Содержаніе. Вослѣдъ за удалившимся пламенникомъ Улисса и Діомеда, является предъ очами поэтовъ другой пламень, содержащій въ себѣ душу графа Гвидо де Монтефельтро. Привлеченный ломбардскимъ нарѣчіемъ Виргилія, грѣшникъ спрашиваетъ древняго поэта о состояніи Романьи, своей родины. Данте, по приказанію Виргилія, описываетъ графу въ краткихъ, но рѣзкихъ чертахъ политическій быть этой области Италіи и въ награду за то проситъ грѣшника сказать: я-то онъ. Тогда душа Гвидо, въ полной увѣренности, что Данте никогда уже не возвратится въ мірѣ и, стало быть, не разскажетъ о его безславіи, повѣствуетъ, какъ подалъ онъ злой совѣтъ папѣ Бонифацію VIII; какъ въ минуту его смерти пришедъ Св. Францискъ за его душою и какъ одинъ изъ черныхъ херувимовъ вступилъ съ Францискомъ въ споръ о томъ, кому должна принадлежать она; намъ наконецъ Миносъ осудилъ его вѣчно носиться въ огнѣ осьмаго рва. По удаленіи пламенника Монтефельтро, странники оставляютъ осьмой и приходятъ въ девятый ровъ.
1. Ужь пламень смолкъ и, выпрямясь, отвѣта
Не издавалъ и отлетѣлъ отъ насъ
Съ соизволенья сладкаго поэта.
4. Тогда другой, во слѣдъ за нимъ явясь,
Меня заставилъ устремиться взоромъ
Къ его вершинѣ, издававшей гласъ.
7. Какъ сицилійскій мѣдный быкъ, въ которомъ
Его творецъ впервые поднялъ вой
(Былъ онъ казненъ правдивымъ приговоромъ!),--
10. Ревѣлъ такъ сильно стономъ муки злой;
Что истуканъ, хоть вылитъ изъ металла,
Казалось, весь проникнутъ былъ тоской:
13. Такъ скорбь души, пока не обрѣтала
Рѣчамъ своимъ пути изъ тайника,
Въ трескъ пламени свой говоръ превращала*
16. Когда же съ воплемъ прорвалась тоска
Сквозь остріе, вдругъ огнь заколыхался,
Волнуемый движеньемъ языка,
19. И началъ: "Ты, къ кому мой гласъ раздался,
Ты, по Ломбардски молвившій царю
Улиссу: 'Сгинь! съ тобой ужь я разстался!
22. Хоть, можетъ быть, я тщетно говорю,--
Не откажись помедлить здѣсь со мною;
Смотри: я медлю, а межъ тѣмъ горю!
25. И если ты сейчасъ сведенъ судьбою
Въ сей мрачный міръ изъ сладостной страны
Римлянъ, гдѣ я въ грѣхахъ погрязъ душою,
28. Скажи: въ Романьѣ миръ, иль громъ войны?
Я самъ изъ горъ, идущихъ отъ Урбино
До скалъ, гдѣ Тибръ бѣжитъ изъ глубины."
31. Еще мой взоръ влекла къ себѣ пучина,
Когда, толкнувъ меня, сказалъ поэтъ:
"Самъ говори: ты слышишь рѣчь Латина,"
34. И я, имѣвъ готовый ужь отвѣть,
Не медля началъ такъ свои воззванья:
"О духъ, одѣтый въ вѣчно-жгущій свѣтъ!
37. Безъ войнъ когда жъ была твоя Романья?
Въ сердцахъ тирановъ тамъ всегда раздоръ,
Хоть явнаго и нѣтъ теперь возстанъя.
40. Какъ и была, Равенна до сихъ поръ:
Орелъ Поленты въ градѣ воцарился
И къ Червіи сѣнь крылъ своихъ простеръ. J
43. Но городъ твой, что такъ упорно бился
И кровь французовъ проливалъ рѣкой,
Теперь когтямъ зеленымъ покорился.
