Въ нѣкоторой далекой странѣ жилъ богатый барина., проводившій все время свое въ роскошномъ домѣ въ томъ, что ѣлъ, пилъ, спалъ и предавался удовольствіямъ. Такъ какъ у него было множество слугъ, обращавшихся къ нему съ величайшимъ почтеніемъ и исполнявшихъ всѣ его приказанія, и такъ какъ онъ не учился говорить правду и еще менѣе привыкъ слышать ее, то и сдѣлался чрезвычайно гордъ, упрямъ и заносчивъ, вообразивъ себѣ, что бѣдные только на то и родились, чтобы служить и повиноваться ему. Недалеко отъ этого знатнаго барина жилъ честный и трудолюбивый бѣднякъ, который заработывалъ себѣ насущный хлѣбъ плетеніемъ корзинъ изъ сушеной соломы; ему приходилось трудиться съ утра до вечера, чтобы достать необходимое для своего существованія, и онъ рѣдко могъ питаться чѣмъ-либо кромѣ хлѣба, риса и плодовъ, вмѣсто постели имѣя ту же солому,-- но, тѣмъ не менѣе, всегда былъ счастливъ, веселъ и доволенъ. Работа до того возбуждала аппетитъ его, что и самая грубая пища казалась ему необыкновенно вкусною, а когда онъ шелъ на отдыхъ, то чувствовалъ такое утомленіе, что могъ бы заснуть на голыхъ доскахъ. Притомъ же онъ былъ человѣкъ добрый, добродѣтельный, дружелюбно расположенный ко всѣмъ ближнимъ своимъ, честный въ трудѣ своемъ и всегда говорилъ правду; за то и любили его во всей окрестности.
Напротивъ того, богачъ не могъ спать какъ слѣдуетъ, хотя и покоился на мягкой постолѣ, ибо проводилъ весь день въ праздности; самыя вкусныя блюда не доставляли ему удовольствія, такъ какъ онъ ѣлъ безъ аппетита, не выходя на воздухъ и не дѣлая никакого моціона. Притомъ же, онъ постоянно чувствовалъ себя нездоровымъ; а такъ какъ онъ никому не дѣлалъ добра, то у него не было и друзей; даже слуги за спиной его говорили о немъ дурное, а сосѣди, которыхъ онъ угнеталъ, ненавидѣли его. Такимъ образомъ онъ сдѣлался вѣчно недовольнымъ, несчастливымъ и угрюмымъ, и досадовалъ на всѣхъ, которые казались веселѣе его. Когда онъ выѣзжалъ въ своемъ паланкинѣ (родъ кровати, которую слуги носятъ на плечахъ), то ему часто случалось видѣть по пути хижину бѣднаго корзинщика, который всегда сидѣлъ на порогѣ и, работая, пѣлъ пѣсни. Богачъ не могъ видѣть этого безъ досады.
-- Какъ, говорилъ онъ, какой-нибудь дрянной мужикъ, существующій только плетеніемъ негодныхъ корзинъ, всегда счастливъ и доволенъ,-- а я, знатный баринъ, богатый и властный, имѣющій болѣе значенія, чѣмъ милліонъ такихъ червей, всегда скученъ и недоволенъ?-- Такія мысли до того тревожили его, что онъ наконецъ сильно возненавидѣлъ бѣдняка, и, привыкнувъ никогда не умѣрять свои чувства, каковы бы они не были, рѣшился отплатить корзинщику за то, что онъ счастливѣе его.
Для исполненія этого намѣренія своего, онъ однажды ночью приказалъ слугамъ своимъ, не смѣвшимъ ослушаться его, поджечь поле, съ котораго корзинщикъ бралъ солому. Это было лѣтомъ и огонь быстро распространился по всему полю и не только истребилъ его, но достигъ и хижины бѣдняка, который, полунагой, едва успѣлъ спасти жизнь свою.
Можно вообразить себѣ горе и печаль корзинщика, когда онъ увидѣлъ себя лишеннымъ всѣхъ средствъ существованія по милости богатаго сосѣда, которому никогда не сдѣлалъ ничего дурнаго. Онъ отправился въ далекій путь къ верховному судьѣ той страны и со слезами разсказалъ ему о своемъ положеніи. Судья этотъ былъ человѣкъ добрый и справедливый; онъ приказалъ позвать къ себѣ знатнаго барина, и когда тотъ не могъ не сознаться въ своемъ зломъ поступкѣ, обратился къ корзинщику и сказалъ: "Этотъ злой гордецъ такого высокаго о себѣ мнѣнія и руководясь презрѣніемъ своимъ къ бѣднымъ, совершилъ такое ужасное преступленіе, что я намѣренъ доказать ему, какъ мало пользы приноситъ онъ на этомъ свѣтѣ и какое онъ въ то же время гадкое и достойное презрѣнія существо. Но я не могу достигнуть моей цѣли иначе, какъ если ты одобришь планъ мой и согласишься сопровождать этого человѣка туда, куда я намѣренъ его отправить.
