Содержаніе. Въ девятомъ рвѣ наказуются сѣятели расколовъ и несогласій, какъ религіозныхъ, такъ и политическихъ, а также нарушителя семейнаго счастія. Діаволъ, вооруженный острымъ мечемъ, наноситъ имъ безконечно-разнообразныя раны, которыя заживаютъ прежде, чѣмъ грѣшники успѣютъ обойти круглую долину; когда же опять приблизятся къ діаволу, онъ снова приводитъ раны въ ихъ прежній видъ. Данте, желая дать понятіе объ этой казни, вспоминаетъ всѣ войны, съ древнѣйшимъ временъ опустошавшія Италію. -- Сперва являются виновники расколовъ религіозныхъ. Между ними Данте видитъ Магомета, разсѣченнаго отъ подбородка до ногъ: внутренность его виситъ между ногами; онъ самъ отверзаетъ грудь свою. Передъ нимъ идетъ Али съ разрубленнымъ лицемъ. Магометъ предсказываетъ скорое прибытіе въ адъ сектатора временъ Дантовыхъ фра Дольчано. За тѣмъ являются сѣятели смутъ и несогласій политическихъ: Петръ изъ Медичины съ отсѣченными носомъ и ухомъ; Куріонъ, у котораго вырѣзанъ языкъ; наконецъ флорентинецъ Моска дельи Ламберти съ отрубленными руками, начавшій въ Тосканѣ раздоръ Гвельфовъ и Гибеллиновъ. Въ послѣдней толпѣ, между нарушителями семейнаго спокойствія, является тѣнь трубадура Бертрама даль Борніо, возмутившаго юнаго принца Генриха противъ его отца: голову, отдѣленную отъ тѣла и говорящую, онъ несетъ за волосы какъ фонарь и, поднося ее къ лицу Данта, спрашиваетъ: чья казнь ужаснѣе?
1. О кто бы могъ, хотя бъ свободнымъ словомъ,
И много разъ вѣщая, описать
Весь ужасъ ранъ, что зрѣлъ во рву я новомъ.
4. Ни чей языкъ не можетъ то сказать,
И нашего на то не станетъ слова,
И разумъ нашъ не въ силахъ то понять.
7. И если бы собрать тѣ рати снова,
Которыя на роковыхъ поляхъ
Апуліи погибли такъ сурово
10. Отъ рукъ Римлямъ, иль въ страшныхъ тѣхъ бояхъ,
Когда -- какъ пишетъ Ливій безъ обмана --
Такъ много колецъ снялъ съ убитыхъ врагъ;
13. Собрать и тѣхъ, которыхъ сынъ Нормана
Робертъ Гвискаръ такъ грозно сокрушилъ,
И тѣхъ, чей прахъ истлѣлъ у Чеперана,
16. Гдѣ Апуліецъ долгу измѣнилъ,
И тѣхъ, чью мощь Аларъ, старикъ лукавый,
Близъ Тальякоццо, безъ меча разбилъ:
19. И если бъ всякъ, кто въ ранахъ, кто безглавый,
Предсталъ: и то едва ль ихъ страшный видъ
Изобразитъ девятый ровъ кровавый!--
22. Утративъ дно, такъ бочка не сквозитъ,
Какъ раной здѣсь зіялъ одинъ предъ нами,
Разсѣченный отъ чреселъ до ланитъ.
25. Его кишки висѣли межъ ногами;
Открытъ желудокъ и мѣшокъ,............
...................................................................
28. Я на него, онъ на меня взиралъ
И, грудь руками разстворивъ широко,
Сказалъ: "Смотри, какъ я себя раздралъ!
31. Смотри, какъ здѣсь увѣчатъ лжепророка!
Вотъ предо мной въ слезахъ идетъ Али,
Разрубленный отъ бороды до ока.
34. И всѣ, кого здѣсь видишь, на земли
При жизни сѣяли расколъ и смуты;
За то и казнь достойную нашли.
37. Тамъ, позади, насъ рубитъ дьяволъ лютый
И каждаго изъ грѣшной сей толпы
Въ нашъ прежній видъ приводитъ въ тѣ минуты,
40. Когда свершимъ кругъ горестной тропы:
За тѣмъ что раны снова заживаютъ,
Когда къ нему направимъ мы стопы.
43. Но кто жъ ты самъ, чьи взоры мглу пронзаютъ?
Иль думаешь укрыться тамъ отъ золъ,
Которыя тебя здѣсь ожидаютъ!"
