Развитие воинственных черт среднеэлладской культуры привело в конечном счете к скоплению в материковой Греции значительных богатств, полной урбанизации ее экономики и распространению на полуострове всей совокупности выработанных на Крите технических средств. Такое заимствование стало возможным благодаря возвышению в городах-поселках киязей-военачальников, которые сконцентрировали в своих руках прибавочные средства и тратили часть своих накоплений на содержание минойских мастеров и на поощрение торговли. Городской переворот завершился прежде всего в Микенах—крепости, господствовавшей над главной артерией коммуникаций между юго-востоком и северо-западом.
Старое поселение, основанное в раннеэлладский период, превратилось в столицу могущественной династии. Цари и члены их семей с подобающей их сану роскошью были погребены в шести шахтовых могилах в акрополе. В каждой глубокой шахте, кроме II, было обнаружено несколько покойников, похороненных в вытянутом положении, первоначально в деревянных гробах. Стелы с вырезанными на них барельефом спиральными орнаментами и сценами сражений, которые впервые свидетельствуют о применении в Греции запряженных лошадьми боевых колесниц, стояли, вероятно, в свое время над отдельными погребениями. Привозная минойская керамика свидетельствует о том, что древнейшие могилы восходят по меньшей мере к среднеминойскому III, а последние — не моложе позднеминойского I (позднеэлладский I). Таким образом, эпоха шахтовых могил относится к XVI в. до н. э.
Все, чем окружали себя династы и что они приобретали на скопленные средства, носит чисто минойский характер. Их дворец был снабжен световым двориком, таким же, как дворики в Кноссе, и украшен фресками, выполненными с применением минойской техники. Большая часть оружия и украшений является, очевидно, изделиями минойcких мастеров. Судя по изображениям человеческих фигур, мужчины, как и минойцы, носили передники, а женщины — по критской моде — юбки с оборками. В официальных делах применялись минойские печати и, вероятно, минойское письмо. В Микенах был распространен культ «богини-матери», ассоциировавшийся, как и на Крите, с символами голубя, двойного топора, священного столба и посвятительных рогов; обряды культа были также минойскими. Как и на Крите, здесь была известна игра в шашки. Нет никакого сомнения в том, что большая часть перечисленного была делом рук мастеров, обученных в критских школах, хотя многое, должно быть, было выполнено в самих Микенах по распоряжению местного царя.
С другой стороны, воинственные черты, свойственные раннемикенской цивилизации, проявившиеся в укреплении города, обилии оружия и популярности в искусстве боевых сцен, по-видимому, совершенно чужды духу минойской культуры. Микенские цари носили бороды, минойцы обычно брились. Шахтовые могилы составляют только часть целого элладского могильника, и могила II представляет собой самый настоящий каменный ящик минийского типа. В гробницах рядом с критскими изделиями встречаются элладские, минийские и матовые расписные сосуды. Выпрямитель древков стрел (могила VI) и наконечник копья материкового типа (рис. 36, 1) (могила IV) встречаются бок о бок с минойскими втульчатыми наконечниками копий и колющими мечами, изображенными на рис. 14, 1, 2. Кинжал с округлым основанием и алебарда из могилы VI и, может быть, также шлемы, отделанные пластинками из клыков кабана, хотя и изготовлены местными мастерами, тем не менее представляют собой вооружение, типичное не для Эгейского мира, а для Западной и Центральной Европы. Янтарные бусы из могилы IV были, несомненно, также привезены с севера. Другие украшения, возможно, происходят из Анатолии. Золотые трубочки, заканчивающиеся с каждой стороны двойной спиралью, встречаются в кладах Трои II, в одной из царских гробниц Аладжа Хёюк, в Браке1 (между 2300 и 2100 гг. до н. э.) и в могиле XIV в. в Мари (Северная Сирия).
Кто же были эти династы, сосредоточившие власть и богатство в Микенах? Были ли это минойские князья, которые сумели захватить царскую власть на материке? Или это были элладские вожди, которые путем торговли или набегов приобретали предметы минойского производства и склоняли или принуждали критских мастеров, писцов и жрецов селиться при их дворах? Первая точка зрения поддержана высоким авторитетом Эванса и принята также Пендлбери. Второго мнения придерживаются Бледжин, Каро, Перссон, Уэйс и большинство других ученых. Бесспорны только факты появления на Пелопоннесе минойских мастеров и минойского техничекого инвентаря и приспособления к ним элладской экономики.
