*) Chancery, или Court of Chancery -- Верховный Судъ въ Англіи,-- послѣ парламента высшее судебное мѣсто. Лордъ-канцлеръ (онъ же называется и великимъ канцлеромъ) имѣетъ право непосредственно рѣшать дѣла всякаго рода и утверждается въ этомъ достоинствѣ, когда его храненію вручится королевская печать. Судъ этотъ имѣетъ два отдѣленія: одно называется обыкновеннымъ судомъ, въ которомъ рѣшаются дѣла, подлежащія разбирательству низшихъ судебныхъ инстанцій (въ него рѣдко обращаются), а другое -- судомъ необыкновеннымъ, судомъ справедливости, въ которомъ разсматриваются и рѣшаются тяжбы по различнымъ обязательствамъ, разсматриваются и рѣшаются опорные раздѣлы имѣній, спорныя духовныя завѣщанія, отдаются приказанія шерифамъ объ исполненіи судебныхъ приговоровъ. Отсюда пз даются всѣ королевскіе указы: указы для выборовъ въ члены парламента, указы на назначеніе шерифовъ, на учрежденіе комиссій по дѣламъ несостоятельныхъ должниковъ, комиссій для учрежденія благотворительныхъ заведеній, для разбирательства возмущеній, случаевъ умалишенія, самоубійствъ и тому подобное. По приказанію Верховнаго Суда останавливается дальнѣйшее производство нѣкоторыхъ дѣлъ въ нижнихъ инстанціяхъ и пополняются или исправляются законныя постановленія, оказавшіяся, по существу и условіямъ времени, неудовлетворительными. Всѣ аппеляціопныя дѣла рѣшаются въ Верховномъ Судѣ, который въ этихъ случаяхъ, пополняя недостатки, не уничтожаетъ рѣшенія низшаго суда. Дѣла семейныя, дѣла несовершеннолѣтнихъ, всякаго рода обманъ, подлогъ и злоупотребленія, для обнаруженія которыхъ и должнаго наказанія недостаточно общаго закона,-- всѣ условія, въ которыя лица вовлечены были обманомъ или хитростью, или постуипли въ нихъ по опрометчивости, рѣшаются въ Верховномъ Судѣ.
Великій канцлеръ можетъ быть смѣненъ во всякое время; но обыкновенно перемѣна эта случается при перемѣнѣ всего состава государственнаго совѣта. Во время парламентскихъ засѣданій (которыя бынаютъ четыре раза въ году: зимнее -- съ 1 и по 31 января, весеннее -- съ 15 апрѣля и по 8 мая, лѣтнее -- съ 22 мая и по 12 іюня, и осеннее -- съ 2 и по 25 ноября), лордъ-канцлеръ присутствуетъ въ парламентѣ, а остальное время года -- въ Линкольнинскомъ (Lincoln's Inn) Судѣ. Прим. перев.
Лондонъ. Осеннее парламентское засѣданіе недавно кончилось, и лордъ-канцлеръ открылъ свое присутствіе въ Линкольнинскомъ судѣ. На дворѣ -- несносная ноябрьская погода; на улицахъ -- столько грязи, какъ будто всемірный потопъ только что сбѣжалъ съ лица земли, и нисколько не покажется удивительнымъ встрѣтить какого нибудь мегодазавра, футовъ въ сорокъ длины, ползущаго, какъ допотопная громадная ящерица, на возвышеніе улицы Голборнъ. Дымъ изъ домовыхъ трубъ, вмѣстѣ съ хлопьями сажи, огромными, какъ хлопья снѣга, разстилаясь по улицамъ, облекалъ -- другой подумаетъ -- воздушное пространство въ трауръ, по случаю смерти солнца. Собаки, облепленныя грязью, ничѣмъ не отличаются отъ самой грязи. Наружность лошадей едва ли лучше собакъ: та же грязь покрываетъ ихъ до самыхъ наглазниковъ. Пѣшеходы задѣваютъ другъ друга зонтиками и, подъ вліяніемъ общаго недовольнаго расположенія духа, теряютъ равновѣсіе на перекресткахъ улицъ, тамъ, гдѣ десятки тысячъ другихъ пѣшеходовъ уже скользили и падали съ самого начала дня (если только можно допустить, что день начинался), падаютъ въ свою очередь и прибавляютъ новые слои къ слоямъ грязи, упорно льнувшимъ именно къ этимъ пунктамъ тротуара и приращаюмся съ каждой секундой.
