Въ то время, какъ Алланъ Вудкортъ и Джо идутъ по улицамъ, гдѣ высокіе церковные птицы и отдаленные предметы, при утреннемъ свѣтѣ, такими кажутся чистыми и близкими, что самый городъ какъ будто возобновился послѣ ночного покоя, Алланъ перебираетъ въ умѣ своемъ планы, какъ и гдѣ ему пріютить своего спутника.
"Какой странный фактъ -- думаетъ онъ -- что въ самомъ сердцѣ просвѣщеннаго міра этимъ созданіемъ, имѣющимъ человѣческій образъ труднѣе располагать, чѣмъ бездомной собакой".
Но, несмотря на странность, все-таки это фактъ, и затрудненіе Аллана нисколько оттого не уменьшается.
Сначала онъ часто оглядывается назадъ удостовѣриться, слѣдуетъ ли за нимъ Джо, и при каждомъ разѣ видитъ, что Джо пробирается подлѣ самыхъ зданій на противоположной сторонѣ улицы, видитъ, какъ онъ совершаетъ свой путъ, перебѣгая рукой отъ одного кирпича къ другому, отъ однихъ дверей къ другимъ, и, подвигаясь такимъ образомъ впередъ, осторожно озирается кругомъ. Убѣдившись окончательно, что Джо и въ помышленіи не имѣетъ ускользнуть отъ него, Алланъ продолжаетъ идти и размышлять, уже съ перазвлекаемымъ вниманіемъ, о томъ, что онъ станетъ дѣлать.
Уличный прилавокъ съ завтракомъ наводитъ его на мысль, что прежде всего онъ долженъ сдѣлать. Онъ останавливается у этого прилавка, оглядывается во всѣ стороны и манитъ къ себѣ Джо. Джо переходитъ черезъ улицу, прихрамывая и переваливаясь съ боку на бокъ, и медленно поворачиваясь суставами пальцевъ правой руки въ согнутой ладони лѣвой, какъ-будто растирая грязь натуральнымъ пестикомъ въ натуральной ступкѣ. Какой роскошный завтракъ поставленъ передъ изнуреннымъ Джо; онъ съ жадностью начинаетъ глотать кофе, ѣсть хлѣбъ съ масломъ, и боязливо поглядываетъ по всѣмъ направленіямъ, какъ запуганное животное.
Но онъ такъ боленъ и такъ изнуренъ, что даже и голодъ покинулъ его.
-- Сначала я думалъ, что умираю съ голоду, сэръ,-- говоритъ Джо, оставляя свой завтракъ послѣ первыхъ глотковъ:-- но... я ничего не знаю... не знаю даже и этого. Мнѣ не хочется ни ѣсть, ни пить.
И Джо стоитъ, трясясь всѣмъ тѣломъ и посматривая на завтракъ какъ на диковинку.
Алланъ Вудкортъ беретъ его за пульсъ и кладетъ руку на грудь.
-- Дохни, Джо!
-- Мнѣ тяжело дышать,-- отвѣчаетъ Джо:-- мое дыханіе такъ тяжело вылетаетъ изъ груди, какъ тяжелая телѣга.
Онъ могъ бы прибавить "и скрипитъ какъ телѣга!" но вмѣсто того онъ только произноситъ едва внятнымъ голосомъ:
-- Я очень скоро подвигаюсь впередъ, сэръ.
Алланъ ищетъ взглядомъ аптеки. Вблизи ее не оказывается; но все равно, и трактиръ можетъ замѣнить ее точно также, если не лучше. Онъ достаетъ немного вина и весьма осторожно даетъ Джо небольшой пріемъ. Джо начинаетъ оживать, почти съ той же скоростью, съ какой вино проходитъ черезъ губы.
-- Не мѣшаетъ повторить эту дозу, Джо,-- замѣчаетъ Алланъ,-- внмательно посмотрѣвъ на него.-- Прекрасно! Вотъ такъі Теперь мы и-ь минутъ пять и потомъ снова пойдемъ.
Оставивъ мальчика сидѣть у прилавка, прислонясь спиной къ желѣзной рѣшеткѣ, Алланъ Вудкортъ ходитъ взадъ и впередъ по тротуару, освѣщенному лучами утренняго свѣта, изрѣдка бросаетъ взглядъ на Джо, не подавая, впрочемъ, виду, что онъ наблюдаетъ за нимъ. Чтобы замѣтить, что Джо согрѣлся и подкрѣпилъ себя, не требуется особенной проницательности. Если лицо до такой степени омраченное, можетъ просвѣтлѣть, то оно уже въ нѣкоторой степени просвѣтлѣло; и Джо понемногу начинаетъ кусать и наконецъ совсѣмъ съѣдаетъ кусокъ хлѣба, который съ такимъ уныніемъ отложилъ отъ себя въ сторону. Замѣчая эти признаки возстановленія бодрости духа и силъ, Алланъ вступаетъ съ нимъ въ разговоръ и, къ не малому своему удивленію, вывѣдываетъ отъ него приключеніе съ леди подъ вуалью и всѣ послѣдствія этого приключенія. Джо какъ медленно жуетъ, такъ медленно и разсказываетъ. Когда кончилъ онъ кусокъ хлѣба и разсказъ, они встаютъ и опять идутъ.
Намѣреваясь передать затрудненіе въ пріисканіи временнаго убѣжища для мальчика своей старинной паціенткѣ, услужливой миссъ Фляйтъ, Алланъ направляетъ путь свой къ тому подворью, гдѣ онъ и Джо впервые встрѣтились. Но со времени его отъѣзда все перемѣнилось въ магазинѣ тряпья, бутылокъ и разнаго хламу; уже миссъ Фляйтъ не живетъ больше въ немъ; онъ запертъ наглухо; и какая-то женщина, съ суровымъ лицомъ, покрытая слоями пыли, которые придаютъ лицу ея еще болѣе мрачности, но которая никто другая, какъ интересная Юдиѳь, весьма кисло и слишкомъ экономно отвѣчаетъ на всѣ разспросы. Впрочемъ, отвѣтовъ ея было весьма достаточно, чтобы узнать, что миссъ Фляйтъ со всѣми птичками переселилась въ домъ мистриссъ Бляйндеръ. Алланъ отправляется въ кварталъ Белль-Ярдъ, гдѣ миссъ Фляйтъ (которая встаетъ рано по утрамъ, чтобъ пунктуально являться въ диванъ правосудія, подъ предсѣдательствомъ ея превосходнаго друга великаго канцлера) выбѣгаетъ къ нему навстрѣчу, со слезами привѣта и съ распростертыми объятіями.