46. -- "Не мертвый онъ, не грѣхъ его привелъ
Сюда на казнь;" рекъ вождь мой, негодуя:
"Но, чтобъ вполнѣ онъ знанье пріобрѣлъ,
49. Мнѣ суждено, да мертвый съ нимъ иду я
Въ бездонный адъ, сходя изъ кругъ въ кругъ,
И вѣрно то, какъ то, что говорю я." --
52. Тутъ болѣе, чѣмъ сотня грѣшныхъ, вдругъ
Остановясь, въ меня вперили взоры,
Отъ дивныхъ словъ забылъ жестокость мукъ,
55. "Скажи жъ ты фра Дольчино, ты, который,
Быть можетъ, вскорѣ узришь солнца свѣтъ,--
Чтобъ онъ, пока въ снѣгъ не одѣлись горы
58. И если мнѣ идти не хочетъ вслѣдъ,
Запасся хлѣбомъ: а не то въ берлогу
Къ нему найдетъ Новарецъ тайный слѣдъ."
61. Такъ, къ шествію одну поднявши ногу,
Мнѣ Магометъ сказалъ; потомъ скорѣй
Всталъ на ногу и вновь пошелъ въ дорогу.--
64. Другой, чей носъ былъ срѣзанъ до бровей,
Съ проктнутымъ горломъ, съ отсѣченнымъ ухомъ,
Глядя на насъ, стоялъ въ толпѣ тѣней,
67. Необычайнымъ изумленный слухомъ,
И, отворивъ кровавую гортань,
Проговорилъ всѣхъ прежде съ скорбнымъ духомъ:
70, "О ты, что здѣсь не казнь пріемлешь въ дань,
Кого видалъ я, гдѣ живутъ Латины,
Коль не обманутъ сходствомъ я,-- вспомянь
73. Ты и меня: я Петръ изъ Медичины!
И если ты узришь когда нибудь
Межъ Верчелли и Маркобо равнины,--
76. Сказать двумъ лучшимъ въ Фано не забудь:
Мессеру Гвидо и мессеръ Каньяно,
Что если насъ не можетъ обманутъ
79. Предвѣдѣнье, то въ безднахъ океана,
Вблизи Каттолики, утопятъ ихъ
Измѣною коварнаго тирана.
82. Межъ Кипромъ и Малоркой дѣлъ такихъ
Нептунъ не зрѣлъ въ владѣніи широкомъ
Отъ Грековъ, иль разбойниковъ морскихъ.
85. Предатель сей, однимъ глядящій окомъ,
Владѣлецъ стѣнъ, которыхъ спутникъ мой
Въ вѣкъ не желалъ бы видѣть вновь съ упрекомъ,
88. Ихъ къ договору пригласитъ съ собой
И то свершитъ, что будетъ трудъ напрасенъ
Вновь заклинать Фокары вѣтеръ злой."
9]. А я ему: "Чтобъ твой разсказъ былъ ясенъ
И чтобъ на верхъ слухъ о тебѣ проникъ,
Скажи, кому видъ стѣнъ тѣхъ такъ ужасенъ?"
94. Тогда рукой онъ челюсти раздвигъ
Товарищу и ротъ раскрылъ въ мгновенье,
Вскричавъ: "Вотъ онъ, но нѣмъ его языкъ!
97. Изгнанникъ сей разсѣять смѣлъ сомнѣнье
У Цезаря, съ злымъ умысломъ сказавъ:
"Гдѣ все готово, тамъ вредитъ медленье."
100. Какъ Куріонъ былъ страшенъ и кровавъ!
Языкъ его былъ вырванъ изъ гортани,
Языкъ, что былъ такъ нѣкогда лукавъ.
103. И вотъ, поднявъ обрубленныя длани
И кровь изъ нихъ струя себѣ за грудь,
Другая тѣнь явилась намъ въ туманѣ,
106. Крича: "Увы! и Моску не забудь!
Посѣялъ я въ Тосканѣ злое сѣмя,
Сказавъ: 'Всему свое начало будь!'
109. --"И тѣмъ сгубилъ" прибавилъ я: "все племя!"
Тутъ, какъ безумный, онъ пошелъ отъ насъ
И скорбію умножилъ скорби бремя.