Бѣднякъ отвѣчалъ: "Я никогда не имѣлъ достатка, а то, что у меня было, погибло, благодаря злобѣ этого недобраго, угнетающаго человѣка, такъ что я совершенно нищій и лишенъ даже средствъ зарабатывать хлѣбъ для существованія. Поэтому я готовъ итти туда, куда ты хочешь послать меня, и хотя никогда бы не поступилъ съ этимъ человѣкомъ такъ зло, какъ онъ поступилъ со мной, но все-таки буду доволенъ, если можно научить его справедливости и человѣколюбію, чтобы онъ больше не дѣлалъ зла бѣднымъ.
Тогда судья приказалъ отвести обоихъ на корабль и отправить ихъ въ далекую страну, населенную дикими, которые жили въ простыхъ шалашахъ и питались рыбной ловлей. Здѣсь обоихъ высадили, и корабль, согласно полученному приказанію, отплылъ въ обратный путь. Туземцы приблизились и большое число ихъ окружило новоприбывшихъ. Когда богачъ увидѣлъ, что находится среди необразованнаго народа, говорящаго на незнакомомъ ему языкѣ, и такимъ образомъ преданъ, беззащитный, во власть дикихъ, то началъ горько плакать и ломать себѣ руки съ отчаянія; бѣднякъ же, напротивъ того, привыкшій съ дѣтства къ трудамъ и опасностямъ, далъ понять толпѣ знаками, что онъ пришелъ съ дружескими намѣреніями и готовъ служить и работать для нея. На это дикіе знаками же отвѣчали, что они не сдѣлаютъ имъ никакого зла, а только потребуютъ помощи ихъ при рыбной ловлѣ и носкѣ дровъ.
Тогда дикіе повели ихъ къ близлежащему лѣсу, показали имъ кучу дровъ и хвороста и приказали перенести ихъ въ шалаши. Оба принялись за дѣло, и бѣднякъ, который былъ силенъ и ловокъ въ короткое время исполнилъ свой урокъ, между тѣмъ какъ богачъ своими изнѣженными, слабыми и непривыкшими къ работѣ руками, не могъ сдѣлать и четвертой части. Дикіе, замѣтивъ это, скоро убѣдились, что корзинщикъ можетъ имъ быть весьма полезенъ и потому сытно накормили его мясомъ и лучшими своими кореньями. Богачу же дали столько, чтобъ онъ едва могъ насытиться, ибо думали, что онъ можетъ оказывать имъ лишь весьма мало пользы; тѣмъ не менѣе онъ истребилъ предложенную ему пищу съ большимъ аппетитомъ, чѣмъ когда-либо ѣлъ свои вкусныя блюда.
На другой день ихъ снова поставили на работу, и такъ какъ корзинщикъ опять отличился предъ своимъ товарищемъ, то дикіе очень хвалили его и хорошо обращались съ нимъ, вымѣщая свое неудовольствіе надъ богачемъ, который, по своей изнѣженности, оказался неспособнымъ къ физическому труду.
Тутъ богачъ сталъ понимать, какъ мало имѣлъ онъ причинъ ставить себя такъ высоко и презирать другихъ людей. Случайное обстоятельство еще болѣе поддержало эти мысли его. Одинъ изъ дикихъ нашелъ предметъ, похожій на головную повязку; онъ обвязалъ ею голову и, повидимому, весьма доволенъ былъ своимъ украшеніемъ; корзинщикъ, увидавъ это, собралъ немного соломы, сѣлъ и въ короткое время сплелъ красивый вѣнокъ, который и надѣлъ на голову первому попавшемуся ему дикому. Этотъ такъ обрадовался, что началъ плясать отъ удовольствія и побѣжалъ къ своимъ товарищамъ, которые также пришли въ восторгъ отъ такой нарядной новинки. Не прошло много времени какъ къ корзинщику пришелъ другой дикій и далъ понять ему, что также хочетъ имѣть такой вѣнокъ, а затѣмъ вѣнки эти до того понравились всѣмъ что корзинщикъ освобожденъ былъ вовсе отъ тяжелой работы и долженъ былъ заняться исключительно плетеніемъ вѣнковъ. Чтобы вознаградить его за доставленное имъ удовольствіе, дикіе приносили ему всякіе съѣстные припасы, выстроили ему шалашъ, и вообще старались всячески выразить ему свою признательность и расположеніе. Богачъ, неспособный по своему безсилію ни къ какой работѣ и не умѣвшій ничѣмъ сдѣлаться полезнымъ, отданъ былъ корзинщику въ услуженіе и обязанъ былъ срѣзывать и приносить ему солому, дабы но было остановки въ изготовленіи вѣнковъ, требовавшихся въ большомъ количествѣ.
