Взошло солнце, озаряя своими лучами весь Лондонъ и даже соблаговоливъ, въ своемъ великомъ безпристрастіи, зажечь веселыя искорки въ бакенбардахъ мистера Альфреда Ламля. А мистеръ Альфредъ Ламль нуждался таки въ освѣщеніи извнѣ; судя по его виду, внутри у него было темно, ибо онъ казался очень разстроеннымъ и недовольнымъ.
Мистрисъ Ламль сидѣла противъ своего супруга. Счастливая чета мошенниковъ, удобно и прочно связанныхъ тѣмъ, что они обманули другъ друга, молчала, угрюмо разглядывая скатерть на столѣ. Все было до того угрюмо и мрачно въ этой столовой, хотя она выходила окнами на солнечную сторону Саквилль-Стрита, что если бы который-нибудь изъ поставщиковъ ея хозяевъ заглянулъ въ нее теперь подъ опущенную штору, онъ, вѣроятно, поторопился бы прислать свой счетъ съ требованіемъ немедленной уплаты. Впрочемъ, говоря откровенно, большинство поставщиковъ догадалось сдѣлать это и безъ того.
-- У васъ, мнѣ кажется, не было ни гроша за душой съ тѣхъ поръ, какъ мы женаты?-- сказала мистрисъ Ламль.
-- Вамъ, можетъ быть, и не напрасно кажется. Пожалуй, что такъ оно и было. Но это ничего не значитъ,-- сказалъ мистеръ Ламль.
Была ли то особенность супруговъ Ламль, или такъ бываетъ со всѣми влюбленными парочками, но только въ своихъ супружескихъ бесѣдахъ они никогда не обращались другъ къ другу, а всегда къ какому-то невидимому существу, которое очень кстати оказывалось между ними, когда являлась въ немъ надобность. Не домашній ли скелетъ выходилъ въ такихъ случаяхъ изъ шкапа, чтобы было къ кому обращаться?
-- Никогда за все время я не видала денегъ въ этомъ домѣ, если не считать моихъ денегъ, моего годового дохода, я побожиться готова!-- сказала мистрисъ Ламль скелету.
-- Не трудитесь божиться,-- сказалъ скелету мистеръ Ламль.-- Повторяю: это ничего не значитъ. Вы никогда не тратили своего дохода съ такой выгодой для себя.
-- Выгодой! Какимъ это образомъ?- спросила мистрисъ Ламль.
-- А такимъ, что имѣли кредитъ и хорошо жили,-- отвѣтилъ мистеръ Ламль.
Возможно, что скелетъ презрительно засмѣялся, когда ему въ уста вложили этотъ вопросъ и этотъ отвѣть; достовѣрно во всякомъ случаѣ то, что засмѣялась и засмѣялся мистеръ Ламль и мистрисъ Ламль.
-- Ну, а что будетъ потомъ?-- спросила мистрисъ Ламль у скелета.
-- А потомъ будетъ крахъ,-- отвѣчалъ мистеръ Ламль, обращаясь къ тому же авторитету.
Мистрисъ Ламль съ презрѣніемъ взглянула на скелетъ (не переводя взгляда на мистера Ламля) и опустила глаза. Мистеръ Ламль въ свою очередь продѣлалъ то же и тоже опустилъ глаза. Тутъ въ комнату вошла горничная съ гренками на блюдѣ, и потому скелетъ удалился въ свой шкапъ и плотно притворилъ за собой дверцы.
-- Софронія!-- заговорилъ мистеръ Ламль, когда служанка вышла.-- Софронія!-- повторилъ онъ погромче, не получая отвѣта.
-- Что?
-- Выслушайте меня, прошу васъ.-- Онъ упорно и строго смотрѣлъ на нее, пока она не обнаружила признаковъ вниманія, и затѣмъ продолжалъ: -- Я хочу съ вами посовѣтоваться. Нѣтъ, нѣтъ, шутки въ сторону; я говорю серьезно. Вы помните нашъ союзъ и нашъ договоръ? Въ нашихъ общихъ интересахъ мы должны дѣйствовать заодно. Вы тоже мастеръ своего дѣла, не хуже меня, иначе мы не жили бы вмѣстѣ. Что намъ предпринять? Мы прижаты къ стѣнѣ. Что же намъ дѣлать?
