусть нѣжныхъ розъ дыханье
Льетъ въ воздухѣ ночномъ благоуханье!..
Рабы разсыпаютъ цвѣты; другіе разносятъ чаши гостямъ. Неронъ поднимаетъ чашу.
Пью за здоровье дорогихъ гостей!
Пьетъ.
ТИГИЛИНЪ.
Здоровье цезаря!
ВСѢ, поднимая чаши.
Виватъ! виватъ!
Да здравствуетъ божественный нашъ цезарь!
ТИГИЛИНЪ, подойдя къ Фаону. тихо.
Неронъ не веселъ что-то. Попроси
Его съиграть трагедію: быть можетъ,
Онъ этимъ развлечется.
ФАОНЪ.
Хорошо.
Подходитъ къ Нерону и преклоняетя передъ нимъ.
Чтобъ праздникъ этой ночи увѣнчать,
Доставь намъ удовольствіе, властитель,
Изъ устъ твоихъ божественныхъ услышать
Трагедію: ее недавно ты
Такъ дивно декламировалъ...
НЕРОНЪ, разсѣянно.
Какую
Трагедію, Фаонъ?..
ФАОНЪ.
Ты сочинилъ
Ее для состязанія съ Парисомъ
И выразилъ съ искусствомъ страшнымъ въ ней
Мученія, гонимаго богами,
Убійцы матери Ореста...
НЕРОНЪ, въ ужасѣ поднимается съ ложа, глухимъ шопотомъ.
Рабъ,
Что говоришь ты?-- матери убійца!..
ГОЛОСА ГОСТЕЙ.
Цезарь, осчастливь своихъ гостей --
Дай насладиться намъ плодомъ чудеснымъ
Поэзіи твоей. Дай намъ увидѣть
Высокій, несравненный твой талантъ
Въ трагедіи.
НЕРОНЪ, съ еще большимъ ужасомъ.
И вы? Вы сговорились!..
Проклятіе!.. Но кто жъ вамъ право далъ
Пытать меня?.. Пусть сдѣлалъ я злодѣйство,
Но я вѣдь цезарь вашъ...
ПОППЕЯ, взявъ его за руку.
Неронъ! Неронъ!..
НЕРОНЪ, приходя въ себя.
А? что сказала ты?
ПОППЕЯ, настойчиво.
Гостей желанье
Исполнить долженъ ты...
Тихо.
Коль ты совсѣмъ
Разсудка не лишился...
НЕРОНЪ.
Да, я долженъ...
Ты правду говоришь.
Съ внезапнымъ порывомъ отчаянія.
Подайте лиру!
Фаонъ подаетъ диру. Неронъ играетъ мрачную прелюдію. Потомъ начинаетъ декламировать.
"Да нанесенъ ударъ! Да, я убійца,
Убійца матери! Я отнялъ жизнь
У той, кто жизни даръ мнѣ подарила,
Я погасилъ свѣтильникъ, чей огонь
Зажегъ во мнѣ существованья пламень!
Нѣтъ большаго злодѣйства!.. Осужденъ
Я буду въ памяти временъ грядущихъ
Проклятьемъ страшнымъ: матери убійца!
Меня клеймить имъ будутъ вѣчно, вѣчно"!
Рыдаетъ, закрывъ лицо руками.
ГОЛОСА ГОСТЕЙ.
Какое дивное искусство!-- Слава
Поэту -- цезарю!
Апплодируютъ.
НЕРОНЪ, продолжаетъ декламацію.
"Я мать убилъ... Но вѣдь она убійцей
Была сама. Вкругъ трона моего
Катились волны крови. Преступленья
Ужасный путь судьбой указанъ мнѣ...
За что жъ меня караютъ дѣвы мщенья,
Зачѣмъ меня преслѣдуютъ онѣ?
О мать моя! тебя я умоляю:
Не вызывай ужасныхъ эвменидъ!
Толпа ихъ изступленная летитъ
Ко мнѣ, ко мнѣ... Я вопли ихъ внимаю,
Я вижу ихъ, мертвящій душу, взглядъ,
Ихъ волоса съ шипящими зміями!
Онѣ, схвативъ меня костлявыми руками,
Низвергнуть въ бездну тартара хотятъ"!
Блѣдный въ ужасѣ, упадаетъ на ложе.
ГОЛОСА ГОСТЕЙ.
Чудесно!-- Несравненно!-- Цезарь -- богъ
Трагедіи!
