Сапожная мастерская. Полдень, но в подвальном помещении мастерской темновато. Две керосиновые лампы отбрасывают тени на голые степы. Рабочие сидят за длинным столом и шьют сапоги — заказ для польской армии. Среди работающих — двое подростков: уже знакомый зрителю Лейбка и Ян — польский мальчик. Самуил — старик, сапожник — поет, остальные подтягивают.
Самуил (поет).
Есть у меня сынишечка —
Хорош, как ясный свет!
Веселенький, здоровенький,
На свете лучше нет.
Одна беда, ребятушки:
Как ни приду домой, —
Уж спит мой крошка маленький,
Уж спит голубчик мой!
С рассвета выйдешь из дому,
До ночи спину гнешь…
Ни отдыха, ни радости,
Ни сына не найдешь!..
Старею я, болею я,
А там и смерть придет!
Вез отдыха, без радости,
Без сына жизнь пройдет.
Где-то раздаются выстрелы. Никто не обращает на них никакого внимания, — видимо, привыкли. Один только Лейбка нервно реагирует на них.
Лейбка. Я вам говорю… товарищ Кудрявцев опять наступает на город… я вам наверное говорю!
Петро. Вояка!
Ян. Чеши язык… Ты где был-то? Морозная, говоришь, ночь, была? Молчал бы уж лучше!
Лейбка. Тридцать градусов!.. Как же не мороз?.. Ян, знаешь, что?.. Фронт тут — рукой подать… Давай перебежим!
Ян. Кабы с Зямкой, я бы перебежал… а с тобой — боюсь: маму встретишь, — домой повернешь… (Смех.)
Лейбка (обиженный, вскакивает, хлопнул рукой по столу). Перестаньте, перестаньте вы!.. (От обиды у него перехватывает горло. Он смолкает.)
Самуил. Чего пристали к мальчонке? Герои тоже!.. Я бы на вас на самих поглядел… Слыхали, небось, мороз-то какой был!
Лейбка. Верно, верно, Самуил! Мороз такой был!.. Кругом — темь, ни души… все разбежались… за вокзалом пусто… про наш тупик, где теплушка стояла, все забыли. Только мы вдвоем и стояли на посту — Зямка да я… Эх, знай только я, где мой отряд! Кажется, сейчас бы пошел к ним!..
Самуил. Слыхали? То-то! А грех, что же… грех с каждым может случиться.
Ян. Ну, не с каждым… Да будь я на месте Лейбки, да я бы…
Петро. Я бы… я бы… Еще неизвестно, что ты сделал бы в такой мороз…
Ян. Я-то?
Петро. Молчи уж… Лейбка, поди сюда… Если тебе второй раз придется стоять на посту…
Лейбка (перебивает его). Пусть даже сорок градусов мороз будет, я не оставлю… Вы думаете, я не понимаю? (Чуть не плачет.)
Петро. Ну, успокойся, я тебе верю…
На лесенке, ведущей в мастерскую, показалась хозяйка. Это — полнотелая, криворотая, грузная женщина, страдающая подагрой. Позади хозяйки шагает Магда, несущая корзину с сапожными материалами. Хозяйка раздает рабочим материалы, записывая их в книжку.
Хозяйка. Слыхали? Это за городом стреляют… Немцы взялись за них… это уж верное дело… на базаре сегодня сказывали, будто немцы…
Ян. Либо да, либо нет… Лейбка, дай-ка колодку!
Хозяйка. Если я говорю, что немцы, значит, немцы… Я, кажется, постарше тебя?
Ян. Стало быть, раньше и помрете.
Хозяйка. Как ты сказал?
Ян. Я сказал, что сегодня на обед — либо будет мясо, либо нет…
Хозяйка. Щенок!
Петро. Хозяйка, обедать пора!
Хозяйка. Целый день от них только и слышишь, что «обедать» да «обедать».
Самуил. Почему целый день? Дайте три раза хорошо покушать, и хватит…
Ян. Скажем так: утром — стакан какао, хлеб…
Лейбка. Белый!
Ян. А сверху — тоненький ломтик голландского сыру…
Зорах. Вот! Я люблю закусить поплотнее! Мне пусть будет горшочек картофеля и жирная керченская селедочка…
Самуил. Горшок картофеля… Фантазия Ротшильда!
