Тюремный двор. Прогулка заключенных. Они идут в затылок, замкнутым кругом. В глубине виден второй небольшой дворик, где гуляет Кудрявцев в сопровождении двух легионеров. Сбоку сцены — караулка, где сидят Влас и Савелий. Перед ними бутылка водки. Оба выпивают.
Влас. Брамик идет!
Оба торопливо прячут бутылку, рюмки, вытягиваются по-военному; входит Брамик.
Брамик. Опять выпивали! Сколько раз говорил: на дежурстве не пить! Докладывай.
Савелий. Честь имею доложить, что во вверенном мне отделении все обстоит благополучно и никаких происшествий не было… Так что арестантов на прогулку вывел… Во время дежурства в двадцать четвертой камере арестанты два раза пели…
Брамик (перебивая его). Кудрявцев где?
Влас. На заднем дворе, ваше благородие. Двое при нем…
Брамик. То-то… За ним в оба глаза.
Савелий. Так точно… ответственный, стало быть, арестант.
Брамик. Хорошо. Ступайте.
Савелий и Влас уходят, вытянувшись в дверях перед входящим Зигмундом. Брамик встает.
Зигмунд. Что нового, лейтенант?
Брамик. Честь имею рапортовать, господин майор, что во вверенной мне тюрьме никаких происшествий не было. Все обстоит благополучно.
Зигмунд. Не совсем… Зачем вы выпустили на прогулку заключенного Кудрявцева?
Брамик. Господин майор… я запрашивал у вас разрешение…
Зигмунд. Надо уметь читать между строк, лейтенант… Если я говорю «можете выпустить заключенного Кудрявцева на прогулку», — это еще не значит, что его следует выпустить. Вы понимаете разницу?
Брамик (обескураженный). Виноват, господин майор. Сейчас же прикажу забрать его в камеру…
Зигмунд. Постойте, лейтенант… какой горячий… Это вызовет подозрение: у остальных… Получен приказ расстрелять его сегодня ночью… У нас есть сведения, что этот Кудрявцев — видный большевистский комиссар… Как хорошо, что нам удалось захватить этого типа.
Брамик. Могу сказать, что это было нелегко…
Зигмунд. Нелегко? Ах, да! Я совсем, было, забыл… Ведь это, кажется, вы забрали его?
Брамик. Так точно.
Зигмунд. Да, да… припоминаю… молодец, Брамик! На ловца и зверь бежит… А за такого зверя…
Брамик. Смею рассчитывать, что начальство не забудет моего усердия, господин майор.
Зигмунд. Начальство никогда ничего не забывает, Брамик.
Брамик. Так точно…
Зигмунд. Со своей стороны я сделаю представление…
Брамик. Много благодарен, господин майор.
Зигмунд. Да… да… вы заслуживаете награды, Брамик. Так вот — о сегодняшнем приказе… Расстреляем мы его ночью… но проделать это надо тихо, без шума, чтобы ни одна собака…
Брамик. Будет исполнено, господин майор…
Зигмунд. После прогулки, когда все вернутся в камеры, вызовете его к себе. Скажите, что жить ему осталось несколько часов… Может быть, разговорчивей станет… Понятно?
Брамик. Будет исполнено, господин майор.
Зигмунд (встает). Я надеюсь, лейтенант, что в следующем приказе мы прочтем о награждении лейтенанта Брамика…
Брамик. Очень благодарен, господин майор.
Зигмунд. Можете быть уверены, что я приложу все усилия. (Уходит.)
Брамик. Очень благодарен. Скотина!.. Так Я тебе и поверил… Все усилия…. Скажите на милость — он забыл, кто им доставил в штаб этого Кудрявцева… А рапорт о поимке Кудрявцева он не забыл подписать… сразу почуял, что за птица попалась. (Нажимает кнопку звонка.) Ловкачи… Всю черную работу на шею Брамику свалили, а сами только и делают, что на парадах щеголяют…
Вошел Савелий.
Кудрявцева после прогулки — в камеру смертников.
Савелий. Слушаюсь. (Стоит, выжидая.)
Брамик. Что еще?
