Рим -- Витербо -- Больсена -- Пиза -- Ливорно Пиза -- Генуя -- Турин -- Лион--Женева -- Шатильон -- Дижон -- Фонтенбло -- Париж
Для автора дневника -- параллельный маршрут. Генуя -- Антиб -- Тулон -- Марсель (морем) -- Эс (Экс-ан-Прованс) -- Лион
Под южным солнцем Италии зима для Демидовых пролетела совершенно незаме т но.
Пора было возвращаться в Париж, поэтому в Риме остановились на неполных две недели. Надо было нанести прощальные визиты добрым знакомым, еще немного полюбоваться напоследок великолепными видами Вечного города, а главное -- встретить Пасху.
На Страстной неделе Никита Акинфиевич и Александра Евтихиевна были на богослужении в Ватикане, проводимом папой римским, в сам великий праздник -- снова в Ватикане и в греческой православной церкви, в Светлый понедельник -- с праздничными поздравлениями у знакомых, и на следующий день отбыли из Рима, наполненные впечатлениями и самыми добрыми воспоминаниями.
Проезжая через новые для себя города, путешественники, как обычно, знак о мились с их достопримечательностями, но записи в "Журнале..." кратки, что и не удивительно -- должна была сказаться усталость от длительного вояжа по Ит а лии. Но все же, оказавшись в Пизе, Демидовы не могли не обратить внимания на знаменитую "падающую" башню, а также не встретиться с жившими в окрестностях этого города русскими офицерами -- участниками антитурецкой Средиземноморской военной экспедиции, руководимой графом А. Г. Орловым.
Добравшись морем из Леричи в Геную и осмотрев дворцы, башни и храмы ст о лицы средневековой морской республики, путешественники разделились: секр е тарь, которому мы обязаны ведением записей в "Журнале...", с еще одним спу т ником отправились морем через Марсель, а супруги Демидовы -- по суше, через Турин и альпийские перевалы. Воссоединение обоих "отрядов" произошло 27 апр е ля в Лионе.
Отсюда можно было прямо следовать на Париж, но слишком велико было иск у шение заехать на несколько дней в Женеву, до которой было рукой подать. Через два дня Демидовы и их спутники были в главном городе республики кальвинистов.
После разгула римского карнавала, пышности дворцов и ярких красок галерей Италии пуританская строгость в одежде, манерах и даже выражении лиц женевцев представляла особенно разительный контраст для русских путешественников.
Чтобы посетить театр, надо было выезжать за пределы городских владений -- где еще в цивилизованной Европе такое было возможно?
Однако религиозный фанатизм последователей Жана Кальвина за два века сформировал особый жизненный уклад и выковал неповторимый тип личности жене в ца, которые можно было наблюдать только здесь. Интересно было познакомиться и с самобытной, веками складывавшейся системой самоуправления Женевской респу б лики.
В Женеве Демидовы общались и с соотечественниками, один из которых к тому же был родственником Никиты Акинфиевича по первой жене. Вместе они совершали приятные прогулки по городу и его окрестностям, любуясь живописными видами Женевского озера.
Женева веками славилась как центр производства часов лучшего качества. Разумеется, Демидовы не упустили возможности запастись лучшими образцами пр о дукции женевских часовщиков -- что могло быть лучшим подарком по возвращении в Россию, чем изящные, богато украшенные, а главное, безупречно точно идущие часы?
Обратный путь в Париж, как это и предполагалось с самого начала, лежал через Бургундию. Проезжая через Шатильон, путешественники обратили внимание на развитую в этой местности то р говлю железом, а в Дижоне, главном городе Бургундии, отметили наличие в этом городе парламента, университета и монетного двора.
10 мая Демидовы возвратились в Париж. Их путешествие по Франции, Италии и Швейцарии длилось пять месяцев и одну неделю.
март
21 -го числа прибыли ввечеру в 8 часов в Рим и взъехали на прежнюю нашу квартиру, Город Лондон называемую.
22-го пробыли весь день дома.
23-го. Оставя прежнюю квартиру, переехали в дом маркиза Корея, которой наняли за сходную цену.
24-го. По приглашению обедали у французского посла и кавалера Берниса, где была с супругом племянница его и множество других знатных духовных здешних особ.
25-го. Пробыли во весь день дома. На вечер у нас была маркиза Лепри с супругом и множество других, в том числе и агличан, из коих и ужинали у нас Тревор, Макдовель и проч.