Хозяйка. А картошка без селедки у тебя в глотке застрянет? У вашей мамаши подают лучше?
Самуил. Молчите, хозяйка, вам слово не дано! Вы видите, что мы здесь обсуждаем важные вопросы?
Хозяйка. Так… значит, каждый раз, когда в своей собственной мастерской мне надо слово сказать, нужно низко поклониться и попросить: пан губернатор, Шмуэль Айбиндер, будьте так ласковы, дозвольте мне слово сказать!.. Может, вы даже таксу введете?.. По пятерке за слово…
Петро. Ну, будет, хозяйка, разоряться! Хотите разговаривать? Так говорите себе на здоровье с утра до ночи!
Самуил. Не расстраивайтесь, хозяйка! Вы — женщина больная, вам вредно расстраиваться… Янек, милый, ну, а к обеду, скажем, что тебе хотелось бы?
Ян. Обед такой: рубленая селедка в уксусе, или печенка с луком — это на закуску. Затем — капустник, по только настоящий… или рисовый суп с мясом.
Лейбка. А на второе?
Ян. Клопс, или жареная гусятина…
Лейбка. А приправа?! Ты забыл о приправе?
Ян. Это я у хозяйки выучился… она всегда приправу забывает.
Самуил. Ну, не только приправу…
Хозяйка. Что значит «не только»?
Петро. Он хочет сказать, что вы и приправу и обед забываете… Ну, ладно… Поговорили. Давайте уж… Похлебку и хлеб… под ложечкой сосет…
Хозяйка. Какая наглость! Как они разговаривают с хозяйкой! Магда! Магда! Поди, сыщи сейчас же хозяина, позови его сюда… Пусть полюбуется на своих кормильцев, пусть посмотрит, — как они обходятся с хозяйкой… Магда! Стой! Подай мне пальто, я сама схожу. Я скоро вернусь. А ты неси им обедать. Они же умирают с голоду… благодетели наши… Неси им уж тарелочки, ножички, вилочки, салфеточки.
Обе уходят.
Петро. Ушла, наконец… видеть не могу… с души воротит от этого портретика… Ну, шабаш, кончай, ребята, работу.
Самуил. Кому итти сегодня за хлебом?
Лейбка. Тебе, Ян!
Ян. Почему мне?
Лейбка (нехотя тыкая пальцем в Яна, разыгрывает очередь на мотив детской песенки).
Эники,
Веники,
Чи колеса,
Эники,
Веники,
Чи колбаса.
Тебе, Ян, за хлебом итти…
Ян уходит и соседнюю комнату, приносит буханку. Входит Магда, несет большой чугун с похлебкой.
Магда (ставит чугун). Ну, ешьте, мои курочки. Цып, цып, цып!
Самуил (заглядывает в котел). Ну, ребята, кто посмелее, ныряй на дно, авось крупинка попадется…
Входит Марианна, с двумя корзинами картофельного «торта».
Марианна. Доброе утро, детки…
Самуил. Здравствуй, Марианна! Как-раз вовремя пришла!
Марианна. А я — всегда вовремя!.. За всю жизнь ии разу не опоздала! Только теперь вот ноги уж не те… не молодые… ломит у меня ноги-то… а раньше, бывало, в прежние годы — отпляшешь три вальса, да два падэспаня, да еще мазурку на закуску, так что пол ходуном ходит, — и ничего… Ведьмы-то нет?
Петро (кивком головы указывая на лестницу, ведущую наверх). На небо вознеслась… (Подошел к Марианне, заглянул в корзинку.) Принесла?
Марианна. В корзине ничего нет. (Указывая на свой лоб.) Все — здесь. Меня ведь сегодня три раза обыскивали, ну, а тут… поди-ка, загляни!
Входная дверь резко отворяется и вбегает запыхавшийся Зямка. За ним перепуганная Магда. Одежда на Зямке в беспорядке, он растерян и напуган.
Лейбка. Зямка!
Все вскакивают с мест.
Зямка (задыхается). Еле удрал… Погоня… Солдаты…
Марианна. Воды!
Несколько рук подают стаканы поды. Зямка жадно пьет.
Лейбка. Зямка, но ведь ты же там — у них…
Петро. Молчи. Передник и сапоги!
Лейбка бросается выполнять приказание.
Зямка, они близко?