46. А Псы Верруккьо, старый и младой,
Казнившіе Монтанью безпримѣрно,
Буравятъ тамъ, гдѣ зубъ вонзили свой.
49. Не города Ламона и Сантерно,
Что годъ, то къ новой партіи ведетъ
На бѣломъ полѣ львенокъ лицемѣрный.
52. И тотъ, подъ коимъ Савіо течетъ,
Какъ прилежитъ къ горѣ онъ и долинамъ,
Такъ межь тиранствъ и вольности живетъ.
55. Теперь, кто ты, прошу тебя, скажи намъ;
Не откажись открыться, чтобъ ты могъ
Со славою предстать твоимъ Латинамъ." --
58. И, пророптавъ опять, свой острый рогъ
Взадъ и впередъ тутъ пламя покачало
И издало въ отвѣтъ тяжелый вздохъ:
61. "Когда бъ я зналъ, что дать мнѣ надлежало
Отвѣтъ тому, кто возвратится въ свѣтъ,
Повѣрь, ничто бъ огня не взволновало.
64. Но если вѣрить, что изъ царства бѣдъ
Живой никто въ міръ не являлся прежде,
То, не страшась безславья, дамъ отвѣтъ.
67. Я воинъ былъ; потомъ въ святой одеждѣ
Отшельника мечталъ вознесться въ рай,
И обмануться я бъ не могъ въ надеждѣ,
70. Когда бъ не жрецъ верховный -- покарай
Его Господь! -- вовлекъ меня въ грѣхъ новый;
А какъ вовлекъ и почему, внимай.
73. Пока носилъ я бренные оковы
Костей и плоти, всѣ мои дѣла
Не львиныя, но лисьи были ковы.
76. Всѣ хитрости, всѣ козни безъ числа
Я зналъ и такъ поработилъ имъ страсти,
Что обо мнѣ повсюду вѣсть прошла.
79. Когда же я достигъ уже той части
Стези своей, гдѣ время намъ спускать
Ужь паруса и убирать всѣ снасти,--
82. Что я любилъ, о томъ я сталъ рыдать
И каяться, надежду возлелѣявъ,
Что тѣмъ снищу, увы мнѣ! благодать.
85. Но гордый князь новѣйшихъ фарисеевъ,
Воздвигнувшій войну на Латеранъ,
Не на войска Срацинъ, иль Іудеевъ,--
68. (Онъ былъ врагомъ для тѣхъ изъ христіанъ,
Кто не бралъ Акры съ скопищемъ презрѣнныхъ,
Иль торгъ не велъ среди султанскихъ странъ)--
91. Высокій долгъ о подвигахъ священныхъ
Забылъ въ себѣ, во мнѣ жъ унизилъ чинъ,
Смиряющій молитвой посвященныхъ.
94. И какъ призвалъ Сильвестра Константинъ,
Чтобъ излѣчить проказу, изъ пустыни;
Такъ думалъ онъ: какъ врачъ, лишь я одинъ
97. Въ немъ излѣчу горячку злой гордыни:
Безмолствуя, я слушалъ рѣчь его,
Рѣчь пьянаго, не слово благостыни.
100. Но онъ: "Въ душѣ не бойся ничего:
Я отпущу твой грѣхъ; но вмѣстѣ жду я,
Какъ взять Пренестъ, совѣта твоего.
103. Рай запирать и отпирать могу я:
Ты знаешь: два ключа въ моихъ рукахъ,
Что Целестинъ отвергнулъ, слѣпотствуя."
106. И столько истинъ изложилъ въ рѣчахъ,
Что я, сочтя за худшее молчанье,
Отвѣтилъ: 'Отче! если смоешь прахъ
109. Грѣховъ моихъ, творимыхъ безъ желанья,
То вѣдай: чтобъ престолъ возвысить свой,
Все обѣщай, не помня обѣщанья."
112. Францискъ пришелъ, какъ умеръ я, за мной;
Тогда одинъ изъ херувимовъ черныхъ
Вскричалъ: 'Оставь! по всѣмъ правамъ онъ мой.