Савелий. А когда?
Брамик. В полночь. И чтобы никто не знал.
Савелий. Так точно.
Брамик. Ступай.
Савелий уходит.
Итак, в двенадцать… Ну, что ж… успеет еще обо всем подумать… Может быть, развяжет язычок… умирать никому неохота… А не плохо было бы, чорт возьми. Ведь сколько с ним ни бились — никакого толку. Ни слова. А лейтенант Брамик добился. Как? Это его дело. Хе-хе-хе… Он умеет разговаривать по-душам с заключенными… (Улыбаясь, берет телефонную трубку.) Дайте один-пятнадцать… Пани Ванда?
Зямка, идущий в кругу заключенных по двору, внезапно падает. Вокруг него — сутолока.
Легионер. Эй, не балуй… Встать!
Запалка. Очумел? Не видишь, — помирает парень.
Федор. С голодухи он…
Микола. Доктора надо… доктора.
Легионер (растерянно). Где тут доктора!
Казимир. Да что толковать! Помрет он… Доктора, Кудрявцева давайте. Он — доктор.
Савелий. Еще что!
Савелий пытается оттолкнуть Казимира, но Савелия оттирают, и к Зямке подбегает Кудрявцев. Савелий бросается в караулку. Растерянные легионеры бестолково топчутся на месте. Красноармейцы стеной отгородили от них Зямку и Кудрявцева.
Кудрявцев (наклонившись к Зямке). Что?
Зямка. Адреса товарищей…
Кудрявцев что-то шепчет на ухо Зямке.
Савелий (в караулке). Господин лейтенант, там…
Брамик (все еще продолжает говорить по телефону). Ну?
Савелий. Во дворе… Мальчишка этот… Без памяти свалился…
Брамик. В камеру его!
Савелий. А ихний командир Кудрявцев… К нему подбежал…
Брамик (вскочил). Что?.. Болван! (Выбегает на двор) Винтовки на изготовку! Арестованного Кудрявцева в камеру!
Легионеры забирают и уводят Кудрявцева.
Копача — в караулку! Прогулку продолжать… болваны!..
Зямку берут на руки Влас и Савелий; заключенные продолжают свою прогулку.
Где майор?
Влас. Так что… в канцелярию прошли…
Брамик. Я сейчас вернусь… К больному никого не допускать.
Влас. Слушаюсь…
Брамик быстро уходит.
Савелий (Власу). Потащили…
Савелий и Влас несут Зямку в караулку.
Ну и арестант нынче пошел!.. Глаза бы мои не глядели на таких-то… поголодать по-людски не умеют… чуть что — в обморок. Тьфу!
Влас. Правильные ваши слова, Савелий Никитич. Разве это арестант? Помните, переслали к нам из Минска партию политических? Еще они тогда у нас голодовку устроили…
Савелий. Еще бы не помнить… Выносливые дьяволы! Четыре недели голодали — и хоть бы что. Ему суешь кусок повкусней, а он ни-ни. Не принимает. (С гордостью.) За людей нас не считали — вот как!
Брамик (входя). Ну, как?.. Еще не пришел в себя?.. Гм!.. Странно!.. (Сел.) Так ты говоришь, что они называли Кудрявцева доктором?
Савелий. Так точно…
Брамик. Гм… любопытно… А ну-ка, привести этого доктора ко мне.
Савелий и Влас уходят.
Посмотрим, посмотрим… (Подошел к Зямке, наклонился над ним, всматривается.) Бедный мальчик!.. Плохо тебе?.. А?.. плохо?.. (Гладит Зямку по голове.) Ну, ничего, потерпи… отправим тебя в больницу, отдохнешь там… Покормят тебя… (Смеется.) Да брось притворяться… Открой глаза… Ты, может быть, боишься меня?.. Не бойся, я тебя не съем… И вообще тебя никто не обидит… (Садится за стол и делает вид, что углубился в чтение бумаг.) Я, пожалуй, даже отпустил бы тебя… если бы ты рассказал нам кое-что… так, самые пустяки… Мне только нужно знать, что сказал тебе командир, когда он подбежал к тебе?.. Ну?.. Да ты не бойся, дурашка, об этом никто не узнает. Подумай: одно слово… одно только слово, — и ты свободен. (Вглядывается в лицо Зямки. Тот лежит неподвижно с закрытыми глазами. Внезапно Брамик вскакивает и, стуча кулаками по столу, орет.) Не валять дурака! Открой глаза! (Зямка не трогается с места. Брамик угрожающе двигается к нему.) Что я тебе говорю? Что я тебе говорю, щенок?