Зямка. Свернули в переулок…
Марианна. Картуз, пиджак… Одевайся, Зямка… (Снимает с него тряпье.) А это запрятать подальше… суньте в грязное белье… Там ни один дьявол не докопается…
Зямка (лихорадочно натягивая сапоги). Хозяин?
Лейбка. Ушел в интендантство…
Зямка. А если они придут сюда?..
Марианна. Так что тебе бояться? Тебя зовут Давыдкой, ты здесь работаешь уже два года… круглый сирота…
Петро. Понятно?
Зямка. Круглый сирота… Два года работаю…
Марианна. А вы что, как сонные мухи, сидите? Вы работаете здесь, или что?
Петро. По местам! Все слыхали, кто такой Зямка? И как его звать?
Зорах (вставая). Слыхали… только меня что-то домой потянуло… жена больная…
Петро. Откуда вдруг жена? Ведь ты разошелся с ней недавно?
Зорах (одеваясь). Было дело. Расходились. Скучно стало вместе жить… Ну, а потом — врозь стало скучно… значит, сошлись опять. Будьте здоровы.
Петро (останавливая его). Нет, постой! Тебя, трепача, я пока из мастерской не выпущу. Понял?
Зорах (уныло). Как не понять… Останусь, коли велят…
Петро. А ты, Зямка, спокойней, спокойней… Слышишь? Ниоткуда ты не бежал, работаешь здесь в мастерской, сирота ты — запомнил? Ну, вот, вот тебе молоток, ножи… вот — колодка… Все, кажется, в порядке… А ну, ребята, — песню!
Самуил.
Как тебя я провожала
От ворот и до вокзала…
Хор.
А поезд все стоит…
Лейбка.
Только ноченька видала,
Как тебя я целовала…
Хор.
А поезд все стоит…
Магда (у окна). Они идут!
Петро. Громче!
Самуил.
Встала зорька золотая, —
Оторваться не могла я…
Хор.
А поезд все стоит…
В мастерскую врываются легионеры, во главе с сержантом.
Сержант. Встать! Руки вверх!
Все встают и поднимают руки. Зямка остается сидеть.
Ты что, оглох?
Марианна. Глухонький он у нас, пан сержант, глухонький… От рождения, глухонемой… (Подошла к Зямке, расталкивая его и имитируя разговор с глухонемым, начинает жестикулировать.) Давидка… ум… ум… ум…
Зямка, кивая головой и мыча, встает.
Сержант. Обыскать! Нам на этот двор указали… Здесь он! А ты, бабка, что здесь делаешь?
Марианна. Тортом торгую, пан сержант… Свеженький, сама пекла…
Возвращаются легионеры из соседней комнаты.
Сержант. Гм… Так… (К легионерам.) Ну, как там?
Легионер. Никого, господин сержант!
Сержант. Наверх! Обыскать!
Марианна. А что желает пан сержант?
Сержант. Не забежал ли сюда человечек один…
Марианна. Ни, пан сержант! Тут же мастерская… Все свои работают… Где здесь спрятаться?
Сержант (оглядывая мастерскую). Гм… точно…
Зямка, наблюдавший за этой сценой, вдруг начинает оживленно жестикулировать и мычать, адресуясь к сержанту.
Чего это он?
Петро. Чего ты, Давидка?
Зямка. Ум… ум… ум…
Марианна. Он говорит, пан сержант, что выходил на двор… не пойму только — по какому делу.
Сержант. Это не так важно — дальше?
Марианна (которой Зямка оживленно продолжает свои мимические объяснения). Ну, и видел он на дворе человека… в пальто… и шапке, с острым верхом…
Сержант. Ну, ну?
Марианна. В ворота ворвался на наш двор… через забор перелез и к реке побежал…
Легионеры вернулись.
Легионер (подходит к сержанту). Ничего не нашли, господин сержант.
Сержант. Через двор — к реке — марш! Бегом! (К Марианне.) Скажите глухому, что если преступника поймают, — ему награда выйдет…
Марианна (кланяясь). Благодарим покорно… не забудьте убогонького…
Все легионеры и сержант уходят.
Петро. Магда, пойди-ка погляди…
Магда выходит.
Давайте песню! (Поет.)
Лейбка (запевает).
Солнце на небе сияет,
Меня милый не пускает…
Хор.
А поезд все стоит…
Магда (со двора, радостно). Ушли, собаки…
Все поют и приплясывают.