Туманъ повсюду: туманъ въ верхнихъ истокахъ Темзы, гдѣ она, свѣтлая, скромно протекаетъ между пажитями и небольшими островами, туманъ въ нижнихъ предѣлахъ ея, гдѣ она катится, мутная уже и загрязненная, между рядами кораблей и прибрежными нечистотами огромнаго (и грязнаго) города; туманъ надъ болотами Эссекса, туманъ надъ возвышенностями Кента. Туманъ проникаетъ въ камбузы угольныхъ двухъ-мачтовыхъ судовъ; туманъ разстилается по реямъ и покрываетъ всю оснастку огромныхъ кораблей; туманъ виситъ надъ палубами баржей и другихъ рѣчныхъ судовъ; туманъ въ глазахъ и въ груди престарѣдыхъ гриничскихъ инвалидовъ, дремлющихъ подлѣ очаговъ въ госпитальныхъ отдѣленіяхъ; туманъ въ чубукѣ и трубкѣ сердитаго шкипера, который спитъ въ своей тѣсной и душной каюткѣ; туманъ немилосердно щиплетъ руки и ноги дрожащаго на палубѣ отъ холода маленькаго ученика этого шкипера. Случайно столпившіеся люди на мостахъ глядятъ черезъ перилы въ туманъ, который, какъ нижнее небо, разстилается подъ ними, и имъ, окруженнымъ туманомъ, кажется, какъ будто поднялись они на воздушномъ шарѣ и висятъ въ туманныхъ темныхъ облакахъ.
Газовые огоньки въ различныхъ мѣстахъ улицы принимаютъ красновато-тусклый свѣтъ и-размѣры болѣе обыкновенныхъ, точь-въ-точь какъ солнце, когда земледѣльцы смотрятъ на него съ полей, пропитанныхъ влагою и вѣчно покрытыхъ испареніями. Большая часть магазиновъ освѣщена двумя часами ранѣе, и газъ какъ будто знаетъ это обстоятельство: онъ горитъ тускло и какъ бы нехотя.
Подлѣ самыхъ Темпльскихъ воротъ {Temple-bar -- старинныя ворота, единственныя, которыя сохранились отъ стѣны, отдѣлявшей древній Лондонъ, или Сити, отъ новаго. Они построены въ XVII столѣтіи и находятся близъ Линкольнинскаго суда. Прим. пер.} -- этой древней массивной преграды -- подлѣ этого приличнаго украшенія преддверію стариннаго общества, суровый вечеръ кажется суровѣйшимъ, густой туманъ -- густѣйшимъ, и грязныя улицы -- грязнѣйшими. А подлѣ самыхъ Тампльскихъ воротъ, въ Линкольнинскомъ Судѣ, такъ сказать, въ самомъ сердцѣ тумана, засѣдаетъ великій лордъ-канцлеръ въ своемъ Верховномъ Судѣ.
Но никакая густота тумана, никакая глубина грязи не можетъ вполнѣ согласоваться съ блуждающимъ въ потемкахъ, барахтающимся въ безднѣ недоразумѣній засѣданіемъ, которое великій канцлеръ, самый закоснѣлый изъ сѣдовласыхъ грѣшниковъ, держитъ въ этотъ день передъ лицомъ неба и земли.