26-го. Обедали также у претендента на аглинскую корону, оставшегося от Стуартовой фамилии и принявшего католицкий закон, которого французский, испанский и португальский дворы содержат на своем иждивении. 27-го числа находившиеся здесь господа агличане от всего общества сделали нам честь: звали нас на концерт. А как нам стоило только перейтить несколько шагов, живши в том же доме, то мы на их приглашение охотно и согласились, где слушали с удовольствием вокальную и инструментальную музыку и увидели множество знатных здешних и иностранных особ обоего пола.
28-го. После обеда прогуливались вместе с супругою аглинского претенданта, пользуясь ее приятною компаниек", в саду Вилла Медицис, что на горе Тринита дель Монте1. Отсюда виден город со всеми его зданиями и окружностьми.
29-го, то есть в Великой четверток, были в церкве святого Петра, дабы видеть священнодействие его святейшества римского папы.
Служба совершалась им самим в Сикстинской церкве следующим образом. Сам папа сидел на левой стороне в богатой своей одежде, на месте, где у нас бывает левый клирос, возвышенном двумя или тремя ступенями, в раззолоченных креслах. Подле него стояли два кардинала для поднесения и поддерживания Евангелия, шапки и прочего. Кардиналы же священники сидели на скамейках по правую сторону престола, или к стороне Евангелия, а кардиналы диаконы на таковых же скамейках, только по левую сторону2. Они все одеты были в рясах фиолетового цвету с горностаевым мехом, в кружевных стихарях и в предлинных епанчах, которые поддерживаемы были их келейниками. Когда же служба началась, то кардиналы все сняли богатое верхнее платье и шапки.
По совершении божественной литургии относят святые таинства в придел Святого Павла под балдахином, пред которым наперед идут в богатой своей одежде с зажженными факелами все кардиналы. Папа составил из-под балдахина святые таинства в помянутом приделе, где по крайней мере зажжено было до тысячи восковых свеч. Швейцары папской гвардии3 стояли в ружье, имея железные латы и шишаки, что придавало весьма величественный вид сей церемонии.
По выходе из придельной сей церкви папа со всеми кардиналами взошел в залу умовения ног, где, будучи одет только в простой полотняной одежде и имея на голове митру, умывал ноги двенадцати разных приходов бедным попам4, одетым в белые рясы с малыми наплечниками и четвероугольными на голове шапками. После, переведя сих попов в превеликую залу для накормления и посадя на одной скамейке за стол, убранной цветами, сам папа, а притом и кардиналы оных потчевали. Что же сии попы съесть не могли, побрали с собою, а потом подана им была милостыня, каждому по десяти скудиев.
По выходе же бедных сих попов видели и кардиналский стол, куда смотреть допускают одних только поприличнее и отменнее одетых особ, где и мы в числе прочих находились. Они кушают в Ватиканской зале. Посреди стола поставлен был из цветов и сахарных фигур филе { Филе -- ажурное блюдо. } со всеми вареньями, к десерту принадлежащими. Что же касается до кушанья, то они требуют, что хотят, и подают оное им каждому особенно на тарелке, что походит на монашескую порцию.
На вечерне также служил его святейшество папа в Сикстинской церкве, а кардиналы сидели, как и прежде, на скамейках, пели же Miserere 5 папской капели музыканты чрезвычайно хорошо и приятно. Мы тогда двойное находили удовольствие, слушали с восхищением сию музыку и любовались на преславную Мишель Анжелеву живопись.
30-го, то есть в Страстную пятницу, служба также совершалась в Сикстинском приделе, по окончании которой кардиналы таковым же образом обедали в Ватиканской зале все вместе, как и накануне. После обеда вечерня пета в Сикстинском приделе полным хором кастратов6. Музыка была Перголезиева7, сочиненная столь важно, что каждого чувства трогает до восхищения.
Все сто серебренных лампад, что в средине Петровской церкви и находящиеся около гробницы святого Петра, в сей день на вечер погашаются, дабы придать чрез то более блеску возвышенному кресту против балдахина, что над ракою верховного апостола на семнадцать или осьмнадцать футов вышины. Он иллюминован малыми с маслом паникадилами, что производит вид наивеликолепнейший.
апрель
На первое число, вставши в четыре часа пополуночи, ездили в греческую церковь к заутрени и потом, не выходя из церкви, слушали вместе и обедню праздника святой Пасхи. Хотя по старому штилю, коему церковь наша следует, он еще и не пришел8, но как мы находились в такой земле, где церкви нашей не было, то и принуждены были последовать новому штилю, рады будучи, что еще церковь греческая здесь находилась, в коей мы и сподобились в сей великий день отслушать обедню.