ПОППЕЯ, Тигилину тихо.
Какъ поблѣднѣлъ онъ: будто
Его схватилъ недугъ. Боюсь я,
Чтобъ въ обморокъ онъ не упалъ.
ТИГИЛИНЪ, тихо.
Не бойся:
Смотри, опять къ нему вернулись силы.
НЕРОНЪ.
"О, боги! чья рыдающая тѣнь
Выходитъ изъ ужасной бездны Стикса?
Какъ страшенъ этотъ помертвѣлый ликъ
И неподвижный взоръ съ нѣмымъ укоромъ!
Тѣнь матери моей! Она идетъ
Судить меня, судить убійцу-сына"!..
Въ это время на ступеняхъ лѣстницы показывается Агриппина; она медленно приближается, закутанная въ темную палу. Неронъ, внезапно увидѣвъ ее, съ дикимъ крикомъ ужаса бросается къ Поппеѣ.
Смотри, смотри! Ты видишь... тамъ?... Она
Изъ волнъ морскихъ возстала!.. Защитите,
Спасите цезаря!.. Я умираю...
Падаетъ безъ чувствъ. Общее смятеніе. Всѣ окружаютъ упавшаго цезаря.
СЦЕНА II.
ТѢ же, Агриппина.
АГРИППИНА, подходитъ къ Нерону, лежащему въ обморокѣ. Всѣ разступаются передъ нею.
А, ты не ждалъ, что возвращусь я снова
На твой чудовищный, преступный пиръ.
Что я твое нарушу ликованье
О смерти матери! Ты думалъ, я
Лежу теперь холоднымъ трупомъ въ морѣ?
Нѣтъ, я избѣгла подлой западни,
Меня спасли отъ страшной смерти боги,--
И ты валяешься у ногъ моихъ,
Какъ жалкій трусъ, испуганный видѣньемъ
Нечистой совѣсти!.. Меня ты принялъ
За тѣнь могильную? Ошибся ты:
Передъ тобой живая Немезида,
Грозящая тебѣ отмщеньемъ мать!
Къ окружающимъ.
И вы, рабы, сообщники Нерона,
Шептавшіе ему и день, и ночь:
"Сгуби ее, сгуби!" -- и вы не ждали,
Что выйду я изъ темной бездны волнъ,
Куда столкнуть задумали вы тайно
Императрицу вашу... Предо мной
Стоите вы теперь, дрожа отъ страха,
И ждете казни...
ТИГИЛИНЪ.
Августа...
АГРИППИНА.
Молчи,
Коварный песъ, злодѣй! Ты это дѣло
Ужасное внушилъ Нерону, ты --
Вотъ съ этой хитрой лицемѣркой вмѣстѣ!
Указываетъ на Поппею и въ ярости грозитъ ей и Тигилину.
Но и тебѣ. и ей недолго ждать
Возмездія за умыселъ преступный:
Я передъ цѣлымъ Римомъ обнаружу,
Какъ извести меня хотѣли вы,
Проклятые и подлые убійцы!..
Внезапно ослабѣвшимъ голосомъ.
Мнѣ силы измѣняютъ... я слабѣю...
Гдѣ Ацерронія?.. Ахъ, вѣдь они
Ее убили въ голову баграми --
Я видѣла...
Содрогается.
Ужасно!.. Неужель
Нѣтъ никого теперь близь Агриппины,
Кто былъ бы другомъ ей?..
Замѣтивъ среди окружающихъ Париса, бросается къ нему.
Парисъ! Парисъ!
Дай руку мнѣ... Укрой меня, укрой
Отъ злобы ихъ... молю тебя...
Уходитъ, опираясь на руку Париса. Всѣ стоятъ пораженные. Короткое молчаніе. Поппея, опомнившись, даетъ гостямъ знакъ удалиться; они уходятъ.
СЦЕНА III.
Неронъ, Поппея, Тигилинъ, потомъ Аницетъ.
НЕРОНЪ, очнувшись, дико озирается.
Гдѣ я? Что было тутъ? Чей страшный голосъ
Я слышалъ?
ПОППЕЯ.
Успокойся, цезарь: ты,
Трагедію играя, взволновался
И въ обморокъ упалъ.
НЕРОНЪ.
Я видѣлъ призракъ
Ужасный Агриппины...
ТИГИЛИНЪ.
Повелитель,
То былъ не призракъ: то была сама
Императрица.
НЕРОНЪ, въ испугѣ вскакиваетъ съ ложа.
