Этотъ романъ написанъ съ цѣлью протеста противъ войны, которая болѣе всѣхъ человѣческихъ учрежденій составляетъ позоръ и бичъ современной цивилизаціи. Но что я говорю? Эти слова писаны мною въ Шобурнесѣ, гдѣ наши англійскіе артиллеристы пробуютъ новыя орудія цѣною нашихъ кармановъ и оконъ. Я забываю, сколько именно стерлинговъ стоитъ англійскому народу каждый выстрѣлъ изъ новоизобрѣтенной пушки, или какому денежному взысканію онъ подвергается для производства ежедневной пробной канонады въ Шобурнесѣ и другихъ подобныхъ убѣжищахъ безпокойства. Передъ мною стѣнной календарь, изданный религіозной газетой "Христіанскій Вѣстникъ", и на немъ виднѣются среди портретовъ духовныхъ проповѣдниковъ воинственныя черты египетскаго героя, лорда Вольснея. Другіе признаки удостовѣряютъ, что во всѣхъ странахъ процвѣтаетъ христіанская цивилизація, которой мы такъ кичимся. Пріятно также думать, что даже либералы были вынуждены примѣнять воинственную программу и поддерживать энтузіазмъ владѣльцевъ египетскихъ фондовъ славными побѣдами надъ безпомощными ближними, живущими на Востокѣ. Библія, мечъ и лазаретный фургонъ вездѣ торжествуютъ, и религія Христа всюду одерживаетъ верхъ. Еще одинъ шагъ, и достигнутъ былъ бы золотой вѣкъ; этотъ шагъ, по мнѣнію многихъ набожныхъ христіанъ и членовъ комфортабельныхъ клубовъ, заключался бы въ томъ, чтобъ старыя раны безпокойной Ирландіи были залечены порохомъ и картечью.
Но этотъ предметъ слишкомъ печальный, чтобъ по поводу его изощряться въ сарказмахъ. Я стою лицемъ къ лицу съ страшнымъ фактомъ, что война все еще существуетъ и будетъ существовать, пока ее терпятъ при какихъ бы то ни было обстоятельствахъ и подъ какимъ бы то ни было названіемъ проповѣдники христіанства, среди которыхъ всего могущественнѣе представители четвертаго сословія. Въ XIX вѣкѣ война должна быть просто невозможной, а если она возможна, то это доказываетъ, какъ не вполнѣ христіанство освободило свѣтъ отъ всѣхъ гнетущихъ его золъ.
Мой трудъ можетъ принести нѣкоторую пользу, но ни въ какомъ случаѣ не принесетъ вреда. Многіе признаютъ и громко одобряютъ его, какъ протестъ противъ деспотизма, олицетвореннаго Наполеономъ. Но я надѣюсь, что онъ представляетъ нѣчто больше, именно протестъ противъ войны, какъ наиболѣе ненавистнаго и смертоноснаго символа ретрограднаго движенія современныхъ политическихъ идей.