С тех пор как фабрика в Альбрехтсбурге стала выпускать белую посуду, такую же твердую и прекрасную, как китайская; с тех пор как Бётгер нашел синюю кобальтовую краску, которой можно было писать узоры на белых чашках; с тех пор как он научил мастеров делать блюда и чаши с кружевными стенками и лепные фигуры, — Август стал есть и пить на своем фарфоре и от гордости еще выше задрал свой острый нос на толстом лице, а все другие короли и князья только и видели во сне, как бы им узнать секрет фарфора и завести свои фабрики.
Их шпионы, переодетые то бродячими торговцами с тюками за спиной, то нищими, то печниками, ищущими работы, так и шныряли вокруг Альбрехтсбурга и, облизываясь, как коты на масло, следили за клубами дыма, поднимавшегося над старинными башнями.
Они подкарауливали рабочих, выходивших из замка по праздникам, угощали их добрым пивом в кабачках и старались выведать о том, что творилось на фабрике.
Особенно охотились они за «арканистами»; так назывались рабочие той мастерской, где составлялась фарфоровая масса.
Одного «арканиста» итальянские шпионы напоили сонным зельем, уложили в карету и увезли. Он очнулся только за итальянской границей.
Ему дали денег и велели устроить фарфоровую фабрику в Милане.
Но из этого ничего не вышло. «Арканист» не знал секрета фарфора.
Иные рабочие, усталые от своей фабрики-тюрьмы, были не прочь бежать из Альбрехтсбурга. Они обещали шпионам открыть секрет фарфора, если им дадут денег и свободу.
Они убегали из замка, захватив с собой запас фарфоровой массы, сколько им удавалось утащить с фабрики.
Попав ко двору князя или епископа (как это было в Берлине, в Фульде и в Бранденбурге), рабочий делал несколько чашек и тарелок из украденной массы. Его покровитель уже трубил повсюду, уже хвастался своей «собственной» фарфоровой фабрикой, которая заткнет за пояс саксонскую фабрику короля Августа.
Слухи об этом доходили до Саксонии.
Разгневанный Август призывал к себе Бётгера и кричал, что теперь все потеряно, секрет утащили у него из-под носа! Никто больше не станет покупать саксонскую посуду. Где слава, где деньги, которые обещал Бётгер?
Бётгер устало хмурился.
— Они не знают нашего секрета, государь. У них ничего не выйдет, — отвечал он.
Так оно и случалось.
Бежавший рабочий изготовлял несколько чашек из украденной массы, а когда его запас кончался, он не знал, что делать дальше: составить массу сам он не умел. Скоро его прогоняли прочь.
Но Август приказывал еще строже следить за рабочими.
Ни одна пылинка массы не должна была выходить за ворота Альбрехтсбурга. Рабочих били плетьми и сажали в подземелье, если находили кусочки массы в их карманах, если подозревали, что они хотят бежать.
Порядки на фабрике становились еще жестче.
Бётгер устало хмурился.
Он понимал, что рабочим хотелось на волю из фабрики-тюрьмы. Он сам был рад удрать от Августа хоть на край света.