Артемон, Мартина, Мамонт. Мина в дали театра три раза кланяется.
Мартина. Подойдите к нам господин, Мина.
Артемон. Пожалуйте сюды.
Мартина. Мы вас довольно уж ждали.
Мина кланяется.
Мамонт. А! Это тот-то целомудренной старичок, который хотел перебить у меня дорогу? Нет, господин седой купидон, когда ты хочешь жениться на Евфимии, то надобно прибавить тебе во рту зубов, что тебе вздумалось сединою-то тряхнуть, или ты хочешь, чтоб исполнилась над тобой пословица: седина в бороду, а бес в ребро. Ты был бы не последней дурак, в нынешние веки многие уже этому искусству научились.
Мартина. Изготовились ли вы к тому, чтоб нам сегодня по рукам ударить?
Мина кланяется.
Дочь мою вы видели, и довольно с нею говорили, она вам довольно известна.
Мина кланяется.
Изволите ли вы на ней жениться?
Мина кланяется.
Роспись её пожиткам я вам отдала, довольны ли вы этим приданым?
Мина кланяется.
Как скоро вы намерены играть свадьбу?
Мина кланяется.
Всё ли у вас изготовлено?
Мина кланяется.
Мамонт. Конечно, сударыня, у вашего зятя язык прилип, он как танцевальный мастер разговаривал с вами одним телодвижением.
Мартина. Для меня, сударь, молчаливой человек лучше, нежели несносный пустомеля.
Мина ( про себя ). Вот Кирьяк говорил правду, стану ж я молчать.
Артемон. Что ж сударь, согласны ли вы жениться на моей дочери?
Мина кланяется.
Артемон. Дайте мне слово, и станем думать о свадьбе.
Мина кланяется.
Или вы не намерены взять еио за себя?
Мина кланяется.
Жена! Что ж он и подлинно не говорит, не объелся ли чего-нибудь?
Мартина. Что ж, сударь, давайте ваше слово, или вы и подлинно не хотите жениться?
Мамонт. Нет, сударыня, надобно его провести раза три по комнате, он видно нашёл не на место. Этот философ безмолвной секты: вам не добиться от него ни одного слова, он, как видно, заклялся, чтоб до смерти не говорить, в моей деревни, сударыня, один крестьянин прищемил язык и не говорил до конца своей жизни; может быть и с ним то же сделалось. Прорци нам, великий муж, есть ли у тебя язык?
Мина кланяется.
Артемон. Ну жена! Вот какие по нашему выбору два сокола, один как мельница, другой как пень.
Мартина. Конечно, они оба на этот случай взбесились. Нет, дочка, несчастлива ты невеста, не так как я, я имела в запас женихов десяток, а у тебя только два, да и те оба уроды.
Мамонт. Мне очень хочется видеть мою невесту, конечно, она не здорова, что её здесь нет, ныне время очень худое, и воздух гораздо не здоровый. Я вчера простудил грудь, и теперь у меня кашель превеликий. ( Кашляет ). Погода эта гораздо для женщин не здорова, и я бы не советовал сидеть им всё в горницах, а скоро ли вы начнёте делать сговор? Я уж совсем готов, свадьба эта не замедлится, я велел всё приготовить, сыскал поваров и дом нанял.
Артемон. Ну, госпожа хозяюшка, видишь теперь ясно, что выборы наши неудачны, дочь наша сама, может быть, лучше нас выбрала, отдадим-ка её за Полуэвкта, он меня давно уже просил, да и тебе, я думаю, говаривал же об этом, он вить имеет хорошей достаток: это правда, что отец ему теперь не даёт воли, да это и похвально, а как батюшка его скончается, так вить он один после его наследник.
Мартина. Очень хорошо, я согласна, я прежде не знала, что Мина такой урод на свете, дочь наша конечно будет несчастлива, ежели мы отдадим её за которого-нибудь из этих шалунов.
Артемон. Не знаю, не рассердил ли я только его давешним своим отказом, что выслал его от себя из дому.
Мамонт. Как! Вы переменяете своё слово, да полно, я стою в своём крепко, такому человеку, каков я, так и должно. Я покажу что в родни нашей постоянство не переводилось, криводушие дурной на свете промысел. Многие уже к нему привыкли, купцы ежели божиться и кривить душою не станут, то все скоро пойдут по миру, они принуждены обманывать, а мы делать правду. Однако я ещё вам не верю, я пойду и уведомлю себя от моей невесты.