Для истории славянских местоимений мы имеем начала в "Грамматике..." Добровского, чем, вероятно, всякий и пользуется. Для истории же русских местоимений предлагаю малый эпизод о местоимениях "Древних русских стихотворений", с некоторыми прибавлениями.
Местоименное окончание в полном прилагательном удлиняется: -іu -хъ, -ыихъ, -шмъ, -ышлъ вм. -ихъ, -ыхъ, -имъ, -ымъ: по высокшмъ горамъ, 303; красныимъ золотомъ, 293; по пятдесятъ гребцовъ -- воровскіихъ казаков, 318 {В древн. стихотв. это удлинение, вероятно, для стихотворного ладу, ибо в стихирарях даже позднейших столетий удерживаются древнейшие -ааго, -ыихъ. -иимъ и др. для продолжения нот, см. "Румянц. муз." Востокова, с. 650.}. Сличить древнеславянские окончания прилагательных на -ааго, -ууму также в Остромировом евангелии (от Матфея, XXV, 8, от Марка, XVI, 13): мждрыимъ, прочиимъ. В Ипатьевск. лет.: 205 иныихъ князш; 224 съ прочшми рѣчьми.
Родительный падеж местоимений женского рода единственного числа имеет правильную продолженную форму, как в церковнославянском языке: своея вм. своей, тыя, тоя вм. той: ради корысти своея, 109; со тыя горы со высокія, 210; изъ тоя Карелы богатыя. Здесь и местоимения, и прилагательные правильно оканчиваются по местоимению ея. В параллель с этой цс. формой идет русская для винит, единств, женск. тое вм. ту: на тое княгиню новобрачную, 97. Форма тое совершенно правильна, ибо подходит под общий закон склонений, т. е. склоняется по винит, женск. ее.
Краткая форма личных местоимений 1-го и 2-го лица и возвратного, сходная с цс. мя вм. меня, т ѣ (ти), те вм. теб ѣ, се вм. себ ѣ: не кому у тя помолитися, 70; али т ѣ Никит ѣ мало можется, 330; а самъ се молодецъ размышляетъ, 308; благослови мя отче, 400.
В склонении 3-го лица любопытно опущение благозвучной приставки ", т. е. на его вм. на него, на ее вм. на нее и т. д.: а и черезъ его только топоръ подать, 170; а и буйны в ѣ тры не вихнуть на ее, 87; что много трудовъ за ихъ положилъ, 176. В противоположность этому употребление притяжательного его с н: въ него мѣсто, Ипатьевск. лет., 226.
Некий точно так как ничто разделяется предлогом на приставку и корень: н ѣ в кое время пригожуся теб ѣ, 217: еще н ѣ въ кое время пригожусь я вамъ всѣмъ, 307. Слич. в Хлебн. и Ерм. рук. н ѣ вкоемъ м ѣ ст ѣ, Ипатьевск. лет., 217.
Указательное тотъ, та, то подобно греческому члену в древнюю пору употребляется как указание и как член: и сѣлъ на палаты б ѣ локаменны, на тѣ на палаты царскгя, къ тому царю Индийскому и на т о окошечно косящатое, 49; безъ бою, безъ драки великія, и безъ того кроволипя напрасного, 244; мало время по-зам ѣ шкавши несутъ Тугарина Зм ѣ евича на той доскѣ красна золота, 188. Эти местоимения здесь вовсе не указывают на такие предметы, о коих было уже сказано, ибо прежде о них не говорилось ни слова.
Окончания -атъ, -етъ, прибавляемые к существительным и прилагательным, означают подобное же определение, соответствующее члену: схватил его медв ѣ дь-атъ, 400; как будетъ л ѣ тнш-етъ день въ половин ѣ дня, 327. Это окончание можно объяснить -- или сокращением частицы то, очень часто приставляемой у нас к концу слов, или новоболгарским членом: подданницыт ѣ, десятата часть, на времято д ѣ тинск іа тъ возрастъ. Слич. у Нестора: сд ѣ лаша градок-ось, по Лавр, сп., с. 13; и пойду въ грод-ось; с. 30; холм-отъ, отрок-отъ, там же, с. 48, 87.