-- Неоцѣненный мой докторъ?-- восклицаетъ миссъ Фляйтъ.-- Мой заслуженный, знаменитый великодушный офицеръ!
Она употребляетъ странныя выраженія, но въ нихъ столько отзывается искренности, столько неподдѣльнаго чувства, сколько можно ожидать не только отъ нея, но даже отъ женщины, одаренной здравымъ разсудкомъ. Алланъ, всегда терпѣливо слушавшій ее, ожидаетъ окончанія выраженій восторга, потомъ указываетъ на Джо, дрожавшаго у самаго входа, и разсказываетъ, какимъ образомъ онъ зашелъ къ ней.
-- Гдѣ могу я помѣстить его на первый случай? Посовѣтуйте мнѣ, миссъ Фляйтъ; вы такъ опытны и обладаете такимъ запасомъ здраваго разсудка.
Миссъ Фляйтъ, какъ нельзя болѣе довольна комплиментомъ, начинаетъ дѣлать свои собственные, но проходитъ много времени прежде чѣмъ въ головѣ ея мелькнула свѣтлая мысль. Домъ мистриссъ Бляйндеръ набитъ биткомъ, и она сама занимаетъ комнату несчастнаго Гридли.
-- Ахъ, да! Гридли!-- восклицаетъ миссъ Фляйтъ, всплеснувъ руками, повторивъ въ двадцать первый разъ послѣднее замѣчаніе:-- Гридли! Конечно! Безъ сомнѣнія, генералъ Джорджъ поможетъ намъ.
Безполезно было бы спрашивать теперь о генералѣ Джорджѣ, хотя миссъ Фляйтъ не убѣжала еще наверхъ надѣть свою общипаннаго шляпку и изношенную шаль и вооружиться ридикюлемъ съ документами. Но когда, по возвращеніи внизъ, въ полномъ нарядѣ, она увѣдомляетъ доктора отрывистыми фразами, что генералъ Джорджъ, у котораго она часто бываетъ, очень хорошо знаетъ ея милую Фицъ-Джорндисъ и принимаетъ участіе во всемъ, что только касается ея, Алланъ начинаетъ думать, что, наконецъ-то, они, кажется, попали на прямую дорогу. Поэтому онъ говоритъ Джо, желая ободрить его, что эта прогулка скоро кончится, и они втроемъ отправляются въ квартиру генерала. Къ счастью, она въ весьма не дальнемъ разстояніи.
Наружный видъ галлереи Джорджа, длинный входъ и пустая перспектива позади обѣщаютъ Аллану Вудкорту много хорошаго. Онъ замѣчаетъ такое же обѣщаніе и въ самой фигурѣ мистера Джорджа, который подходитъ къ нимъ съ своимъ утреннимъ занятіемъ -- съ трубкой въ зубахъ; на немъ нѣтъ ни сюртука, ни жилета, ни галстуха, и его мускулистыя руки, развитыя упражненіями надъ палашомъ и гимнастическими ядрами, увѣсисто говорятъ за себя изъ-за просторныхъ обшлаговъ ея сорочки.
-- Къ вашимъ услугамъ, сэръ,-- говоритъ мистеръ Джорджъ и дѣлаетъ воинскій салютъ.
Съ добродушной улыбкой, не только на его полномъ и широкомъ лицѣ, но, повидимому, и въ его курчавыхъ волосахъ, онъ обращается къ миссъ Фляйтъ, которая съ особеннымъ величіемъ и послѣ небольшого промежутка выполняетъ церемоніальный обрядъ представленія генералу Джорджу новаго лица. Мистеръ Джорджъ заключаетъ это все другимъ: "къ вашимъ услугамъ, сэръ!" и другимъ военнымъ салютомъ.
-- Извините, сэръ. Мнѣ, кажется, вы изъ моряковъ?-- спрашиваетъ мистеръ Джорджъ.
-- Мнѣ весьма пріятно слышать, что я хоть имѣю видъ моряка,-- отвѣчаетъ Алланъ:-- но я ни больше, ни меньше, какъ корабельный врачъ.
-- Въ самомъ дѣлѣ, сэръ! А я почти убѣжденъ былъ, что вижу передъ собой настоящаго моряка.
Алланъ надѣется, что мистеръ Джорджъ проститъ за безпокойство, которое, онъ причинилъ ему, и тѣмъ охотнѣе проститъ, какъ по тому обстоятельству, что онъ принялъ его за моряка, такъ и потому въ особенности, что онъ можетъ продолжать курить свою трубку, которую мистеръ Джорджъ, изъ вѣжливости, намѣревался оставить.
-- Вы очень добры, сэръ,-- отвѣчаетъ кавалеристъ.-- Я знаю по опыту, что табачный дымъ не противенъ миссъ Фляйтъ и такъ какъ онъ въ равной степени нравится вамъ...
И онъ кончаетъ эту мысль тѣмъ, что снова беретъ трубку въ зубы. Алланъ начинаетъ разсказывать ему о Джо все, что знаетъ; кавалеристъ слушаетъ его съ серьезнымъ лицомъ.
-- Это и есть тотъ молодецъ?-- спрашиваетъ онъ, взглянувъ за двери, гдѣ стоитъ Джо, выпуча глаза на огромныя буквы на выбѣленномъ фасадѣ -- на буквы, которыя не имѣютъ въ глазахъ его никакого значенія.
-- Это онъ,-- говоритъ Аллапъ.-- И я, право, не знаю, мистеръ Джорджъ, что я стану дѣлать съ нимъ. Мнѣ хочется помѣстить его въ госпиталь, хотя я и легко могъ бы получить для него позволеніе на немедленный пріемъ; мнѣ не хочется потому, что онъ бы не пробылъ тамъ и нѣсколькихъ часовъ. То же самое препятствіе встрѣчаю я въ помѣщеніи его въ домь призрѣнія убогихъ, допустивъ даже, что у меня достанетъ терпѣнія на столько, чтобъ перенесть всѣ увертки и плутни, неизбѣжныя при этомъ случаѣ; мнѣ не хочется подчиниться въ своемъ родѣ системѣ, которую я не очень жалую.