Два легионера вводят Кудрявцева. Брамик сразу меняет тон.
Да, господин комиссар! Очень кстати… Вы, оказывается, врач? Что же вы нам раньше об этом не сказали? Мы бы нашли вам работу по специальности! Окажите помощь этому хлопчику, он потерял сознание.
Кудрявцев (подходит к Зямке, берет его за руку). Результат вашей кормежки. Необходимо его срочно отправить в больницу…
Брамик. Я так и думал… сейчас отдам распоряжение. (Идет к столу, пишет.)
Кудрявцев. Я могу итти?
Брамик. Нет, присядьте. (Савелию.) Ступайте.
Савелий и легионеры уходят.
Где вы окончили факультет? В Москве, в Петербурге? Или, может быть, в Варшаве? Представьте, какое совпадение, мы с вами почти товарищи! Я тоже собирался быть врачом…
Кудрявцев. Ну, для вашей работы не надо бы кончать медицинского факультета!
Брамик. Что поделаешь! Хочешь быть доктором, а становишься начальником тюрьмы. (После паузы.) Что вы сказали во дворе мальчишке?
Кудрявцев. Я? Ничего.
Брамик. Так вот, доктор. Вы простите, я вас буду называть запросто доктором. Я поставлен в чрезвычайно затруднительное положение. Я просто не знаю, как из него выйти? Сегодня (вынимает бумагу из папки) я получил секретный приказ от своего начальника… (Читает бумагу.) Мне предлагается узнать от вас адреса ваших подпольных товарищей, с которыми вы работали в здешнем городе. Кроме того, в приказе говорится, что если вы этих сведений не дадите, вы будете расстреляны.
Кудрявцев (после паузы). Когда?
Брамик. Сегодня ночью. Чтобы быть совершенно точным (смотрит на часы), жить вам осталось ровно одиннадцать часов сорок пять минут… (Смотрит пристально на Кудрявцева.) Суровый, жестокий приказ! Но я лично вам, к сожалению, ничем помочь не могу. Только вы сами можете помочь себе… превратить эти оставшиеся несколько часов во много радостных лет…
Кудрявцев. Прикажите увести меня обратно в камеру!
Брамик. Вы — мужественный человек! А я вот… Мне просто становится жутко, когда я подумаю, что такой, как вы — полный сил, энергии человек, — через каких-нибудь несколько часов…
Кудрявцев (иронически прерывает его). Вам жаль меня?..
Брамик. Не верите? Думаете, что все мы — звери, изверги! А у лейтенанта Брамика есть сердце, господин комиссар…
Кудрявцев (прерывает его). Отведите меня обратно в камеру.
Брамик. Вы думаете, что вы на допросе? Стыдитесь! Я разговариваю с вами просто как человек с человеком. Я хочу помочь вам спасти вашу жизнь. Хотите обратно в камеру? Я сделаю распоряжение. Но подумайте! Ведь смерть — это все-таки смерть!
Кудрявцев. Да, смерть — это смерть!
Брамик. А жизнь — чертовски хорошая штука! И, в сущности, от каких пустяков иногда зависит эта жизнь! Что вы скажете, доктор?
Кудрявцев. Скажу, что плохо работаете. Опытный жандарм поступил бы иначе. Он бы заявил, что пленные красноармейцы меня предали, и тут же предъявил бы протокольчик допроса с их подлинными, настоящими подписями. Вас, наверное, учили как это делается? Ну, а уж только потом, подорвав веру в товарищей по революции, можно перейти к радостям жизни, как вы это сейчас сделали…
Брамик (сдерживая бешенство). Господии комиссар, сейчас не до шуток!