Вотъ въ такой-то вечеръ лорду-канцлеру и слѣдовало бы засѣдать въ судѣ -- да онъ и засѣдаетъ -- съ туманнымъ сіяніемъ вокругъ своей головы, съ малиновымъ сукномъ и занавѣсями вокругъ его особы. Передъ нимъ стоитъ рослый адвокатъ, съ огромными бакенбардами; онъ тихо прочитываетъ безконечную выписку изъ тяжебнаго дѣла, между тѣмъ какъ вниманіе и мысли канцлера сосредоточены въ потолочномъ фонарѣ. Въ подобный вечеръ десятка два членовъ Верховнаго Суда должны были бы -- какъ оно и есть на самомъ дѣлѣ -- заниматься десять-тысячь-первымъ приступомъ къ разсмотрѣнію нескончаемой тяжбы, спотыкаться на скользкихъ данныхъ для разрѣшенія этой тяжбы, вязнуть по колѣни въ техническихъ выраженіяхъ, разбивать свои головы, охраняемыя мягкими и жесткими париками, о стѣны словъ и, какъ актеры, съ серьезными лицами произносить свои замѣчанія на вѣрное изложеніе нѣкоторыхъ обстоятельствъ дѣла. Въ подобный вечеръ нѣсколько уполномоченныхъ ходатаевъ на тяжбѣ, изъ которыхъ двое или трое наслѣдовали полномочіе отъ своихъ отцовъ, разбогатѣвшихъ чрезъ это занятіе, должны были выстроиться въ линію въ продолговатомъ колодцѣ (хотя на днѣ этого колодца, какъ и всякаго другого, вы тщетно стали бы отыскивать истину!) {Колодцемъ (well) называется пространство, которое, по внутреннему расположенію нѣкоторыхъ судебныхъ мѣстъ въ Англіи, образуетъ углубленіе между присутствующими лицами, и въ которое обыкновенно приводятся подсудимые или истцы, для личныхъ объясненій. Прим. перев.} между краснымъ столомъ регистратора и судьями, передъ которыми и навалены цѣлыми грудами прошенія истцовъ, возраженія отвѣтчиковъ, допросы, отвѣты, приказы, отношенія, донесенія, слѣдствія, клятвенныя показанія и другіе въ тяжебныхъ дѣлахъ драгоцѣнные документы. Судебное мѣсто это мрачно и тускло освѣщается кое-гдѣ догорающими свѣчами; тяжелый туманъ разстилается по немъ, какъ будто онъ никогда не выходилъ оттуда; покрытыя живописью оконныя стекла, потерявъ свой прежній яркій колоритъ, сдѣлались тусклы, и дневной свѣтъ съ трудомъ проникаетъ въ нихъ; непосвященныя въ таинства этого судилища, заглянувъ съ улицы въ стеклянныя двери, стремглавъ бросаются прочь, устрашенные его совинымъ видомъ и протяжнымъ монотоннымъ чтеніемъ, печально раздающимся подъ сводами залы, гдѣ великій канцлеръ пристально смотритъ въ потолочный просвѣтъ, и гдѣ, въ туманѣ, торчатъ парики присутствующихъ членовъ.-- Вотъ это-то и есть Верховный Судъ Англіи,-- судъ великаго канцлера,-- судъ, у котораго въ каждомъ округѣ Британіи есть свои ветхія, полу-разрушенныя зданія, свои запустѣлыя выморочныя имѣнія, у котораго въ каждомъ домѣ умалишенныхъ есть свои сумасшедшіе и на каждомъ кладбищѣ свои покойники, у котораго есть свои доведенные до крайней нищеты челобитчики въ стоптанныхъ башмакахъ и истасканномъ платьѣ (они дѣлаютъ денежные займы и просятъ милостыню у своихъ знакомыхъ),-- судъ, который до такой степени истощаетъ всѣ денежные источники, истощаетъ терпѣніе, отнимаетъ бодрость духа, убиваетъ всякую надежду, до такой степени поражаетъ мозгъ и сокрушаетъ сердце, что между его опытными судьями нѣтъ такого почтеннаго человѣка, который бы не предложилъ, который бы не предлагалъ такъ часто слѣдующаго предостереженія: "переноси всякую обиду, всякую несправедливость, оказанную тебѣ, но не приходи сюда".