Зямка. Мне бежать надо…
Марианна. Еще что! Так мы тебя и пустили!
Лейбка. Рассказывай, откуда бежал?
Ян. Рассказывай!
Зямка. Из тюрьмы убежал. Повели нас на двор, на прогулку… а я и упал… лежу, будто в обмороке… Товарищ Кудрявцев подбежал…
Петро. Постой, разве Кудрявцев был с вами?
Марианна. Андрей в тюрьме? Боже мой! Зямка… Ну?.. Ну и что он?
Лейбка. Командир, значит, в тюрьме… а мы-то думали… на фронте.
Зорах (вставая). Поясницу ломит… На сквозняке прохватило, должно быть… пойти, что ли, домой?
Петро. Теперь иди, иди… только язык за зубами спрячь… ты, я знаю, любишь болтать…
Зорах. Сохрани бог… ясное дело — ко-о-онспи-и-и-рация! Думаешь, не понимаю? (Уходит.)
Самуил. А мне как? Может, остаться?
Петро. Нет, нет. Самуил, ты сейчас не нужен… можешь итти…
Самуил уходит.
Виктор (встает). Зря ты, парень, сюда прибежал… нас подвести можешь… Чего доброго, вернутся еще раз… тогда пиши пропало, — плакали наши головы! (Направляется к выходу.)
Петро. Труса празднуешь? Ну, это твое дело… Но, если хоть одна душа пронюхает… так ты попомнишь…
Виктор. Ты другим приказывай, а у меня своя голова есть. Ты лучше свою голову побереги…
Петро. А чего мне беречь?.. Мне голова не дорога… Лет пятнадцать еще гнуть спину да вбивать гвозди в гнилые подметки — удовольствие небольшое… Но за Зямку… за Зямку я брата родного придушу, коли он через него пропадет! Зямка — это моя кровь, это моя заплеванная молодость… Понятно? Ну, а теперь — марш!
Виктор уходит.
Ну, Зямка, рассказывай дальше!..
Зямка. Я упал… нарочно — понятное дело. (Вскакивая.) Стойте! Что же это я… ведь командира должны расстрелять… Сегодня же… У меня есть адрес.
Петро (перебивая). Адрес моей квартиры. Молчи, Зямка.
Марианна смотрит на Зямку, не сводя глаз, и потом внезапно, как будто сразу поняв свалившееся на нее несчастие, начинает беззвучно рыдать. Петро что-то сосредоточенно обдумывает.
Перестань, Марианна… успокойся… Магда, дай ей воды…
Марианна. Андрюша… сын… мой…
Магда (подает воду, обняла Марианну). Пей, мамуся… Спасут его, спасут… не бойся… Верно, Петро?
Марианна (пытаясь овладеть собой, встает). Я уже не плачу, Петро… видишь, — я уже не плачу… Я спокойна. Скажи, что надо делать? Дай мне работу, Петро… а то сердце у меня не выдержит… я совсем спокойна… Петро, дай мне работу…
Петро. Хорошо. Работа всем будет. (Обращаясь к остальным рабочим.) Ступайте, ребята, посмотрите, свободна ли дорога к реке. Если что заметите, — зараз назад, а если никого не увидите, — по домам. Сегодня работы не будет.
Рабочие уходят.
Магда, выглянь-ка, посмотри там, что делает наша карга?
Магда уходит.
Дай руку, Марианна. (Берет ее за руку.) Ты — мать нашего Андрея… смотри же не осрами сына, будь… (К Зямке вполголоса.) На какой час назначен расстрел?
Зямка. В полночь. Их выводят из камеры и ведут в лес…
Петро. Так. (Посмотрел на часы.) В нашем распоряжении восемь… девять часов. Марианна, ты отведешь Зямку на мельницу. Поручи его старому Юзефу, он сумеет его спрятать в надежное место, а Фельдману скажи, чтобы он собрал наших. Я пойду.
Марианна. А Андрей? Как же с Андреем, Петро?
Петро. Андрея мы спасем. Хотя бы для этого пришлось бы взорвать тюрьму и дефензиву и всю их республику.
Марианна. Спасибо, Петро! Я верю, я буду спокойна.
Петро. Идите. А ты, Магда, оставайся здесь.
Магда. А. если вернется, хозяин, что сказать?