112. Но съ душъ межъ тѣмъ не отвращалъ я глазъ,
И видѣлъ то, о чемъ бы не рѣшился
Безъ доказательствъ продолжать разсказъ,
115. Когда бъ я совѣстью не укрѣпился,
Подругой доброй, съ ней же каждый смѣлъ,
Кто правоты бронею облачился.
118. Досель я вижу то, что тамъ узрѣлъ;
Безглавый трупъ я видѣлъ въ томъ соборѣ
И, ужасомъ объятый, обомлѣлъ!
121. Онъ голову съ отчаяньемъ во взорѣ
Въ рукѣ за кудри какъ фонарь носилъ,
И голова кричала мнѣ: о горе!
124. Онъ самъ себѣ свѣтильникомъ служилъ:
Въ единомъ тѣлѣ двое терпятъ муки,
А какъ -- то знаетъ тотъ, кто такъ судилъ!
127. Ставъ подъ мостомъ, высоко обѣ руки
Ко мнѣ онъ Поднялъ съ головой своей,
И словъ ея ко мнѣ достигли звуки:
130. "Смотри, вотъ казнь и ужаснись предъ ней!
О ты, живой скиталецъ въ царствѣ этомъ,
Скажи: чья казнь ужаснѣе моей?
133. А чтобъ о мнѣ повѣдалъ ты предъ свѣтомъ,
Узнай: я тѣнь Даль-Борніо, пѣвца,
Кѣмъ Іоаннъ подвигнутъ злымъ совѣтомъ.
136. Въ отцѣ и сынѣ я вожжегъ сердца:
Не столько средствъ нашелъ въ Ахитофелѣ
Авессаломъ къ возстанью на отца!
139. Я разлучилъ столь близкихъ въ страшномъ дымѣ:
За то мой мозгъ, о ужасъ! отдѣленъ
Отъ своего начала въ этомъ тѣлѣ!
142. Свершенъ на мнѣ возмездія законъ."
1. Свободнымъ словомъ, con parole sciolte, т. е. не стихами, а прозою.
7--18. Здѣсь Данте намекаетъ на пять великихъ войнъ, опустошившихъ Италію со временъ Римлянъ до начала XIV вѣка, а именно:
7--9. I. Кровопролитныя войны въ Апуліи до начала пуническихъ войнъ, особенно избіеніе 9000 Апулійцевъ консуломъ П. Деціемъ Муромъ въ 455 p. u. c. (Tit. Liv. X, 15, 1).
10--12. II. Вторая пуническая война, продолжавшаяся 17 лѣтъ; здѣсь намекается особенно на битву при Каннахъ, въ Апуліи, гдѣ убито до 50,000 Римлянъ, такъ, что Аннибалъ отправилъ въ Карѳагенъ 3 мѣры колецъ, взятыхъ съ убитыхъ римскихъ всадниковъ (Tit. Liv. XXIII, 12, 3).
13--14. III. Войны Роберта Гвискара. Танкредъ де Готвилль, изъ Нормандіи, имѣлъ 5 дѣтей отъ перваго и 7 отъ втораго брака. Первые, и между ними въ особенности Гунфридъ, уже въ началѣ XI вѣка прочно утвердились въ Апуліи. Въ половинѣ этого столѣтія явился Въ Италію старшій сынъ отъ втораго брака, Робартъ Гвискаръ, по прозванію Хитрый, женился на Сигесгутѣ, дочери ломбардскаго принца Гуаймара салернскаго, и вскорѣ завладѣлъ властію, особенно послѣ того, какъ онъ побѣдилъ сына и наслѣдника своего тестя, юнаго Гизульфа, въ 1070, и разбилъ жителей Амальфи. Въ маѣ 1084 онъ освободилъ папу Григорія VII, осажденнаго въ крѣпости св. Ангела войсками императора Генриха IV и, разоривъ Римъ, отправился съ Григоріемъ въ Салерно, гдѣ онъ вскорѣ и умеръ. Гвискара не должно смѣшивать съ младшимъ его братомъ Рожеромъ, завоевавшимъ Сицилію.