Что? Императрица?!
ТИГИЛИНЪ.
Она жива... Вотъ Аницетъ идетъ --
Онъ намъ разскажетъ, какъ случилось это
Входитъ Аницетъ.
НЕРОНЪ, Аницету.
Она спаслась?
АНИЦЕТЪ.
Властитель...
НЕРОНЪ.
Отвѣчай:
Она спаслась?
АНИЦЕТЪ.
Спаслась...
НЕРОНЪ, садится; по нѣкоторомъ молчаніи.
Какъ это было?
АНИЦЕТЪ.
Отплыли мы отъ берега. Луна
Свѣтила ясно. Тихо шла галера.
На шелковыхъ подушкахъ Агриппина
Покоилась, любуясь блескомъ моря.
Задумчиво у ногъ императрицы
Сидѣла Ацерронія... Какъ вдругъ
Діаны лучъ померкъ подъ облаками,
Я подалъ знакъ -- и палуба раскрылась:
Онѣ упали въ море...
Неронъ содрогается.
Но тотчасъ же,
Изъ черной бездны вынырнувъ, одна
На помощь стала звать, крича: "спасите
Императрицу вашу"! Мы ее
Прикончили скорѣй...
НЕРОНЪ.
О, ужасъ, ужасъ!..
АНИЦЕТЪ.
То Ацерронія была...
НЕРОНЪ.
А та?
АНИЦЕТЪ.
Отъ нашихъ глазъ сокрыта темной ночью,
Она спаслась на берегъ.
За сценой шумъ и крики народа.
НЕРОНЪ, вскочивъ съ ложа.
Негодяи
Трусливые! я вижу вашъ обманъ!
Она спаслась... Вы это злое дѣло
Устроили и вы мнѣ за него
Отвѣтите!
Аницетъ въ ужасѣ отступаетъ передъ взглядомъ Нерона. Въ это время входитъ трибунъ и говоритъ въ глубинѣ сцены съ Тигилиномъ. Шумъ и крики за сценой усиливаются.
ТИГИЛИНЪ, подходитъ къ Нерону.
Ты гнѣваешься, цезарь,
На вѣрныхъ слугъ за нашу неудачу?
Что жъ, если ты находишь это нужнымъ --
Пожертвуй нами; но спѣши: теперь
Не мы одни -- и ты рискуешь жизнью!
Вотъ выслушай, что говоритъ трибунъ.
Дѣлаетъ трибуну знакъ; тотъ подходитъ.
ТРИБУНЪ.
Народъ толпою къ берегу сбѣжался.
Едва я могъ пробраться сквозь ряды
Собравшихся людей... Они узнали,
Что волею боговъ императрица
Избѣгла гибели въ пучинѣ моря...
Ты слышишь, цезарь, шумъ и крикъ: они
Привѣтствуютъ спасенье Агриппины
И осуждаютъ тѣхъ, кто былъ виной
Крушенія галеры, угрожаютъ
Возстаніемъ тебѣ...
НЕРОНЪ, гнѣвно.
Ты былъ обязанъ
Смирить мятежныхъ крикуновъ...
Входитъ поспѣшно центуріонъ.
ЦЕНТУРІОНЪ.
Властитель,
Народъ, волнуясь, окружилъ дворецъ,
Императрицу онъ желаетъ видѣть,
Съ ней говорить, ей выразить привѣтъ
И радость...
НЕРОНЪ, еще съ большимъ гнѣвомъ.
Разогнать толпу оружьемъ!
Трибунъ и центуріонъ уходятъ. За сценой усиленный шумъ; затѣмъ все стихаетъ. Неронъ прислушивается, лотомъ обращается къ Тигилину.
Гдѣ Агриппина?
ТИГИЛИНЪ.
Въ свой покой она
Ушла сейчасъ...
ПОППЕЯ.
Она грозила смертью
И мнѣ, и Тигилину, и тебѣ!
Она сказала, что предъ цѣлымъ Римомъ
Насъ обвинитъ въ преступномъ покушеньѣ...
НЕРОНЪ, блѣдный, бросается на ложе и хватается за голову.
А, я погибъ! погибъ!
ПОППЕЯ.
Да, если ты
Не примешь мѣръ спасти себя.
ТИГИЛИНЪ.
Властитель,
Напрасно ты тревожишься: скажи
Одно лишь слово, знакъ подай безмолвный...
НЕРОНЪ, съ отчаяніемъ.