Петро. Если вернется хозяин, скажи ему… (задумывается) …что была комиссия из интендантства и велела прекратить работу, потому что хозяин поставляет героической армии сапоги из гнилой кожи. А если он будет спрашивать подробности, ответь: комиссия сказала, что он жулик и что его скоро повесят.
Магда. Повесят?
Петро. Да, так и скажи, повесят. (Уходит.)
Пауза.
Входит хозяин, оглядывает мастерскую.
Хозяин. Что это? Что это значит? Никого нет? Где же мои кормильцы? Праздничек празднуют? Магда! Где же все мои кормильцы?
Магда. Тут приходила комиссия.
Хозяин (не понимая, в чем дело). Комиссия? Что за комиссия?
Магда (робеет вначале, но затем, заметив растерянность хозяина, говорит более уверенно). Комиссия из интенданства!
Хозяин (съежившись). Из интендантства?
Магда. Да, из интендантства. Их приходило трое. Один такой высокий, и лицо у него строгое. Подбежал к столу. Взял пару сапог, пощупал голенища, провел ногтем по подметке, потом всунул руку внутрь и как гаркнет: приостановить сейчас же работу! А потом швырнул сапоги и спросил, где хозяин. Я говорю: нет его. — А хозяйка? — Она тоже ушла. — Когда они вернутся, скажи им, что они жулики…
Хозяин (прерывает ее). Так и сказал — жулики?
Магда. Да… Жулики… и скажи им, что их скоро повесят!..
Хозяин (совершенно растерявшись). Повесят?
Магда. Да, повесят! Затем они попрощались и ушли. (Отходит в сторону.)
Хозяин (сел на табуретку). Хорошенькое дело… Повесят!.. Магда!.. Магда!.. Сора! Гнилая кожа… Гнилая кожа… Сора, Сора!
Входит хозяйка.
Хозяйка. Чего ты, Бенця, орешь, как сумасшедший?
Хозяин. Поди, достань там свод законов. Он стоит за талмудом… там на этажерке… Иди уж… Тут с ума сойти можно! Кто сюда приходил? Кто сюда приходил, я спрашиваю? Ну хорошо, неси мне свод законов.
Хозяйка стоит, растерянно хлопая глазами. Хозяин срывается с места и убегает наверх.
Хозяйка. А где же все рабочие? Они нажрались обедом, так им уж не надо работать!
Хозяин (тащит на голове книгу). Я сломал свои очки, читай мне, Сора… Отыщи то место… Про поставку гнилых сапог для армии и читай, что полагается за это по закону… Ну? Что полагается по закону?
Хозяйка (жалобно). Бенця, у меня же дрожат руки… Я не могу отыскать это место…
Хозяин. Она не может отыскать это место! Когда нужно, тогда она ничего не может… Дай сюда! (Перелистывает книгу, близоруко вглядываясь.) Ага!.. Вот оно… Нашел! Читай!
Хозяйка (читает по складам). «За распространение фальшивых… кредитных билетов…»
Хозяин. Сора! Сора! Что за фальшивые билеты, когда мне нужны гнилые сапоги.
Хозяйка. Но, Бенця, ведь ты же сам…
Хозяин. Я же сам! Я же сам! Если я ошибся, так у тебя уже вовсе головы нет? Дай сюда! (Опять перелистываем книгу.) Вот… кажется, здесь… Читай!
Хозяйка (читает). «За кражу, когда… она учинена…»
Хозяин (вырывает книгу). Довольно! Довольно! Потом разберем! Сора, разве я пропустил кого-нибудь? Интенданту пятьсот отвалил… Приемщика подмазал… Браковщику заткнул глотку… Сержанта подмаслил… Писцу всучил… Сора! Сора! У тебя на плечах не голова, а кочан. Контролера!.. Контролера из штаба забыл! Давай пальто, Сора! (Одевается.)
Хозяйка (нерешительно). Бенця, а если он такой, что не берет?
Хозяин. Умница! Да тогда бы его не назначили контролером. Я бегу, а ты отыщи это место… про доставку гнилых сапог в армию… из гнилой кожи… И с картонными подметками… И посмотри, что за это полагается… По закону полагается! (Убегает.)
Хозяйка (берет книгу, перелистывает, вздыхает). По закону… И зачем закон?.. Разве нельзя, чтобы люди жили просто по совести!..
Занавес.