Кудрявцев. Не будем шутить, лейтенант Брамик. Я уже двенадцать лет в партии. В тюрьмах сидел много раз и таких чинов, как вы, встречал тоже не раз. Жизнь — хорошая штука. Хочу тысячу лет жить большевиком и ни одной минуты предателем. Поняли, жандарм Брамик? На сегодня мы наш разговор закончим…
Брамик. Ну, а завтра вы говорить вообще не сможете!
Кудрявцев. Отведите меня обратно в камеру.
Брамик. Постой! (В бешенстве.) В таком случае вы услышите, как ваш молодой герой заговорит!..
Кудрявцев. Просчитаешься, пан жандарм! Этого хлопчика вы можете мучить, сколько вам угодно, но он вам ни одного слова не скажет. Он своих товарищей не выдаст.
Брамик. Молчать! Вы думаете, что я поверил в обморок мальчишки и в то, что Кудрявцев — доктор? Сейчас я вам покажу, как лейтенант Брамик умеет воскрешать людей.
Свистит, входит Савелий.
Приготовиться!
Кудрявцев. Зямка, встань!
Зямка поднимается.
Зямка. Командир! Я ничего не скажу!
Кудрявцев. Я верю тебе.
Брамик. Убрать!
Зямка (бьется в руках Савелия). Командир, не ходите туда, они вас расстре…
Зямке зажимают рот, оттаскивают; Кудрявцева уводят.
Брамик. Да, да, расстреляем! И с тобой не будем церемониться! С тобой говорили по-человечески, а ты обманывать, скотина! В последний раз спрашиваю, что сказал тебе командир? (Направляет револьвер на Зямку.)
Зямка. Хочу тысячу лет жить большевиком и ни одной минуты предателем. Поняли, жандарм Брамик?
Брамик (вскакивает). Щенок… Я заставлю тебя говорить! (Хватает его за рубашку и сильно встряхивает.)
Зямка (вырываясь, бьется в его руках). Спасите! На помощь! Убивают!
Запалка (выбегая из круга). Ребята, слышите? Это Зямка.
Савелий (замахивается). Куда? Назад!
Зямка (вырвавшись от Брамика, успевает приотворить дверь, кричит). На помощь… Спаси…
Брамик, заткнув ему рот, оттаскивает от двери.
Казимир. Бей их, ребята! Замучают мальчика…
Красноармейцы, смяв легионеров, прорываются к караулке. На пороге караулки их задерживают Влас и Савелий.
Влас. Стрелять буду… Отходи!
Запалка. Отпустите Зямку, ироды!
Голоса. Зямку… Зямку давай!
Савелий (врываясь в караулку). Ваше благородие… бунт!
Брамик (бросая брыкающегося Зямку на скамью). Перепугались, пьянчуги!.. Я вам покажу бунт!
Выбегает в дверь и стреляет в воздух. Красноармейцы отхлынули. Со всех сторон двора сбегаются легионеры.
Окружить арестантов… На малый двор…
Легионеры оттесняют красноармейцев на малый двор.
Зямка (оставшись один в караулке, поднимается со скамьи). Адреса… вот они… здесь… Командира расстреляют… теперь бежать. (Оглядывается, видит незапертую дверь караулки). А… (Ринулся к двери и остановился, увидав, что на малом дворе, в глубине, стоит Брамик с револьвером в руке. Красноармейцы также находятся там. Они окружены легионерами.)
Брамик. По камерам… Две недели на хлеб и на воду. Марш!
Красноармейцев уводят, а Брамик, проводив взглядом, поворачивается — сейчас он пойдет к караулке.
Зямка (отпрянул от двери, заметался по комнате, увидел окно). Решеток нет! (Вскочил на скамейку, разбил окно, полез на стену.)
Вошедший в караулку Брамик видит уже только голову и руки Зямки, висящего на подоконнике и, видимо, боящеюся спрыгнуть. Брамик стреляет. Руки Зямки выпускают подоконник, и он скрывается из глаз зрителя. Брамик подбегает к окну, высунулся и смотрит.
Занавес.