Рост населения в III период требовал перехода к новой системе хозяйства и освобождал достаточно рабочих рук для ремесла и торговли. Война вызывала потребность в металле. Вожди накапливали средства. Пришлые воинственные племена нуждались для удовлетворения своих запросов в торговых связях с Прибалтикой и Галицией. Люди культуры колоколовидных кубков (стр. 298—307 и ел.) установили, регулярные сношения с западными и северными областями Европы и проложили торговый Путь к Средиземному морю через Бреннерский перевал. В то же время металлурги — последователи анатолийских или кавказских традиций — начали разработку меди и золота на Балканах, в Трансильвании и Словакии. Все это создавало предпосылки для перехода к новой экономике, который произошел в IV период. Экономика раннего бронзового века в Центральной Европе, по-прежнему основанная на сельском хозяйстве, охоте и рыболовстве, создает уже наряду с этим возможности для поддержки таких специалистов, как рудокопы и металлурги, и торговцев, распространявших их продукцию.
На основании прямых свидетельств ни одна шахта не может быть отнесена к IV периоду, но есть указания, что тирольско-зальцбургские месторождения меди, служившие, как установлено, источником металла в VI период, могли использоваться для открытых разработок еще в IV период (стр. 394). В результате произведенных недавно анализов было установлено, что к IV периоду относятся также и древнейшие разработки залежей меди в Заальфельде и олова в Фегтлаиде. В нескольких поселениях были найдены литейные формы, но неизвестно еще, принадлежали ли они постоянным местным металлургам.
Распространение предметов производства находилось в руках целого класса странствующих купцов-ремесленников. Их пути были прослежены благодаря кладам, состоявшим из готовых и наполовину законченных изделий. Клады представляют собой запасы товаров каких-нибудь купцов, зарытые в минуту опасности и так и не откопанные вновь. По этим кладам можно судить, что купцы следовали древним дунайским традициям (стр. 148) и что торговали они янтарем, золотом, а по всей вероятности и такими веществами, как, например, соль, которые не оставляют никакого следа в археологических материалах. Особенно хорошо прослеживаются пути торговли янтарем: его доставляли из Ютландии и Восточной Пруссии в долину Зааля, откуда везли дальше через Чехию и Бреннерский перевал в Верхнюю Италию и в Эгейский мир, а также частично через Моравию в пределы Венгерской равнины и на Муреш. Помимо вывоза, существовал и ввоз; указанием на это, несомненно, могут служить ребристые и крестообразные бусы из египетского или эгейского фаянса, которые так распространены в могильниках в окрестностях Сегеда, а иногда попадаются также в Нижней Австрии и Моравии. Деятельность этих купцов помогла объединению всей Центральной Европы в единую экономическую систему и установлению торговых связей с землями, расположенными на другом берегу Северного моря, с Прибалтикой и Эгейским миром. Создается впечатление, что металлические изделия, служившие предметом торговли с самого начала раннего бронзового века, и особенно украшения, сохраняют единообразие форм на всей территории распространения дунайской культуры. В то же время отдельные украшения дают возможность установить, откуда пришло новое понятие о сплаве меди с оловом — металлургическом приеме, который лег в основу всей новой экономики. Литые гривны (рис. 57, 11), височные кольца с уплощенными концами и веслообразные булавки имеют, несомненно, шумерийские прототипы. Булавки с узловидной головкой (рис. 55, слева) встречаются в додинастическом Египте, а позднее в Трое и на Кипре. Корзиновидные серьги, свернутые в виде корзиночек из золотой проволоки (рис. 55, 4), аналогичны отдельным деталям троянских украшений, показанных на рис. 22, 1. Первые бронзолитейщики, обслуживавшие рынок Центральной Европы, были учениками азиатских школ ремесла и вместе с секретом изготовления бронзы ввели восточные вкусы и в личных украшениях.