Местоимение 3-го лица ставится вместе с тем словом, которое оно должно бы заменить: а втапоры Волхъ онъ догадливъ былъ, 47; доселева Рязань она селомъ слыла, 345; она т ѣ мъ узда дорога, 33; а втапоры Терентьище онъ жены своей слушался, 15; которы молодцы они поглавн ѣ е, срѣзали чембуры шелковые, 144. Таковое употребление личного онъ следует отличать от стоящего с приложением, например, только я Владиміръ князь холостъ хожу, 86, ибо во всех вышеприведенных примерах онъ употребляется как личная прибавка к сказуемому. Подобное же употребление местоимения в некоторых американских языках, напр.: Иванъ онъ любитъ Петра {"Mіthrіdates", ч. Ill, отд. III, с. 397; Becker. Organіsm der Sprache, § 51.}. Слич. Пек. лет.; 198 и они н ѣ мцы учали бити челомъ государю; Котошихин: 2 онъ же бояринъ пріиде к царю; іbіd. 52 посольскихъ ихъ дворянъ верстаютъ на три статьи. Также и притяжательное местоим.: іbіd, въ домахъ ихъ боярскихъ учинены приказы; Даниил заточн.: образъ твой государевъ красенъ (Пам. лит. XII в., с. 233).
Употребление относительного который сходно с латинским. Оно ставится вместе с тем словом, к которому относится: и взд ѣ валъ на себя шубу соболиную, которой шубѣ цѣна три тысячи, 59; за рѣку онъ броду не спрашиваетъ, котора рѣка ц ѣ ла верста пятисотная, 23. Так как и вопросительное и относительное употребление местоимения который долженствовало произойти от одного и того же начала, то ничего нет странного, что некогда относительное который ставилось рядом с своим существительным, как теперь вопросительное: который час? И ныне в деловых бумагах для большей ясности при относительном который иногда ставится его существительное. Связь этого местоимения с своим существительным такова, что существительное даже и упоминается не в главном предложении, а только в придаточном вместе с который: приказалъ казнить и в ѣ шати, которые мужики были главные въ Угличи, 265 вм.: техъ мужиковъ, которые были., Потому такое придаточное легко может стоять перед главным, ибо существительное в придаточном: и которые старцы при церкви живут; даетъ золотой казны не считаючи, 174 вм.: старцамъ, которые при церкви живутъ, даетъ. Иногда в главном стоит местоимение 3-го лица: а которые остались люди похужѣе, на другой сторон ѣ въ такуюжъ они пещеру убиралися, 115. Иногда придаточное предложение с местоимением который присовокупляется к главному союзами что, да: возьми ты д ѣ вушку поваренную, поваренную, что которая хуже всѣхъ, 342; взд ѣ лъ на себя шубу соболиную, да котора шуба в три тысячи, 58. Пользуясь такой свободой, местоимение который относится у нас и к прилагательному, от существительного происшедшему, становясь с существительным, от коего произведено прилагательное, напр. Котошихин: 57 (поку-паютъ) также и на товарные деньги, которые товары продаютъ у Архангельского города; іbіd. 58 дается на церковное строеше, которые церкви бываютъ разорены. Местоимение который столь же древне в славянском языке, как и иже, ибо употребляется в Остромировом евангелии: которааго же отъ васъ оць въспросить снъ свои хл ѣ ба. еда камень подасть ему, Луки, XI, 11. Оно отличается от иже тем, что до сих пор сохраняет в своем значении малый остаток сравнительной степени, означая избрание из двух или нескольких: котораго возьметъ за руку, изъ плеча тому руку выломить, 254; тамо татара просто стоятъ, и которыхъ вислоухихъ всѣхъ прибилъ, и которыхъ висячихъ всѣхъ оборвалъ, 259. А местоимение иже, яже, еже означает связь {Гумбольдт. Uber dіe Kawі-Sprache, с. CCXCIII.}, ибо состоит из личного местоимения и, я, е и союза соединительного же. Сейже употребляется так же относительно, как и иже: и поставя мя среди поля, се же бяше полно костей челов ѣ ческихъ, 1езек., 37, I. В Краледворск. рукописи: 14: Wlastі па zachodle w s іec h ze wlastech luda mnoho zіu e (= власти на заходе (области на западе), в сих же властех люда (людей) много живет).
Возвратное себя в древних стихотворениях означает отдельность, исключенность, сосредоточенность предмета в себе самом; потому по себ ѣ значит "отдельно": голова его по себ ѣ лежитъ, руки ноги разбросаны, 292. При глаголах это местоимение выражает отдельное, сосредоточенное в предмете действие: думаетъ себ ѣ разумом своим, 96; а самъ се молодецъ размышляетъ, 308; а и сталъ т ѣ то рѣчи размышляти собою, 286. Слич. Ипатьевск. лет.: нача соб ѣ думати, 206; тако соб ѣ во сердци мысля, 206. Потому слово особа прекрасно выражает понятие неделимого себе самом сосредоточенного и отделенного от всего прочего. Слич. Нестора, по Лавр. сп. поляномъ же жившимъ особ ѣ, 4. Но в Кенигсб. сп. 7 уже: поляномъ же жувущимъ особ ѣ. волнамъ вельямь въставшимъ за соб ѣ; Лавр. сп. 14 особь вм. особенно, напр. в Новгор. лет. 51 -- птица особящаяся на зд ѣ, Псал., 101, 8, на особицу вм. особливо в Др. русск. стих. 4 быша в нихъ усобиц ѣ, Нестор, 12. Имена, глаголы и прилагательные, происшедшие от местоимения соб ѣ, ясно указывают, что местоимения выражают не только отношения или формы, но и понятия {Против Беккера.}.