15--16. IV. Война Карла Анжуйскаго съ Манфредомъ. Начало пораженія Манфреда произошло при Чеперано, на границѣ Компаньи, въ нынѣшней провинціи Терра ди Лаворо. Всѣ историки согласны въ томъ, что оборона переправы чрезъ Гирильяно при Чеперано была ввѣрена Манфредомъ графу Джіордано и графу Казератѣ: первый намѣренъ былъ защищать ее; но Казерата отказался подъ предлогомъ, что войско Карла удобнѣе уничтожить, когда частъ его, перешедшая черезъ мостъ, будетъ отрѣзана Эта измѣна Апулійцевъ повлекла за собою гибельную битву при Беневенто, гдѣ Манфредъ былъ побѣжденъ и убитъ. Кажется, Данте смѣшалъ два эти событія, ибо при Чеперано собственно битвы не было; хотя Піетро ди Данте, въ своемъ комментаріи, и говоритъ, что сраженіе произошло какъ при Беневенто, такъ и Чеперано. Далѣе онъ пишетъ, что Манфредъ, свѣдавъ объ измѣнѣ Апулійцевъ при Чеперано, заставилъ ихъ вторично принести ему присягу въ вѣрности; но они все-таки оставили его при Беневенто.
17--18. V. Война того же Карла съ Конрадиномъ. На равнинѣ при Санкт' Валентино, между Тальякоццо и Альбою, правильнѣе при Скуркола (Raumer's Geschichte der Hohenstaufen, 4, 597), произошло сраженіе, въ которомъ юный Конрадинъ былъ разбитъ и взятъ въ плѣнъ, чему наиболѣе содѣйствовалъ только-что возвратившійся изъ Палестины старый французскій рыцарь Аларъ де Валлери, давшій совѣтъ Каолу напасть на непріятелей въ ту минуту, когда они, разбивъ часть войскъ Анжуйскаго, займутся грабежемъ. Каннегиссеръ.
21. Отношеніе ужасной казни къ грѣху, здѣсь наказуемому, очевидно само собою. Неоспоримо также, что Данте, разсѣкая тѣла этихъ грѣшниковъ, хотѣлъ чрезъ это выразить противоположность словамъ: "Etenim in unо Spiritu omnes nos in unum corpus baptizati fumus, sive Iudaei, sive gentiles, sive servi, sive liberi; et omnes in uno Spiritu polati sumus." Epist. Pauli ad Corinth. II, XII, 13. Копишъ.
25--27. Въ верхней части разсѣченнаго живота представляется желудокъ, внизу такъ-наз. слѣпая кишка, гдѣ совершается окончательная переработка пищи; остальныя кишки выпали изъ своей полости -- картина, анатомически совершенно вѣрная.
31. Лжепророкъ Магометъ разсѣченъ отъ головы до ногъ по причинѣ важности произведеннаго имъ раскола. "Есть высокое нравственное значеніе въ этой казни, какъ и во всѣхъ другихъ: лжепророкъ какъ будто обличенъ тѣлесно". Шевыревъ.
32--33. Али, ученикъ магометовъ, возбудилъ расколъ между послѣдователями самаго Магомета.
51. Въ подлин.: Е quest' è ver cosl com' i' ti parlo.
55--59. Еще въ 1260 г. нѣкто Герардо Сегарелли изъ Пармы основалъ секту, нѣчто въ родѣ Вальденской ереси. Со смерти Сегареліи, сожженнаго на кострѣ, явился на его мѣсто другой сектаторъ, Дольчино, изъ эпархія Новары; онъ называлъ себя фра Дольчино (братъ Дольчино), хотя не былъ монахомъ. Дольчино воспитывался у одного монаха въ Верчелли и обнаружилъ большія дарованія, въ особенности увлекательное краснорѣчіе; но, обокравъ учителя, принужденъ былъ бѣжать въ Тридентъ, откуда началъ распространять свое ученіе, сходное съ ученіемъ Сегарелли (Подробности о его догматахъ см. у Филалетеса, Die Hölle, 228). Въ началѣ XIV вѣка преслѣдуемый инквизицей, онъ со многими приверженцами бѣжалъ изъ Тридента въ горы между Новарою и Верчелли. Отсюда производилъ онъ частые набѣги на окрестныя селенія, грабилъ церкви, захватывалъ людей и бралъ за нихъ большіе выкупы. Къ этому вынуждалъ его въ особенности недостатокъ въ провіантѣ, который нерѣдко бывалъ такъ великъ, что сектаторы принуждены были ѣсть мышей, крысъ и лошадиное мясо, "etiam in quadragesima," съ ужасомъ прибавляетъ его лѣтописецъ. Вначалѣ онъ съ успѣхомъ защищалъ свой притомъ на г. Монте Себелло, близъ Верчелли, отъ нападенія войскъ верчелльскаго епископа Раніери Педзано (1306); при помощи одной военной хитрости, онъ успѣлъ даже одержать важную побѣду надъ непріятелемъ, такъ, что Раніери принужденъ былъ требовать у папы Клемента VI объявленіе крестоваго похода противъ еретика. Дольчино продолжалъ защищаться, не смотря на то, что зимою 1306--1307 нужда въ провіантѣ достигла до того, что сектаторы вынуждены были питаться мясомъ мертвыхъ; къ довершенію бѣдствія, выпадъ глубокій снѣгъ, препятствовавшій дѣлать набѣги. Наконецъ въ 1307 гора была взята штурмомъ, послѣ отчаянной обороны; Дольчино вмѣстѣ съ своей женою прекрасною Маргаритою взятъ въ плѣнъ и казненъ съ Верчелли варварскою казнію: тѣло его и жены его Маргариты, медленно разрывали по частямъ раскаленными щипцами! Не смотра на это, оба съ непоколебимымъ мужествомъ вынесли казнь, продолжая излагать свое ученіе народу до самой смерти. На г. Себелло построили часовню св. Бернарда, куда ежегодно былъ крестный ходъ, при чемъ раздавали хлѣбъ бѣднымъ. Бенвеннуто да Имола.