-- Я думаю, сэръ, никто ее не жалуетъ,-- замѣчаетъ мистеръ Джорджъ.
-- Я убѣжденъ, что онъ бы не остался ни въ томъ, ни въ другомъ мѣстѣ, потому что онъ необыкновенно страшится человѣка, который приказалъ ему не показываться здѣсь; въ своемъ невѣжествѣ, онъ полагаетъ, что этотъ человѣкъ долженъ быть вездѣ и знать рѣшительно все.
-- Извините, сэръ,-- говоритъ мистеръ Джорджъ,-- Но вы мнѣ не сказали имя этого человѣка. Это тайна, сэръ?
-- Мальчикъ считаетъ это за тайну. Но я вамъ скажу, что этого человѣка зовутъ Боккетъ.
-- Боккетъ, полицейскій агентъ?
-- Онъ самый.
-- Этотъ человѣкъ извѣстенъ мнѣ,-- говоритъ кавалеристъ, пустивъ облако дыму и скрестивъ руки на грудь:-- это такой человѣкъ, что опасенія мальчика можно считать основательными.
Послѣ этого мистеръ Джорджъ начинаетъ курить весьма выразительно и молча смотрѣть на миссъ Фляйтъ.
-- Я хочу, чтобъ мистеръ Джорндисъ и миссъ Соммерсонъ узнали, что этотъ Джо, который разсказываетъ такую странную исторію, отыскался, и предоставить въ ихъ распоряженіе возможность переговорить съ нимъ, если только они пожелаютъ. Поэтому, мнѣ бы хотѣлось въ настоящее время помѣстить его въ какую нибудь бѣдную квартиру добропорядочныхъ людей. Но добропорядочные люди, мистеръ Джорджъ,-- говоритъ Алланъ, слѣдя за взоромъ кавалериста по направленію ко входу въ галлерею:-- никогда, какъ вы сами видите, не сходились съ этимъ Джо. Вотъ въ этомъ-то и состоитъ затрудненіе. Не знаете ли вы кого-нибудь въ сосѣдствѣ, кто бы принялъ его на нѣкоторое время, съ условіемъ, что я заплачу за него впередъ?
Предлагая этотъ вопросъ, онъ замѣчаетъ маленькаго искривленнаго человѣчка съ испачканнымъ и крайне безобразнымъ лицомъ, который стоитъ подъ рукой кавалериста и смотритъ ему прямо въ глаза. Пустивъ нѣсколько клубовъ дыму, кавалеристъ вопросительно смотритъ на маленькаго человѣчка, и маленькій человѣчекъ мигаетъ ему утвердительно.
-- Послушайте, сэръ,-- говоритъ мистеръ Джорджъ -- могу увѣрить васъ, что я охотно позволилъ бы пробить себѣ голову, еслибъ только это было пріятно для миссъ Соммерсонъ, и вслѣдствіе этого я считаю въ нѣкоторомъ родѣ за привиллегію оказать этой молодой леди хотя небольшую услугу. Правда, мы сами, то есть я и Филь, ведемъ самую бездомную жизнь; вы видите сами, какое это мѣсто; но вы можете располагать здѣсь спокойнымъ уголкомъ для мальчика, если только предложеніе мое сообразно съ вашими видами. Я не требую никакой платы за квартиру, исключая только на одни раціоны. Мы не можемъ похвастаться, что обстоятельства наши въ цвѣтущемъ состояніи. Стоитъ только подать ко взысканію и насъ оберутъ какъ липку и вытолкаютъ въ шею. Но какъ бы то ни было, сэръ, если это мѣсто нравится вамъ, и пока еще оно принадлежитъ мнѣ въ этомъ видѣ, я предлагаю его къ вашимъ услугамъ.
И мистеръ Джорджъ вразумительнымъ размахомъ трубки передаетъ все зданіе въ распоряженіе своего посѣтителя.
-- Вы должны завѣритъ меня, сэръ,-- прибавляетъ онъ:-- какъ медикъ, что въ болѣзни этого несчастнаго субъэкта нѣтъ ничего заразительнаго.
Алланъ совершенно увѣренъ въ этомъ.
-- Потому я объ этомъ спрашиваю васъ,-- говоритъ онъ, печально качая головой:-- что мы и безъ того уже испытали это несчастіе.
Тонъ голоса мистера Джорджа еще печальнѣе отзывается въ сердцѣ его новаго знакомца.
-- Во всякомъ случаѣ, я обязанъ сказать вамъ,-- замѣчаетъ Алланъ, повторивъ саое прежнее увѣреніе:-- что мальчикъ чрезвычайно слабъ, и что болѣзнь его, быть можетъ, я не говорю утвердительно, развилась такъ сильно, что едва ли можно надѣяться на его выздоровленіе.
-- Значитъ, по вашему мнѣнію, онъ находится въ опасности?-- спрашиваетъ кавалеристъ.
-- Да, я боюсь, что это правда.
-- Въ такомъ случаѣ, сэръ,-- возражаетъ кавалеристъ рѣшительнымъ тономъ:-- мнѣ кажется... впрочемъ, я сужу по своей бездомной жизни... что чѣмъ скорѣе онъ войдетъ сюда, тѣмъ лучше. Филь! Приведи его!
Мистеръ Скводъ, въ исполненіе такого приказанія, поворачиваетъ на другой галсъ и, нагнувшись на бокъ, ковыляетъ къ дверямъ; кавалеристъ, докуривъ трубку, ставитъ ее въ сторону. Джо вводится. Онъ не похожъ на одного изъ токкагунскихъ индѣйцевъ, которыхъ мистриссъ Пардигль взяла подъ свое покровительство; не похожъ онъ и на одного изъ невинныхъ ягнятъ мистриссъ Джеллиби, какъ не имѣющій никакой связи съ племенемъ Борріобула-ха; грубыя привычки его не смягчались ни чужбиной, ни далью; онъ не похожъ на настоящаго дикаря, выросшаго въ отдаленной землѣ; онъ ни болѣе, ни менѣе, какъ весьма обыкновенный предметъ отечественнаго произведенія. Грязный, безобразный, непріятный для всѣхъ чувствъ вообще, онъ тѣломъ похожъ на обыкновенное созданіе, которыхъ встрѣчаемъ мы на улицахъ,-- душой онъ язычникъ. Онъ обрызганъ отечественною грязью; отечественные паразиты пожираютъ его; на немъ отечественныя язвы; на немъ отечественныя лохмотья; врожденное невѣжество, произрастсніе англійской почвы и климата, ставитъ его безсмертную натуру ниже всякаго животнаго. Выступи впередъ, Джо, сбрось съ себя это отвратительное иго, вооружись и стань въ ряды подъ знамя, развѣвающсеся надъ просвѣщеніемъ! Отъ самой подошвы твоихъ ногъ и до вершины головы въ тебѣ нѣтъ ничего интереснаго.