Кто же еще въ этотъ мрачный вечеръ присутствовалъ въ Верховномъ Судѣ, кромѣ самого лорда-канцлера, адвоката-защитника тяжебнаго дѣла, двухъ-трехъ адвокатовъ, не защищающихъ никакого дѣла, и вышеприведенныхъ уполномоченныхъ ходатаевъ? Ступенью ниже отъ судьи находятся регистраторъ, въ парикѣ и мантіи, два-три булавоносца и нѣсколько приказныхъ служителей, въ указанной форменной одеждѣ. Всѣ эти особы зѣваютъ весьма непринужденно, потому что ни одной крошки удовольствія не упадало отъ Джорндисъ и Джорндисъ -- такъ именовалось тяжебное дѣло, которое черствѣло, сохло и сжималось въ теченіе многихъ предшествовавшихъ лѣтъ. Скоро писцы, стенографы Верховнаго Суда и стенографы публичныхъ газетъ немедленно снимаютъ свой лагерь, какъ только начнется засѣданіе по дѣлу Джорндисъ и Джорндисъ. Ихъ мѣста остаются пусты. Въ сторонѣ залы, чтобы лучше вглядываться въ святилище, окруженное малиновыми занавѣсями, сидитъ небольшого роста, въ изношенной, измятой шляпкѣ, полоумная старушка: она постоянно присутствуетъ въ каждомъ засѣданіи отъ самаго начала до самаго конца и постоянно ждетъ какого-то непостижимаго судебнаго рѣшенія въ ея пользу. Говорили, будто она участвуетъ или участвовала въ тяжебномъ дѣлѣ Джорндисъ и Джорндисъ, но на сколько истины заключалось въ этихъ словахъ, никто объ этомъ не заботился. Старушка всегда носитъ съ собой ридикюль, набитый всякой всячиной, состоящей большею частью изъ сухой лавенды и старыхъ лоскутковъ бумаги. годныхъ развѣ для раскурки трубокъ; но старушка величаетъ ихъ своими документами. Во время засѣданія разъ шесть вводятъ подсудимаго, чтобы онъ оправдалъ себя, сдѣлавъ лично требуемое показаніе, отъ котораго онъ будто бы умышленно уклоняется, а, слѣдовательно умышленно наноситъ оскорбленіе закону, тогда какъ этотъ несчастный, оставшись, по смерти другихъ, единственнымъ душеприказчикомъ, впалъ въ такое забвеніе касательно отчетовъ, лежавшихъ на его отвѣтственности, что по чистой совѣсти признавался въ томъ, что онъ никогда не зналъ о нихъ да и едва ли когда и узнаетъ. А между тѣмъ всѣ его виды, всѣ надежда въ жизни рушились. Другой раззорившійся челобитчикъ, который отъ времени до времени является въ судъ изъ Шропшэйра и употребляетъ всѣ свои усилія, чтобы хоть разъ въ концѣ засѣданія обратиться съ своими возраженіями къ самому лорду-канцлеру, и который, ни подъ какимъ видомъ не хочетъ убѣдиться, что лордъ-канцлерь законнымъ образомъ не знаетъ о существованіи шропшэйрскаго просителя, хотя и отравлялъ его существованіе въ теченіе четверти столѣтія,-- этотъ челобитчикъ помѣщается на выгодномъ мѣстѣ, устремляетъ пристальные взоры на великаго канцлера и приготовляется воскликнуть: "Милордъ!" голосомъ, выражающимъ громко-звучную жалобу, въ тотъ моментъ, когда милорду канцлеру угодно будетъ подняться съ своего почетнаго мѣста. Нѣкоторые изъ писцовъ и другихъ приказнослужителей, знакомыхъ уже съ этимъ страннымъ челобитчикомъ, остаются еще на нѣсколько минутъ, съ намѣреніемъ подтрунить надъ нимъ и тѣмъ немного оживить скучное засѣданіе.