Возвратясь на свою квартеру, разговелись и после пошли в церковь святого Петра, где папа по совершении Божественной Литургии в присутствии всех кардиналов и множества обоего пола особ несом был в креслах на балкон, или, как здесь именуют, в ложу, откуда торжественно благословлял весь стекшийся народ на площадь, которую все пехотные его войски, одетые в красные кафтаны с синими обшлагами, окружили, не мешая притом нимало народу сюда пробираться. Легкая конница, обмундированная в широкое красное платье с желтым шелковым галуном, поставлена была посреди сей площади, имея на концах своих пик значки, одна половина оных красная, а другая желтая. Знамена же их были помещены посреди сей конницы, и все сие составляло изрядный вид. Швейцарские знамена также были распущены, они расписаны красными, желтыми и синими цветами, сообразно с швейцарским мундиром.
Папа вышел на балкон около полдней и после обедни, одевшись в белую одежду, имея на голове тиару, сел на сделанный здесь под малиновым балдахином престол, окруженный кардиналами, одетыми в богатую одежду Папа по прочтении молитвы, привстав, благословлял наклонившийся народ троекратно, после чего в мгновение ока слышна была стрельба из пушек с крепости святого Ангела в соответствии здешнего сигнала. Потом кардинал бросал в народ бумаги, содержащие индульгенции, или отпущение грехов, позволенное только одним церквам. После чего папа возвратился, начала играть музыка, забили в барабаны, и все войско начало выступать с своих мест.
2-го, то есть на другой день светлого воскресения, ездили ко всем нашим знакомым поздравлять с праздником, а притом с ними и проститься, расположась на другой день выехать из сего города, изъявляя им свою благодарность за ласковое с нами обращение, и не без сожаления расставались.
Кавалер же Бернис, французский посол, будучи сам в церемонии как кардинал, и старался более слышать от нас, как нам показалась вышепомянутая церемония. Коего мы уверяли, что она весьма благочинна, важна и великолепна и что мы крайне довольны, удостоясь видеть папу и с кардиналами в совершении Божественной службы в столь знаменитые дни годового времени. Чем он доволен будучи, сожалел, что мы так скоро отъезжаем, и уговаривал нас остаться до Вознесения9. Но увидев, что мы твердо предприяли на другой день выехать, в удовольствие наше сказывал о церемонии сего дня, с коею богоугодной и полезной для общества совершается обряд собранием шестидесяти благородных особ, кои всякий год, сложась, выдают на своем иждивении 350 девиц, а некоторых из них с пропитанием за неимением женихов и отдают в монастыри, что происходит следующим образом.
В день Вознесения Господня папа со всем освященным причтом приезжает в церковь, называемую Минервину 10, потому что из храма сей языческой богини освящена церковь, которая по сих пор сохранила прежнее свое название. Папа совершает в ней сам большую обедню, или которой-нибудь из кардиналов служит в его небытность. Все девицы здесь исповедываются и причащаются. Оне бывают в белых одеждах, с покрывалами на головах и входят в церковь по две и повергаются к стопам папским. Назначенный офицер, находясь подле их, держа превеликий сосуд с маленькими мешочками, из белой струйчатой материи сшитыми, содержащими пятьдесят скудий для тех, кои захотят вытти замуж, и шестьдесят, желающим постричься. Каждая девица с подобострастным голосом объявляет свой выбор и, получая мешочек, его целует и отходит, давая место прочим. Избранные в монастырь отличены, имея на голове из цветов сплетенный венок, означающий их непорочность, и первенствуют пред другими в церемониальных почестях. По большой части к общей пользе, чтоб не быть тунеядцами, число замуж выходящих вчетверо всегда более бывает пред теми, кои в монастыри заключаются.
3-го апреля поутру в 8 часов выехали из Рима, переменили лошадей в Сторте, из Сторты в Бахано, из Бахано в Монтероси, из Монтероси в Рончилионе, из Ринчилионе приехали в Монтании, а из Монтании в Витербо. Перед сим городом находится прекрутая гора, называемая также Витербо, чрез которую переезд весьма претрудный. На другой день, то есть 4-го числа, поутру наехали на нас Михайло Савич Бороздин и Петр Александрович Собакин и следовали с нами обще в предприятый путь.