73. Петръ изъ фамиліи Катанни, владѣлецъ Медичины, городка недалеко отъ Болоньи, ревностно поддерживалъ несогласіе между Гвидо полентскимъ и Малатестою изъ Римини, такъ, что когда доходило до него, что они готовы примириться, онъ тотчасъ поселялъ сомнѣніе въ томъ или другомъ. Данте часто останавливался въ домѣ Катанни въ Медичинѣ, а потому вѣроятно былъ знакомъ съ Петромъ. Бенвенуто да Имола.
75. Маркабо, венеціанская крѣпость при устьѣ По, разрушенная Полентами. Верчелли городъ въ Пьемонтѣ. Между ними легкимъ наклономъ идетъ равнина Ломбардіи.
76--81. Малатестино, властитель Римини, жесточайшій тиранъ, названный въ предыдущей пѣснѣ псомъ Верруккіо (Ада XXVII; 46--48 и прим.), пригласилъ однажды сеньоровъ Гвидо дель Кассеро и Анджіолелло ди Каньяно, двухъ лучшихъ гражданъ г. Фано, въ Каттолику, между Фано и Римини: по однимъ, на пиръ, по другимъ, на совѣщаніе; но на пути, матросы, подкупленные Малатестино, посадили ихъ въ мѣшокъ и утопили съ камнемъ въ морѣ: злодѣяніе, какого не слыхано между Кипромъ, на восточномъ, и Малоркой, на западномъ концѣ Средиземнаго моря, т. е. на всемъ Средиземномъ морѣ.
84. Греки во всѣ времена славились морскими разбоями.
85. Малатестино былъ кривъ и потому прозванъ del occhio (Ада XXVII, 46--48 и прим.). Въ подл.: che vede pur con uno, который видитъ только однимъ -- сказано въ насмѣшку.
86--87. Г. Римини, въ древ. Ariminium, въ виду котораго Куріонъ (см. ниже) далъ совѣтъ Цезарю перейдти черезъ Рубиконъ, что повлекло впослѣдствіи гражданскую войну.
90. Фокара, гора между Фано и Каттоликою, съ которой подымается весьма опасный для мореплавателей вѣтеръ, почему тутъ обыкновенно дѣлали обѣты для счастливаго плаванія; была даже поговорка: Custadiat te Deus а rento Focariensi.
97--102. Куріонъ, трибунъ, изгнанный изъ Рима, явившійся къ Цезарю у Ariminium (Римини). Луканъ (Phars. I, 281) заставляетъ его сказать Цезарю, стоявшему въ раздумьѣ:
Tolle moras! semper nocuit differre paratis.