-- У васъ нѣтъ никакого готоваго плана на этотъ счетъ?
Мистеръ Ламль нырнулъ въ свои бакенбарды за вразумленіемъ и вынырнулъ безъ надежды.
-- Нѣтъ. Мы авантюристы и, чтобы имѣть шансы на большой выигрышъ, принуждены вести большую игру. А за послѣднее время намъ не везло.
Она начала было опять: -- Не можете ли вы?...-- но онъ ее перебилъ:
-- Мы, Софронія! Мы, мы, мы.
-- Не можемъ ли предать чего-нибудь?
-- Чорта съ два! Я выдалъ вексель одному жиду на всю нашу движимость, и онъ можетъ все у насъ отобрать завтра, сегодня, сейчасъ. Онъ бы давно отобралъ, я думаю, если бы не Фледжби.
-- Какое отношеніе можетъ имѣть къ нему Фледжби?
-- Онъ его знаетъ. Предостерегалъ меня отъ него еще раньше, чѣмъ я попалъ къ нему въ лапы. Просилъ его за кого-то другого, но безуспѣшно.
-- Неужели вы хотите сказать, что Фледжби старался убѣдить его не слишкомъ васъ прижимать?
-- Насъ Софронія! Насъ, насъ, насъ.
-- Насъ.
-- Я хочу только сказать, что жидъ еще не сдѣлалъ того, на что имѣетъ право, и что если вѣрить Фледжби, то это онъ его удержалъ.
-- А вы вѣрите Фледжби?
-- Софронія, я никому не вѣрю и никогда не вѣрилъ съ тѣхъ поръ, какъ однажды повѣрилъ вамъ. Но тутъ оно похоже на правду.
Напомнивъ ей такимъ образомъ мятежныя слова, съ какими она когда-то обращалась къ скелету, мистеръ Ламль всталъ изъ за стола, можетъ быть, затѣмъ, чтобы лучше скрыть улыбку и два-три бѣлыхъ пятна, проступившихъ у него вокругъ носа, прошелся къ ковру и вернулся къ камину.
-- Если бы мы успѣли окрутить эту скотину съ Джорджіаной.. Но что объ этомъ толковать! Потеряннаго не воротишь.
Подобравъ фалды своего халата и стоя спиною къ огню, мистеръ Ламль сказалъ это, глядя на жену. Она поблѣднѣла и потупилась. Сознавая свое вѣроломство, а можетъ быть, испытывая страхъ за свою личную безопасность (потому что она боялась его, боялась руки его, его ноги, хотя онъ никогда не прибѣгалъ къ физическому насилію въ отношенія ея), она поторопилась оправдаться въ его глазахъ:
-- Если бъ мы могли занять денегъ, Альфредъ...
-- Выпросить денегъ, занять, украсть,-- не все ли намъ равно, Софронія?-- вставилъ супругъ.
-- ...тогда мы, можетъ быть, могли бы извернуться.
-- Безспорно. Могу вамъ сказать и другую оригинальную и неоспоримую истину, мой другъ, дважды два -- четыре.
Но, видя, что она что-то взвѣшиваетъ въ своемъ умѣ, онъ снова подобралъ фалды халата, прижалъ ихъ къ боку локтемъ одной руки, а другою собралъ въ кустъ свои густыя бакенбарды и молча уставился на нее.
-- Въ нашемъ критическомъ положеніи, Альфредъ,-- заговорила она, робко поднимая на него глаза,-- прежде всего, естественно, приходятъ на умъ самые богатые изъ нашихъ знакомыхъ и самые простодушные.
-- Совершенно вѣрно, Софронія.
-- Боффины.
-- Совершенно вѣрно, Софронія.
-- Нельзя ли обработать ихъ?
-- Какъ бы это ихъ обработать, Софронія?
Она снова углубилась въ свои мысли. Онъ продолжалъ смотрѣть на нее.
-- Я много разъ думалъ о Боффинахъ, Софронія,-- заговорилъ онъ наконецъ, напрасно прождавъ, что она скажетъ,-- но ничего не могъ придумать. Ихъ хорошо стерегуть. Этотъ проклятый секретарь стоить между ними и порядочными людьми.
-- А если бы отдѣлаться отъ него?-- проговорила она послѣ новой минуты размышленія, замѣтно повеселѣвъ.
