Раньше, чѣмъ приступить къ анализу этого идеала, мнѣ приходится сказать нѣсколько словъ объ источникахъ, изъ которыхъ была заимствована другая сторона драмы Шекспира, -- борьба римлянъ съ британцами, та quasi- историческая сторона, которая въ "Цимбелинѣ" играетъ не послѣднюю роль, служитъ какъ бы почвой драмѣ и придаетъ особенный характеръ романтическому сюжету, расширяя горизонтъ дѣйствія и дѣлая простой "анекдотъ", государственнымъ событіемъ. Эта историческая почва очень любопытна: тутъ мы видимъ короля британцевъ Цимбелина, его сыновей Арвирага и Гвидерія, латинскую мифологію, итальянцевъ времени XVI столѣтія, римскія войска, цивилизацію Рима, перенесенную въ полу-дикую Британію, -- и все это въ эпоху римскаго императора Августа. Въ сущности, Шекспиръ переноситъ дѣйствіе въ невѣдомую страну, принадлежащую легендарной географіи, въ какую-то баснословную Англію, столица которой называется Новой Троей и гдѣ среди царедворцевъ, одѣтыхъ въ кафтаны XV столѣтія, царствуетъ престарѣлый король, посвященный въ рыцари Августомъ. Какое смѣшеніе исторической хронологіи въ этой легендарной исторіи! Но Шекспиръ не выдумалъ ее, а заимствовалъ изъ готоваго уже источника, -- изъ хроники Голиншеда, которая пользовалась въ свое время несомнѣннымъ историческимъ авторитетомъ. Собственно же легенда ведетъ свое начало гораздо раньше.
Дѣло въ томъ, что въ началѣ XII столѣтія нѣкто Вальтеръ Мэнъ, оксфордскій архидіаконъ, большой любитель старинныхъ хроникъ, отправился въ Арморику (нынѣшняя Бретань), имѣя смутную надежду отыскать какіе нибудь старые документы, относящіеся къ исторіи Британіи. И дѣйствительно, въ какомъ-то монастырѣ онъ открылъ рукопись на бретонскомъ языкѣ, рукопись, имѣвшую всѣ признаки самой древней старины. Рукопись эта наполняла пробѣлъ въ аналахъ Альбіона и разсказывала исторію королей, царствовавшихъ въ Великой Британіи отъ покоренія Трои до седьмого столѣтія нашей эры. До сихъ поръ самые достовѣрные хроникеры и лѣтописцы, какъ, напр., домъ Джильдасъ и домъ Бедъ, начинали исторію британцевъ съ Цезаря, такъ какъ не было никакого источника, могущаго пролить свѣтъ на времена, предшествующія завоеванію Британіи римлянами. Но теперь, благодаря рукописи, открытой Вальтеромъ, пробѣлъ этотъ былъ пополненъ. Возвратившись въ Англію, оксфордскій архидіаконъ показалъ драгоцѣнный манускриптъ своему товарищу, ученому Джефри Монмоутскому (Monmoath), прося его перевести открытыя имъ аналы на латинскій языкъ. Этотъ переводъ былъ посвященъ Роберту, графу Глостерскому, незаконному сыну короля Генриха І-го. Норманскіе властители сразу поняли всю политическую выгоду, которую они могутъ извлечь изъ этой армориканской легенды. Рукопись, очевидно, была направлена противъ саксонцевъ, которые въ ней являлись простыни морскими разбойниками, поработившими ловкостью и измѣной настоящихъ владѣтелей земли, кельтовъ. Благодаря этой новой точки зрѣнія норманскіе герцоги имѣли право считать себя законными мстителями, уничтожая чужеземное, германское иго. Завоеваніе Вильгельма представлялось такимъ образомъ въ видѣ законнаго историческаго возмездія. Онъ какъ бы возстановлялъ въ Англіи престолъ, уничтоженный разбойникомъ Горсой, -- эпическій престолъ, перенесенный изъ Иліона въ Новую Трою (Лондонъ) и занятый послѣдовательно девяносто девятью королями, начиная съ Брутуса, внука Энея, и кончая Кадвалой, благочестивымъ богомольцемъ. Корона, найденная Вильгельмомъ Завоевателемъ на поляхъ Гастингса, превращалась такимъ образомъ въ блестящій и славный вѣнецъ, украшавшій головы героической расы -- Утера Пендрагона, Артура, Гвидерія, Арвирагуса, Цимбелина, Касибелана, Мульмуціуса, Лира, Корделіи. Благодаря такимъ славнымъ предкамъ, герцоги норманскіе могли не безъ основанія чваниться передъ могущественными сосѣдями. И въ самомъ дѣлѣ, французскій король считалъ себя предкомъ Франціона, сына Пріама. Шотландскіе короли вели свое происхожденіе отъ Скоты, дочери Фараова. Но происхожденіе герцоговъ норманскихъ оказывалось гораздо славнѣе, такъ какъ армориканская рукопись удостовѣрила, что они носили гомерическую корону, данную Брутусу, ихъ троянскому предку, Венерой.
