По лат. и по фр. aër, air муж., как и по рус; гр. αήρ и нем. die Zuft жен. Как рус. душа жен. от муж. дух, так и по-лат. anima -- animus, слич. женские ψυχή, die Seele, фр. ате с муж. der Geist, esprit (spiritus); следов., душа кажется более нежным и слабым проявлением духа. Славяне искони олицетворяли душу: так, в Краледворской рукописи души летают по деревьям.
Ветер постоянно муж. рода: άνεμος, ventus, der Wind, le vent. Север и юг, как ветры, также муж. рода; Новог. лет., 83 въста угъ в ѣ тръ; Деян., 27, 13 дхнувшу же югу...; у Ломоносова: внимай, как юг пучину давит, ibid.: так север укротись впоследни возстенал; в Пек. лет., 202, с весны были с ѣ верики в ѣ тры. Ветры постоянно олицетворялись. В живописи, с весьма древних времен, они представляются дующими лицами или головами, что напоминает предание о дующей голове Иоанна, которую будто бы носит Иродиада в пустынях небесных {Grimm. Deutsche Mythologie, с. 360.}. Следы этого предания были и у славян: седмь дщерий Иродовыхъ трясцами (лихорадками) басньствованіе, сихъ же ни евангелисты, ни единъ отъ святыхъ седми именоваша, но едина, испросившаа главу Предотечеву, о ней же явѣ есть, яко и та дщи Филиппова, а не Иродова (Калайд., Иоан. Екс. Болг., 210). По немецким преданиям, ветры выступают со всех четырех концов земли карликами. Греки считали их великанами и братьями (Гез., Феол., с. 371). Эол, первоначально герой и царь, возведен в достоинство божественного предводителя ветров. По русскому поверью, ветры сыновья одной матери; в Слове о полк. Иг. они Стрибоговы внуки; в одной русской народной притче ветер олицетворяется мужиком {Сахаров. Сказания русского народа. 1841, I, с. 104.}. Таково общее согласие грамматического рода в слове ветр с олицетворениями.