Всегда готовое голодное витійство

Нашло себѣ вопросъ очередной:

Со всѣхъ столбовъ вопитъ "Самоубійство",--

Масштабъ мистическій, научный и смѣшной.

Кто чаще травится -- мужчины или дамы,

И что причиной -- мысли иль любовь?

Десятки праздныхъ съ видомъ Далай-Ламы

Мокаютъ перья въ тепленькую кровь.

А лихачи, искрясь дождемъ улыбокъ,

И не жалѣя ловкихъ рукъ и ногъ,

Въ предсмертныхъ письмахъ ищутъ лишь ошибокъ:

Тамъ смерть чрезъ ять,-- а тамъ комиченъ слогъ.

Послѣдній мигъ подчасъ и глупъ и жалокъ,

А годы скорби скрыты и темны,--

И вотъ съ апломбомъ опытныхъ гадалокъ

Ведутъ расцѣнку труповъ болтуны.

Въ моря печатныхъ праздныхъ разговоровъ

Вливаются потоки устныхъ словъ:

Въ салонахъ чай не вкусенъ безъ укоровъ

По адресу прострѣленныхъ головъ...

Однихъ причислятъ просто къ сумасшедшимъ,

Иныхъ къ незрѣлымъ, а иныхъ къ "смѣшнымъ"...

Поменьше-бы вниманія къ ушедшимъ,

Побольше-бы чутья къ еще живымъ!

Безсмысленно стрѣляться изъ-за двойки,--

Но сами двойки -- ваша ерунда,

И вашъ рецептъ тупой головомойки

Не менѣе безсмысленъ, господа!

И если кто изъ гибнущихъ, какъ волки,

Выходятъ изъ больницы иль тюрьмы,--

Не всель равно вамъ, выпьетъ онъ карболки

Или замерзнетъ въ полѣ средь зимы?...

Когда утопленника тащатъ изъ канала,

Бѣгутъ подростки, дамы, старички,

И кто-нибудь, болтая, что попало,

Заглядываетъ мертвому въ зрачки.

Считайте-жъ ведра уксуснаго зелья!

Пишите! Глотка лжива и черства:

"Сто тридцать отравилось отъ бездѣлья,

А двѣсти сорокъ два -- изъ озорства".