В период 1500—1400 гг. до н. э. тот же процесс культурной ассимиляции завершился и в других селениях, которые в раннемикенскую эпоху шахтовых могил продолжали сохранять сельский характер. В свою очередь, и здесь эти изменения совпали с возвышением вождей, сосредоточивших в своих руках местные средства, которые шли на оплату ремесленных изделий и на торговлю. Свое возвышение они отметили сооружением величественных гробниц в форме пчелиного улья — толосов. Замечательно, что такие гробницы расположены на побережьях в глубине открывающихся к югу заливов и вдоль естественных морских и сухопутных торговых путей. На восточном побережье эти среднемикенкие толосы встречаются к северу до залива Воло, а на, западном — до Каковатоса в Элиде. Изобилие в последних гробницах янтарных бус может служить объяснением распространению микенской культуры так далеко на запад и указывает, что янтарь в Грецию доставлялся теперь по хорошо прослеженному нами пути, через Центральную Европу к Адриатическому морю. Бусы и пронизи имеют форму, распространенную от Дании до Чехии.
Однако большая часть могильного инвентаря этих толосов состоит либо из минойских оригиналов (как, например, кубки из Вафио и некоторые сосуды, расписанные в стиле позднеминойского 1b), либо из изделий местных ремесленников, прошедших школу минойского ремесла. Таким же образом новые дворцы, воздвигнутые в Тиринфе и Фивах (ни тот, ни другой — не мегароны), украшены фресками, выполненными с применением минойской техники. Многие широкогорлые кувшины, особенно в Фивах, имеют надписи, состоящие из знаков минойской письменности.
Хотя большая часть находок, сделанных в среднемикенских городах, и имеет критское происхождение, все же эти города, так же как и сами Микены, носят ярко выраженный континентальный характер. Правда, гробницы-толосы, может быть, появились впервые на Крите, но из всех критских толосов только один, раскопанный в 1939 г. и относящийся к среднеминойскому периоду, может считаться звеном, связывающим раннеминойские гробницы со склепами на материке. Толосы представляли собой камеры со ступенчатым сводом; наиболее роскошные из них облицованы тесаным камнем. Вход в гробницы вел через длинный проход, или дромос. Некоторые были выстроены в углублениях, вырытых в склонах естественных холмов, но многие воздвигались на ровном месте или, как в Ирландии, на вершине холма, и над ними насыпался искусственный холм из земли или камней (рис. 39). Сходство этих гробниц с голосами Западной Европы так велико, что оно не может быть случайным; особенно оно заметно в так называемой «сокровищнице Атрея» в Микенах благодаря наличию небольшого дополнительного помещения, сообщающегося с ульеобразной камерой. В большинстве толосов (Капокли, Димини, Мениди, Форик, Вафио, мессенский Пилос, Каковатос, Халкида) была найдена керамика стиля позднеминойского I — позднеминойского II, но остальные, по общему признанию, относятся к позднемикенскому времени. Считают, что на примере девяти
Рис. 39. Толос микенского периода на Эвбее. По Папавасилиу.
ограбленных в древности толосов в Микенах можно проследить развитие от более простых типов позднеэлладского II (среднемикенский период) до роскошной, украшенной резьбой «сокровищницы Атрея», относящейся к позднеэлладскому III. Эванс, напротив, усматривает в этом факте вырождение. Он утверждает, что «сокровищница Атрея» (резные украшения которой находят параллель в кносских капителях среднеминойского III) предназначалась первоначально для останков царя, похороненного в шахтовой могиле VI. Однако керамика из богатого неограбленного толоса в Дендре, близ Мидеи, относится ко времени не раньше позднеэлладского III, хотя золотые и серебряные сосуды были, по-видимому, изготовлены в позднеминойском I периоде.