Медленно и переваливаясь съ боку на бокъ, онъ входитъ въ галлерею мистера Джорджа и останавливается, какъ будто скомканный въ какой-то узелъ и устремляетъ глаза свои въ полъ. Повидимому, онъ сознаетъ, что при встрѣчѣ съ нимъ всѣ должны бѣжать отъ него, частью потому, что онъ такъ отвратителенъ, а частью потому, что онъ былъ причиной несчастія. И онъ, въ свою очередь, бѣжитъ отъ всѣхъ. Онъ выходитъ изъ обыкновеннаго порядка вещей, онъ выходитъ изъ обыкновеннаго мѣста въ дѣлѣ творенія. Онъ не подходитъ ни подъ какой разрядъ, не имѣетъ никакого мѣста, его нельзя причислить ни къ разряду звѣрей, ни ввести въ кругъ человѣческаго семейства.
-- Посмотри сюда, Джо!-- говоритъ Алланъ.-- Вотъ это мистеръ Джорджъ.
Джо продолжаетъ смотрѣть въ полъ, потомъ приподнимаетъ свои взоры на одинъ моментъ и снова опускаетъ ихъ.
-- Онъ очень добрый другъ для тебя, потому что намѣренъ пріютить тебя здѣсь.
Джо какъ будто что-то черпаетъ изъ воздуха рукой, что въ его понятіяхъ замѣняетъ поклонъ. Послѣ нѣкотораго размышленія, онъ переминается съ ноги на ногу, отступаетъ назадъ и бормочетъ, что онъ "очень благодаренъ".
-- Здѣсь ты совершенно безопасенъ. Все, что ты можешь сдѣлать въ настоящее время, такъ это -- быть послушнымъ и скорѣе поправляться. Да не забудь, Джо, что здѣсь ты долженъ говорить правду.
-- Пусть смерть приберетъ меня, если я не стану говорить ее,-- отвѣчаетъ Джо, употребляя свою любимую поговорку.-- Кромѣ того, что вамъ извѣстно, я еще ничего не сдѣлалъ, чтобъ попасть въ бѣду. Другой бѣды я не знавалъ, сэръ, кромѣ одной бѣды, что я ничего не знаю и умираю съ голоду.
-- Я вѣрю этому. Слушай мистера Джорджа. Я вижу, онъ хочетъ что-то говорить тебѣ.
-- Я намѣренъ только, сэръ,-- замѣчаетъ мистеръ Джорджъ, изумительно плечистый и статный:-- показать ему мѣсто, гдѣ онъ можетъ лечь и выспаться. Пойдемъ сюда, ты посмотришь это мѣсто.
Говоря это, кавалеристъ ведетъ ихъ въ другой конецъ галлереи и отворяетъ одну изъ маленькихъ каютокъ.
-- Ты будешь здѣсь, вотъ видишь! Тутъ есть и матрасъ, спи на доброе здоровье, сколько угодно мистеру... извините, сэръ! (и съ этимъ извиненіемъ онъ совѣтуется съ карточкой, которую Алланъ вручилъ ему)... сколько угодно мистеру Вудкорту. Не пугайся, когда услышишь выстрѣлы; они будутъ направлены въ щитъ, а не въ тебя. Да вотъ еще, что я хотѣлъ бы порекомендовать вамъ, сэръ,-- говоритъ кавалеристъ своему посѣтителю.-- Филь, поди сюда!
Филь спускается на нихъ, согласно своей обыкновенной тактикѣ.
-- Здѣсь есть, человѣкь, сэръ, который, будучи груднымъ ребенкомъ, найденъ былъ въ канавѣ. Слѣдовательно, надобно надѣяться, что онъ приметъ естественное участіе въ этомъ бѣдномъ созданіи. Ты примешь, Филь, не правда ли?
-- Разумѣется, приму, командиръ; въ этомъ вы можете быть увѣрены,-- отвѣчаетъ Филь.
-- Такъ я вотъ что думалъ, сэръ,-- говорятъ мистеръ Джорджъ въ нѣкоторомъ родѣ съ воинственной самоувѣренностью, какъ будто онъ подавалъ свое мнѣніе въ военномъ совѣтѣ:-- что еслибъ этотъ человѣкъ сводилъ его въ баню и употребилъ бы нѣсколько шиллинговъ на покупку ему простого платья...
-- Мистеръ Джорджъ,-- отвѣчаетъ Аллапъ, вынимая кошелекъ:-- этой самой милости я хотѣлъ просить отъ васъ.
Филь Скводъ и Джо немедленно отсылаются на это дѣло улучшенія. Миссъ Фляйтъ въ полномъ восторгѣ отъ своего успѣха, отправляется прямехонько въ Верховный Судъ, сильно опасаясь, что въ противномъ случаѣ ея другъ, великій канцлеръ, будетъ безпокоиться о ней, или, что еще хуже, быть можетъ, постановитъ въ си отсутствіе рѣшеніе, котораго она такъ долго ожидала: "а это, вы знаете, любезный мой докторъ -- замѣтила она -- и вы, мой генералъ, было бы, послѣ столь многихъ лѣтъ ожиданія, въ высшей степени несчастіе!" Алланъ пользуется случаемъ, чтобъ тоже выйти и достать необходимыя лекарства; онъ достаетъ ихъ очень близко, скоро возвращается, застаетъ кавалериста гуляющимъ взадъ и впередъ по галлереѣ, подходитъ къ нему и вмѣстѣ съ нимъ продолжаетъ прогулку.
-- Я полагаю, сэръ,-- говоритъ мистеръ Джорджъ:-- вы знаете миссъ Соммерсонъ очень хорошо.