115. Принадлежитъ онъ къ сонму мнѣ покорныхъ:
Въ моихъ когтяхъ съ тѣхъ поръ его глава,
Какъ подалъ онъ совѣтъ для дѣлъ позорныхъ.
118. Кто хочетъ въ рай, покайся тотъ сперва;
Но, каясь, зла желать -- то несогласно
Одно съ другимъ!' -- сказавъ сіи слова,
121. Увы! схватилъ. потрясъ меня ужасно
И возопилъ: 'Ты думалъ ли, чтобъ я
Могъ разсуждать логически такъ ясно?'
124. Тогда отнесъ къ Миносу онъ меня,
И, восемь разъ вкругъ жесткихъ чреслъ свивая,
Свой хвостъ отъ злости укусилъ судья,
127. Сказавъ: 'Иди въ корысть огня, тѣнь злая!'
Съ тихъ поръ, какъ видишь, я объятъ огнемъ
И сѣтую, въ одеждѣ сей блуждая." --
130. Тутъ гласъ замолкъ, и бѣдственнымъ путемъ
Помчался пламень съ ропотомъ и стономъ,
Крутясь, волнуясь зыбкимъ остріемъ.
133. Мы прочь пошли, мой вождь и я, по склонамъ
Громадъ туда, гдѣ сводъ кремнистыхъ грудъ
Лежитъ надъ ямой, въ ней же дань закономъ
136. Возложена на сѣятелей смутъ.
7--12. Периллъ, аѳинянинъ, подарилъ Фалариду, тирану агрнгентскому, мѣдную статую быка, устроенную такимъ образомъ, что когда сажали въ нее человѣка и разогрѣвали ее медленнымъ огнемъ, то стоны несчастнаго совершенно походили на ревъ живаго быка. Фаларидъ, принявъ подарокъ, немедленно хотѣлъ испытать свойство статуи и для того употребилъ самаго изобрѣтателя, подвергнувъ его перваго жестокой казни, имъ же изобрѣтенной. Это уподобленіе намекаетъ на то, что души, наказуемыя здѣсь пламенемъ, похищеннымъ ими у Бога, сами приготовили себѣ собственную муку.
13--18. Эта картина говорящаго пламени превосходно задумана какъ въ акустическомъ, такъ и нравственномъ отношеніяхъ. Слова говорящей души, не находя выхода изъ среды окружающаго ее пламени, сперва производятъ только трескъ и рокотъ, какой издаетъ разгарающееся пламя; но какъ скоро слова проложили себѣ дорогу сквозь остріе пламени, тогда волны звука, возбужденныя движеніемъ говорящаго языка, сообщали колебаніе острію огня и въ слѣдъ за тѣмъ послышались вразумительные звуки рѣчи (слич. также Ада XIII, 40 и д.). Филалетесъ.
21. Въ подлин.: Issa ten'va, più non t'aizzo; issa и aizzo: слова ломбардскаго нарѣчія, которымъ говоритъ Виргилій, будучи ломбардскаго происхожденія (Ада 1,68 и прим.). Этими словами Виргилій дозволилъ Улиссу удалиться (ст. 3); они-то и подали поводъ явившемуся теперь духу спросить о политическомъ состояніи Романьи, страны сосѣдней съ Ломбардіею.
29--30. Духъ говорящій есть графъ Гвидо де Монтефельтро. Монтефельтро, родина графа, есть возвышенная горная страна между Романьей и Тосканою; она простирается отъ г. Урбино до Монте-Коронаро, откуда беретъ начало Тибръ.
37--39. Весною 1300 г., когда Данте предпринялъ свое поэтическое странствованіе въ замогильномъ мірѣ (Ада I, 1 и прим.), въ Италіи дѣйствительно не было войны; за то искры ея повсюду тлѣли подъ пепломъ.