Из Витербо выехавши, переменили лошадей в Монтефиаскони, из Монтефиаскони в Больсене, из Больсены в Лоренце, где и обедали, из Лоренца в Аквапенденте, из Аквапенденте в Радикофани. Здесь только находится на самой крутой горе почтовый двор, в который мы уже в сумерки приехали в одноколках.
5-го апреля выехали из Радикофани в 9 часов, переменяли потом лошадей в Рихореи, в Санкирино, в Торениере, в Боннонвенто, где и обедали. В Монтароне, переменив лошадей, приехали ночевать в Сиену, где, приняв отдых, 7-го в восемь часов поутру выехали и обедали на дороге, которая находится в Пизу только одна.
Проезжали чрез Почибонзи и за час до сумерек прибыли в город Пизу, в коем на мосту реки Арны нашли множество экипажей и людей, собравшихся по той причине, что великий герцог Тосканский с двором своим здесь находился для отправления кавалерского праздника святого Стефана, ибо сего ордена он гроссмейстер11.
8-го числа поутру, нанявши карету, ездили смотреть сей город.
Пиза особое имеет архиепископство, второй город герцогский, а первый по Флоренции. Довольно велик, улицы в нем пространные, вымощены большими камнями, да и домы, говоря вообще, преизрядно выстроены. По реке Арно могут ходить всякие суда. Она вдвое шире Тибра, что в Риме, причем разделяет город почти на равные части. Чрез сию реку построены три каменных моста, из которых середний весь мраморный.
Пизская соборная церковь подобна сооружением Сиенской, только здешняя побольше и положение ее преимущественнее: колокольня по особливой архитектуре, на правую сторону весьма наклонившаяся12, сделана вся из мрамора с немалыми в шесть ярусов колоннами.
Подобие ее есть настоящий цилиндр. Поверхность плоска и обведена балюстрадом, с которого мы спускали на веревке свинец или отвес, то оной становился пятнадцать шагов от фундамента.
9-го апреля ездили в Ливорну, в четырнадцати здешних милях отстоящий город. Местоположение между сими городами плоское, и большая часть дороги идет между лесу дубового, миртового и пробошного. Сие последнее дерево немалой толщины, которое совсем не похоже на прочие деревья, ибо с прочих деревьев, как скоро кожа слупится, то оно и засыхает, а с сего -- что боле срезываешь, тем здоровее и толще становится.
Ливорна -- город самой новейший, поселенный на плоском месте на берегу моря. Улицы в нем широки и прямы, домы одинакой вышины и все почти снаружи расписаны. Пристань его весьма мало иностранных видит в себе судов. Мы были на гостином дворе, накупили индийских разных товаров и наняли две фелюки { Фелюка -- небольшое беспалубное парусное судно, фелюга ( итал. feluca). } с тем, чтобы оные приведены были в Леричи для перевозу нас в Геную за 22 секина { Секин -- французское название венецианской золотой монеты цехин (франц. sequin). }. Потом возвратились ночевать в Пизу.
10-го. Хотели было мы сей день отсюда выехать, но не могли достать почтовых лошадей. Потому что герцог Тосканский с своим двором отъезжал во Флоренцию, а мы между тем после обеда ездили на мызу, где виделись с русскими офицерами13, находящимися в нанятом большем доме для его сиятельства графа Алексея Григорьевича Орлова14.
11-го. Из Пизы поутру в 8 часов проезжали между местечками Такою и Сарзаною в Леричи, где приключилось нам несчастье, ибо, переезжая чрез малый, но крутой мыс, у кареты, в коей сидели Александра Евтиховна, будучи беременной, Никита Акинфиевич и Михаила Савич Бороздин, две впереди заложенные лошади оторвались. Коренные две не могли удержать кареты, потащены были тягостию оной в буерак, на краю коего стоящее дерево удержало стремительность падения и, исподоволь гнувшись, переломилось. Карета хотя и опрокинулась вверх колесами, но упала не столь сильно, отчего хотя большого повреждения никому и не учинилось, однако ж крайне все были испуганы. Из буерака вывезли карету с великим трудом на быках, на коих поблизости тамошнего места пахали.
На дороге сей от Сарзанны верстах в десяти видны на левой стороне развалины древнего города Луна, а на правой -- город Карару, близ которого ломают из гор наидобротнейший из всей Италии белый мрамор15. Не доезжая же Леричи верст за шесть, переправлялись на пароме чрез реку Магру, которая разделяет Легурию с Тасканиею, ехали по переправке весьма тихо, потому что пришлись сплошь высокие каменистые горы, кои, как нарочно, сии места от моря защищают.