Во введенных тогда же в употребление новых металлических орудиях и оружии не заметно такого единообразия форм на всей территории распространения дунайской культуры, как и столь непосредственного влияния азиатских образцов. Плоский топор из Терми с откованными закраинами (стр. 69) преобразуется в Чехии в топор с закраинами, отлитый в форме из двух частей (рис. 57,1). В Венгрии предпочитали топор с трубчатым проухом, восходящий к шумерским предкам (рис. 53, внизу слева); вероятнее всего, топор такого рода проник сюда не через Анатолию или Грецию, где эта форма отсутствует, а через Кавказ. Универсальным оружием были ножи-кинжалы с круглым обушком (рис. 56). Их костяные или деревянные рукоятки имели выемчатое основание, подобно бронзовым рукояткам кинжалов более позднего типа, показанного на рис. 58; эта старая египетская форма, не имевшая распространения ни в Азии, ни в Греции, прослеживается в Центральной и Западной Европе у кинжалов с плоским черешком, которыми пользовались в III период люди культуры колоколовидных
Рис. 56. Кинжалы из погребений унетицкой культуры. По Шранилю. Рис. 57. Клад из Собохлеб. По Шранилю.
кубков. В Германии, Нижней Австрии, иногда даже в Венгрии, но не в Чехии, встречаются алебарды Этот вид оружия, возникший впервые, по общему признанию, в Западной Европе, проник, вероятно, в область распространения дунайских культур из Ирландии или с Пиренейского полуострова. Единство, созданное развитием металлургии и торговли, не отразилось на политической структуре. Оно охватывало ряд отдельных общественных групп с культурами, различия которых заключались не только в своеобразии местных форм керамики и металлических украшений, но даже в отклонениях от общего экономического строя. Из этих культур наиболее хорошо известны культуры, получившие названия по поселениям в Перьямоше на реке Муреш, в Тосеге близ Солнока на Средней Тиссе, в Гате в Западной Венгрии, в Унетицах в Чехии и в Штраубинге в Нижней Баварии.
Новые поселения в бассейне Среднего Дуная, возникшие в IV период, расположены в удобных, с точки зрения торговли, местах, где естественные пути скрещиваются у бродов или перевалов. Эти поселения представляли собой построенные поселки-города, которые за продолжительное время своего существования образовали целые телли. Не менее ярким свидетельством оседлости являются могильники со скорченными погребениями. Могильник в Сёреге, близ Сегеда, насчитывает 220 могил, из которых 180 отнесено к IV периоду, а остальные — к V периоду. Но даже эти группы стоялиближе к автаркичным деревням, чем к ремесленным городам. Кость и камень все еще употреблялись для изготовления орудий и даже боевых топоров; встречаются костяные украшения, как, например, пряжки для пояса, подражающие металлическим образцам.
Сосуды лепились от руки. Одноцветные или пятнистые лощеные сосуды, покрытые красным или черным ангобом, напоминают посуду, встречающуюся в Анатолии и на Пиренейском полуострове. Наиболее характерными формами сосудов культуры Перьямоша являются кружки и кувшины с расширяющимся горлышком, которые напоминают раннемакедонскую посуду, но,возможно, происходят и от местных типов бодрогкерестурской культуры. Особняком от них стоит один сосуд, подражающий, по-видимому, по форме раннеэлладским соусникам. Местные металлурги наряду с уже перечисленными общими типами бронзовых изделий копировали хеттские подвески в форме полумесяца и эгейские сердцевидной формы. Но, впротивоположность более северным областям, они не создали ни топора с закраинами, ни разнообразных форм местных украшений. Вообще в венгерских украшениях того времени заметна тенденция к сохранению архаических форм, что делает опасным применение по отношению к бронзовому веку в Венгрии типологического метода.
К северу от Баконя и Карпат мы не находим ни теллей, ни могильников, насчитывающих больше 100 могил, которые свидетельствовали бы о настоящей оседлости. Группы раннего бронзового века, хотя и значительно увеличившиеся по сравнению с III периодом, сохранили все тот же сельскохозяйственный характер. Однако и в этой области благодаря близости Рудных гор и торговым сношениям через Бреннерский перевал с Эгейским миром металлургия достигла исключительного развития. Широкое применение техники литья способствовало превращению клиновидного топора в топор с большими закраинами и замене булавки с узловидной головкой, характерной для Чехии, булавкой с проделанным в головке отверстием (рис. 55,2). Обычными предметами ввоза были янтарь, золото и средиземноморские раковины, но фаянсовые бусы встречаются редко, а ребристые бусины (рис. 151) не встречаются севернее Брна.