40--42. Равенна находилась въ это время подъ управленіемъ Гвидо Поленты, покровителя Данта, который и умеръ при его дворѣ. Въ гербѣ фамиліи Полента былъ орелъ, въ половину бѣлый на синемъ, въ половину красный на золотомъ подѣ. Ей же принадлежала и Червія, маленькій городокъ въ 12 Миляхъ отъ Равенны, гдѣ въ 1291 подестою былъ Бернардино Полента, братъ несчастной Франчески. Филалетесъ.
43--45. Этотъ городъ есть Форли, принадлежавшій нѣкогда тоже графу Гвидо де Монтефельтро, тому самому, съ которымъ разговариваетъ теперь Данте. Еще въ 1281 г. этотъ городъ неоднократно былъ осаждаемъ безъ успѣха французскимъ генераломъ какимъ-то Іоанномъ Аппіа или де Па, по повелѣнію папы Мартина IV; городъ защищалъ графъ Гвидо де Монтефельтро. Въ слѣдующемъ году Аппіа вошелъ въ тайныя сношенія съ нѣкоторыми жителями города; но Гвидо, свѣдавъ отъ этомъ, велѣлъ казнить измѣнниковъ. Между тѣмъ Аппіа подступилъ къ городу съ многочисленнымъ войскомъ, состоявшимъ большею частію изъ наемныхъ французовъ. Чувствуя невозможность долго защищаться, Гвидо рѣшился прибѣгнуть къ военной хитрости. Утромъ 1-го Мая 1282, онъ тихомолкомъ вышелъ въ ворота (Porta Rotta) съ войскомъ и жителями; оставивъ въ городѣ только стариковъ и женщинъ. Аппіа немедленно вступилъ въ городъ и, не подозрѣвая обмана, оставилъ только слабый резервъ подъ однимъ дубомъ внѣ города. Между тѣмъ Гвидо былъ не далеко и, воспользовавшись минутою вступленія французовъ въ городъ, напалъ на резервъ, уничтожилъ его и сталъ на его мѣсто. Узнавъ, что французы предались въ городѣ грабежу и пьянству, онъ ворвался въ Форли и произвелъ страшное убійство; часть французскаго войска бѣжала къ дубу, полагая найдти тамъ своихъ; но встрѣтила резервъ, оставленный графомъ, и тутъ же была уничтожена. Однимъ словомъ: пораженіе французовъ было всеобщее. Многіе приписывали эту невинную хитрость астрологу графа Гвидо Бонатти (Ада XX, 118). Такимъ образомъ Форли, какъ городъ преданный Гибеллинамъ, упрочилъ себѣ свободу на довольно долгое время. Филалетесъ.
45. Это гербъ фамилія Орделаффи, членъ которой Синибальдо дельи Орделаффи управлялъ въ 1300 городомъ Форли. Въ ея гербѣ находился зеленый левъ; верхняя половина герба была золотая, а нижняя имѣла три зеленыя и три золотыя полосы. Изъ членовъ этой фамилія особенно былъ извѣстенъ въ свое время Скарпетта дельи Орделаффи, у котораго, согласно съ преданіемъ, жилъ нѣсколько лѣтъ Данте во время своего изгнанія и который позднѣе, въ 1302 г. предводительствовалъ Белыми противъ Флоренціи. Бенвенуто да Имола.