В течение всей позднеминойской II фазы наряду с укрепленными городами продолжают существовать и города-села, домашнее производство конкурирует со специализированными ремеслами, в гончарном деле еще удерживаются традиции среднеэлладского периода, а среди погребальных обычаев распространено погребение в цистах. Но к 1400 г. до н. э. жители материковой Греции полностью овладели минойской техникой и усвоили критскую систему производства. Местные ремесленники, поработав подручными при минойских мастерах, могли теперь сами выпускать в массовом количестве не очень высококачественные изделия, которые удовлетворяли не слишком утонченные вкусы жителей материка и постепенно вытесняли продукцию домашнего производства. Достигнув такого уровня культуры, материковая Греция отняла у Крита политическую и экономическую гегемонию на Эгейском море. Кносс был разграблен. Дворцы в Фесте и Филакопи, типичные для островов Эгейского моря, уступили место континентальным мегаронам. Микенские города превосходили критские как своим количеством, так, вероятно, и численностью населения. Один микенский акрополь, не говоря о неукрепленных предместьях, занимал площадь около 4,5 га, акрополь Асины — около 3,5 га, а город Гла в Пижней Копаиде — не менее 9,5 га. Еще более ярким показателем, чем размеры городов, являются огромные могильники, расположенные неподалеку от каждого города, состоящие из высеченных в скалах гробниц — камер. Каждая гробница — неправильной формы камера со входом в виде узкого коридора, или дромоса, — представляла собой семейный склеп. В некоторых из них обнаружено до 27 покойников.
После каждого погребения гробницы тщательно замуровывались и потом снова периодически вскрывались, служа, таким образом, нескольким поколениям. В одной и той же гробнице в Микенах были найдены сосуды, выполненные в стиле позднеэлладского II, позднеэлладского IIIa и позднеэлладского IIIb. Это дает основание предполагать, что гробница служила для погребений в течение по меньшей мере двух столетий (1450—1250 гг. до н. э.). Между отдельными костяками из этой гробницы можно было даже обнаружить семейное сходство. Обычай коллективного погребения, так глубоко укоренившийся на островах Эгейского моря и распространенный на Крите даже в среднеминойский период, является резкой противоположностью минойскому способу захоронения и свидетельствует, по-видимому, или о возвращении к раннеэлладским обычаям, или о всеобщем признании минойского ритуала.
Большие города старались найти сбыт своим товарам путем торговли и избавиться от чрезмерного избытка населения с помощью колонизации. Микенская керамика и другие изделия вывозились в большом количестве в Трою, Палестину, Сирию, Египет и Сицилию, а мечи — в Болгарию и, может быть, на Кавказ. Целые группы микенских купцов, гончаров и металлургов селились на островах Эгейского и Ионического морей и даже на побережье Македонии, в результате эти места включались в микенскую экономическую систему. Микенские колонии, отмеченные толосами, насаждались даже на берегах Малой Азии и Сирии. В XIV и XIII вв. до н. э. во всем Эгейском мире установилось полное единообразие культуры, распространявшееся на все пестрые политические образования, отраженные в Илиаде.
Находки предметов, вывезенных из Микен, в Египте и Сирии и египетских изделий в Греции свидетельствуют о том, что позднемикенская цивилизация достигла своего наивысшего расцвета в XIV в. до н. э. После 1300 г. до н. э. торговля с Египтом идет на убыль, богатства уменьшаются, искусство приходит в упадок в связи с тем, что мирная торговля уступает место пиратству и постоянным войнам. В то же время появление в гробницах, особенно в Микенах, в Фивах и на Кефаллении, все большего и большего числа фибул (подобных изображенной на рис. 118 или с уплощенной листовидной дужкой) и рубяще-колющих мечей (в Микенах) указывает на усвоение костюма и вооружения, свойственных все еще варварскому населению более северных областей. Они являются предвестниками катастрофы, уничтожившей микенскую цивилизацию, то есть нашествия дорийцев, которое, по греческой традиции, относится к весьма правдоподобной дате около 1100 г. до н. э.
Описания раскопок основных поселений, на которые мы ссылались в этой главе без каких-либо дополнительных подтверждений, могут быть найдены в приложении (стр. 465).