И дѣйствительно, изъ латинской лѣтописи Джефри Монмоутскаго оказывается, что первая колонія, поселявшаяся въ Альбіонѣ, была колонія троянская, находившаяся подъ предводительствомъ Брутуса, внука Энея. Этотъ Брутусъ, родившійся въ Италіи, послѣ сожженія Трои совершилъ, не зная этого, двойное отцеубійство. Мать его умерла въ родахъ, отца онъ убилъ еще пятнадцатилѣтнимъ мальчикомъ случайно на охотѣ. Принужденный вслѣдствіе этого бѣжать изъ Италіи, онъ отправился въ Грецію, гдѣ собралъ своихъ порабощенныхъ соотечественниковъ. Съ помощью фригійскаго военачальника Асиракуса онъ побѣдилъ греческаго короля Пандрасуса, взялъ его въ плѣнъ, заставилъ его отдать ему въ жены его дочь Иможену и принудилъ его снарядить флотъ, на которомъ онъ и отправился съ своей побѣдоносной арміей. Вѣря въ сновидѣніе, которое ему обѣщало престолъ на одномъ изъ западныхъ острововъ, онъ проѣхалъ Гибралтарскій проливъ, обогнулъ иберійскій берегъ, остановился у подножья Пиренеевъ, чтобы захватить съ собой потомковъ Антенора, находившихся подъ начальствомъ капитана Коринсуса и вошелъ въ устьѣ Луары, между Аквитаніей и Кельтской Галіей, во владѣнія короля Госаріуса, прозваннаго Пикрусомъ. Владѣя всѣмъ Пуату, имѣя подданными агатарсовъ, такъ ужасно татуированныхъ, о которыхъ говоритъ Геродотъ и Виргилій, Госаріусъ былъ очень могущественъ, онъ хотѣлъ воспротивиться вторженію храбрыхъ троянцевъ и далъ имъ сраженіе при Турѣ. Но, благодаря ловкому Коринсусу, троянцы побѣдили. Брутусъ похоронилъ въ Турѣ своего племянника Туринуса, который былъ убитъ въ сраженіи, ограбилъ Галію и отправился на своихъ корабляхъ дальше. Вскорѣ онъ увидѣлъ обѣтованную землю Альбіона и высадился въ портѣ Тотнесѣ. Это событіе совершилось въ 2850 году отъ сотворенія міра, 70 лѣтъ послѣ покоренія Трои, 397 лѣтъ послѣ перехода израильтянъ черезъ Чермное море, за 368 лѣтъ до основанія Рима, за 783 года до вступленія на престолъ Александра Македонскаго и за 1116 лѣтъ до рожденія Іисуса Христа.