46--48. Здѣсь разумѣются Малатеста и сынъ его Малатестино, прозванный del occhio (онъ былъ кривой), владѣтели замка Верруккіо, недалеко отъ г. Римини, жесточайшіе изъ мелкихъ тирановъ въ Романьѣ и потому прозванные Псами. Братьями Малатестино были Джіованніи или Джіанчіотто хромой, супругъ несчастной Франчески, Паоло, ея возлюбленный (Ада V, 74 и прим.) и Пандольфо; къ которому въ послѣдствіи перешла власть этого дома. Малатеста былъ избранъ въ предводители гвельфской партіи города Римини, тогда какъ Гибеллинская часть жителей находилась подъ управленіемъ фамиліи Парчитати, во главѣ которой стоялъ въ то время Монтанья. Обѣ партіи, находились въ безпрестанной борьбѣ между собою,, такъ что Парчитати на конецъ вынуждены была призвать на помощь упомянутаго выше графа Гвидо де Монтефельтро. Опасаясь Гвидо, Малатеста прибѣгнулъ къ хитрости. Онъ примирился съ Монтаньей подъ тѣмъ условіемъ, чтобы обѣ партіи вывели войска изъ города, на что неосторожный Монтанья охотно согласился и даже отказался отъ помощи графа Монтефельтро. Съ своей стороны хитрый Малатеста первый нарушилъ условіе договора: часть своихъ солдатъ тайно размѣстилъ по домамъ, а другую, выведенную изъ города, въ ту же ночь ввелъ въ Римини и при крикахъ: да здравствуютъ Малатеста и Гвельфы! смерть Парчитати и Гибеллинамъ! напалъ на противную партію. Парчитати были изгнаны, а Монтанья схваченъ и посаженъ въ темницу, гдѣ Малатестино, по повелѣнію отца, послѣ жестокихъ истязаніи умертвилъ несчастнаго. Бенвевуто да Имола.
49--51. Имола, городъ на р. Сантерно, и Фаэнца, за р. Ламоне, находились въ 1300 подъ управленіемъ Макинардо Пагани, властителя Имоій, Фаэнцы и Форли, прозваннаго Дьяволомъ. Гербъ его былъ голубой левъ на бѣломъ полѣ. Происходя отъ гибеллинской фамиліи и въ Романьѣ даже усердный поборникъ этой партіи, онъ тѣмъ не менѣе служилъ съ такой же вѣрностію и флорентинскимъ Гвельфамъ по ту сторону Аппенинъ, въ благодарность за то, что отецъ его Піетро Пагани вручилъ ему управленіе общиною Флоренціи. Въ Флоренціи, гдѣ климатъ сравнительно теплѣе, чѣмъ въ Романьѣ, онъ былъ Гвельфъ, и Гибеллинъ -- въ болѣе холодной Романьѣ, потому въ подлин. сказано: che muta parie dalla state al verno.
52--54. Чезена, на р. Савіо, принадлежала то къ той, то къ другой партіи, именно то дому Малатеста, то Монтефельтро. Предмѣстіе Чезены, называвшееся Мурата, стояло на горѣ.
67. Въ историческомъ очеркѣ политическаго состоянія городовъ Романьи въ концѣ XIII столѣтія, приложенномъ въ концѣ книги, изложены подвиги этого замѣчательнаго мужа; здѣсь мы доскажемъ его остальную исторію. Послѣ того, какъ Гвидо принужденъ былъ покориться церкви (въ 1282 или 1283), онъ удалился въ Пьемонтъ. Въ 1288 Пизанцы, угнетенные Гвельфами, по смерти Уголино въ темницѣ, призвали Монтефельтро въ Пизу и избрали его въ подесты и capitano города. Гвидо, не смотря на отлученіе его и его семейства отъ церкви, храбро оборонялъ этотъ городъ и успѣлъ заключить честный миръ (въ 1293). Вскорѣ онъ возвратился опять въ Урбино и въ 1294, при Целестинѣ V, окончательно примирился съ церковью и получилъ отпущеніе грѣховъ, при чемъ были возвращены ему права и отданы дѣти, долго содержавшіяся въ заточеніи. Наконецъ, соскучившись треволненіями бурной жизни, въ Ноябрѣ 1296, Гвидо постригся въ францисканскомъ монастырѣ въ Анконѣ, гдѣ часто видали его на площади вымаливающаго себѣ насущный хлѣбъ. Онъ умеръ въ 1298 г.