Сосуды вылеплены от руки; по фактуре они похожи на керамику из Перьямоша, но наиболее характерными ранними формами были кулеобразные кувшины и кружки, украшенные иногда отпечатками шнура, а иногда
Рис. 59. Булавки с шарообразной, дисковидной, трехлопастной и костылевидной головками из поздиеунетицких погребений. По Шранилю.
нарезными линиями (рис. 60). Позднее, в классическую фазу унетицкой культуры (IV в.), эти сосуды в результате постепенного вытягивания корпуса в ширину превращаются в острореберные кружки и кувшины. Нейман делит унетицкую керамику на три составные части: элементы, ведущие свое происхождение от культур колоколовидных кубков, шнуровой керамики и с юга. Его деление определяет и состав всей культуры в целом. Люди культуры колоколовидных кубков установили необходимые торговые связи, носители культуры боевых топоров способствовали удовлетворению потребности в металле, а пришедшие с юга металлурги создали техническую базу.
Рис. 60. Маршвицкая и раннеунетицкая керамика. (Силезия и Чехия). По Стоцкому.
В IV период одновременно появляется большое количество предметов, представляющих собой точные копии восточных образцов, которые дают возможность датировать этот период по современному солнечному летосчислению и служат отправным пунктом для большинства хронологий доисторической Европы. Но, конечно, время, к которому относятся сами модели в Азии, может служить лишь как terminus post quem для европейских копий. Недавние открытия неожиданно повысили эти пределы. К 2600 г. до н. э., когда бронза на Востоке была уже известна, все типы предметов, упомянутые на стр. 167, были уже в ходу и в Египте и в Месопотамии. Таким образом, IV период, возможно, начался около 2600 г. до н. э. Сосуды ваттинского типа, сменившие в V период керамику Перьямоша, удивительно похожи на канфары с четырехлепестковым краем и желобчатыми ручками, распространенные в среднеминойский период на Крите и встречающиеся в микенских шахтовых могилах. Колющие мечи — характерный тип оружия V периода — получают распространение в Эгейском мире начиная со среднеминойского II. Наконец, местная керамика с ребристым орнаментом, типичная для VI периода, имеет родственные черты с посудой, которую пришельцы, разрушившие поздние поселения микенской культуры, принесли в Македонию около 1100 г. до н. э. Все это дает основание отстаивать большую хронологию, по которой начало бронзового века в области распространения дунайской культуры относится приблизительно к 2600 г. до н. э.
С другой стороны, все восточные образцы, лежащие в основе датировки этого периода, существовали в продолжение долгого времени. В Сирии и на Кипре большинство литых гривен и булавок с узловидными головками может быть отнесено к периоду между 2000 и 1700 гг. до н. э.; остальные формы на Кавказе удерживаются еще позднее. Развитие в Центральной Европе бронзолитейного ремесла можно связывать с проникновением торговли янтарем в Эгейский мир, а первые свидетельства о появлении в Греции янтаря, который мы находим в микенских шахтовых могилах, относятся приблизительно к 1600 г. до н.э. Это предположение подкрепляется и находкой в тех же гробницах алебарды и кинжала с округлым обушком. В пользу этого же предположения свидетельствуют до некоторой степени и фаянсовые бусы из унетицких могил и могил культуры Перьямоша. Имеются указания на сходство ребристых бус из Моравии и Венгрии с некоторыми образцами из одной египетской гробницы, датируемой приблизительно 1400 г. до н. э. В унетицких могилах Чехии и Нижней Австрии были обнаружены смычкообразные фибулы, встречающиеся в Греции в ХIII в. до н. э. Эти фибулы, во всяком случае, указывают на то, что унетицкая культура, ограничиваемая обычно IV периодом, на самом деле существовала дольше. Вообще малая хронология производит впечатление более вероятной.
Начало IV периода относится, должно быть, приблизительно к 1700 г. до н. э., для предыдущих периодов следует остановить выбор на более поздних из выдвинутых дат.
Но с чем бы мы ни сравнивали культуры Перьямоша и Унетиц — с раннешумерской или раннеминойской цивилизацией,— мы должны помнить, что по своему уровню они стоят на несколько ступеней ниже этих культур. По своему хозяйственному развитию они далеко отстают от анатолийских городов, предшествовавших Трое II, или от среднеэлладских поселений в Халкидике. Центральная Европа в начале бронзового века не просто отставала от Передней Азии, а была отделена от нее несколькими последовательными этапами культурного развития.