Оказывается, что онъ знаетъ.
-- Вы приходитесь ей сродни, сэръ?
Оказывается, что нѣтъ.
-- Извините, сэръ, это любопытство,-- говоритъ мистеръ Джорджъ.-- Мнѣ показалось, что, вѣроятно, вы потому принимаете такое сильное участіе въ этомъ жалкомъ созданіи, что миссъ Соммерсонъ, къ несчастію, сама принимала въ немъ участіе. Мнѣ это извѣстно, сэръ; увѣряю васъ.
-- И мнѣ тоже, мистеръ Джорджъ.
Кавалеристъ бросаетъ сбоку взглядъ на загорѣлое, лицо Аллана и на его блестящій черный глазъ, быстро измѣряетъ его высоту и конструкцію, и повидимому, остается очень доволенъ.
-- Пока вы ходили въ аптеку, сэръ, я думалъ, что мнѣ безошибочно извѣстны комнаты въ Линкольнинскихъ Поляхъ, куда Пикнетъ проводилъ мальчика. Хотя онъ и не знаетъ имени владѣльца этихъ комнатъ, но я могу помочь вамъ въ этомъ. Это Толкинхорнъ. Вотъ это кто.
Алланъ смотритъ на него вопросительно и въ то же время повторяетъ это имя.
-- Да, Толкинхорнъ. Это и есть его имя, сэръ. Я знаю этого человѣка; знаю, что онъ еще имѣлъ прежде сношенія съ Боккетомъ касательно одной покойной особы, которая оскорбила его. Я знаю этого человѣка, сэръ, къ моему несчастію.
Весьма естественно, Алланъ, спрашиваетъ, какого рода этотъ человѣкъ?
-- Какого рода этотъ человѣкъ? Вы хотите сказать, какимъ онъ кажется на видъ?
-- Мнѣ кажется, объ этомъ я самъ могу догадаться. Я хочу сказать, каковъ онъ въ обхожденіи. Вообще, какой это человѣкъ?
-- Ну, такъ я вамъ скажу, сэръ,-- отвѣчаетъ кавалеристъ, вдругъ останавливаясь и складывая руки на свою широкую грудь, съ такимъ гнѣвомъ, что все лицо его запылало:-- Это отвратительно скверный человѣкъ. Человѣкъ, который любитъ пытать каждаго медленной пыткой. Человѣкъ, который вовсе не похожъ на обыкновенныхъ людей, это какое-то старое ржавое ружье. Это такой человѣкъ... клянусь небомъ!.. который причинилъ мнѣ болѣе хлопотъ, болѣе безпокойства, болѣе неудовольствія къ самому себѣ, нежели могли бы причинить всѣ люди, взятые вмѣстѣ. Вотъ каковъ этотъ мистеръ Толкинхорнъ!
-- Мнѣ очень жаль,-- говоритъ Алланъ:-- что я затронулъ у васъ самое больное мѣсто.
-- Самое больное, мѣсто? (Кавалеристъ раздвигаетъ ноги, смачиваетъ свою широкую правую ладонь и кладетъ ее на воображаемые усы). Вы не виноваты въ этомъ, сэръ; вы должны узнать вег объ этомъ человѣкѣ, чтобы вѣрнѣе судить о немъ. Онъ взялъ власть надо мной. Онъ-то и есть тотъ самый человѣкъ, отъ котораго, какъ я недавно говорилъ, зависитъ вытолкать меня отсюда въ шею. Если мнѣ приходится принести ему уплату, или просить отсрочки, или вообще идти къ нему за чѣмъ бы то ни было, онъ не хочетъ ни видѣть меня, ни слышать, посылаетъ меня къ Мелхиседеку, въ Клиффордъ-Иннъ, а тотъ посылаетъ меня обратно къ нему; онъ заставляетъ меня таскаться къ нему, какъ будто я сдѣланъ изъ того же камня, изъ котораго сдѣланъ онъ самъ. Я трачу половину моей жизни, болтаясь и шатаясь около его дверей. Какое ему дѣло до этого? Ровно никакого. Онъ заботится о нашемъ братѣ на столько, на сколько можетъ заботиться старое ржавое ружье, съ которымъ я сравнилъ его. Онъ калитъ меня на медленномъ огнѣ и калитъ до тѣхъ поръ... но!.. какой вздоръ!.. я начинаю забываться, мистеръ Вудкортъ, (и кавалеристъ снова начинаетъ ходить по галлереѣ). Все, что я хочу сказать, такъ это одно, что онъ старый человѣкъ. И я радъ, что мнѣ не предстоитъ больше случая задать шпоры моей лошади и встрѣтиться съ нимъ въ открытомъ полѣ. Имѣй я этотъ случай и будь я въ томъ расположеніи духа, до котораго онъ доводитъ меня, онъ бы у меня живо свернулся!
Мистеръ Джорджъ до такой степени взволнованъ, что находитъ необходимымъ отереть себѣ лицо рукавомъ рубашки. Даже, когда онъ высвистываетъ свое наступленіе, невольное покачиваніе головы и тяжелые вздохи все еще не прекращаются, не упоминая уже того обстоятельства, что онъ отъ времени до времени торопливо поправляетъ обѣими руками обшлага своей рубашки, какъ будто они недостаточно просторны, чтобъ отклонить давящее его непріятное ощущеніе. Короче, Алланъ Вудкортъ нисколько не сомнѣвается, что мистеръ Толкинхорнъ на открытомъ полѣ живо бы свернулся.
Джо и его проводникъ скоро возвращаются, и заботливый Филь, которому Алланъ, послѣ перваго пріема лекарства изъ его собственныхъ рукъ, передаетъ всѣ нужныя медицинскія средства и наставленія, укладываетъ Джо на матрасъ. Утро начинаетъ наступать весьма быстро. Алланъ отправляется на свою квартиру переодѣться и завтракать и потомъ, не отдыхая, спѣшитъ къ мистеру Джорндису сообщить свое открытіе.
Мистеръ Джорндисъ идетъ съ нимъ въ галлерею Джорджа и по дорогѣ говоритъ ему по-секрету, что есть причины, по которымъ это обстоятельство должно хранить въ тайнѣ. Онъ принимаетъ во всемъ этомъ серьезное участіе. Мистеру Джорндису Джо повторяетъ въ сущности все, что говорилъ поутру, безъ всякаго существеннаго измѣненія, кромѣ того только, что тащить телѣгу становится тяжелѣе, и что скрипъ ея становится беззвучнѣе.
