Мысль невольно останавливается на безмѣрности испанскихъ завоеваній въ Америкѣ: насъ одинаково поражаютъ и отважность предпріятія и продолжительность его послѣдствій; гдѣ найдемъ мы подобную державу, основанную за дальними морями горстью людей и удержавшуюся въ-продолженіи трехъ столѣтій?... Въ жизни народовъ существуетъ лишь одно равнозначительное этому явленіе: -- завоеванія ост-индской компаніи въ Азіи, можетъ-быть, еще болѣе-изумительныя по своему безпрерывно-возрастающему объему.
Движимые болѣе духомъ корысти, чѣмъ другимъ какимъ-нибудь побужденіемъ, Испанцы и Англичане, въ разныя времена, основали огромныя державы на двухъ концахъ вселенной. Одной уже не стало, по-крайней-мѣрѣ въ ея прежнемъ политическомъ составѣ, другая -- еще во всей цѣлости и во всемъ блескѣ. Усилія ума и воли человѣческой для утвержденія той и другой державы изумляютъ своимъ величіемъ, настойчивостью и энергіею. Оба завоеванія шли быстро, но въ обоихъ -- не любовь къ человѣчеству выбирала средства, не она рѣшала участь покоренныхъ народовъ.
Какъ ни любопытно было бы прослѣдить, сквозь ходъ событій, постепенное дѣйствіе христіанской цивилизаціи, разсмотрѣть, оцѣнить въ ихъ общности, причины, связь и слѣдствія происшествій, содѣйствовавшихъ этому двукратному торжеству европейскаго генія въ новомъ и старомъ-свѣтѣ, -- какъ ни интересно было бы вопросить прошедшее, во благо или во зло оно передало столь отдаленнымъ народамъ сокровища образованности,-- мы должны, однакожь, удержаться отъ подобныхъ изъисканій. Они такъ важны и такъ щекотливы, что были бы здѣсь не у мѣста: это -- дѣло философіи исторіи.
И такъ, ограничимся былымъ взглядомъ на главныя черты испанскаго завоеванія, не входя въ разсмотрѣніе англійскаго владычества въ Азіи. О послѣднемъ, можетъ-быть, достаточно сказать одно -- что менѣе, чѣмъ въ столѣтіе, компанія купцовъ и акціонеровъ покорила своей власти болѣе 150,000,000 людей {См. "Bjonstierna -- Das Brittische Reich in Ostindien" и "Montgomery Martin -- History of the British Colonies".}, и еще недавно открыла для промышлености цѣлаго свѣта имперію, заключающую въ себѣ болѣе 300,000,000 жителей, державшихся до-тѣхъ-поръ въ неприступномъ отчужденіи отъ всѣхъ народовъ {По показаніямъ современныхъ газетъ, кажется доказаннымъ, что для покоренія китайской гордости, никогда въ одно и то же время не употреблялось болѣе трехъ тысячъ Англичанъ.}.
Владычество Испанцевъ къ новомъ-свѣтѣ, кажется, характеризуютъ двѣ эпохи. Первая (съ начала шестнадцатаго до конца семнадцатаго вѣка) есть эпоха собственно завоеванія и самаго произвольнаго присвоенія богатствъ Америки. Вторая отличается духомъ внутренней организаціи колоніальной системы. Она простирается отъ конца семнадцатаго до начала девятнадцатаго вѣка.
Не прошло и полустолѣтія съ утвержденія власти Испанцевъ въ Америкѣ, какъ отъ фанатическаго эгоизма и ненасытнаго корыстолюбія, поддерживаемыхъ огнестрѣльнымъ оружіемъ и превратнымъ толкованіемъ самаго миролюбнаго ученія,-- уменьшилось туземное народонаселеніе, и земли отцовъ его были самовольно отторгнуты побѣдителями {См. Robertson. "History of America", кн. VIII, стр. 404--417.}. За исключеніемъ Парагуая, Калифорніи и нѣкоторыхъ другихъ второстепенныхъ миссій, Испанцы всюду неумолимою рукою старались утвердить свои понятія, свои учрежденія, свои правы, безъ малѣйшаго вниманія къ мѣстнымъ понятіямъ, къ мѣстнымъ правамъ, къ мѣстнымъ потребностямъ. Упорные поборники папизма, чуждые истиннаго религіознаго духа, забывали о главныхъ началахъ христіанства и употребляли его не какъ орудіе благости и примиренія между побѣдителями и побѣжденными, а недостойно превращали въ орудіе отверженія и казней {Еще до введенія въ Америку инквизиціи, духовенство съ страшнымъ фанатизмомъ отправляло свои обязанности. Такъ въ Мехикѣ, одинъ священникъ крестилъ въ одинъ день 5,000 человѣкъ, и чрезъ нѣсколько лѣтъ по утвержденіи Испанцевъ, болѣе 4,000,000 человѣкъ насильно приняли крещеніе. См. "Torribio. Aparato para la Historia Espanola." Инка Атагуальпа, преданный анаѳемѣ монахомъ Вальдивіей и осужденный Пизарромъ на сожженіе, ласкаемъ былъ надеждою получить помилованіе, если прійметъ христіанство. Вальдивія крестилъ его, и точно, Атагуальпу не сожгли, а удавили. См. "Garcilasso de la Vega. Historian loc. cit. "Gomarа. Chronica de la Nueva Espana".}.
Воспитаніе, направленное къ внутреннему усовершенствованію нравственности, къ развитію умовъ полезными знаніями, здѣсь не было никогда мѣрою государственною, способною упрочить общественное благосостояніе и политическое единство. Благому просвѣщенію предпочли невѣжество, суевѣріе и страхъ наказаній; при ихъ посредствѣ, быстрѣе и легче достигались желаемые результаты, но результаты вполнѣ-обманчивые.
Земледѣліе, эта первая основа всякаго устроеннаго общества, было оставлено въ пренебреженіи. Забыты пути сообщенія, которые, по множеству большихъ рѣкъ и вообще по орографическому образованію страны, были, казалось, приготовлены самою природою для удовлетворенія земледѣльческой и другихъ отраслей промышлспости. Не званіе образователей, не благоустройство коренныхъ силъ обширной державы, не попеченіе о благоденствіи и долговѣчности края, занимали побѣдителей; они не хотѣли ни ждать, ни сѣять сѣменъ для будущаго: они жаждали одного -- золота, во что бъ оно ни стало {Одинъ изъ глубочайшихъ мыслителей, Монтескье, назадъ тому столѣтіе, высказалъ слѣдующія пророческія слова:
"Плохое богатство -- дань случайная, независящая отъ промышлености народной, отъ числа жителей, отъ воздѣлыванія земель. Король испанскій, получающій большія суммы отъ своей кадикской таможни, въ этомъ отношеніи, -- есть богатѣйшій частный человѣкъ въ бѣднѣйшемъ государствѣ.
"Еслибъ нѣсколько провинцій въ Кастиліи доставляли ему такую же сумму, какую приноситъ кадикская таможня, то онъ былъ бы гораздо-могущественнѣе. Богатства его проистекали бы отъ богатствъ страны. Эти провинціи одушевляли бы одна другую и всѣ вмѣстѣ болѣе были бы въ состояніи выдерживать лежащія на нихъ повинности. Вмѣсто великой казны, былъ бы великій народъ." См. "Esprit des Lois", гл. XXII, стр. 322-324.}, и тысячи Индійцевъ, рожденныхъ въ роскошномъ, изнѣженномъ климатѣ знойнаго пояса, безмолвно гибли въ тяжкихъ, подземныхъ работахъ {Обязанность работать въ рудникахъ, называемая mita, тяготѣла на всѣхъ Индійцахъ съ восьмнадцатилѣтняго до пятидесятилѣтняго возраста. Часто, Индійцы, жившіе на разстояніи тысячи верстъ отъ рудниковъ, въ опредѣленное время должны были покидать свои жилища, семейства, и отправляться на каторжную работу. Впрочемъ, въ восьмнадцатомъ столѣтіи, указомъ высшаго иидійскаго совѣта назначено было давать за эту работу плату, простиравшуюся до двухъ рублей ассигн. въ день, а иногда и болѣе. См. Mercurio Peruviano. } -- въ угоду нетерпѣливому корыстолюбію завоевателей.
Торговая монополія, достойная монополіи древнихъ Карѳагенянъ, брала непомѣрную дань съ потребностей колоній. Непосредственнымъ слѣдствіемъ ея были контрабанда и развращеніе нравовъ, а окончательнымъ слѣдствіемъ было то, что co-временемъ англійская промышленость нашла себѣ новые рынки и наконецъ навсегда устранила отъ Америки торговлю испанскую.
Индійцы, съ своими патріархальными нравами, вовсе не понимали сложной машины европейскихъ администрацій. Администрація испанская {Испанская администрація состояла изъ безчисленнаго легіона чиновниковъ всякаго рода, которые въ злоупотребленіи и продажности видѣли лишь удобное средство для жизни; эти люди, кажется, съ намѣреніемъ изучали искусство скрывать существо дѣла подъ личиною пышныхъ выраженіи, какъ можно судить по дошедшимъ до насъ оффиціальнымъ бумагамъ того времени.}, одна изъ самыхъ испорченныхъ, вдругъ явилась среди ихъ, какъ огненный бичъ. Подъ лицемѣрною наружностью чисто-отеческой заботливости объ участи туземцевъ, толпа искателей приключеній спѣшила мѣнять свое ничтожество въ Европѣ на богатства и чиновную важность, ожидавшія ихъ въ Америкѣ. Угодить метрополіи -- таковъ былъ девизъ всѣхъ чиновниковъ въ Америкѣ, начиная отъ капитанъ-генерала до послѣдняго алькальда {Алькадъ -- начальникъ селенія.}: служить ей, какъ требовала совѣсть, какъ требовали настоящія выгоды престола и отечества, это было выше ихъ понятій, внѣ ихъ стремленій.
Привыкнувъ къ необузданной роскоши и чисто-восточной лѣни, испанская знать (grandeza) жила въ невѣжествѣ, суетности и чувственныхъ удовольствіяхъ. Безпечные, самонадьяппые, легкомысленные гранды не удостоили вникнуть въ смыслъ весьма-простыхъ словъ, нынѣ обратившихся въ пословицу: knowledge is power; time is money (знаніе -- сила; время -- деньги). Мелкія интриги, личныя выгоды, ребяческое тщеславіе, возбуждаемое приманкою внѣшнихъ отличій, привычка удовлетворять суетнымъ прихотямъ и порочнымъ страстямъ посредствомъ легко-добываемаго золота -- все это развратило соплеменниковъ Фернанда Кортеса и Пизарра, и преградило въ ихъ душу доступъ всякому чувству безкорыстія и добросовѣстности.
При такомъ общемъ состояніи дѣлъ, можно себѣ вообразить, каково было внутреннее управленіе колоній, вдали отъ надзора метрополіи, съ властію безграничною, неопредѣленною {Робертсонъ ("History of America", Примѣч. СХCIX) говоритъ, что капитанъ-генералъ, маркизъ де-Серральво, отъ своихъ спекуляціи въ соляной монополіи на Островахъ-Филиппинскихъ, получалъ въ годъ до 1,000,000 червонныхъ. Когда настала пора его отзыва отъ должности, онъ, чтобъ удержать за собою мѣсто, подарилъ секретарямъ перваго министра, графа Оливареса, мильйонъ червонцевъ. Онъ оставался на этомъ мѣстѣ отъ 1624 до 1635 года. Тотъ же писатель говоритъ, что вице-короли въ день своихъ именинъ получали подарковъ до 300,000 рублей.}.
Къ началу восьмнадцатаго столѣтія, зло такъ усилилось, что Высшій Индійскій Совѣтъ {Высшій Индійскій Совѣтъ былъ основанъ Фердинандомъ-Католикомъ въ 1524 году. Онъ присутствовалъ въ Мадридѣ и состоялъ изъ 13 высшихъ государственныхъ сановниковъ. Никакой законъ, никакое рѣшеніе не могли быть отправлены въ Америку безъ согласія двухъ третей этого совѣта. См. Recopilacion de las Leyes de las Indias, книга IX. }, давно уже понимавшій всю важность болѣзни, но связанный въ дѣйствіяхъ дѣлами европейской политики, равно какъ и безмѣрнымъ объемомъ заморскихъ провинцій, рѣшился произвести коренное преобразованіе колоніальной системы. Тѣмъ труднѣе было приступить къ этой реформѣ, что завѣса лжи и обманчивой наружности скрывала то, что дѣлалось за Атлантическимъ-Океаномъ. Извлечь изъ хаоса край столь отдаленный, составленный изъ элементовъ столь разнородныхъ -- былъ трудъ необъятный. Для него требовались умы первостепенные, а выборъ людей, къ-несчастію, былъ вовсе-неудаченъ.
Не смотря на то, при вступленіи на престолъ испанскій Бурбоновъ, Высшій Индійскій Совѣтъ принялъ самыя дѣятельныя мѣры для преобразованія внутренней своей политики. Онъ старался прежде всего упростить и привести въ порядокъ административную и судебную систему колоніи, но, къ-несчастію, скоро увидѣлъ, что средства не могли удовлетворять возрастающимъ потребностямъ. Къ-несчастію также, господствующая мысль совѣта, слишкомъ-проникнутая жалкою завистію ко всему, что было внѣ его собственной власти, почти-никогда не умѣла подняться до высокаго его назначенія и постигнуть всю обширность его обязанностей. Отъ безнравственности мѣстныхъ исполнителей происходило зло, которое вредило не на минуту, но на десятки лѣтъ, а именно: правда, во всей ея ужасной существенности никогда, не доходила до метрополіи; -- мѣры, принимавшіяся ею на основаніи ложныхъ извѣстій, были ни противъ, ни въ пользу колоній, но вн ѣ настоящаго положенія дѣлъ. Въ этомъ и разгадка, почему Высшій Индійскій Совѣтъ, съ лучшими намѣреніями, съ огромными средствами {Одинъ изъ знаменитыхъ людей въ царствованіе Филиппа II, Корита, уже и въ то время говорилъ слѣдующее: "Сколько указовъ, сколько чиновниковъ всякаго рода, сколько предупредительныхъ мѣръ для отвращенія злоупотребленій! И какъ мало ихъ соблюдаютъ, какъ мало они полезны!.. Что касается до меня, мнѣ справедливою кажется старинная поговорка, что гдѣ много врачей и лекарствъ, тамъ нѣтъ здоровья, гдѣ много законовъ и судей, тамъ нѣтъ правосудія." См. "Juan de Torquemada. Monarchia Indiana", книга V, глава XIV.} и самъ-по-себѣ состоявшій изъ людей благонамѣренныхъ по тому времени. дѣйствовалъ не только безъ результатовъ, но еще болѣе увеличивалъ запутанность дѣлъ, столь благопріятную для корыстныхъ происковъ, криводушія и самоуправства. Словомъ, раны только залѣпливались, не лечились, и эти раны, къ общему довольно-удивительному изумленію, къ концу восьмнадцатаго столѣтія раскрылись снова, болѣе прежняго обливаясь кровію.