В Леричи (малое предместие, принадлежащее Генуе) приехали уже в сумерки, отыскали нанятые нами фелюки, которые, пришед сюда из Ливорны, как нас уже ожидали, и велели им для завтрашнего дня быть в готовности. И на другой день, то есть 72-го числа, поутру вставши, услышали, что наш экипаж уже нагружен на одну фелюку, а на другую сами взошед, пустились в город Геную. Выбирались из залива, около Леричи находящегося наподобие весьма выгодного порта, довольно пространного и окруженного высокими горами, и едва только выехали из оного на Генуэзское море, то ветер сделался наиблагополучнейший, погода весьма приятная, кормщик наш поднял парусы, и мы заключали, что скоро приедем в Геную. Однако ж в сем ошиблись.
13-го числа поутру начал дуть противный ветер, кормщик принужден был лавировать и насилу в первом часу заполдни по причине противного ветра путь направлял в Генуезскую гавань. Будучи еще на море и приближаясь к городу, не могли довольно налюбоваться на прекрасное положение места Генуи, поселенной амфитеатром на наклонности горы, около пристани облежащей. Домы же, превышая один другого по своему месту, составляют великолепное с прочими зданиями зрелище.
По левую сторону при въезде в пристань имеется превысокая башня, или фонарь, где в ночное время зажигается огонь для освещения и надежного въезду судам в пристань.
Взошед же на берег, взяли портшезы { Портшез -- легкое переносное кресло, в котором сидят полулежа (от франц. porter -- "нести" и chaise -- "стул"). } и принесены были на почтовый двор, в котором нам еще в Пизе советовали остановиться.
15-го, нанявши поутру сего числа карету ездили смотреть Геную. Сей республиканский город поселен в полугоре, имея с пять верст в своей окружности, обнесен претолстою стеною, уставленною пушками, в коей находятся пять ворот для въезду и выезду из города.
В нем мраморные здания, в рассуждении архитектуры наилучшие, суть следующие: герцога Турсия, двое палат Бриниолевых, из которых одни прозываются Palazo Rosso, a другие Palazo Blanco 16, в новой же улице Strada nuova Паливичиновы, Негронфевы, герцога Спинолы, двое палат Балбиевых, в улице же Балбии, Марчелоне, Дуратцов17, что напротив езуитской коллегии, палаты Петра Жертилы, близ банкового дома, палаты Андрея Дария18, близ ворот святого Фомы, которые и осматривали.
16-го апреля прохаживались пешком по городу и были в соборной церкви, как сосудами, образами, так и прочим богато убранной.
В тот же день ввечеру наняли фелюку до Марселя, незадолго пред тем, как запирают городские вороты. Мы с Михайлом Савичем Бороздиным, двое севши на фелюку, выехали из пристани. Предприяли сей путь, дабы, проехавши берега Средиземного моря, видеть лучшую из всей Франции провинцию, называемую Прованс.
А Никита Акинфиевич с прочими, не хотя более обеспокоить Александру Евтиховну, рассудил лучше ехать во Францию чрез Турин и Альпийские горы. Продолжая наш путь Средиземным морем, проплыли мимо порта Марицо и Вилла Франка, приставали ненадолгое время в городах Антибе, Тулоне Марселе и Эсе, а чрез девять дней, то есть 26-го апреля, приехали в Лион после обеда в 5 часов прямо на прежний постоялый двор, Hotel d' Artois называемый.
На другой день поутру, 27 числа и Никита Акинфиевич с супругою благополучно чрез Турин и Альпийские горы сюда прибыл. После обеда ездили все обще вторично сей немалый и преизрядный город осматривать.
28-го числа поутру отправились из сего места. А 2.9-го ввечеру прибыли в Женеву и остановились на лучшем постоялом дворе.
30-го числа первое было наше попечение отыскать Никиты Акинфиевича сродственника по первой его жене -- Авраама Павловича, господина Веселовского19, здесь поселившегося. А как Женева невелика и все жители лучшие известны, то нанятый в сем городе лакей, зная его дом, и отправлен был с письмом от его высокородия для уведомления о нашем приезде, на которое он немедленно прислал ответ с объяснением, что он весьма радуется нашему приезду и в старости его ничто не может быть столь лестно, как видеть своих одноземцев, а наипаче сродственников; и, конечно бы, он немедленно приехал сам нас видеть, но древность его лет препятствует ему иметь сие удовольствие. В рассуждении чего Никита Акинфиевич с супругою поехали к нему, которой, встречая их, от радости плакал и удержал у себя обедать, равно и вся его фамилия, следуя его примеру, приняли их с отменным уважением, причем и мы все к столу его приглашены были.