-- Дайте мнѣ спокойно полежать здѣсь и отдохнуть немного,-- говоритъ Джо слабымъ голосомъ:-- и будьте такъ добры, не станетъ ли кто изъ васъ проходить мимо перекрестка, который я подметалъ и не зайдетъ ли къ мистеру Снагзби сказать ему, что Джо, котораго онъ нѣкогда знавалъ, шибко идетъ впередъ, повинуясь приказанію; я былъ бы очень благодаренъ за это. Я бы былъ еще больше благодаренъ, чѣмъ теперь, если только возможно сдѣлать это для такого несчастнаго, какъ я.
Въ теченіе первыхъ двухъ дней онъ такъ часто вспоминаетъ о поставщикѣ канцелярскихъ принадлежностей, что Алланъ, посовѣтовавшись съ мистеромъ Джорндисомъ, охотно рѣшается сходить на Подворье Кука и тѣмъ охотнѣе, что телѣга быстро разрушается.
И онъ отправляется на Подворье Кука. Мистеръ Снагзби, въ сѣренькомъ сюртукѣ съ коленкоровыми нарукавниками, разсматриваетъ за прилавкомъ контрактъ на поставку кожъ, которыя только что поступили къ нему отъ оптоваго продавца. Его взоръ перебѣгаетъ по этому контракту, какъ по какой нибудь безпредѣльной пустынѣ изъ приказнаго почерка и пергамента, гдѣ мѣстами встрѣчаются большія буквы, какъ плодородные оазисы, чтобъ нарушить страшное однообразіе и избавить путешественника отъ отчаянія. Мистеръ Снагзби останавливается у одного изъ этихъ чернильныхъ оазисовъ и привѣтствуетъ незнакомца кашлемъ, выражающимъ общее приготовленіе къ дѣлу.
-- Вы не помните меня, мистеръ Снагзби?
Сердце поставщика канцелярскихъ принадлежностей начинаетъ стучать сильно, потому что старинныя опасенія несовсѣмъ еще покинули его. Онъ только и можетъ отвѣчать на это:
-- Нѣтъ, сэръ; я не могу сказать, что помню. Я даже готовь думать, не придавая этому слишкомъ важнаго значенія, что я въ первый разъ васъ вижу.
-- Вы встрѣчались со мной два раза,-- говоритъ Алланъ Вудкортъ.-- Разъ у постели одного бѣдняка, а другой...
"Наконецъ-то я припоминаю -- думаетъ несчастный поставщикъ канцелярскихъ принадлежностей, въ то время, какъ воспоминаніе мелькнуло передъ нимъ,-- Наконецъ-то мнѣ пришло въ голову вспомнить, и отъ этого воспоминанія голова моя готова треснуть".
Но онъ на столько имѣетъ присутствія духа, что выводитъ посѣтителя въ маленькую контору и затворяетъ дверь.
-- Вы женаты, сэръ?
-- Нѣтъ, не женатъ.
-- Постарайтесь, пожалуйста, хотя вы и холосты,-- говорить мистеръ Снагзби печальнымъ шопотомъ:-- говорить какъ можно тише, потому что моя хозяюшка подслушиваетъ повсюду; иначе мнѣ придется бросить все свое дѣло и потерять пятьсотъ фунтовъ стерлинговъ.
Въ глубокомъ уныніи мистеръ Снагзби садится на свой табуретъ, прислонясь спиной къ конторкѣ, и продолжаетъ:
-- Я никогда не имѣлъ своей тайны, сэръ. Я не могу упрекнуть мою память тѣмъ, что когда нибудь покушался обмануть мою хозяюшку съ тѣхъ поръ, какъ она назначила день нашего бракосочетанія. Я не хотѣлъ этого сдѣлать, сэръ. Не придавая этому слишкомъ важнаго значенія, я бы не могъ сдѣлать этого, я бы не смѣлъ. Между тѣмъ и несмотря на то, я вижу, что до такой степени окруженъ со всѣхъ сторонъ тайнами, что самая жизнь становится для меня тяжелымъ бременемъ.
Посѣтитель его объясняетъ, что ему больно слышать это и спрашиваетъ, не помнитъ ли онъ Джо? Мистеръ Снагзби съ подавленнымъ вздохомъ отвѣчаетъ. О, какъ ему не помнить!
-- Но назовите вы какое угодно человѣческое созданіе, разумѣется, кромѣ меня, противъ котораго моя хозяюшка не была бы такъ ожесточена, какъ противъ Джо,-- замѣчаетъ мистеръ Снагзби.
Алланъ спрашиваетъ, почему?
-- Почему?-- повторяетъ мистеръ Снагзби и въ отчаяньи хватается за клочокъ волосъ на затылкѣ своей лысой головы:-- какимъ же образомъ я могу знать, почему? Вѣдь вы холостой человѣкъ, сэръ, и я желалъ бы, чтобъ вы не предлагали подобныхъ вопросовъ женатому!
Вмѣстѣ съ этимъ скромнымъ желаніемъ, мистеръ Снагзби кашляетъ своимъ особеннымъ кашлемъ, выражая тѣмъ печальную покорность и подчиняя себя необходимости выслушать, что имѣсть сообщить ему посѣтитель.
-- Опять та же исторія!-- говоритъ мистеръ Снагзби, который, стараясь преодолѣть душевное волненіе и ослабить тоны своего голоса, совершенно мѣняется въ лицѣ:-- опять то же самое только съ другой стороны! Одинъ человѣкъ приказываетъ мнѣ самымъ торжественнымъ образомъ не говорить о Джо никому, даже моей хозяюшкѣ. Потомъ является другой человѣкъ, является лично своей особой и упрашиваетъ меня въ равной степени торжественно не упоминать о Джо первому человѣку, болѣе чѣмъ кому нибудь другому; да это просто надобно съ ума сойти! Право, не придавая этому слишкомъ важнаго значенія, такъ и кажется, что живешь не у себя въ домѣ, а просто въ сумасшедшемъ домѣ... просто въ Бедламѣ, сэръ!-- говоритъ мистеръ Снагзби.