Многие глаголы принимали возвратное ся, которого ныне не терпят: выступался туто старой Бермята Васильевичь, 159; из той скамьи богатырский выступается Иванъ гостиный сынъ, 55; постоялся турецкий царь, 311; а и втапоры ему бошлыки не отказывалися, 268; заздорилася баба Горынинка, 361; она ходить лукавится, 416; онъ думался не продумался, 343; втапоры доложился о томъ большой есаулъ Стафш Лаврентьевичь, 110, 111; скажитеся, какъ васъ по имени зовут, 187. Многие из этих глаголов могут быть употреблены и теперь. Напротив того, иные глаголы, ныне употребляемые с возвратным ся, не имели оного: л ѣ вая нога его поскользнула, 62; подымавши они богу молятся, 231, т. е. подымавшись; она плачетъ д ѣ вица убиваючи, 304, т. е. убиваючись. Особенно любопытно употребление так называемых общих глаголов без ся: над ѣ ючи на свою родимую матушку, 152. В глаголах безличных возвратное местоимение ся играет едва ли не главную роль: али т ѣ Никит ѣ мало можется, 330; со полуночи Никитичу неуснется, 64. Так как ся должно относиться к подлежащему, на которое обращается или к которому относится действие, то надобно предположить в этих безличных глаголах подразумеваемое подлежащее, и к нему-то обращается возвратное ся или даже, можно сказать, в себе самом его содержит. Страдательный залог выражается и формою действительного с возвратным местоимением: вел ѣ ть ихъ разослать по квартирамъ, до того часу, когда спросятся, 119. По Иоан. екс. болг.: Христосъ распинается, камеше распадается -- страдательного залога. И греческий страдательный есть не иное что, как возвратный: τνπτο-μαι не иное что, как τύπτω-με {Becker. Organіsm der Sprache, с. 88.}. Чтобы отличить возвратный залог от среднего и страдательного, в русском языке употребляется себя вм. ся: явился -- средний залог, явилъ себя -- возвратный; назывался -- средний и страдательный, называлъ себя -- возвратный; напр.: одинъ Марко Ефесскій явилъ себя достойнымъ служителемъ Христовымъ, Кар., Ист. гос. Рос, т. V, с. 289.
Особенности некоторых местоимений. Вместо друг с другом -- друг с дружкой: другъ съ дружкой проститися, 248. Всякий вместо каждый, когда при существительном есть обособляющее, какое-либо выражение, напр. предлог по: всякая стр ѣ ла по десяти рублевъ, 23, 204, а на всякой тычинк ѣ по маковкѣ, 355. В употреблении не надо смешивать всякий и каждый: каждый предполагает -- поодиночке, всякий -- все. Свой с прилагательным окончанием -ский получает значение качества: не за свойской курсъ ты хватаешься, 331, т. е. не по твоим он силам и достоинству.
Любопытно, как многие древнейшие формы мало-помалу изменялись: так, род. жен. тыя, тоя в тое: Ипатьевск. лет., 213: тое же зимы, следов., и прилагательные на -ые или -ое вм. -ыя, -іn. Ипатьевск. лет., 54: изъ рускые земли; іbіd, 220: од иное воды; Пек. лет., 18: тое жъ осени; 22: тое весны; 221: отъ тое молвы; Никон, лет. в Ист. гос. Рос, X, пр. 6: тое жь нощи; Ист. гос. Рос, XI, пр. 36: то наша большая правда; тое больше у насъ не живетъ; в Древ. рус. ст., 33: тое узды; 227: сверхъ тое р ѣ ки Череги. И наоборот, винит, жен. на -оя вм. -ую, -ю, -ое: Древ. рус. ст., 349: нашелъ в палатахъ у змѣища свою опт, любимую тетушку, г о я то Марью Дивовну. И в прилагат. -ыя, -іn для жен. дат. пад.: 349 ко матушкѣ родимыя своей; 96 пр1ѣхалъ къ церкви с о б о р ны я; 50 полет ѣ лъ ко своей дружин ѣ хорабрыя. Предл. пад.: 213 а и самъ въ добычѣ богатыр-с к ! я, 283 сидючи в бесѣд ѣ с мир нн ы я; 175 и стоятъ на пристани корабельныя.
