Вечер 47.

Продолжение сказки о тафтяной мушке

Тогда уже рассвело, когда Неох проснулся. Он призвал к себе трактирщика и приказал готовить ему вечерний стол, ибо вознамерился гостей своих потчевать на совсем иной манер: приказал пригласить музыкантов и так же других людей, к тому принадлежащих, и, словом, всё то, что надобно бы ему делать. Потом обвязал голову свою платками и надел сверху теплый колпак, ещё тулуп и епанчу, которые все купил на присланные от тётки деньги, лёг в постель и стал дожидаться в оной гостей по обыкновению приказных служителей, которые нередко принимают так челобитчиков. Дело уже подходило к обеду, Неох увидел у себя в комнате 5 человек, которые были не последнего звания в городе. Он с великим восхищением, поворачиваясь на постели, просил их, что бы они сели, вскоре потом и с излишком наполнилась его комната, вчера обещали только четверо, а теперь человек и до 15 уже набралось. Некоторые из них пришли пообедать, потому что желудки их были опорожнены, а в другом месте, может быть, нужды не имели запастись столовою провизией, а другие пожаловали, согласившись посмеяться над хозяином, знали они, что он беден, следовательно, думали, что ему нечем их попотчевать, а о присланных о тётки деньгах были без понятия.

Неох, во-первых, начал перед ними извиняться, что к вечеру сделался с ним жестокий припадок, и принимал он поутру лекарство, которое привело его в превеликую слабость и не позволяет встать с постели; просил он, что б гости его сели, и когда находились уже все по местам, то вместо того, что б приказать поднести им по чарке водки, как обыкновенно бывает перед обедом, надул он философические органы и начал предлагать им новую систему о свете. Всё голодное собрание незастенчивым образом докладывало ему, что такие пространные задачи предлагаются после обеда, и что года желудок в хорошем здоровье, тогда и разум бывает понятливее. Неох вздохнул чрезвычайно невозможным образом и говорил им так: " Государи мои, видя меня в такой слабости и почти уже при последнем издыхании, удовольствуйте несколько моё желание, вы мне все приятели, а у приятелей легко всё выпросить можно, помните ли, один премудрый человек сказал, что вино помрачает разум, а у меня за столом его будет весьма довольно, и так, набравшись его, не так уже будете вы здраво рассуждать о свете".

Гости, хотя и голодны были так, как волки, однако захотели быть учтивы. Что б не потревожить больного, слушали мнение его часа с 3, только увидели из его рассуждений, что система его и до завтрашнего дня не окончится, и так большая половина, вставши и поблагодарив хозяина за хлеб и за соль, пошла искать обеда где-нибудь в ином месте, только не в таком, где вместо оного предлагают рассуждать о свете.

Это был четвёртый час пополудни, Неох оставшимся у него гостям приказал поднести по чарке водки с некоторою весьма малого количества закуской, которая не утоляла голод, но больше приводила оный в совершенство, и начал с новыми силами продолжать излагать мнение своё о свете.

Это правда, он говорил очень красно и замысловато, и когда б гости его поели, то не поскучали бы слушать и целые три дня. Солнце уже прищурилось и уснуло, мрачная ночь покрыла небо чёрною своею епанчой, может быть, сытые и праздные граждане после ужина, а гости Неоховы ещё и не обедали, однако он не переставал рассказывать, а обед продолжал скрываться. Дурная тут надежда поесть, где во всём доме ни одного куска хлеба не видишь. Итак, ещё несколько человек, положив шляпы под мышки, встав со стульев и поблагодарив учтивым образом хозяина за его угощение, пошли, не обедав, искать ужина.

Тут остались только четверо, те, которые обещали прийти к нему обедать, они говорили Неоху:

" Так ты, брат, столько же богат, как был и прежде, и почиваешь гостей своих по старому своему обыкновению? Однако что ж делать, мы не виним тебя твоею бедностью, по крайней мере, вели нам дать хоть хлеба с водою. Новая твоя система о свете насыщает наш разум, а желудок без пищи не соглашается больше слушать твои изъяснения".

Неох спрыгнул тотчас с постели, сбросил в одну минуту с себя всё ночное платье и надел выходное, которое стоило хороших денег.

" Смотрите на меня, - говорил он своим приятелям, - и узнайте теперь, в каком я состоянии".

Потом отворил он боковые двери, гости увидели в другом покое накрытый стол, совсем не приличный бедному человеку. Неох, сделавшись хозяином, просил их весьма учтиво сесть за стол. Как скоро сели они за оный, то столько же числом вышло к ним напудренных дам, которые тотчас обошлись с ними ласково и так же сели вместе. Сделалось за этим приятельским столом людей мужского и женского пола дважды по пяти, и так 10 особ. Все они веселились друг перед другом лучше и удачнее. Неох потчевал гостей весьма усердно, однако себя притом больше всех. Он знал очень хорошо русское обыкновение, что хозяину прежде всех надлежит быть пьяному, а без того и гости веселы быть не могут. Дурные нынешние обыкновения здесь не мешались, где присутствовал пьяный Бахус и зардевшаяся Венера, изрядное вино усладило мужской пол, ибо они его чересчур усердно потягивали, и принуждало уже некоторых и дремать, а в женском мозге произвело охоту танцевать, тотчас заревела нескладно настроенная музыка, и пошли все правильно ходить по комнате, женщины ступали важно и замысловато, делая приятные виды и ужимки, а мужчины ходили на реях и нередко пощёлкивали лбами о стулья своих красавиц, что, однако, не истребило в них охоты к пляске.

Те же прелестницы предложили пьяным кавалерам начать прыгать голубца, тотчас все согласились и начали поднимать ноги. Очень скоро в одном углу что-то стукнуло, а это один весельчак вспрыгнул некстати высоко и ударился затылком об стену, потом в другом углу двое как-то ненароком столкнулись лбами и раскроили себе головы: одним словом, везде поднялось головное сражение, и всякий чувствовал себя пораненным. Трактирщик и несколько других людей, сжалившись над их нестройным весельем, зачали растаскивать их по постелям.

Когда уже сжалился над ними такой человек, с которым честь и совесть никогда не встречаются, то мне, человеку не торговому, и подавно надлежит оказать моё сожаление и перестать описывать дурное и пьяное их состояние, и ежели ещё скажу я хоть слов 50 в сей вечер, то, дожидаясь оного, перебьются они все до смерти. Итак, окончим сие их веселие и оставим их в покое, дадим окончить то Венере, что начал Бахус, потом услышим, что заговорят они на другой день, в то время как начну я рассказывать третий вечер Неохова приключения.