Напрасно аборигены острова, которые по разсказу Помпоніуса Мела, боролись съ Геркулесомъ, эти гиганты, ведшіе свое начало отъ Альбіона, -- напрасно они хотѣли воспротивиться поселенію троянцевъ. Брутусъ ихъ уничтожилъ. Спустя нѣсколько недѣль, остался только одинъ изъ этихъ аборигеновъ, -- ужасный Гогмагогъ. Коринсусъ встрѣтилъ Гогдіагога около Дувра и бросилъ его въ море. Послѣ этого подвига Брутусъ сдѣлался единственнымъ властителемъ острова. Корнисусу онъ далъ Корнуайль, себѣ оставилъ старинный Альбіонъ, получившій съ тѣхъ поръ названіе Британіи, и основалъ у устья Темзы столицу, которую назвалъ Тройноваитъ, или новая Троя, въ честь своей погибшей родины. Послѣ двадцати четырехъ лѣтъ царствованія онъ раздѣлилъ свое государство между тремя сыновьями, которыхъ имѣлъ отъ Иможены. Старшему, Локрину, онъ далъ Легрію, которая сдѣлалась Англіей, слѣдующему Камберу -- отдалъ Камбрію, названную впослѣдствіи Валисомъ и, наконецъ, младшему, Альбованту передалъ Альбонію, превратившуюся въ Шотландію; затѣмъ онъ умеръ.
Не входя въ дальнѣйшій пересказъ хроники Джефри Монмоутскаго, я принужденъ тѣмъ не менѣе остановиться на тѣхъ ея мѣстахъ, которыя имѣютъ непосредственное отношеніе къ "Цимбелину". Въ этомъ случаѣ я буду пользоваться Голиншедомъ, изъ хроники котораго заимствовалъ свой сюжетъ Шекспиръ. "Послѣ смерти Касибелана, разсказываетъ Голиншедъ, -- Теомантій, или Тенантій, младшій сынъ Люда, былъ провозглашенъ королемъ Британіи въ 3921 году отъ сотворенія міра, отъ построенія Рима въ 706 году и въ 45 году до Рождества Христова. Онъ такъ названъ въ одной изъ англійскихъ хроникъ Тормаса, но въ той же хроникѣ говорится, что не онъ, а его братъ Андрогей былъ провозглашенъ королемъ. Тѣмъ не менѣе, Джефри Монмоутскій и другіе удостовѣряютъ, что Андрогей оставилъ страну и постоянно жилъ въ Римѣ, зная, что британцы его ненавидятъ за сдѣланную имъ измѣну, когда онъ помогъ Юлію Цезарю противъ Касибелана. Теомантій мирно управлялъ страной, платилъ римлянамъ дань, обѣщанную Касибеланомъ, покинулъ эту жизнь на двадцать второмъ году своего царствованія и былъ похороненъ въ Лондонѣ. Цимбелинъ или Квибелинъ, сынъ Теомантія, былъ провозглашенъ британцами королемъ по смерти отца на 33 году до Рождества Христова, Этотъ человѣкъ (по мнѣнію многихъ писателей) былъ воспитанъ въ Римѣ и посвященъ въ рыцари Цезаремъ Августомъ, которому служилъ на воинѣ. Онъ былъ въ такой у него милости, что ему была предоставлена свобода платить или не платить дань. Писатели расходятся относительно числа лѣтъ царствованія Цимбелина, но болѣе достовѣрные утверждаютъ, что онъ царствовалъ тридцать пять лѣтъ и былъ похороненъ въ Лондонѣ, оставивъ двухъ сыновей, Гвидерія и Арвирага. Здѣсь должно замѣтить, что хотя наши историки и утверждаютъ, будто бы онъ жилъ въ мирѣ съ римлянами, платилъ имъ дань, которую бриты согласились платить Юлію Цезарю, -- однако мы находимъ у римскихъ писателей, что по смерти Юлія Цезаря, когда Августъ принялъ правленіе имперіи, бриты отказались платить дань, на что, какъ говоритъ Тацитъ, Августъ, будучи занятъ другими дѣлами, смотрѣлъ сквозь пальцы, хотя люди, желавшіе гибели британскому королевству, побуждали его возстановить римскіе права. Наконецъ, спустя десять