Но какъ бы то ни было, положеніе дѣла оказывается лучше, чѣмъ онъ ожидалъ; подъ нимъ не подкапываютъ мины, чтобы взорвать его на воздухъ, не роютъ для него ямы, въ которую онъ долженъ ввалиться. Имѣя нѣжное сердце и тронутый разсказомъ о положеніи Джо, онъ со всею готовностью вызывается "осмотрѣться", такъ рано вечеромъ, какъ только можно будетъ устроить это безъ всякаго шуму. Съ наступленіемъ вечера онъ очень спокойно осматривается и устраиваетъ свои дѣла, какъ и онъ самъ.
Джо очень радъ видѣть своего стараго друга, и говоритъ, оставшись съ нимъ наединѣ, что онъ принимаетъ за особенную милость со стороны мистера Снагзби, то, что онъ согласился сдѣлать длинный путь для такого ничтожнаго созданія какъ онъ. Мистеръ Снагзби, тронутый картиной, немедленно кладетъ на столъ, полкроны; это магическій бальзамъ его собственнаго изобрѣтенія, противъ всѣхъ недуговъ и язвъ
-- Какъ ты находишь себя, мой бѣдненькій!-- спрашиваетъ поставщикъ канцелярскихъ принадлежностей, кашляя въ руку въ знакъ выраженіи сочувствія.
-- Я счастливъ, мистеръ Снагзби,-- отвѣчаетъ Джо:-- я счастливь и больше ничего не хочу. Я такъ спокоенъ теперь, что вы не можете и представить себѣ. Мистеръ Снагзби, я очень сожалѣю, что я сдѣлалъ это; но я не хотѣлъ идти туда, чтобъ сдѣлать это.
Поставщикъ канцелярскихъ принадлежностей тихо опускаетъ на столь другую полкрону, и спрашиваетъ его, о чемъ онъ сожалѣетъ, и что онъ сдѣлалъ?
-- Мистеръ Снагзби,-- говоритъ Джо:-- я пришелъ и передалъ болѣзнь одной леди, которая была тутъ, и другой леди, которой не было, но ни та, ни другая не сказала мнѣ ни слова, зачѣмъ и сдѣлалъ это; они не сказала, потому что очень добры и потому что видятъ, что я такой несчастный. Леди сама приходила сюда и видѣла меня вчера и говорила: "Ахъ, Джо!-- говоритъ.-- Мы думали говоритъ,-- что ты совсѣмъ пропалъ, Джо!" И сидитъ она и улыбается такъ спокойно, и ни словомъ, ни взглядомъ не упрекнула меня за то, что я сдѣлалъ, и я отвернулся отъ нея къ стѣнѣ, мистеръ Снагзби. И мистеръ Джорндисъ тоже былъ, и я видѣлъ, какъ онъ принуждалъ себя отвернуться въ сторону. И мистеръ Вудкорть приходитъ сюда давать мнѣ что-то такое, отъ чего мнѣ становится легче; онъ дѣлаетъ это днемъ и ночью, и когда придетъ ко мнѣ, и наклонится, и начнетъ говорить такъ утѣшительно, я вижу, какъ падаютъ изъ глазъ его слезы, мистеръ Снагзби.
Растроганный поставщикъ канцелярскихъ принадлежностей выкладываетъ на столъ еще полкроны, въ полномъ убѣжденіи, что повтореніе этого несомнѣннаго средства облегчитъ его чувства.
-- Я вотъ о чемъ думалъ, мистеръ Снагзби,-- продолжаетъ Джо:-- можете ли вы писать самыми крупными буквами?
-- Да, Джо; слава Богу, я могу,-- отвѣчаетъ поставщикъ.
-- Самыми красивыми и большими буквами?
-- Могу, мой бѣдный мальчикъ.
Джо смѣется отъ удовольствія.
-- Такь вотъ что я думалъ, мистеръ Снагзби: когда меня загонять такъ далеко, что уже не въ силахъ буду идти дальше, и когда уже дальше некуда будетъ гнать меня, будете ли вы такъ добры, чтобъ написать такими крупными буквами, чтобы всякій могъ видѣть откуда угодно,-- написать, что я каялся отъ искренняго сердца въ своемъ поступкѣ, котораго совсѣмъ не думалъ сдѣлать, и что хотя я вовсе ничего не зналъ, однако я видѣлъ, какъ мистеръ Вудкортъ плакалъ изъ-за моего поступка, всегда печалился изъ-за него; напишите, что я надѣялся, что онъ въ душѣ своей проститъ меня. Если вы напишите самыми крупными буквами, такъ еще можетъ быть, онъ и проститъ меня.
-- Напишу, Джо, напишу самыми большими буквами.
Джо снова смѣется.
-- Благодарю васъ, мистеръ Снагзби. Вы очень, очень добры, сэръ; теперь я буду спокойнѣе прежняго.
Смиренный поставщикъ канцелярскихъ принадлежностей, съ прерывистымъ и неоконченнымъ кашлемъ, опускаетъ на столь четвертую полкрону -- ему никогда еще не случалось прибѣгать къ такимъ частымъ повтореніямъ этого средства -- и намѣревается уйти. Джо и онъ въ этомъ мірѣ уже не встрѣтятся болѣе... не встрѣтятся!
Телѣга съ большимъ затрудненіемъ подвигается впередъ; конецъ пути ея близокъ, она тянется по каменистой дорогѣ. Она поднимается, управляемая временемъ, по сломаннымъ ступенькамъ, разбитыми и разсыпаннымъ. Немного разъ остается солнышку подняться надъ ней, освѣтить ее и посмотрѣть, какъ она тянется по скучной дорогѣ.
Филь Скводъ, съ лицомъ закопченнымъ отъ пороха, въ одно и то же время дѣйствуетъ какъ нянька и работаетъ какъ оружейный слесарь за своимъ маленькимъ столомъ въ углу. Онъ часто оглядывается назадъ и говоритъ, кивая своей зеленой байковой шапкой и, для ободреніи, приподнимая свою одинокую бровь:-- "Крѣпись, любезный! Крѣпись!" Мистеръ Джорндисъ бываетъ чисто, Алланъ Вудкортъ почти безвыходно; оба они думаютъ о томъ, какъ странно судьба вплела этого несчастнаго отверженца въ паутину весьма различныхъ жизней. Кавалеристъ тоже часто навѣщаетъ Джо; закрывая дверь своей атлетической фигурой, и обладая съ избыткомъ жизнью и силами, по видимому, проливаетъ на Джо временную бодрость, такъ что Джо на его веселыя слова, постоянно отвѣчаетъ какъ-то тверже и сильнѣе.