Медленно и тяжело тянется процессъ Джорндисъ и Джорндисъ. Это названіе тяжбы, это пугало среди другихъ тяжебныхъ дѣлъ сдѣлалось въ теченіе времени до такой степени сложно, что ни одно изъ живыхъ созданій не знаетъ настоящаго его значенія. Лица, участвующія въ немь, попимаютъ его еще менѣе; замѣчено даже, что никто изъ двухъ канцлерскихъ адвокатовъ не проговоритъ объ этомъ дѣлѣ въ теченіе пяти минутъ безъ того, чтобъ не придти въ совершенное несогласіе касательно предшествовавшихъ обстоятельствъ. Въ это дѣло введено безчисленное множество новорожденныхъ дѣтей, въ этомъ дѣлѣ безчисленное множество молодыхъ людей сочетались брачными узами, и въ этомъ дѣлѣ безчисленное множество людей отжили свой вѣкъ. Десятки лицъ съ изступленнымъ негодованіемъ открывали, что дѣлались соучастниками дѣла Джорндисъ и Джорндисъ, не постигая, какимъ образомъ они сдѣлались и зачѣмъ; цѣлыя семейства по преданію наслѣдовали вдіѣстѣ съ этой тяжбой и ненависть другъ къ другу. Маленькій истецъ или отвѣтчикъ, которому обѣщана была деревянная лошадка, лишь только выиграстся тяжба по дѣлу Джорндисъ и Джорндисъ, выросъ, возмужалъ, сдѣлался владѣтелемъ настоящаго коня и, наконецъ, умчался за предѣлы этого міра. Прекрасныя дѣвицы, находившіяся надъ опекой суда, сдѣлались матерями семейства, дождались внучатъ. Длинный рядъ великихъ канцлеровъ приступалъ къ рѣшенію этого дѣла и оставлялъ его нерѣшеннымъ. Нескончаемый списокъ лицъ, участвующихъ въ этой тяжбѣ, превратился въ обыкновенный списокъ лицъ умершихъ. Съ тѣхъ поръ, какъ старикъ Томъ Джорндисъ въ припадкѣ отчаянія размозжилъ себѣ голову въ кофейномъ домѣ, въ переулкѣ Чансри, быть можетъ, на всемъ земномъ шарѣ не существовало и трехъ человѣкъ изъ фамиліи Джорндисъ; а между тѣмъ дѣло Джорндисъ и Джорндисъ все влачитъ свое печальное существованіе передъ судомъ, не подавая въ теченіе безконечно долгихъ лѣтъ ни малѣйшей надежды къ отрадной перемѣнѣ.
Тяжебное дѣло Джорндисъ и Джорндисъ обратилось въ шутку,-- единственное благо, которое было извлечено изъ него. Оно послужило смертью для многихъ; но для профессіи оно ни болѣе, ни менѣе, какъ шутка. Каждый судья Верховнаго Суда имѣлъ какую-нибудь выписку изъ дѣла: каждый канцлеръ участвовалъ въ немь еще въ ту пору, когда начиналъ свое судейское поприще. Старые, заслуженные, съ багровыми носами и въ луковицообразныхъ башмакахъ адвокаты много поговаривали забавнаго насчетъ этого дѣла ко время дружескихъ послѣ-обѣденныхъ бесѣдъ за бутылкой добраго портвейна. Присяжные писцы любили изощрятъ надъ нимъ свое остроуміе. Поправляя замѣчаніе знаменитаго адвоката мистера Бловерса, который однажды сказалъ: "это тогда можетъ случиться, когда вмѣсто дождя посыплется съ неба картофель", лордъ-канцлеръ замѣтилъ ему, съ явнымъ желаніемъ подшутить: "или тогда, мистеръ Бловерсъ, когда мы рѣшимъ тяжебное дѣло Джорндисъ и Джорндисъ",-- шутка, въ особенности показавшаяся пріятною для писцовъ и другихъ членовъ засѣданія, стоявшихъ отъ писцовъ одной ступенью ниже.
