К началу III периода вследствие естественного роста земледельческого населения, перехода собирательских общин к производству пищи и появления в пределах лёссовых областей новых племен увеличилась плотность населения, что повлекло за собой переустройство жизненного уклада. Помимо лёсса, начали обрабатывать и менее плодородные земли. Большее хозяйственное значение приобрели охота и скотоводство, и в умеренном поясе они, вероятно, были продуктивнее мотыжного земледелия. Поселения теперь строились не только в долинах, но часто и на вершинах холмов и нередко бывали укреплены. Борьба за землю приобрела характер войн; оружие, например боевой топор, было специально приспособлено для целей войны. Вследствие этого мужское население общин получает превосходство над женским, чем, вероятно, можно объяснить полное исчезновение женских статуэток. Часть новых излишков населения могла искать себе приложение в ремесле и торговле. Распространение таких привозных материалов, как прибалтийский янтарь и доставлявшиеся из Галиции кремень и медь, приобретает не такой случайный характер, как доэтого. Воины могли скорее, чем земледельцы, оценить превосходство металла, и вожди, вероятно, уже начали накапливать в своих руках излишки средств для удовлетворения потребностей в металле. Тем не менее удовлетворение этих потребностей зависело, еще от необходимых технических навыков, которые могли быть получены с юго-востока, от пришельцев, явившихся сюда в поисках металлов, или от пленных.
Население лёссовых областей представляло собой в этот период целую сложную систему небольших враждующих, между собой групп. Некоторые из этих групп, несомненно, являются пришлыми, и их описание удобнее поместить в другом месте. С запада люди михельсбергской культуры (стр. 387) достигли Верхней Австрии, Чехии и Центральной Германии, а людикультуры колоколовидных кубков (стр. 298) вышли на Дунай, недалеко от Будапешта, и, продвигаясь через Германию и Чехословакию, дошли до самой Вислы. Воинственные племена с Североевропейской равнины и из Причерноморских степей, пользовавшиеся боевыми топорами и керамикой со шнуровым орнаментом, достигли Баварии, Чехии и Моравии и проникли даже в бассейн Среднего Дуная. В других группах встречаются отдельные формы (бутылеобразные сосуды с узким горлышком, шаровидные амфоры и т.п.), которые, как мы увидим в главе X, имеют чисто северное происхождение. Но этих сосудов не настолько много, чтобы они могл свидетельствовать о большом «нордическом» нашествии на долину Дуная. Мы дадим здесь описание только тех культур, которые сохраняют в основном дунайский характер, даже в тех случаях, когда мы обнаруживаем их в укрепленных поселениях на вершинах холмов или в пещерах.
Бодрогкерестурская культура является преемницей дунайской культуры II периода и культуры Тиссы на территории, простирающейся восточнее Среднего Дуная от Венгрии до Баната. Группы, владевшие этой культурой, знакомые нам преимущественно по их
Рис. 52. Медные боевые топоры (Венгрия).
могильникам, были, повидимому, больше всех известных до того времени групп. Могильник, где была впервые обнаружена эта культура, насчитывал по меньшей мере 50 могил, могильник в Ясладане — 40, а в Пустаиштванхазе — 32. Могилы с двумя покойниками, из которых один был погребен с богатым инвентарем, а другой — совсем без вещей, заставляют предполагать деление общества на классы. Кремень из Галиции и несколько золотых и медных предметов свидетельствуют о торговле. Медь в могильниках представлена в виде двух-трех ромбовидных ножей-кинжалов без осевого ребра и отверстий для заклепок, нескольких четырехгранных шильев, плоских клиновидных топоров (тесла), топора-тесла и боевого топора. Несколько найденных случайно таких же боевых топоров (рис. 52) говорят о том, что даже дунайская культура в III период носит уже воинственный характер. Это медное оружие является одновременно подражанием топорам из оленьего рога, унаследованных со времени мезолита, и прототипом каменных
Рис. 53. Медные топоры-тесла и топоры (Венгрия) (1/4).