Вы это дѣло начали и вы
Должны окончить...
Входитъ Парисъ.
СЦЕНА IV.
Тѣ же, Парисъ.
ПАРИСЪ.
Цезарь, Агриппина
Меня послала...
НЕРОНЪ.
Какъ! ты отъ нея
Посломъ пришелъ?!
ПАРИСЪ.
Прости мнѣ, повелитель.
Чужую волю исполняю я.
Императрица проситъ снисхожденья:
Она теперь къ тебѣ прійдти не можетъ:
Ей нездоровится, покой и сонъ
Необходимы ей, и умоляетъ
Она свиданье отложить до завтра.
НЕРОНЪ, близко подходитъ къ Парису, пристально смотритъ ему въ глаза и вдругъ роняетъ изъ-подъ одежды кинжалъ.
Что это выронилъ ты изъ-подъ тоги?
Быстро наклоняется и поднимаетъ кинжалъ.
Оружіе!... Предатель! ты подосланъ
Убить меня! Ты Агриппины другъ,
Ты въ заговорѣ съ нею!
ПАРИСЪ, потерявшись отъ страха.
Цезарь, я...
НЕРОНЪ.
А, подлый рабъ! Нерона продалъ ты
За ласки матери еге и думалъ
Съ ней власть дѣлить... Не вѣренъ твой разсчетъ:
Для цезаря готовилъ ты кинжалъ,
Но онъ вонзится въ грудь твою, предатель.
Закалываетъ его. Парисъ падаетъ.
ПОППЕЯ, съ крикомъ ужаса бросается къ Нерону и хватаетъ его за руку.
Неронъ, о, что ты сдѣлалъ?!
НЕРОНЪ.
Ничего.
Убилъ предателя.
Тихо ей.
Онъ былъ ея
Любовникомъ. Я это знаю.
ПОППЕЯ.
Боги!
НЕРОНЪ.
Она ему тронъ цезаря сулила,
И если бы онъ трупомъ не лежалъ
Теперь передо мной, какъ знать, быть можетъ,
Онъ снялъ бы съ трупа моего вѣнецъ
И на себя надѣлъ...
Подходитъ къ тѣлу Париса, увлекая за собой Поппею, наклоняется и внимательно разсматриваетъ его.
Онъ былъ красавецъ,
Не правда ли, Поппея, и артистъ?
Смотри жъ теперь, какъ смерти дикій ужасъ
Его лицо прекрасное и взоръ
Обезобразилъ вдругъ... Ужель она
Его любила?... Ты дрожишь, блѣднѣешь?...
Да, смерть ужасна, и кругомъ себя
Я чувствую теперь ея дыханье
Холодное... Сказала правду ты:
Чтобъ не погибнуть самому, я долженъ
Свершить велѣнье грозное судьбы!
Обращаясь къ Тигилину и Аницету.
Вы видѣли: подосланъ былъ убійца
Отъ матери моей. Я цезарь вашъ:
Вы защищать меня должны. Объ этомъ
Подумайте. И если жизнь моя
Для васъ священна, если дорожите
Вы собственною жизнью,-- то вѣрнѣй
Теперь ударъ направите.
ТИГИЛИНЪ, обнажая мечъ.
Властитель!
Вотъ видишь этотъ мечъ: я имъ клянусь,
Еще на небѣ блѣдный ликъ Діаны
Угаснуть не успѣетъ,-- ты вздохнешь
Свободнѣе!...
НЕРОНЪ.
Довольно. Словъ не надо:
Я дѣла жду отъ васъ... Идемъ, Поппея.
Уходитъ съ Поппеей.
ТИГИЛИНЪ.
Ну, Аницетъ, теперь для насъ съ тобой
Нѣтъ выбора. Покончить съ Агриппиной
Необходимо, чтобы насъ самихъ
На утро цезарь не покончилъ. Видишь,
Расправа у Нерона коротка
Становится.
Указываетъ на трупъ Париса.
Онъ былъ любимцемъ, другомъ --
И вотъ теперь...
АНИЦЕТЪ.
Ужасно!... Не могу
Я видѣть этотъ ликъ и взглядъ застывшій...
Набрасываетъ на тѣло свою тогу.
ТИГИЛИНЪ.
Оставь его, не до него теперь.
Онъ былъ актеромъ въ жизни и предъ смертью
Гримасу сдѣлалъ цезарю, чтобъ тотъ
При этомъ оцѣнилъ его искусство...