Сколько именно испорчено прекрасныхъ людей, не участвующихъ въ тяжебномъ дѣлѣ Джорндись и Джорндисъ, это вопросъ неразрѣшимый. Начиная отъ судьи, въ громадныхъ архивахъ котораго цѣлыя книги судебныхъ, покрытыхъ слоями пыли документовъ по дѣлу Джорндисъ и Джорндисъ угрюмо свернулись въ самыя разнообразныя формы, до копіиста, который переписалъ уже десятки тысячъ огромныхъ канцлерскихъ страницъ изъ дѣла подъ тѣмъ же заголовкомъ,-- это дѣло ни подъ какимъ видомъ не послужило къ исправленію человѣческой натуры. Да и то нужно сказать: въ крючкотворствѣ, въ уверткахъ, въ откладываніяхъ, въ лихоимствѣ, въ ложныхъ предлогахъ всѣхъ возможныхъ видовъ всегда находятся побудительныя причины, которыя никогда не доводятъ до хорошаго. Даже малолѣтніе слуги стряпчихъ, встрѣчая у дверей несчастныхъ челобитчиковъ и увѣряя постоянно, что мистеръ Чизль, Мизль или кто нибудь другой въ этомъ родѣ быль чрезвычайно занятъ или ожидалъ къ себѣ посѣтителей,-- даже и эти мальчишки успѣли усвоить изъ тяжебнаго дѣла Джорндисъ и Джорндисъ особенные ужимки и пріемы, особую походку. Сборщикъ пошлины за дѣлопроизводство въ тяжбѣ Джорндисъ и Джорндисъ составилъ себѣ значительный капиталъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ лишился довѣрія своей родной матери и навлекъ на себя негодованіе и презрѣніе своихъ родныхъ. Чизль, Мизль и имъ подобные усвоили привычку обѣщать безсознательно, что онъ заглянетъ въ это затянувшейся дѣльце и увидитъ, что можетъ быть сдѣлано для Дризля, съ которымъ поступали въ этомъ дѣльцѣ не совсѣмъ-то хорошо,-- но увидятъ не ранѣе того, какъ дѣло Джорндисъ и Джорндисъ будетъ приведено къ совершенному окончанію. Зерна проволочекъ и обмана, во всѣхъ возможныхъ видоизмѣненіяхъ, сѣялись изъ этого несчастнаго процесса щедрой рукой. И даже тѣ, которые слѣдили за ходомъ этого дѣла отъ самыхъ отдаленнѣйшихъ его предѣловъ, незамѣтнымъ образомъ принуждены были допустить такое убѣжденіе, что все дурное должно имѣть свое дурное направленіе; они готовы были допустить, что если бы міръ принялъ неправильный обратный ходъ, если бы природа измѣнила своему назначенію, своимъ законамъ, то это потому, что ей никогда не предназначалось слѣдовать по прямому назначенію, по опредѣленнымъ законамъ.
Итакъ, среди глубокой грязи и въ центрѣ непроницаемаго тумана, великій канцлеръ засѣдаетъ въ Верховномъ Судѣ.
-- Мистеръ Тангль!-- сказалъ великій канцлеръ, начиная обнаруживать нѣкоторое безпокойство подъ вліяніемъ краснорѣчиваго чтенія этого ученаго джентльмена.
-- Что угодно милорду?-- отвѣчаетъ мистеръ Тангль.
Тяжба Джорндись и Джорндисъ знакома мистеру Танглю болѣе всѣхъ другихъ членовъ собраніи. Чрезъ эту тяжбу онъ сдѣлался извѣстнымъ. Полагали, что со времени его выхода изъ пансіона онъ ничего не читалъ кромѣ тяжбы Джорндисъ и Джорндисъ.
-- Приблизились ли вы къ концу вашего объясненія?
-- Милордъ, нѣтъ еще... различныя обстоятельства... считаю долгомъ представить на усмотрѣніе милорда.-- Вотъ отвѣтъ, который, такъ сказать, выскользаетъ изъ устъ мистера Тангля.
-- Мнѣ кажется, я долженъ выслушать еще нѣкоторыхъ членовъ засѣданія, замѣчаетъ канцлеръ, съ легкой улыбкой.
Восемнадцать ученыхъ друзей мистера Тангля, изъ которыхъ каждый вооруженъ краткой докладной запиской въ тысячу восемьсотъ листовъ, вскакиваютъ съ мѣста, какъ восемнадцать фортепьянныхъ клавишей, дѣлаютъ восемнадцать поклоновъ и опускаются на восемнадцать мрачныхъ своихъ мѣстъ.
-- Мы приступимъ къ разсмотрѣнію дѣла черезъ двѣ недѣли въ среду,-- замѣчаетъ канцлеръ.
И дѣйствительно, къ чему торопиться? Дѣло, о которомъ идетъ рѣчь, трактуетъ еще объ однихъ только судебныхъ проторяхъ и убыткахъ. Это только одинъ бутонъ на огромномъ деревѣ, взятого изъ цѣлаго лѣса процесса; и само собою разумѣется, когда нибудь рѣшится и весь процессъ.