боевых топоров, применение которых в Венгрии в эту стадию не засвидетельствовано. Еще чаще в виде случайных находок попадаются топоры-тесла (рис. 53) и плоские тесла. Обработка меди была, очевидно, широко распространена; добывалась медь, несомненно, в этой же области, и занятие возникшим на этой почве ремеслом поглощало часть разросшегося населения. Были ли рудокопы и металлурги пришельцами? А если так, то откуда они пришли, из Южной России или из Анатолии? Гиллебрандт утверждает, что металлургия развилась здесь самостоятельно. Ни об одном металлическом изделии нельзя с точностью сказать, что оно было отлито на месте; орудия, подобные изображенным на рис, 53, вверху слева, можно рассматривать как копии дунайских каменных топоров-молотов; плоские тесла подражают клиновидным топорам с одной выпуклой стороной, а боевые топоры — топорам из оленьего рога. Однако в керамике
Рис. 64. Бодрогкерестурские формы сосудов: 1 — пиксида и 2 — крынка для молока. По Томпа.
прослеживается новая волна влияния из Эгейского мира, точнее — расширение влияния, которое отражено особенно ярко в Бубани II, на Мораве.
В техническом отношении керамика бодрогкерестурской культуры продолжает традиции позднего этапа II дунайского периода, и распространенной формой остается кубок на высоком поддоне. Наиболее характерной новой формой является высокогорлая крынка для молока (рис. 54, 2). Но кувшины с расширяющимся горлом с двумя ручками и шаровидные пиксиды, закрывающиеся крышками с отверстиями для продевания шнурка (рис. 54, 1), следуют, очевидно, анатолийским или эгейским образцам. Сравнивая сосуды и боевые топоры с соответствующими формами, в халколитических слоях Алишара или в Трое I, мы можем отнести III период приблизительно к 3000 г. до н. э. по большой хронологии, но, конечно, такое сравнение не устанавливает точного синхронизма.
Описание культур, распространенных в то же самое время к западу от Дуная, удобнее поместить в главе XVI. К северу мы встречаем баденскую культуру.
Баденская культура объединяет под одним общим названием целый ряд довольно разнородных культур, сменивших культуры II дунайского периода в бассейне Среднего и Верхнего Дуная, в Чехословакии и в верхнем течении Вислы. Люди этих культур жили часто в укрепленных поселениях на вершинах холмов или в пещерах. Они возделывали полуполбу и обыкновенную пшеницу и занимались охотой, но наряду с этим держали большие стада овец и разводили крупный рогатый скот и свиней. Была уже приручена и лошадь, которой управляли с помощью удил, заканчивающихся с обеих сторон псалиями из оленьего рога. О большом значении скотоводства свидетельствуют и глиняные фигурки животных. Глиняные катушки, точно такие, как в Трое II, говорят о налаженном текстильном производстве. Треугольные кремневые наконечники стрел и каменные боевые топоры придают этим культурам воинственный облик. Дома имели почти квадратную форму, как в период А в Фессалии. Покойников иногда сжигали, но чаще хоронили в скорченном положении.
Керамика включает чаши, разделенные на 2 половины (на Дунае), и чашки и узкогорлые кувшины со скобкообразными ручками, возвышающимися над краем сосуда, иногда снабженного гребнем, или с проделанными в стенке отверстиями для подвешивания. Украшение обычно состоит из каннелюр, но в Венгрии каннелюры иногда сочетаются с углубленным орнаментом в виде заполненных точками лент, свойственным моравской культуре. Многие формы и технические приемы можно считать чисто дунайскими, однако каннелирование было распространено еще раньше на Вардаре, а высокие ручки находят аналогии в Бубани II и за Балканами.
Все еще импортировались раковины Spondylus и Tridacna. Более того, хотя металл был настолько редок, что его не употребляли даже на изготовление оружия, в нескольких могилах в Нижней Австрии были найдены шейные обручи из крученой проволоки с отогнутыми концами. Эти обручи являются непосредственными предшественниками литых гривен IV периода, но по виду они больше напоминают гривны из Ахлатлибела, близ Анкары. Асимметричные двойные топоры из случайных находок в Моравии и Нижней Австрии, которые Хокс относит к этому же комплексу, могут также быть сопоставлены с одним топором из Ахлатлибела, но наряду с этим и с более известным минойским типом. Таким образом, существенную роль в формировании нового культурного комплекса сыграло дальнейшее проникновение той струи анатолийского влияния, которую мы обнаруживаем в Бубани. Но керамика помогает проследить и другие источники влияния. Например, с отверстиями для подвешивания, проделанными в стенках сосудов, мы встретимся еще на Апеннинском полуострове. Более грубая посуда встречает аналогии на западе, в Михельсберге и Альтгейме (стр. 387, 393). Известны образцы шнурового орнамента. На местах поселений в Чехии и Моравии встречаются иногда формы посуды, свойственные северным культурам, как, например, бутылеобразные сосуды с узким горлышком. На основании последнего наблюдения и некоторого общего сходства Менгин и другие пришли к заключению, что придунайские области подверглись «нордическому» завоеванию. Однако Кричевский очень удачно показал, каким образом аналогии с северными культурами можно с полным основанием объяснить внутренним экономическим и социальным развитием общественных групп на Дунае. Отмеченное выше расширение связей с другими культурами могло явиться результатом усиления скотоводства, носившего воинственный и полукочевой характер. Во всяком случае, нельзя отрицать благотворного влияния юга, которое теперь уже шло, возможно, не только с побережья Эгейского, но и с побережья Адриатического моря.
Гривны (torques, шейные обручи) заставляют предполагать, что баденская культура существовала незадолго до начала бронзового века, относящегося к IV периоду, и была ограничена отрезком времени от 2700 до 1700 гг. до и. э. С другой стороны, в Кишкереше, между Дунаем и Тиссой, одна могила бодрогкерестурской культуры оказалась врезанной в покинутое незадолго до этого жилище 2 баденской культуры, из чего следует, что возникновение баденской культуры на Среднем Дунае должно относиться к началу III периода.
Название «иордансмюльская культура» присвоено одному из северных вариантов III дунайской культуры по имени могильника в Силезии, насчитывающего 57 могил. Наряду со слегка скорченными костями были найдены кубки на высоких поддонах, ведущие свое происхождение от культуры II дунайского периода, кувшины с расширяющимся горлом и с двумя ручками (рис. 88) и чаши с загнутыми внутрь краями, родственные бодрогкерестурским типам. О том, что большое поселение недалеко от могильника относится к позднему времени, говорит сравнительно большое число мелких металлических украшений, среди которых попадаются очкообразные спирали (рис. 49) и цилиндрические браслеты из полос меди. Точно такие же медные украшения вместе с браслетами из раковин Spondylus или из резной кости и дисковидными бусинами из раковин были найдены в Польше на Средней Висле в могильнике в Бжесце Куявском, состоявшем из 38 могил. Однако характерные кубки на высоких поддонах отсутствуют. С другой стороны, в домах — некоторые из них относятся, невидимому, к тому же времени, что и могильник — были обнаружены фрагменты керамики, характерной для поздней стадии дунайской культуры I периода. Дома имели форму трапеций и достигали максимальной длины 39 м; вход помещался с широкого конца жилища, как правило, обращенного на юг. Боевые топоры из оленьего рога, встречающиеся в каждом мужском погребении, подчеркивают воинственный характер жителей поселения. Медные украшения и дисковидные бусы, встречающие полную аналогию в могилах бодрогкерестурской культуры в Венгрии, гарантируют правильность отнесения могильника к III периоду. Но здесь, на севере, торговля не была еще развита настолько, чтобы люди могли, как в Венгрии, повсюду заменять оружие из оленьего рога оружием из меди. Однако распространение предметов, аналогичных находкам из Бжесца Куявского, совпадает с проникновением из Польши древнейших медных орудий, попадающихся в виде случайных находок; таким образом, представители дунайской культуры, вероятно, раньше всех способствовали распространению навыков обработки меди на север, по направлению к побережью Балтийского моря. Вполне возможно, что очкообразные спирали из медной проволоки, найденные в Иордансмюле и Бжесце Куявском, были подражанием золотым, которые так распространены в Трое II (рис. 22), и могли бы быть использованы как еще одно подтверждение анатолийского происхождения металлургии культуры III дуаайского периода и более поздней даты, на которую указывают шейные обручи баденской культуры. По большой хронологии они должны предшествовать троянским украшениям. Как бы то ни было, но даже по малой хронологии шнуровая керамика, которая была распространена в III период в бассейне Дуная, но в Грецию попала в раннеэлладский III, должна указывать на 2000 г. до н. э. как на нижний предел начала III периода.