-- Подумайте, подумайте, Софронія!-- сказалъ ободряющимъ тономъ внимательно наблюдавшій за нею супругъ.
-- Что, если бы убрать его съ дороги такимъ образомъ, чтобъ это имѣло видъ услуги мистеру Боффину.
-- Подумайте, подумайте еще, Софронія!
-- Помните, Альфредъ, мы съ вами недавно говорили о томъ, что старикъ становится очень подозрителенъ и недовѣрчивъ.
-- И скупъ, что ровно ничего намъ не обѣщаетъ. Но все-таки подумайте, Софронія, не торопитесь!
Она подумала и сказала:
-- Допустимъ, что мы будемъ дѣйствовать на ту его наклонность, которую мы подмѣтили въ немъ. Допустимъ, что моя совѣсть...
-- О, мы-то съ вами знаемъ, что такое совѣсть! Не такъ ли, мой другъ?
-- Допустимъ, что моя совѣсть не позволяетъ мнѣ дольше молчать о томъ, что разсказала мнѣ та дѣвчонка, ихъ воспитанница, о любовномъ признаніи, которое сдѣлалъ ей секретарь. Допустимъ, что моя совѣсть вынуждаетъ меня сообщить объ этомъ мистеру Боффину.
-- Это мнѣ нравится,-- сказалъ Ламль.
-- Допустимъ, что я сообщу это мистеру Боффину съ такимъ разсчетомъ, чтобы внушить ему мысль, что моя крайняя деликатность и честь...
-- Очень хорошія слова, Софронія.
--... что наша крайняя деликатность и честь,-- поправилась она съ горечью, упирая на измѣненное слово,-- не позволяютъ намъ оставаться въ сторонѣ, зная о корыстныхъ разсчетахъ секретаря и о томъ, какъ онъ злоупотребляетъ довѣріемъ своего принципала. Допустимъ, что я подѣлилась моимъ добродѣтельнымъ безпокойствомъ съ моимъ превосходнымъ супругомъ, и онъ мнѣ сказалъ по свойственной ему прямотѣ: "Софронія, вы обязаны сейчасъ же открыть глаза мистеру Боффину".
-- Это мнѣ нравится, опять-таки скажу,-- замѣтилъ мистеръ Ламль, переступивъ на другую ногу.
-- Вы говорите, его хорошо стерегутъ,-- продолжала она.-- Я тоже такъ думаю. Но если намъ удастся устранить секретаря, то въ крѣпости откроется брешь.
-- Продолжайте, продолжайте излагать ваши мысли, Софронія. Мнѣ начинаетъ это очень нравиться,-- положительно такъ!
-- Если при его вѣрѣ въ нашу безупречную честность, откроемъ ему глаза на вѣроломство человѣка, которому онъ вѣрилъ и окажемъ ему такимъ образомъ неоцѣненную услугу, мы, такъ сказать, пріобрѣтемъ на него права и заслужимъ его довѣріе. Много или мало мы изъ этого извлечемъ, покажетъ время; придется, стало быть, вооружиться терпѣніемъ. Но надо полагать, что мы постараемся извлечь все возможное.
-- Надо полагать,-- сказалъ Ламль.
-- Можетъ быть, вы могли бы, напримѣръ, замѣстить секретаря,-- продолжала она тѣмъ же холоднымъ дѣловымъ тономъ.-- Или вы считаете это невозможнымъ?
-- Нѣтъ, не считаю. При извѣстной ловкости это, вѣроятно, можно обдѣлать.
Не отводя глазъ отъ камина, она кивнула въ знакъ того, что приняла къ свѣдѣнію его намекъ.
-- Мистеръ Ламль,-- продолжала она какъ будто размышляя вслухъ и безъ малѣйшей ироніи въ голосѣ,-- мистеръ Ламль съ удовольствіемъ сдѣлаетъ все, что въ его власти. Мистеръ Ламль -- самъ дѣловой человѣкъ и капиталистъ. Мистеру Ламлю часто поручаютъ самыя щекотливыя дѣла. Мистеръ Ламль сумѣлъ прекрасно распорядиться маленькимъ состояніемъ, но не этимъ, конечно, пріобрѣлъ онъ свою репутацію, а тѣмъ, что онъ самъ человѣкъ съ состояніемъ и, слѣдовательно, выше всякаго соблазна и внѣ всякаго подозрѣнія.