Здесь обедал также и князь Федор Николаевич Голицын, обучавшийся в училище сего города, которому мы вручили письмо от его высокопревосходительства Ивана Ивановича Шувалова. После обеда все пешком ходили прогуливаться по здешним пространным, посреди города сделанным гульбищам, усаженным для тени деревьями. А к большему нашему удивлению осьмидесятилетний сей хозяин ходил с нами вместе, не отставая нимало. Сие то движение, думать надобно, и подкрепляет его здоровье и делает бодрым. Возвратясь с гульбища, препроводили остальное время в разговорах. Потом ужинали и, прощался, пригласили на другой день их всех к себе обедать, что они с радостию и исполнить обещались.
май
1-го. Поутру явился к нам господин Позье20, бывший при российском дворе лет с тридцать ювелиром и старинный знакомый Никиты Акинфиевича, услышав в доме Веселовских, что он здесь находился, весьма рад будучи его приезду. Он не мог довольно наговориться, обедал у нас и ужинал со всеми вышепомянутыми и упросил нас всех назавтре к себе обедать.
2-го угощены были у господина Позье весьма хорошо все, как господин Веселовский с фамилиею, так и князь Федор Николаевич Голицын, и между прочими хорошими блюдами была Женевского озера рыба форель отменной величины и вкуса.
После обеда ездили все, кроме Авраама Павловича Веселовского и его сожительницы, прогуливаться, а между тем с таковыми сведущими людьми осмотрели город, о котором они нам и что есть в нем лучшего расказывали.
Женева -- столичный, довольно большой купечественный и многонаселенный город21 на реке Роне. Главных градоначальников в нем только четверо22, и называются сии синдиками { Синдик -- высшая должность в городском сам о управлении Женевы, первоначально -- выборный старшина от гильдии или цеха, з а щищавший их интересы (франц. syndic). }, оные избираются из совета, в двадцати четырех персонах состоящего. Сии избраны из двухсотного и главного совета, в котором верховная власть обретается. Синдики переменяются повсегодно по большинству голосов здешних мещан.
3-го числа обедали у нас князь Федор Николаевич Голицын и граф Григорий Кирилович Разумовский23 с господином Петрищевым, при нем находящимся. А как время было весьма хорошее, то, согласясь, ходили на вечер прогуливаться по городу и весьма долго со удовольствием смотрели на Женевское озеро, с лишком на двадцать верст в длину простирающееся.
4-го. Поутру ездили по часовым фабрикам27, где Никита Акинфиевич купил четверы золотые часы. Были во многих лавках и накупили канифасу { Канифас -- плотная хлопчатобумажная ткань, обычно с рельефными полосками (голл. kannefas). }, который здесь делается отменнее прочих мест. Возвратясь, обедали дома и в четыре часа ездили за город в театр, который построен на французской земле в верстах двух от Женевы, потому что Вышний совет никак не дозволяет быть никакому позорищу в городе25, дабы жителей здешних отвлечь от всяких излишеств и убытку.
По окончании комедии проехали прямо ужинать к помянутым Веселовским, коими приглашены были еще накануне, где с удовольствием препроводили время, пользуясь компаниек" столь приятных особ. А они, узнав о нашем отъезде, убеждали нас всячески пожить у них в городе подолее, но, увидев, что мы точно расположились завтрешнего дня выехать, с сожалением с нами расстались, прося о неоставлении письменным уведомлением. А мы, отблагодарив за приятное их угощение, учтивость и ласку возвратились на свою квартеру.
5-го. Поутру во одиннадцать часов выехали из сего города, проезжали чрез провинцию, называемую Бургундию, славную превосходным вином и железными рудниками, доставляющими Франции столь великий прибыток, и лучшие в ней находящиеся города: Шатилион, поселенный на реке Сене (чрез нее построен превеликий каменный мост), которая разделяет его на два города. Один называется Шомон, а другой -- Лебур. В Шатилионе отправляется большая торговля железом.
Потом проезжали чрез город Нантуа, Вург и Макон.
Дижон на реке Луше, столичный всей Бургундии город, имеющий епископство, парламент, монетный двор и университет, почитается весьма древен, велик и многонароден.