Спустя нѣсколько мѣсяцевъ, проведенныхъ такимъ образомъ, оба были отвезены назадъ на родину свою и предстали предъ судьею, который, бросивъ строгій взглядъ на богача, сказалъ ему: я тебѣ доказалъ, какое ты презрѣнное, безпомощное и слабое существо, и какъ значительно ниже стоишь ты этого человѣка, противъ котораго провинился. Теперь я рѣшу, чѣмъ ты обязанъ вознаградить его за ущербъ. Еслибы дѣйствовать соотвѣтственно заслугамъ, то слѣдовало бы лишить тебя всего достоянія, подобно тому, какъ ты поступилъ съ этимъ бѣднякомъ, но такъ какъ я надѣюсь, что на будущее время ты будешь человѣколюбивѣе, то присуждаю только, чтобы ты отдалъ ему половину того, что имѣешь.
Когда судья произнесъ это рѣшеніе, корзинщикъ, поблагодаривъ его, сказалъ: "Я выросъ въ бѣдности и привыкъ къ труду, а потому и не желаю богатства, котораго не съумѣю употребить. Все, что я отъ этого человѣка требую, это, чтобъ онъ возвратилъ мнѣ мое прежнее положеніе и былъ впредь человѣколюбивѣе.
Богачъ не могъ не изумиться такому великодушію; несчастіе сдѣлало его благоразумнѣе, и во всю остальную жизнь свою онъ не только обходился съ корзинщикомъ какъ съ другомъ, но и употреблялъ богатство свое на поддержаніе бѣдныхъ и различныя услуги ближнимъ своимъ.
-----
Когда разсказъ кончился, Томасъ объявилъ, что онъ очень понравился ему; но что онъ, на мѣстѣ добраго корзинщика, принялъ бы половину состоянія богача.-- "А я бы не принялъ, замѣтилъ Генрихъ, ибо, пожалуй, сдѣлался бы также гордымъ, злымъ и лѣнивымъ."
Барловъ и два питомца его продолжали работать каждое утро въ саду; утомившись, уходили въ бесѣдку, гдѣ отдыхали, и маленькій Сандфордъ, дѣлавшій все большіе успѣхи въ чтеніи, читалъ имъ какой-либо разсказъ, что всегда доставляло Томасу много удовольствія. Но вскорѣ Генрихъ на восемь дней отправился къ отцу своему, и Барловъ остался съ однимъ Томасомъ. Это обстоятельство, которому Томасъ сначала не особенно радовался, сдѣлалось однако причиною того, что впослѣдствіи онъ былъ весьма обязанъ отсутствію Генриха.
Когда, въ день отъѣзда Генриха, они окончили свою утреннюю работу и, по обыкновенію, отдыхали въ бесѣдкѣ, то Томасъ думалъ, что Барловъ прочтетъ ему что-нибудь, но, къ неудовольствію своему, увидалъ, что у того были свои занятія и читать было некогда. На другой день повторилось то же и на третій опять то же. Тогда Томасъ потерялъ всякое терпѣніе и сказалъ самъ себѣ: еслибъ я только умѣлъ читать, то мнѣ не нужно было бы просить кого-нибудь, я самъ зналъ бы какъ себя занять; но почему я не могу научиться тому, чего добился Генрихъ? Онъ, конечно, понятливый мальчикъ, но и онъ не выучился бы читать, еслибъ его не научили. А если меня будутъ учить, такъ и я выучусь. Итакъ, я рѣшаюсь, и какъ только онъ вернется, сообщу ему о своемъ желаніи.
Скоро Сандфордъ вернулся и, при первомъ же случаѣ, когда они остались одни, Томасъ сказалъ ему: "Объясни мнѣ, Генрихъ, какъ ты выучился читать." -- "Господинъ Барловъ сперва показалъ мнѣ буквы, потомъ научилъ читать слоги, которые я сталъ связывать между собою и такъ научился чтенію." -- "Я былъ бы очень благодаренъ тебѣ, еслибъ ты показалъ мнѣ буквы." -- "Съ удовольствіемъ.-- Генрихъ взялъ книгу и Томасъ былъ такъ внимателенъ и прилеженъ, что прежде, чѣмъ закрылъ книгу, онъ выучилъ уже всю азбуку. Онъ такъ радовался этому первому успѣху, что хотѣлъ уже бѣжать къ Барлову и разсказать ему о своихъ успѣхахъ, но обдумалъ, что сюрпризъ будетъ сильнѣе, когда онъ въ состояніи будетъ прочесть цѣлый разсказъ. Онъ удвоилъ свое прилежаніе, и маленькій Сандфордъ съ своей стороны такъ старался помогать своему другу, что спустя два мѣсяца Томасъ рѣшился удивить Барлова своими знаніями. Когда они однажды сошлись въ бесѣдкѣ, и Генрихъ получилъ книгу, то Томасъ всталъ и объявилъ, что онъ хочетъ попробовать читать.-- "Очень радъ, отвѣчалъ Барловъ: но мнѣ кажется, что ты такъ же хорошо умѣешь читать, какъ и летать." -- Томасъ улыбнулся, сознавая свое знаніе, взялъ книгу и довольно бѣгло прочелъ: