Во время этого разговора, на другой сторонѣ улицы, почти противъ самой Лавки Древностей, подъ аркой стоялъ мальчикъ. Онъ видѣлъ, какъ Квильпъ вошелъ въ домъ старика и какъ онъ оттуда вышелъ. Онъ уже давно, съ самыхъ сумерекъ, стоялъ здѣсь, прислонившись къ стѣнкѣ, и терпѣливо ожидалъ чего-то, часами не двигаясь съ мѣста. Видно было, что это для него дѣло привычное. Прохожіе не обращали вниманія на этого мальчика, да и онъ, казалось, ихъ не замѣчалъ. Онъ весь былъ поглощенъ какой-то мыслью, и не отрывалъ глазъ отъ окна, у котораго обыкновенно сидѣла Нелли, и только изрѣдка поглядывалъ на часы въ сосѣдней лавкѣ.
Однако, время шло и онъ сталъ выказывать нетерпѣніе: чаще и тревожнѣе поглядывалъ то на часы, то на окно, Наконецъ въ магазинѣ заперли ставни, на колокольнѣ пробило 11, затѣмъ 11 1/4, 11 1/4, и онъ понялъ, что ему ждать больше нечего, что нужно идти домой.
Онъ шелъ нехотя, поминутно оборачивался в. при малѣйшемъ шумѣ возвращался назадъ, чтобы посмотрѣть, не показался ли свѣтъ въ верхнемъ окнѣ. Окончательно убѣдившись въ томъ, что въ эту ночь онъ не увидитъ Нелли, онъ пустился бѣжать домой, что было мочи и даже не оглядывался назадъ изъ боязни, какъ бы его опять не потянуло къ Лавкѣ Древностей.
Пробѣжавъ безъ передышки нѣсколько переулковъ, онъ убавилъ шагу и, войдя въ четыреугольный мощеный дворъ, направился къ маленькому домику, гдѣ свѣтился огонекъ, поднялъ щеколду и отворилъ дверь.
— Кто тамъ? послышался женскій голосъ. — Ахъ, это ты, Китъ!
— Да, мама, это я.
— Отчего ты такой утомленный сегодня!
— Хозяинъ ныньче сидитъ дома и она ни разу не подошла къ окну, отвѣчалъ онъ угрюмо и сѣлъ у камина.
Комната, въ которую вошелъ Китъ, была крошечная и крайне убого обставлена. При первомъ же взглядѣ на нее вы чувствовали, что здѣсь живутъ бѣдные-пребѣдные люди, но все-таки, благодаря заботливости хозяйки, содержавшей ее въ большой чистотѣ, она выглядывала привѣтливой и уютной.
Не смотря на поздній уже часъ, хозяйка стояла за утюгомъ. Меньшой ребенокъ спалъ въ колыбелькѣ, недалеко отъ камина, другой постарше, лѣтъ двухъ или трехъ, здоровенькій мальчикъ въ чепчикѣ и ночной рубашонкѣ, изъ которой онъ уже давно выросъ, забрался въ корзину съ бѣльемъ и наотрѣзъ отказывался спать, къ великому огорченію матери, и безъ того занятой по горло. Странное впечатлѣніе производила эта семья: и мать, и всѣ три сына были, какъ двѣ капли воды, похожи другъ на друга.
Китъ пришелъ домой не въ духѣ и уже готовъ былъ излить свою досаду на окружающихъ, какъ это часто бываетъ съ самыми лучшими изъ насъ, но когда онъ взглянулъ на ребенка, спокойно спавшаго въ колыбели, на шалуна-братшпку, весело и плутовски глядѣвшаго изъ-за корзины своими большими круглыми глазами, на мать, которая работала съ утра до ночи не покладая рукъ и никому не жаловалась на усталость — онъ устыдился своего эгоизма. Онъ покачалъ люльку, скорчилъ гримасу маленькому капризнику и, развеселившись, заговорилъ съ матерью.
— Какая ты у меня славная, добрая, мама; немного найдется на свѣтѣ такихъ, какъ ты, началъ онъ, разрѣзывая своимъ складнымъ ножомъ хлѣбъ и мясо, давно уже приготовленные для него на столѣ.
— А я думаю, что на свѣтѣ есть много людей гораздо лучше меня. Да оно такъ и должно быть, и пасторъ тоже говоритъ… возразила матъ.
— Что онъ въ этомъ понимаетъ, вашъ пасторъ, сказалъ Китъ презрительно. — Вотъ, когда онъ овдовѣетъ, да ему придется день и ночь работать какъ тебѣ, да при этомъ получать гроши, тогда онъ на себѣ испытаетъ, можно ли отрывать рабочаго человѣка отъ дѣла, да еще требовать, чтобы онъ ни на секунду не опаздывалъ въ церковь.
— Ладно, пей пиво — я его поставила на полу, у камина.
Мать старалась замять этотъ разговоръ.
— Спасибо, мама. И Китъ протянулъ руку къ горшку съ пивомъ. — Пью за ваше здоровье и за здоровье пастора, если вамъ угодно. Ей-Богу же, я ничего противъ него не имѣю.
— Ты, кажется, сказалъ, Китъ, что хозяинъ не выходилъ сегодня со двора, спросила мать.
— Да, къ несчастью, не выходилъ.
— То есть, къ счастью, поправила мать. — По крайней мѣрѣ миссъ Нелли не будетъ всю ночь одна.
— А я объ этомъ и не подумалъ. Мнѣ такъ досадно было, что я напрасно простоялъ столько часовъ кряду.
М-съ Неббользъ — такъ звали мать Кита — оставила на минуту свою работу и, оглядѣвъ комнату, не услышалъ бы кто, продолжала:
— Хотѣлось бы мнѣ знать, что бы она сказала, еслибъ узнала, что, не смотря ни на какую погоду, ты сторожишь ее каждую ночь на улицѣ, боясь, чтобы съ ней чего не случилось, и уходишь домой только тогда, когда она покойно спитъ въ своей постелькѣ.
— Не все ли равно, что бы она сказала, — Китъ слегка покраснѣлъ, — вѣдь она никогда не узнаетъ объ этомъ, стало быть и говорить ей ничего не придется.
Мать промолчала, но, подойдя къ камину, чтобы взять горячій утюгъ, она украдкой поглядѣла на сына; потомъ она обчистила утюгъ, обтерла его пыльной тряпкой, возвратилась къ своей гладильной доскѣ и, поднеся утюгъ страхъ какъ близко къ щекѣ, попробовала, достаточно ли онъ горячъ.
— За то другіе, небось, скажутъ, что ты… заговорила она, съ улыбкой оглядываясь на него.
— Мало ли какой вздоръ говорятъ, перебилъ ее Китъ, понимая, къ чему клонилась ея рѣчь.
— Скажутъ, что ты въ нее влюбился.
— Оставьте, пожалуйста.
Китъ заерзалъ на стулѣ, замахалъ руками и ногами, дѣлая въ то же время невозможныя гримасы, но такъ какъ это его не успокоило, онъ постарался набить побольше ротъ, хлебнулъ портеру, поперхнулся, и разговоръ, волей-неволей, прекратился.
— Я пошутила, сказала матъ, немного помолчавъ, — но если говорить серьезно, тебѣ дѣлаетъ честь, Китъ, что ты такъ заботишься о ней, хотя никто объ этомъ даже не знаетъ. Ну, да придетъ время, все откроется и она еще больше будетъ тебя любить. Право не понимаю, какъ старикъ рѣшается оставлять ее каждую ночь одну-одинешеньку въ цѣломъ домѣ.
— Вѣроятно, ему и въ голову не приходить, что ей тяжело, а то бы онъ ни за что въ мірѣ не оставлялъ ее одну. Ужъ я его хорошо знаю.
— Но для чего онъ это дѣлаетъ и отчего такъ старается скрыть отъ тебя, куда уходитъ по ночамъ.
— Этого я ужъ знать не могу. Если бы онъ не сталъ выпроваживать меня каждый вечеръ домой раньше, чѣмъ я обыкновенно уходилъ, мнѣ и въ голову бы не пришло подсматривать, что тамъ у нихъ творится.
— Слышишь, мама, что это за шумъ?
— Кто-то отворилъ калитку и вошелъ во дворъ.
— Кажется, къ намъ идутъ. Господи, ужъ не случилось ли съ ней какого несчастія? Не пожаръ ли у нихъ? Неужели старикъ ушелъ таки послѣ меня изъ дому?
При этой мысли Китъ остолбенѣлъ и не могъ двинуться съ мѣста. Шаги все приближались, дверь отворилась и въ комнату вбѣжала Нелли. На ней лица не было. Она вся запыхалась и отъ волненія не держалась на ногахъ. Видно было, что она спѣшила кое-какъ одѣться: платье на ней было въ безпорядкѣ.
— Миссъ Нелли, что случилось? вскричали въ одинъ голосъ и мать, и сынъ.
— Я пришла на одну минуту, дѣдушка очень боленъ. Съ нимъ былъ сильный обморокъ, съ трудомъ выговорила она.
— Я сейчасъ же побѣгу за докторомъ, и Китъ схватился за свою дырявую шляпу.
— Нѣтъ, нѣтъ, не надо, у насъ уже есть докторъ, вскричала Нелли. — Тебѣ… тебѣ… нельзя идти къ нему.
— Что такое? заревѣлъ Китъ.
— Нельзя. Не спрашивай меня, почему. Я и сама не знаю. Ради Бога, Китъ, не огорчайся, не сердись на меня. Право, я въ этомъ не виновата.
Китъ вытаращилъ на нее глаза, хотѣлъ что-то сказать, но не могъ выговорить ни слова.
— Онъ все жалуется на тебя, бредитъ тобой. Чѣмъ это ты его прогнѣвалъ?
— Я… прогнѣвалъ? снова заревѣлъ Китъ.
— Онъ говоритъ, что черезъ тебя на него обрушилось несчастіе, продолжала дѣвочка со слезами на глазахъ. — Онъ все зоветъ тебя, хочетъ тебя видѣть, да докторъ не позволяетъ, говорить, что онъ умретъ, если увидитъ тебя. Для этого собственно я и спѣшила сюда, хотѣла предупредить, чтобы ты больше никогда, никогда къ намъ не приходилъ. Я думаю, что тебѣ будетъ легче, если ты узнаешь это отъ меня, а не отъ кого нибудь другого. Боже мой, Боже мой, что ты надѣлалъ, Китъ! А я такъ была увѣрена въ тебѣ, считала тебя своимъ единственнымъ другомъ.
Несчастный мальчикъ все больше и больше таращилъ глаза на свою молодую хозяйку и попрежнему молчалъ.
— Вотъ, я принесла ему жалованье за недѣлю и даже немного больше, обратилась дѣвочка къ м-съ Неббользъ, кладя деньги на столъ, — онъ былъ всегда такой добрый ко мнѣ, такой услужливый. Дай Богъ, чтобъ онъ раскаялся въ своемъ поступкѣ, чтобы онъ хорошо велъ себя на новомъ мѣстѣ и чтобъ не очень горевалъ. Мнѣ такъ больно, что намъ приходится съ нимъ разставаться при такихъ грустныхъ обстоятельствахъ, но что-же дѣлать! Этому помочь нельзя. Прощайте!
Бѣдняжка не выдержала. Ей пришлось такъ много выстрадать въ этотъ послѣдній часъ: неожиданная болѣзнь дѣда, тяжелое порученіе, которое она взялась исполнить, вся эта сцена такъ подѣйствовала на нее, что она залилась слезами и опрометью выбѣжала изъ комнаты.
Мать Кита была поражена. Она знала своего сына за честнаго, хорошаго мальчика, неспособнаго ни на что дурное, но послѣ такого неожиданнаго обвиненія, которое тотъ не нашелъ нужнымъ опровергнуть ни однимъ словомъ, въ воображеніи ея, помимо ея воли, стали рисоваться самыя ужасныя картины: ей казалось, что онъ участвуетъ въ какой нибудь шайкѣ воровъ или грабителей, кутитъ по ночамъ и обманываетъ ее, придумывая невѣроятныя объясненія для своихъ отлучекъ. Она громко рыдала, раскачиваясь всѣмъ тѣломъ на стулѣ и ломая руки въ отчаяніи. Ее обуялъ такой ужасъ, что она не рѣшалась допрашивать сына, а онъ и не думалъ ее успокоивать. Ребенокъ, спавшій въ колыбели, проснулся и заоралъ, старшій мальчикъ опрокинулъ на себя корзину и тоже заплакалъ; матъ рыдала все громче и громче, а Китъ совершенно безучастно относился къ этому крику и плачу. Неподвижно, словно громомъ пораженный, стоялъ онъ на томъ же мѣстѣ и ни единый звукъ не вырвался изъ его груди.