Всегда готовое голодное витійство
Нашло себѣ вопросъ очередной:
Со всѣхъ столбовъ вопитъ "Самоубійство",--
Масштабъ мистическій, научный и смѣшной.
Кто чаще травится -- мужчины или дамы,
И что причиной -- мысли иль любовь?
Десятки праздныхъ съ видомъ Далай-Ламы
Мокаютъ перья въ тепленькую кровь.
А лихачи, искрясь дождемъ улыбокъ,
И не жалѣя ловкихъ рукъ и ногъ,
Въ предсмертныхъ письмахъ ищутъ лишь ошибокъ:
Тамъ смерть чрезъ ять,-- а тамъ комиченъ слогъ.
Послѣдній мигъ подчасъ и глупъ и жалокъ,
А годы скорби скрыты и темны,--
И вотъ съ апломбомъ опытныхъ гадалокъ
Ведутъ расцѣнку труповъ болтуны.
Въ моря печатныхъ праздныхъ разговоровъ
Вливаются потоки устныхъ словъ:
Въ салонахъ чай не вкусенъ безъ укоровъ
По адресу прострѣленныхъ головъ...
Однихъ причислятъ просто къ сумасшедшимъ,
Иныхъ къ незрѣлымъ, а иныхъ къ "смѣшнымъ"...
Поменьше-бы вниманія къ ушедшимъ,
Побольше-бы чутья къ еще живымъ!
Безсмысленно стрѣляться изъ-за двойки,--
Но сами двойки -- ваша ерунда,
И вашъ рецептъ тупой головомойки
Не менѣе безсмысленъ, господа!
И если кто изъ гибнущихъ, какъ волки,
Выходятъ изъ больницы иль тюрьмы,--
Не всель равно вамъ, выпьетъ онъ карболки
Или замерзнетъ въ полѣ средь зимы?...
Когда утопленника тащатъ изъ канала,
Бѣгутъ подростки, дамы, старички,
И кто-нибудь, болтая, что попало,
Заглядываетъ мертвому въ зрачки.
Считайте-жъ ведра уксуснаго зелья!
Пишите! Глотка лжива и черства:
"Сто тридцать отравилось отъ бездѣлья,
А двѣсти сорокъ два -- изъ озорства".