Об успешном применении пехотного пулемета в авиации было доложено правительству, и мы получили новое задание — приспособить пехотный пулемет для вооружения танков.
К тому времени в нашей опытной мастерской работали — высококвалифицированные инженеры, старые оружейные мастера и способная молодежь, которая порой выполняла очень ответственные и сложные работы.
Мне пришлось подробно ознакомиться с устройством разного типа танков. Установить пехотный пулемет в танке было нелегко, но все же эту работу мы поручили молодому работнику опытной мастерской Георгию Шпагину. Я считал, что у него есть большие способности и из него может выйти толк.
Перед Шпагиным была поставлена задача — сделать для пулемета шаровую установку, чтобы он мог стрелять под любым углом, и приспособить выдвижной приклад в целях удобства и экономии места.
Шпагин и раньше работал над конструированием шаровой установки. Он предложил в свое время отличную, своеобразную шаровую установку для автомата В. Г. Федорова. У меня не было сомнений, что и с новой работой Шпагин справится успешно.
В. А. Дегтярев с конструктором Г. С. Шпагиным рассматривают крупнокалиберный пулемет ДШК (1938 г.)
Он взялся за работу с увлечением, часто приходил советоваться или приглашал меня посмотреть, как идет дело. А дело шло хорошо. Шпагин оказался очень сообразительным, смелым мастером. Почти все его предложения по упрощению шаровой установки мы с Федоровым одобряли.
За очень короткое время Шпагину удалось создать надежную и простую по конструкции шаровую установку. Удалось ему сделать и выдвижной приклад.
Поставленная перед нами задача была решена. Пехотный пулемет был принят на вооружение всех типов советских танков.
В 1929 году меня пригласили на большие маневры Красной Армии. Там я увидел свое оружие в действии в обстановке, приближенной к боевой. Это было для меня чрезвычайно важно, так как я мог воочию обнаружить все недостатки в своих системах.
Беседуя с бойцами и командирами, я записывал в блокнот их советы и пожелания.
После маневров меня пригласили к Клименту Ефремовичу Ворошилову.
Климент Ефремович интересовался работой нашей опытной мастерской, расспрашивал о моих планах и замыслах.
В беседе он подчеркнул все возрастающее значение танков и авиации и поставил передо мной задачу — создать крупнокалиберный пулемет.
Я заверил Климента Ефремовича в том, что такой пулемет будет создан в самое ближайшее время.
Инженеры и мастера опытной — мастерской с чувством особой ответственности отнеслись к заданию товарища Ворошилова и немедленно приступили к работе.
Новый пулемет я решил конструировать по образцу пехотного. А так как теперь требовалось создать крупнокалиберный пулемет, то при его конструировании приходилось заменять деталь за деталью, и постепенно у нас получалась совершенно новая модель с сохранением общих принципов конструкции «ДП» («Дегтярев пехотный»).
Это нас радовало и в то же время тревожило. Нельзя было механически увеличивать все детали до нужного калибра.
Перед новой моделью стояли другие задачи, которые повлекли за собой новые расчеты. В работу включились все конструкторы. Часть за частью, деталь за деталью создавался крупнокалиберный пулемет. Все части и детали подвергались тщательной проверке и испытаниям. Иногда некоторые из них приходилось переделывать или изготовлять из других материалов, но все это нас не пугало. А когда новый пулемет был собран и доставлен для испытаний в тир, все мы волновались так, словно впервые сделали модель пулемета.
Наше волнение было понятно — до сих пор ни мне, ни моим товарищам по работе не приходилось конструировать крупнокалиберное оружие, и мы боялись неудачи, боялись осрамиться перед товарищем Ворошиловым.
Однако наши опасения оказались напрасными. На испытаниях крупнокалиберный пулемет зарекомендовал себя хорошо.
Меня спешно вызвали в Москву. В Москве испытания нового пулемета проходили при личном участии Климента Ефремовича Ворошилова.
Пулемет испытывали на меткость и на живучесть, затем на бронебойность. Из пулемета стреляли по стальным щитам с разных дистанций и под углом.
Климент Ефремович сам сделал несколько выстрелов по щитам и остался очень доволен.
Пулемет был принят без всяких доделок. Обрадованный такой удачей и личной благодарностью Климента Ефремовича, я тотчас же телеграфировал товарищам по работе. Хотелось их поскорее порадовать. Ведь создание крупнокалиберного пулемета было не только моей удачей как конструктора, это была победа всего нашего коллектива.
В годы, предшествовавшие Великой Отечественной войне, мы работали очень интенсивно и сделали несколько новых боевых систем для вооружения Советской Армии. Отрадно было, что в этой работе прекрасно проявили себя молодые специалисты и прежде всего Георгий Шпагин.
Шпагин, в частности, помог мне усовершенствовать крупнокалиберный пулемет, но об этом я подробней расскажу в главе о моих учениках.
Чтоб добиться наибольшей эффективности создаваемого нами нового оружия, я регулярно выезжал в воинские части, присутствовал на военных маневрах, наблюдая в условиях, приближенных к боевым, как действуют новые образцы. Если пулемет боялся пыли или воды, мы немедленно устраняли этот недостаток. Бывало, что при передвижении некоторые части оружия ломались, и тогда мы делали их более надежными.
Солдаты и офицеры меня принимали очень радушно. Своими советами они помогали мне улучшать испытываемые образцы оружия.
Мы, советские конструкторы, пожалуй, лучше чем кто-либо ощущали подготовку капиталистических стран и особенно гитлеровской Германии к новой мировой войне. Мы следили за работой их конструкторов, стремящихся вооружить свои армии самым совершенным оружием. Между нами, советскими конструкторами, и иностранными изобретателями все время шел негласный поединок. Мы не могли почивать на лаврах. Мы знали, что упорная творческая работа конструкторов и рабочих поможет нашей родной Советской Армии встретить врага во всеоружии. Мы не хотели войны, но готовились к ней, как учил нас товарищ Сталин. И чтобы выйти победителями в поединке с зарубежными изобретателями, советские конструкторы работали не покладая рук.