Господа Савельевы оказались знакомыми князя. На хуторе жили сейчас старики, отец и мать, и сын их Марк, небезызвестный автор загадочных сонетов, преисполненных теософического глубокомыслия.
-- Пожалуйте, княгиня! Пожалуйте, князь, милости просим, -- говорил Марк, вводя ночных гостей в сени, где рычали два больших пса, привязанных теперь к толстым кольцам. -- Собаки не тронут. Это каприз мамаши. Она, знаете ли, боится разбойников.
Он был очень доволен тем, что князь оказался у него в гостях: среди его петербургских друзей князь Нерадов пользовался репутацией "посвященного".
Старик Савельев служил когда-то в министерстве вместе с князем. Вышел он в отставку по болезни. Разбитый параличом сидел он у себя на хуторе безвыездно. По ночам, страдая бессонницей, любил, чтобы около него за самоваром сидела и жена старушка. Так и теперь, несмотря на то, что был уж первый час, в столовой на столе кипел самовар. Старик узнал князя и замотал седой головой.
-- Сиятельный со... со... -- лепетал он параличным языком, приветствуя князя. -- Сиятельный со-бу-тыль-ник!
Он хотел сказать "сослуживец", но непослушный язык выговорил другое слово, и старик, огорченный, рассердился, потому что жена его вовремя не сказала то слово, какое он должен был произнести. Обыкновенно старушка тотчас же догадывалась, что хочет сказать супруг, но на этот раз опоздала с догадкою.
-- Сослуживец! -- вставила она, наконец, несколько сконфуженная.
-- Так! Так! -- замотал головой паралитик.
-- Очень рад, -- говорил князь, с тоской прислушиваясь к
вою метели в печной трубе.
-- Княгиня, матушка, да не озябли ли вы -- хлопотала старушка, усаживая гостью поближе к печке.
-- А мы не поедем сегодня все-таки? А? -- спросил князь жену.
-- Первый час. Поздно. Теперь уж все равно. Да и дороги, пожалуй, опять не найдешь. Надо подождать до утра.
-- Значит, переночуем здесь, -- сказал покорно князь, чувствуя почему-то, что этот деревенский дом, занесенный снегом будет для него иметь какое-то особенное значение.
-- Дальше и пути нет, -- подумал он, подчиняясь не обыкновенной логике, а какому-то странному предчувствию. -- Тут и конец всему. Так вот к чему привела меня метель.
-- У! У! -- промычал паралитик. -- Небо сегодня... У! У!
-- Как это вы, княгиня, решились ехать в этакую метель? -- посочувствовала старушка. -- Я бы побоялась. Вот разве на свадьбу.
-- Очень нам нужно было. Дело такое, -- сказала княгиня так же, как муж, со страхом прислушиваясь к дикому свисту разгулявшегося ветра.
В это время Марк хлопотал по хозяйству. На столе появилась ветчина, холодная индейка, яичница и вино. В комнате было тепло, тихо, по-старомодному уютно. И оттого, что за окнами метель, все казалось еще уютнее.
И сам Марк -- толстый, русокудрый, голубоглазый -- подходил к этому уюту. Он старался занимать гостей. Скучает ли он, Марк, в этой дикой глуши? Ничуть. Он очень занят тайноведением. Может быть, князь припомнит, они, ведь, встретились в теософском обществе. В настоящее время его больше всего интересуют Lebensgeist и Geistesmensch, то есть сама природа этих мистических начал. Он при этом добродушно улыбался и слегка сопел, потому был очень толстый.
-- Знаю! Знаю! -- вдруг закричал паралитик. -- Бу... Бу... Будхи.
-- Он, ведь, тоже оккультизмом занимался, -- кивнул на отца толстяк. -- Помнит, что Будхи и есть в сущности Lebensgeist...
-- И еще... А... А... Атма, -- опять закричал старик.
-- Будет вам с вашим оккультизмом. Люди устали. Им отдохнуть надо. Княгиня! Пожалуйте сюда. Я вас провожу.
И любезная старушка повела гостью в спальню.
И неугомонный Марк еще целый час утомлял князя разговорами о мистическом значении Cатyрна, Меркурия и прочих планет. Ему очень хотелось прочесть князю свои сонеты, посвященные Луне, но разговор как-то не направлялся в желанную ему сторону.
-- А знаете, князь, -- сказал Марк. -- У нас есть служанка. Отец когда-то взял ее из приюта. Так вот она, представьте, ясновидящая. Ее посещают какие-то привидения, представьте. Я хочу отвезти ее в Петербург. Пусть ее направят надлежащим образом, а то ей самой не справиться, конечно, с таким мистическим опытом князь...
-- Из приюта? -- спросил почему-то князь. -- Ее как зовут?
-- Ее зовут Лизой, -- продолжал Марк, не замечал того, что князь вдруг чрезвычайно заинтересовался этою ясновидящею Лизою из какого-то приюта.
-- Я... Я... Хотел бы увидеть ее, -- сказал князь.
-- И чудесно, и превосходно, -- заторопился Марк. -- Лиза! Лиза!
Проводите князя в комнату... Вам, ведь, князь, отдохнуть надо. Спокойной ночи, князь. Да где же она?
-- Неужели та, рыженькая? -- подумал князь. -- Ее тоже, ведь, Лизой звали...
В это время в коридоре послышались шаги и служанка со свечою в руке показалась на пороге. Увидев князя, она вздрогнула, отшатнулась и выронила из рук подсвечник.
Молодой теософ тотчас же объяснил волнение Лизы необыкновенной оккультною силою чародея Нерадова и преисполнился к нему глубочайшего уважения.