лѣтъ послѣ смерти Юлія Цезаря, случившейся на тринадцатомъ году царствованія Теомантія, Августъ приготовился къ походу на Британію и выступилъ въ Кельтскую Галію, т. е. въ ближайшую къ нимъ часть Франціи. Но тутъ, получивъ извѣстіе о возстаніи панонцевъ, населявшихъ нынѣшнюю Венгрію, и далматовъ, которыхъ мы теперь называемъ славонцаній, онъ счелъ за лучшее сперва подавить эти возстанія и удержать за собою земли, которыми уже владѣлъ, чѣмъ искать новыхъ завоеваній. Такимъ образомъ, обративъ всѣ свои силы противъ панонцевъ и далматовъ, онъ на время прекратилъ воину съ Британіей. Страна была избавлена отъ вторженія до 725 года съ основанія Рима (приблизительно до девятнадцатаго года царствованія Теомантія), когда Августъ снова отправился съ войскомъ изъ Рима, чтобы воевать съ Британіей. По его прибытіи въ Галію, куда британцы послали ему пословъ для переговоровъ о мирѣ, онъ остался тамъ для устройства дѣлъ въ Галіи, которыя находились въ разстройствѣ. Послѣ чего онъ отправился въ Испанію и походъ въ Британію былъ отложенъ до слѣдующаго года, когда Августъ въ третій разъ предпринялъ походъ въ Британію. Но какъ во время перваго похода противъ британцевъ остановили его панонцы и далматы, такъ теперь отвлекли его отъ предпринятаго похода одновременное возстаніе саластійцевъ (народа, жившаго въ сѣверной Италіи и Швейцаріи), кантабрійцевъ и астуріицевъ. Но былъ ли Цимбелинъ или какой другой король причиной раздоровъ между Августомъ и британцами, -- этого я не знаю навѣрное. Наши писатели говорятъ, что Цимбелинъ, воспитанный въ Римѣ и возведенный въ званіе рыцаря Августомъ, былъ всегда другомъ римлянъ и избѣгалъ съ ними разрыва, чтобы не лишить молодыхъ братанцевъ благодѣянія быть воспитанными между римлянами, гдѣ они могли научаться вести себя какъ образованные люди и пріобрѣтать опытность въ военномъ дѣлѣ. Какъ бы то ни было, по этой ли причинѣ, или потому, что такъ угодно было Всемогущему Богу расположить умы, но только не одни британцы, а въ нѣкоторомъ родѣ и всѣ остальные народы принуждены были подчиниться римской имперіи".
Изъ этого отрывка видно, что Голиншедъ не рѣшаетъ вопроса о томъ, отказались ли британцы платить дань римлянамъ или нѣтъ. Благодаря этому обстоятельству, Шекспиръ имѣлъ право принять то или другое толкованіе. Онъ выбралъ отказъ платить дань, что мотивировало въ его пьесѣ нашествіе римлянъ и позволило ему вывести на поле сраженія главныхъ лицъ своей драмы, -- Цимбелина, Беларія, Гвидерія, Арвирага, Иможену, Постума. Изъ этой же хроники Голиншеда Шекспиръ заимствовалъ извѣстіе о побѣдѣ Касибелана надъ Цезаремъ, о побѣдномъ торжествѣ въ Лондонѣ (городѣ Люда) и о британскомъ королѣ законодателѣ Мальмуціи. Нѣкоторыя черты и выраженія Постума (дѣйствіе Ѵ, сцена III) заимствованы отсюда же, -- изъ повѣствованія о войнѣ между данами и скотами и подвигахъ храбраго лорда Гея и его сыновей.
На этомъ легендарно-историческомъ фонѣ расположена литературная легенда среднихъ вѣковъ, украшенная пастораліею въ духѣ шестнадцатаго столѣтія, пастораліею, уже исключительно принадлежащею Шекспиру, -- и вся эта богатая красками и фантазіей картина служитъ лишь роскошною рамкою для драгоцѣннѣйшей жемчужины Шекспировскаго творчества, -- для Иможены.