Великій канцлеръ встаетъ; адвокаты также встаютъ. Предъ собраніе вводится обвиняемый чрезвычайно поспѣшно. Челобитчикъ изъ Шропшэйра восклицаетъ: "Милордъ!" Булавоносцы и другіе блюстители порядка съ негодованіемъ провозглашаютъ: "Молчаніе!", и бросаютъ на шропшэйрскаго челобитчика суровый взглядъ.
-- Что касается,-- продолжаетъ канцлеръ, все еще не отрываясь отъ дѣла Джорндисъ и Джорндисъ:-- что касается дѣвочки...
-- Беру смѣлость замѣтить милорду,-- возражаетъ мистеръ Тангль, прерывая канцлера:-- вѣроятно, вамъ угодно было сказать, что касается мальчика...
-- Что касается,-- продолжаетъ канцлеръ, стараясь придать своимъ словамъ особенную ясность:-- что касается дѣвочки и мальчика, этихъ двухъ молодыхъ людей... (Мистеръ Тангль былъ пораженъ)... которымъ я приказалъ явиться сегодня, и которые находятся теперь въ моемъ кабинетѣ,-- я увижу ихъ и доставлю себѣ удовольствіе немедленнымъ распоряженіемъ о дозволеніи имъ жить вмѣстѣ съ своимъ дядей.
Мистеръ Тангль снова приподнялся.
-- Осмѣливаюсь доложить милорду, ихъ дядя умеръ.
Канцлеръ сквозь двойные очки устремляетъ взоры на разложенныя передъ нимъ бумаги.
-- ...о дозволеніи имъ жить вмѣстѣ съ своимъ дѣдомъ,-- говоритъ онъ.
-- Прошу извиненія милорда... ихъ дѣдъ сдѣлался жертвой безумнаго поступка -- разбилъ себѣ голову.
Въ эту минуту, въ заднихъ предѣлахъ тумана, поднимается маленькій адвокатъ и съ полной самоувѣренностью, густымъ басомъ говоритъ:
-- Не угодно ли милорду выслушать меня? Я прибылъ сюда за джентльмена, о которомъ идетъ рѣчь. Онъ приходится мнѣ кузеномъ, въ отдаленномъ колѣнѣ. Въ настоящую минуту я не приготовилъ доказательства, въ какомъ именно колѣнѣ приходится онъ кузеномъ, но знаю, что онъ кузенъ.
Предоставивъ этому обращенію (произнесенному какъ замогильное посланіе) прозвучать въ стропилахъ потолка, маленькій адвокатъ опускается на мѣсто, и туманъ уже не знаетъ его больше. Всѣ ищутъ его -- никто не видитъ его.
-- Я поговорю съ обоими молодыми людьми,-- снова замѣчаетъ канцлеръ:-- и доставлю себѣ удовольствіе, дозволивъ имъ жить вмѣстѣ съ своимъ кузеномъ. Я напомню объ этомъ обстоятельствѣ завтра утромъ во время засѣданія.
Уже канцлеръ намѣревался откланяться, когда вниманіе его обращено было на подсудимаго. Однако, изъ объясненій подсудимаго только и можно было сдѣлать заключеніе, что его слѣдуетъ обратно отправить въ тюрьму, что и сдѣлано было безъ дальнѣйшаго отлагательства. Шропшэйрскій челобитчикъ рѣшился еще разъ произнести убѣдительное: "Милордъ!", но канцлеръ, предвидѣвшій это обстоятельство, исчезъ весьма проворно. Вслѣдъ за нимъ и также проворно исчезли и прочіе члены. Баттарея синихъ мѣшковъ начиняется тяжелымъ грузомъ дѣловыхъ бумагъ и уносится писцами; маленькая полоумная старушка удалилась съ своими документами; опустѣлый судъ запирается тяжелыми замками. О, если бы вся несправедливость, совершенная въ судѣ, и всѣ бѣдствія, причиненныя этимъ судилищемъ, замкнулись тѣмъ же замкомъ и потомъ бы сожжены были на огромномъ погребальномъ кострѣ, быть можетъ, это было бы величайшимъ благомъ для другихъ лицъ, но не для лицъ, участвовавшихъ, въ тяжебномъ дѣлѣ Джорндисъ и Джорндисъ.