Не будемъ медлить больше: цезарь ждетъ
Услуги нашей.
Хочетъ идти.
АНИЦЕТЪ, удерживая его.
Стой! смотри, смотри:
Кто тамъ идетъ?
ТИГИЛИНЪ.
Она! Тсс... тише!
Укроемся.
Прячутся за одну изъ колоннъ.
СЦЕНА V.
АГРИППИНА, медленно входитъ съ зажженной луцерною.
Нѣтъ сна... Какъ въ гробѣ темномъ.
Мнѣ душно, тѣсно въ комнатахъ дворца,
Хочу дохнуть я воздухомъ...
Ставитъ луцерну на столъ.
Какъ долго
Ночь эта тянется. Я никогда
Разсвѣта не ждала съ такой тревогой...
Мнѣ страшно... но чего жъ боюся я?
Они теперь, терзаясь преступленьемъ.
Должны въ невольномъ страхѣ трепетать:
Они въ моихъ рукахъ и не посмѣютъ
На новое злодѣйство покуситься...
А все мнѣ страшно и тоскливо сердце
Предчувствіемъ томится роковымъ,
И каждый шорохъ, звукъ въ ночномъ молчаньѣ
Мнѣ кажется ужаснымъ, и во тьмѣ
Мерещутся убійцы...
Подходитъ къ краю террасы.
Какъ спокойно
И молчаливо море...
Содрогается.
Надо мной
Оно бы также было молчаливо
И неподвижно, если бъ тамъ, на днѣ.
Лежала я холоднымъ, блѣднымъ трупомъ.
Ужасное воспоминанье! Дрожь
Невольно въ душу проникаетъ... Боги!
Ужели вы спасли меня затѣмъ,
Чтобы отдать Поппеѣ и Нерону
На жертву снова?.. Эта мысль опять
Ко мнѣ вернулася, она, какъ демонъ,
Меня терзаетъ. Нуженъ мнѣ покой.
Я вся измучилась, я истомилась
И тѣломъ, и душой...
Подходитъ къ ложу.
Быть можетъ, здѣсь
Я задремлю подъ ласковымъ дыханьемъ
Ночной прохлады...
Склоняется на ложе.
Богъ привѣтный сна!
Молю тебя: о, дай хоть на мгновенье
Забыться мнѣ, услышь мою мольбу:
Закрой мои пылающія вѣки
И утоли тревоги тайной боль...
Засыпаетъ. Долгая пауза. Тигилинъ и Аницетъ показываются изъ-за колонны и осторожно крадутся къ ложу. Вся сцена шопотомъ.
ТИГИЛИНЪ.
Она заснула... вотъ удобный мигъ.
АНИЦЕТЪ.
Какъ -- сонную?..
ТИГИЛИНЪ.
Такъ что же? Меньше будетъ
Хлопотъ и крика...
АНИЦЕТЪ, удерживая его.
Подожди. Ужель
Рѣшишься ты?
ТИГИЛИНЪ.
Чего же больше ждать...
Пусти меня...
АНИЦЕТЪ.
Молчи, молчи!.. Ты слышишь.
Она пошевелилась... застонала...
Оба замираютъ на мѣстѣ и прислушиваются.
АГРИППИНА, во снѣ.
О, не смотри померкшими глазами...
Не проклинай... Тебя убила я
Для сына... Прочь!.. Ты, блѣдный, мертвый призракъ,
А сынъ мой живъ... Онъ цезарь... Не сжимай
Моей руки холодною рукою...
Оставь меня... Оставь...
Съ крикомъ просыпается, вскакиваетъ съ ложа и въ ужасѣ оглядывается крутомъ.
Ахъ, это сонъ...
Какъ бьется сердце... О, когда же, боги,
Меня покинетъ страждущая тѣнь
Загубленнаго Клавдія?.. Иль вѣчно
Меня и мертвый будетъ мучить онъ
Своимъ безумнымъ взглядомъ, какъ при жизни?
Онъ каждой ночью къ ложу моему
Приходитъ проклинать и въ темный тартаръ
Зоветъ онъ за собою...
ТИГИЛИНЪ.
Въ эту ночь
Туда за нимъ сойдешь ты, Агриппина!
АГРИППИНА, съ ужасомъ.
Убійцы! О, спасите, помогите!
ТИГИЛИНЪ.
Напрасный зовъ: твой смертный часъ насталъ.
АГРИППИНА, узнавъ его.