Джо сегодня все время почти спитъ или, вѣрнѣе, находится въ какомъ-то безчувствіи. Алланъ Вудкортъ только что пришелъ, стоитъ подлѣ него и смотритъ на его исхудалый образъ. Спустя нѣсколько минутъ, онъ тихо садится къ нему на постель и не сводитъ глазъ съ него, точь-въ-точь, какъ онъ сидѣлъ въ комнатѣ писца, и прикасается рукой къ его груди и къ сердцу. Телѣга почти останавливается, но употребляетъ послѣднія усилія, чтобы подвинуться еще немного впередъ.
Кавалеристъ стоитъ въ дверяхъ безмолвный и неподвижный. Филь, съ маленькимъ молоткомъ въ рукѣ, прекратилъ сильный стукъ и перешелъ въ легкое брянчанье. Мистеръ Вудкортъ, съ серьезнымъ выраженіемъ въ лицѣ, оборачивается назадъ, бросаетъ многозначительный взглядъ на кавалериста и подаетъ знакъ Филю вынести свой столъ. Когда маленькій молотокъ будетъ послѣ этого взятъ для употребленія, тогда головка его покроется тонкимъ слоемъ ржавчины.
-- Ну что, Джо! Въ чемъ дѣло? Не пугайся.
-- Я думалъ,-- говоритъ Джо, который сильно испугался чего-то, и смотритъ во всѣ стороны:-- я думалъ, что я опять въ улицѣ Одинокаго Тома. Здѣсь нѣтъ никого, кромѣ васъ, мистеръ Вудкортъ?
-- Никого.
-- И меня не взяли въ улицу Одинокаго Тома. Не брали, сэръ?
-- Нѣтъ.
Джо закрываетъ глаза и бормочетъ: "я очень, очень благодаренъ".
Посмотрѣвъ на него съ особеннымъ вниманіемъ, Алланъ прикладываетъ ротъ свой почти къ самому уху Джо и говоритъ ему тихимъ, но внятнымъ голосомъ.
-- Джо! Знаешь ли ты какую нибудь молитву?
-- Никогда и не зналъ, сэръ.
-- Ни одной коротенькой молитвы?
-- Нѣтъ, сэръ. Вовсе ничего не зналъ. Мистеръ Чадбандъ однажды молился у мистера Снагзби, и я слышалъ его, но мнѣ слышалось, какъ будто онъ говорилъ для себя, а не для меня. Онъ молился долго, только я ничего не понялъ изъ его молитвы. Но временамъ въ улицу Одинокаго Тома пріѣзжали другіе джентльмены и тоже молились, но всѣ они, должно быть, на одинъ покрой съ мистеромъ Чадбандомъ; всѣ они то и знали, что хвалили себя, порицали другихъ, а намъ ничего не говорили. Мы ничего не знали. Я ничего не понималъ.
Онъ употребляетъ много времени, чтобы высказать это; и весьма немногіе, кромѣ привыкшихъ къ его разсказу и внимательныхъ, не могли бы разслушать и, разслушавъ, не могли бы понять его. Послѣ непродолжительнаго сна, или вѣрнѣе, безчувственнаго состоянія, Джо внезапно дѣлаетъ напряженное усиліе встать съ постели.
-- Постой, Джо! Что съ тобой?
-- Мнѣ время идти на то кладбище, сэръ,-- отвѣчаетъ онъ съ безумнымъ взглядомъ.
-- Лягъ и говори мнѣ. На какое кладбище?
-- На которомъ положили того, который былъ такъ добръ до меня, очень добръ, очень. Время и мнѣ идти на то кладбище, сэръ, и попросить, чтобы и меня положили рядомъ съ нимъ. Я хочу идти туда, хочу, чтобъ меня тамъ похоронили. Онъ часто говаривалъ мнѣ: "я такъ же бѣденъ сегодня, Джо, какъ и ты". Теперь я самъ хочу сказать ему, что я такъ же бѣденъ, какъ и онъ, и что пришелъ туда для того, чтобы лечь рядомъ съ нимъ.
-- Хорошо, Джо; успокойся.
-- Ахъ, вотъ что! Быть можетъ, они не пустить меня, если я приду туда самъ. Обѣщаете ли вы мнѣ взять меня туда и положить меня рядомъ съ нимъ?
-- Обѣщаю, Джо, непремѣнно.
-- Благодарю васъ, сэръ! Благодарю васъ! Нужно сначала достать ключъ отъ воротъ, чтобы впустить меня, потому что они всегда заперты... Тамъ есть ступенька, которую я любилъ очищать и обметать моей метлой... Что-то становится очень темно, сэръ. Скоро ли придетъ разсвѣтъ?
-- Скоро, Джо. Онъ быстро приближается.
Дѣйствительно онъ быстро приближается. Телѣга разсыпается на части; и избитый, и неровный путь весьма близокъ къ концу.
-- Джо, мой бѣдный другъ!
-- Я слышу васъ, сэръ... въ темнотѣ... я иду ощупью.. дайте мнѣ вашу руку, сэръ.
-- Джо, можешь ли ты сказать то, что я буду говорить?
-- И буду говорить все, что вы скажете, сэръ: я знаю, что это будетъ хорошо.
-- Отче нашъ!
-- Отче нашъ!.. да, это очень хорошо, сэръ
-- Иже еси на небесахъ.
-- На небесѣхъ... свѣтъ начинаетъ проглядывать сэръ.
-- Сейчасъ все просвѣтлѣетъ. Да святится имя твое!
-- Да святится... имя... твое.
И свѣтъ яркимъ потокомъ разлился на мрачный и тяжелый путь. Джо умеръ!
Умерь! Умеръ, милорды и джентльмены! Умеръ, высокопочтенннѣйшіе и низкопочтеннѣйшіе всякаго разряда! Умеръ, мужчины и женщины, созданные съ небеснымъ состраданіемъ въ вашихъ сердцахъ! Такъ точно умираютъ вокругъ насъ съ каждымъ днемъ!