Чудный теплый августовский вечер. Широко раскрыты окна раевского дома. Ярко освещенные комнаты сплошь увиты гирляндами из зелени и цветов. Это мальчики с Мик-Миком встали до восхода солнца и украсили дом в честь Ляли.
Сама новорожденная, в новом платье, с перевитой лентой в длинной темной косе, ходит па своих костылях по комнатам и отдает последние распоряжения.
В восемь часов начнут съезжаться гости, а надо еще так много сделать до них.
Няня Степановна суетится у стола, приготовляя чай. Сколько тут разных вкусных вещей! Вазочки и тарелки наполнены фруктами, конфетами, всевозможным печеньем и вареньем.
В саду развешаны фонарики для иллюминации. Очищено место для фейерверка и бенгальских огней. На большой лужайке перед домом разложен огромный костер. Дальше несколько костров поменьше. Это для кучеров, которые привезут помещичьих детей на Лилии вечер, на случай, если ночь будет холодна. Им поступили невдалеке и стол с угощением: с окороком, ветчиною, пирогами и пивом.
Валентина Павловна очень гостеприимная и заботливая хозяйка. Она печется обо всех.
Мальчики -- Кира, Ивась, Ваня и Аля давно одеты в одинаковые белые коломянковые (коломянка -- шерстяная домотканина) блузы.
У единственного из них -- Киры только имеется великолепный новенький форменный мундирчик с серебряным шитьем и блестящими пуговицами; у других его нет. Мундир стоит дорого, и бедные люди не могут сделать его своим детям.
Этого довольно, чтобы Счастливчик отказался нарядиться в мундир и остался, как все, в коломянковой блузе.
-- Господа, а где же Шура? -- неожиданно спросил кто-то у присутствующих.
-- Надо Галю спросить! Вон она бежит сюда. Галя, Галя! Где твой брат?
Маленькая Галя сегодня вся преобразилась. В нарядном светлом платьице, с тщательно расчесанными по плечам, вьющимися волосами, убранными старательными руками Ляли, она кажется очень хорошенькой. Восемь лет таборной жизни среди грязных и грубых цыган, в нищете и впроголодь, среди побоев и брани, совсем не оставили на ней следов.
-- Вы спрашиваете, где Орля?
Галя, единственная изо всех в доме, не может приучиться называть брата непривычным ей именем Шуры.
-- Я не видела его! -- прибавляет Галя.
-- Шура! Шура! Где ты? -- несутся через несколько минут призывные крики по всему дому.
Орля отлично слышит их, но не откликается.
Все эти праздничные приготовления, бальное настроение, суета и нарядные костюмы не по нему. Он заранее смущается приезда гостей, чужого народа, танцев и музыки, которые начнутся через полчаса.
Он присел под окном в кустах сирени, не обращая внимания на то, что пачкает в сырой росистой траве свой новенький костюм, белые коломянковые штаны и блузу.
Еще за месяц до бала его и Галю учили танцевать. Monsieur Диро садился за рояль, Мик-Мик показывал "па", и они должны были кружиться по гладкому, скользкому паркету зала. И странное дело: в то время как Галя легко и свободно, с врожденной ей грацией проделывала эти па, точно всю свою жизнь училась танцам, он, Орля, не умел ступить ни шагу под музыку.
Сейчас Орля злился на весь мир безотчетной злобой и даже, чуть ли не впервые в жизни, злился и на Галю.
-- И чего радуется! Чего сияет! -- ворчал он себе под нос, выглядывая из своего убежища. -- Вырядилась чучелом и воображает, что барышня тоже... Подумаешь, как хорошо... И все с Алькой этим ледащим дружит... Ровно он ей брат, а не я... Ишь, вон опять закружилась с ним волчком по зале...
Орля вылез наполовину из своего убежища и впился глазами в окно.
Действительно, Аля Голубин кружился с Галей, повторяя с нею па вальса перед балом.
-- Галька! -- вне себя крикнул Орля. -- Поди-ка сюда!
Услыша голос любимого брата, девочка проворно оставила своего маленького кавалера и побежала к окну.
-- Ты здесь, Орля? Почему ты не идешь к нам?
-- Очень я тебе нужен! -- зашептал мальчик, вылезая из своей засады и подходя к окну. -- Ишь, ты, как обарилась с ними! Эх, Галька, не узнать тебя! Такая ли ты была? Ты меня, брата своего, разлюбила?
И Орля взял за руку сестренку.
-- Нет, нет, Орля, я все такая же и люблю тебя, братик милый, больше всех в мире! А только и сама не знаю, почему-то мне кажется порою, что все жила я в господском доме, всегда прыгала и танцевала в нарядных комнатах, всегда хорошо одевалась и вкусно кушала на хорошей посуде... Оттого я так хорошо, свободно чувствую себя здесь...
-- И все-то ты врешь! -- резко оборвал сестру мальчик. -- Жила ты в таборе и черствый хлеб глодала.
-- А раньше, Орля, а раньше?..
Синие глаза Гальки широко раскрылись. Она точно силилась припомнить что-то и не могла.
-- Гости едут! Гости едут! -- послышались веселые голоса из окон гостиной.
-- Галя! Галя! Иди скорее! Мы сейчас представим тебя нашим гостям.
И, весело улыбаясь, Кира подбежал к окну, схватил за руку девочку и увлек ее за собою.
Орля одним прыжком отпрянул от окна в кусты и притаился там, не спуская, однако, глаз с освещенных окон залы. Его мятежное сердечко снова забило тревогу. Он, казалось, совсем забыл данное Ляле обещание.
-- И Гальку-то отняли! И Гальку! -- шептал он, и кулаки его сжимались, а черные глазенки разгорались снова недобрым огнем.