О РОДАХ ИМЕН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ
Grіmm D. Gr., III, с. 344--563
Естественный род отличается от грамматического. Естественный объемлет весьма малое число слов в сравнении с остальными, в которых не обращается внимания на родовое отличие или потому, что его действительно нет, или потому, что обыкновенная наглядность, господствующая в языке, лишена строгого естествоиспытательного наблюдения. Так, червь мужского роду, а муха женского безо всякого отношения к природе; так, рука женского рода, язык мужского, сердце среднего, душа (dіe Seele) женского, слово (das Wort) среднего, ветер (der Wіnd) мужского, земля (dіe Erde) женского, вода по-рус. женского, по-нем. (das Wasser) среднего. Для чего же такое применение природного отличия к предметам неодушевленным и представлениям? В языке {G. de Humboldt. Sur la nature des formes grammatіcales et sur le génіe de la langue chіnoіse, 1827, с 12, 13.} господствуют два начала: разумное, основывающееся на чистых идеях, и чувственное, соединяющее наглядные понятия с действительностью. Без родов можно обойтиться, и многие языки не имеют оных; в тех же языках, в кои род проникнул, составляет он необходимую принадлежность, без коей невозможно склонение. Грамматический род есть нечто иное как созданное фантазиею распространение естественного рода на все предметы: оттого многие отвлеченные и мертвые выражения получают жизнь и движение. Так, понятие действующее, мощное и самостоятельное действию, слабейшее и зависимое -- женским или средним: бог, природа, земля и небо; дух и душа; ветер и ветвь; союз и связка; ворон и ворона, волк и лисица.
Между естественным и грамматическим родом занимают средину такие слова, кои, не подлежа ни природному отличию, ни случайной игре фантазии, образовали свой род олицетворением (просопопеею), каковы названия богов и обожествленных стихий и явлений природы.
1. Бог, der Gott, ϕεος, deus.
2. Дьявол, diabolus, der Teufel 'бес сродное с нем. base (G r i m m D. Gr., III, с 605), лукавый, леший, домовой.
3. Солнце и месяц во всех нем. наречиях первоначально женского и мужского рода, как повествует ясно предание в Эдде: у Мун-дильфёри были два детища, сын Мани (Mond) и дочь Соль (Sonne). Есть литовское предание о свадьбе солнца и месяца. Впрочем, в роде солнца различествуют даже немецкие древнейшие памятники; гр. ήλιος и лат. sol муж. р., наше солнце сред, от уменьшительной приставки -це; муж. род месяца подлежит меньшим исключениям.
4. Цень (der Tag) существо муж., ночь (die Nacht) -- женское, опять согласно с преданием в Эдде: Ноттъ (die Nacht), дочь Нёрви, была за многими замужем и наконец за Деллингром, которому родила сына, именем Дагра (dagr, tag), столь же блистательного и светлаго, как отец, а не темного и мрачного, как мать. Ночь и в гр. νύζ, и в лат. пох рода жен.; день же хотя в лат. dies муж., но переходит и в жен.; а в гр. ημέρα -- женского.
5. В гр., лат., сл., нем. земля -- женского рода: γη и γάτα, terra, die Erde. По Эдде, земля дочь той же ночи, от другого мужа.
6. Огонь от санскр. Agni, что значит и огонь и бог огня.
7. Нем. der Donner (donar, thunar) потому мужского, что означает и гремящего бога, и гром его колесницы в небе; лат. tonitrus -- муж., tonitru -- сред., хотя одного корня с нем. donner, но уже не означает Юпитера; лит. perkunas -- мужского, означает и бога, и гром: ему соответствует слав, перун, означающий только бога: употребление же его вместо грома есть позднейшее, поэтическое, напр. Ломоносов: перуны мракъ густой сверкая разд ѣ ляютъ.
Таковое мифологическое олицетворение входит в названия многих зверей, явлений природы, стихий, дерев и проч., так что трудно отличать постоянно и везде настоящее олицетворение от грамматического рода, исключения из коего во многих случаях объясняются мифологическими представлениями народа.
Поэты, живописцы и ваятели обыкновенно представляют в образе жен все способности душевные, добродетели и пороки; искусства, а знания (означается родом мужским; понятие подлежащее), несмотря на то, какого бы рода ни были, названия оных, женского ли, как любовь, ненависть, мужеского ли, как раздор, разум, среднего ли, напр. смирение, покаяние. Это ведется от времен древних: римляне таковым отвлеченным понятиям давали женский род.
При отличии грамматического рода полагается следующее начало: мужской род означает древнейшее, великое, твердое, грубое и быстрое, действующее, движущееся и производящее; женский род -- позднейшее, меньшее, нежное и тихое, страдательное и восприемлющее; средний род -- произведенное, неразвившееся, веществообразное, собирательное.
Грамматический род чувственных предметов.