106--108. Буондельмонте де' Буондельмонти, молодой флорентинецъ, былъ обрученъ съ дочерью Амидеи изъ знаменитой фамиліи (по Дино-Компаньи, отецъ ея былъ Одериго Джіантруфетти). Однажды проѣзжалъ онъ мимо дома Фортегверры Донати; въ это время жена Донати, Альдруда, вышла на балконъ съ двумя дочерями и, показавъ на одну изъ нихъ, сказала: "Что за дѣвицу выбралъ ты себѣ въ жены? я прочила за тебя вотъ эту." -- Буондельмонте взглянулъ на дѣвушку и она ему понравилась; однакожъ онъ отвѣчалъ: "Не могу нарушить даннаго слова." -- "Можешь, возразила Альдруда; "я плачу за тебя пеню." Тогда онъ рѣшился измѣнить слову. Пылая мщеніемъ, родственники отверженной собрались и разсуждали, что имъ дѣлать: убить ли Буондельмонте, или ограничиться одними побоями. Тогда Моска Ламберти (о немъ освѣдомлялся Данте у Чіамсо, Ада VI, 80) выступилъ впередъ и сказалъ; "Cosa fatta саро ba" -- всякое дѣло имѣетъ свое начало.-- Рѣшено было убить клятвопреступника. Когда, въ первое утро Пасхи, Буондельмонте въ бѣломъ платьѣ проѣзжалъ на бѣломъ конѣ изъ Sesto oltre Arno черезъ Ponte vecchio, заговорщики напали на него и умертвили у подножія статуи Марса, языческаго патрона Флоренціи, стоявшаго на мосту черезъ Арно. Въ числѣ убійцъ находился и Моска. Съ этой минуты начинается длинный рядъ гибельныхъ раздоровъ, волновавшихъ такъ долго Флоренцію и даже всю Тоскану; отсюда же берутъ свое начало партіи Гвельфовъ и Гибеллиновъ во Флоренціи. Виллани (lib. V, cар. 37).
108. Кери, знаменитый англійскій переводчикъ Данта, переводитъ эти слова: The deed once done there is an end.
109. Виллани, говоря о фамиліяхъ, принадлежавшихъ къ партіямъ. Бѣдыхъ и Черныхъ, вовсе не упоминаетъ о фамиліи Ламберти, принадлежавшей къ Гибеллинамъ, изъ чего заключить должно, что она вѣроятно была совершенно уничтожена во время смутъ, ею же возбужденныхъ. Филалетесъ.
134--135. Бертрамъ или Бертрандъ Борніо (де Борнъ), виконтъ Готфордскій, воинственный трубадуръ, который своими воспламеняющими сервентами вездѣ возбуждалъ войну и возмущеніе. Онъ заключилъ тѣсную дружбу съ Генрихомъ, братомъ короля Ричарда Львинаго Сердца, и побудилъ его возстать на отца своего Генриха II. По смерти своего друга (въ 1183), онъ былъ осажденъ королемъ Генрихомъ II въ своемъ замкѣ Готфордѣ и послѣ храброй защиты принужденъ былъ сдаться. Впрочемъ, онъ вскорѣ примирился съ королемъ, который возвратилъ ему всѣ его конфискованныя владѣнія. Послѣ того, скитаясь по Европѣ, въ качествѣ странствующаго рыцаря и менестреля, онъ своими пѣснями возбудилъ Аррагонцевъ противъ короля ихъ Альфонса II; сверхъ того, онъ принималъ участіе въ войнѣ Ричарда Львинаго Сердца съ Филиппомъ Августомъ. Онъ умеръ въ монастырѣ. Изъ вышесказаннаго видно, что сынъ, котораго Бертрамъ возбудилъ противъ отца, назывался не Іоанномъ, а Генрихомъ; но такъ какъ Виллани, современникъ Дантовъ, впадаетъ въ ту же ошибку (Vill. libr. V, сар. 4), то очень вѣроятно, что въ Италіи въ то время изъ Re giovane (юнаго короля), какъ обыкновенно назывался Генрихъ, сдѣлали Re Giovanni, и это тѣмъ вѣроятнѣе, что младшій брать Генриха назывался Іоагномъ (такъ-наз. Іоаннъ Безземельный). Филалетесъ.
137--138. Ахитофелъ, наперсникъ царя Давида, тайно поддерживалъ возмутившагося его сына Авессалома; но вскорѣ впалъ въ немилость и въ отчаяніи повѣсился.
139. Бертрамъ, возбудивъ сына противъ отца, возбудилъ члены противъ главы семейства; за то у него голова отдѣлена отъ тѣла. Онъ несетъ ее въ рукѣ какъ фонарь: она служитъ ему свѣтильникомъ въ аду такъ точно, какъ бы должна была служить на землѣ, чтобы показать ему всѣ страшныя слѣдствія его преступленія. Штрекфуссъ.
142. Законъ возмездія (lex talionis), т. е. "душу за душу, око за око, зубъ за зубъ." Кн. Исход. XXI, 33.