-- Папа Бонифацій VIII ненавидѣлъ знаменитую римскую фамилію Колонна, два члена которой, кардиналы Іакопо и Піетро, противились его избранію въ папы, а Шіарра Колонна завладѣлъ папскимъ имуществомъ. Въ 1296--1298 г. былъ объявленъ папою крестовый походъ противъ этой фамиліи; кардиналы были лишены своихъ достоинствъ, отлучены отъ церкви; дворцы ихъ, находившіеся въ Латеранскомъ кварталѣ Рима, разрушены; имущество конфисковано и часть его отдана фамиліи Орсини. Не смотря за это, кардиналы не повиновались и, по взятіи города ихъ Непи, нашли послѣднее себѣ убѣжище въ неприступной почти крѣпости Пенестрино, нынѣ Палестрино (древ. Praeneste). Бонифацій, видя невозможность одолѣть врага въ стѣнахъ его твердыни, вызвалъ Гвидо де Монтефельтро изъ монастыря, напередъ отпустилъ ему грѣхи прошедшіе и будущіе и требовалъ совѣта, какъ завладѣть крѣпостью. Монтефельтро совѣтовалъ много обѣщать и ничего не исполнить. Согласно съ этимъ, папа обѣщалъ кардиналамъ полное прощеніе и возвращеніе имъ прежнихъ ихъ достоинствъ. Бросившись къ ногамъ папы, кардиналы сдали Пенестрино; тогда Бонифацій повелѣлъ немедленно срыть до основанія ненавистную крѣпость, и на мѣстѣ ея построилъ новую, подъ именемъ Città Papale. Фамилія Колонна, опасаясь за жизнь свою, разсѣялась тогда по всѣмъ странамъ Европы. Одинъ лѣтописецъ присовокупляетъ къ этому, что Гвидо вскорѣ потомъ впалъ въ тяжкую болѣзнь, отъ которой и умеръ"
70. Бонифацій VIII.
76--78. По словамъ всѣхъ лѣтописцевъ, Гвидо отличался какъ храбростію, такъ въ особенности умѣньемъ прибѣгать въ военнымъ хитростямъ: "in consiliis calliditate et artibus, per jam gestas vtctorias adeptas."
85. Бонифацій VIII. Фарисеями Данте называетъ тогдашнее римское духовенство по сходству его дѣйствій съ хитрыми дѣйствіями этого іудейскаго ордена.
86. Латеранъ, дворецъ и храмъ въ Римѣ, вблизи которыхъ находились дворцы фамиліи Колонна, разрушенные Бонифаціемъ VIII (см. выше).
88. Жестокая насмѣшка надъ современными событіями: за нѣсколько лѣтъ до объявленія крестоваго похода противъ Колонны, пала Акра (St Jean d'Acre), городъ въ Сиріи, послѣдній оплотъ христіанъ на Востокѣ,при чемъ въ осадѣ города помогали Сарацинамъ христіанскіе измѣнники.
89. Торговля съ Сарацинами воспрещалась во время войны церковными законами, ослабленными впрочемъ Иннокентіемъ III. Этотъ стихъ относится къ христіанскимъ купцамъ, нарушавшимъ сказанный законъ изъ торговыхъ интересовъ.
94--95. Согласно съ преданіемъ, бывшемъ въ общемъ ходу во времена Данта, императоръ Константинъ вызвалъ паву Сильвесрта изъ пустыни при горѣ Сиратѣ (лат. Soracte, нынѣ Sant' Oreste), недалеко отъ Рима, чтобы онъ своими молитвами очистилъ его отъ проказы. "Dicunt quidem adhuc, quod Constantinus iroperator, mundatus а lepra interceasione Sylvestri, tunc summi pontifieis, imperii sedem, seilicet Romam, donavit ecclesiae, cum mulus aliis imperii dignitatibus." Dante de Monarch. 3.
105. Папа Целестинъ V, по проискамъ Бонифація VIII, добровольно сложилъ съ себя папское достоинство (Ада III, 58--60 и пр.).
124--126. Миносъ, восемь разъ обвиваясь хвостомъ, опредѣляетъ мѣсто казни для грѣшника -- восьмой кругъ ада (Ада V, 4 и примѣч.). "Угрызаніе совѣсти, символомъ которой служить Миносъ, выражено здѣсь особенно сильно, ибо духовная скорбь въ грѣшникѣ, надѣленномъ столь высокимъ духомъ, должна быть весьма мучительна." Копишъ.