Зараза была такъ сильна, что ни уменьшеніе налоговъ, ни болѣ-разсудительное {Еще указомъ Карла V (въ 1542 году) и буллою папы Павла III (въ 1531 году) свобода Индійцевъ была провозглашена въ началѣ шестнадцатаго столѣтія; по эта мѣра произвела эманцппацію только на бумагѣ, а не на дѣлѣ. На Индійцевъ по-прежнему смотрѣли, какъ на парій, и обращались съ ними, какъ съ паріями.} и человѣколюбивое распредѣленіе труда, ни болѣеточное разграниченіе собственности, ни важныя улучшенія въ торговой монополіи, въ судопроизводствѣ, въ финансахъ, въ организаціи духовенства и полиціи, ни учрежденіе новыхъ вице-королевствъ, новыхъ отвѣтственныхъ высшихъ судилищъ,-- ничто не могло уже поддержать американскаго колосса, пошатнувшагося на своемъ основаніи. Финансы истощились, и неимовѣрная сумма (на наши деньги сорокъ-шесть тысячъ мильйоновъ руб. ассигн.) {См. "Solarzano -- De Tndiarum jure", "Ustariz--Theoria y Practica de Commercio", -- "Herrera, loc. eit.", и "Robertson. History of America". Book VIII, p. 417--440.}, со времени завоеванія доставленная метрополіи одними рудниками новаго-свѣта, не спасли ея отъ бѣдствій, которыхъ слѣды видимы и понынѣ.
Должно однакоже сказать, къ чести Испаніи, что изъ числа довѣренныхъ агентовъ, которыхъ Высшій Индійскій Совѣтъ посылалъ иногда, для разузнанія истины, нѣсколько человѣкъ ума сильнаго и строгой добродѣтели не раздѣляли ни предразсудковъ вѣка, ни своекорыстныхъ спекуляцій толпы. Донесенія Гонзалеса де-Асеведо, дона Антоніо Ульноа, Хорхе Хуана и дона Хозе Гальвеса свидѣтельствуютъ о возвышенности ихъ мыслей, о ихъ самоотверженіи... Но усилія ихъ были безполезны: чаша золъ была переполнена, и тѣ самыя силы, которыя по-видимому должны бы обезпечивать прочность колоній, ускорили ихъ паденіе.
Появленіе Наполеона въ Мадридѣ, въ 1808 году, было послѣднимъ ударомъ, ниспавшимъ на испанскую державу въ новомъ-свѣтѣ. Первая отдѣлилась Мехика {"El Resumen historico de la revolucion de Mejico, por D. Pablo Mendibil" и "Oviedo -- Historia de las Indias".}. Другія владѣнія скоро послѣдовали ея примѣру и въ нѣсколько лѣтъ, революція постепенно охватила весь материкъ Южной-Америки. И донынѣ еще продолжается эта же революція, повергнувшая эти прекрасныя страны въ состояніе полнаго безначалія; а между-тѣмъ, отъ крутаго перехода изъ колоніальнаго управленія къ республиканскому, всѣ общественныя и нравственныя связи такъ расторглись, что трудно предвидѣть, чѣмъ окончится такое невѣроятное состояніе дѣлъ.
Одна надежда -- на Провидѣніе; оно, сохранившее въ народамъ новаго-свѣта силу и свѣжесть, оно, такъ-богато одарившее эти роскошныя страны, -- не-уже-ли оно допуститъ ихъ погибнуть въ междоусобіяхъ, прежде чѣмъ успѣютъ они занять свое мѣсто на поприщѣ образованнаго міра?.. Можетъ-быть, оно нарочно ведетъ ихъ длиннымъ путемъ страданій, какъ очистительныя жертвы, -- для того, чтобъ, вразумленныя опытомъ, они могли предстать вредъ очами человѣчеству въ могучемъ составь крѣпко-сложенныхъ монархій...
ПЛАТОНЪ ЧИХАЧЕВЪ.
"Отечественныя Записки", No 5, 1843