А, это ты злодѣй! Ужели рокомъ
Мнѣ отъ тебя погибнуть суждено...
Иль нѣтъ здѣсь никого, кто бъ Агриппину
Могъ защитить...
Какъ бы внезапно вспомнивъ, въ отчаяніи.
Парисъ!.. Парисъ!..
ТИГИЛИНЪ.
Къ чему
Кричишь ты громко такъ: онъ не услышитъ,
Хоть онъ и близко отъ тебя... Смотри --
Вотъ онъ лежитъ!..
Открываетъ труппъ Париса.
АГРИППИНА, бросается къ трупу.
О, ужасъ! ужасъ!
Они тебя убили... да... Злодѣи!..
Убили!.. Ахъ, теперь и мнѣ осталось
Одно лишь въ этомъ мірѣ -- умереть.
ТИГИЛИНЪ.
Да, это правда,-- умереть должна ты:
Такъ цезарь повелѣлъ.
АГРИППИНА.
Ты лжешь, ты лжешь!
Неронъ мой сынъ: онъ повелѣть не могъ
Убійства матери.
ТИГИЛИНЪ, хватаетъ ее за руку.
Тебѣ докажетъ
Ударъ меча, что правду я сказалъ.
АГРИППИНА, вырывается, отступаетъ и въ отчаяніи подставляетъ грудь.
Такъ бей же въ грудь, вскормившую Нерона!
Тигилинъ закалываетъ ее. Агриппина падаетъ.
ТИГИЛИНЪ, отирая кровь съ меча.
Окончена работа... Аницетъ,
Что жъ ты стоишь? Иди сюда...
Аницетъ подходитъ.
Однако,
Ты струсилъ, другъ, порядкомъ!
АНИЦЕТЪ.
Я не могъ...
Она вѣдь дочь Германика...
ТИГИЛИНЪ.
Любезный,
Совсѣмъ не кстати вздумалъ вспоминать
Объ этомъ ты... Ну, все равно!... теперь
Одно осталось: отнести Нерону
Желанное извѣстіе. Идемъ.
Уходятъ.
СЦЕНА VI.
Неронъ, Поппея, Тигилинъ.
ПОППЕЯ, удерживая Нерона.
Неронъ, остановись!...
НЕРОНЪ.
Нѣтъ, нѣтъ, ее
Хочу я видѣть... Успокоить это
Моей души волненье.
Подходитъ къ трупу матери.
Вотъ она
Лежитъ безмолвная... Богини мщенья!
Вы знаете, что вынужденъ былъ я
На это дѣло страшное...
Наклоняется, разглядывая трупъ.
Желѣзо
Пронзило грудь ей, острое желѣзо...
А этой грудью вѣдь она меня
Вскормила, я склонялся къ этой груди
Съ любовью...
Упадаетъ передъ трупомъ на колѣни.
Мать! прости меня, прости!
Молчишь ты и глядишь померкшимъ взоромъ
Въ мои глаза... изъ раны кровь течетъ...
Та кровь, что и во мнѣ... О, горе, горе
Тебѣ, Неронъ! ты собственную кровь
Въ безумьѣ пролилъ!... Какъ зіяетъ рана!
Какъ будто бы отверзтыя уста.
Что вопіютъ о мщеньѣ и взываютъ
Къ неумолимымъ, страшнымъ судіямъ
Подземнаго, невѣдомаго міра!..
Я слышу: приближаются они
И взорами сверкаютъ роковыми
И грознымъ голосомъ гремятъ: "Гдѣ онъ,
Убійца матери своей?" -- и люди
Указываютъ мстителямъ: "Онъ здѣсь"!..
Рыдаетъ.
Да, горе мнѣ! Въ безумьѣ я низвергъ
Природы строй, возсталъ я противъ чувства,
Что свойственно ничтожной твари даже,
Какъ жизнь сама. Мной пролитая кровь
Огонь любви священной загасила --
Любви къ источнику существованья,
И тьма теперь кругомъ меня легла,
И все въ душѣ угасло, кромѣ муки
Отчаянья и роковаго страха
Предъ Немезидою, грозящей мнѣ!
Я сдѣлалъ то. что сдѣлать не рѣшалось
Донынѣ человѣческое сердце:
Ни на землѣ, ни у боговъ небесныхъ
Прощенія-такому дѣлу нѣтъ!
Съ плачемъ припадаетъ къ трупу матери.
ЗАНАВѢСЪ.