Мистеръ Ламль одобрительно улыбнулся и даже погладилъ ее по головѣ.-- Теперь, когда онъ стоялъ надъ ней съ зловѣщимъ видомъ, разбирая въ подробностяхъ и смакуя ея планъ, его, всегда большой носъ, казалось, выросъ еще вдвое.
Онъ все стоялъ и думалъ, а она сидѣла, не шевелясь и глядя на затянувшійся пепломъ уголь въ каминѣ. Такъ продолжалось нѣсколько минутъ. Но какъ только онъ опять заговорилъ, она вздрогнула и начала вслушиваться, какъ будто никогда не покидавшее ее сознаніе ея двойной игры съ новой силой пробудило въ ней въ эту минуту страхъ передъ нимъ, животный страхъ его руки, его ноги.
-- Мнѣ кажется, Софронія, что вы упустили изъ вида одну сторону вопроса. А впрочемъ, я можетъ быть и ошибаюсь: женщины лучше понимаютъ женщинъ. Нельзя ли выжить и дѣвчонку?
Мистрисъ Ламль покачала головой:
-- Они къ ней очень привязаны, Альфредъ. Въ этомъ отношеніи ее нельзя и сравнивать съ какимъ-то наемнымъ секретаремъ.
-- Но милой дѣвочкѣ не мѣшало бы быть откровеннѣе со своими благодѣтелями,-- проговорилъ съ кривой усмѣшкой Ламль.-- Прелестное созданіе должно бы было относиться съ безграничнымъ довѣріемъ къ своимъ благодѣтелямъ.
Софронія снова покачала головой.
-- Ну, ладно! Женщины лучше знаютъ другъ друга,-- сказалъ съ нѣкоторымъ разочарованіемъ ея супругъ.-- Я не настаиваю. Мы, можетъ быть, разбогатѣли бы, если бъ намъ удалось отдѣлаться отъ обоихъ. Я прибралъ бы къ рукамъ денежки, жена моя стариковъ... фью!
Продолжая качать головой, она отвѣтила:
-- Они ни за что не разстанутся съ этой дѣвушкой, не захотятъ наказывать ее. Намъ придется съ ней примириться, повѣрьте.
-- Ну хорошо, пусть такъ!-- перебилъ ее Ламль, пожимая плечами.-- Только помните всегда, что намъ она не нужна.
-- Теперь послѣдній вопросъ,-- сказала мистрисъ Ламль.-- Когда мнѣ начинать?
-- Чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше, Софронія. Я уже сказалъ вамъ, что мы въ отчаянномъ положеніи и можемъ взлетѣть на воздухъ въ каждый данный моментъ.
-- Мнѣ надо поймать мистера Боффина одного, Альфредъ. Если его жена будетъ при нашемъ свиданіи, она постарается замазать то, что я ему скажу и только испортитъ все дѣло; при ней, я знаю, мнѣ не удастся раззадорить его. Что же касается самой дѣвчонки, то о ея присутствіи при нашемъ разговорѣ не можетъ быть и рѣчи, такъ какъ о ней-то я и собираюсь съ нимъ говорить.
-- Нельзя ли написать ему и попросить назначить день и часъ, когда можно застать его одного?-- предложилъ Ламль.
-- Нѣтъ, нельзя. Это его удивить; они станутъ обсуждать между собой, зачѣмъ онъ мнѣ понадобился, а я хочу поймать его врасплохъ.
-- Такъ съѣздите къ нему и попросите, чтобъ онъ принялъ васъ съ глазу-на-глазъ.
-- Нѣтъ, мнѣ и этого не хотѣлось бы. Предоставьте мнѣ дѣйствовать, какъ я хочу. Вотъ что; уступите мнѣ вашу двухмѣстную карету на сегодня и на завтра (если сегодня я не успѣю), и я подкараулю его.
Не успѣли супруги остановиться на этомъ рѣшеніи, какъ мимо оконъ быстро прошла какая-то мужская фигура и вслѣдъ за тѣмъ раздался стукъ дверного молотка и звонокъ.
-- Это Фледжби,-- сказалъ Ламль.-- Онъ очень высокаго о васъ мнѣнія, Софронія, очень цѣнитъ вашъ умъ. Меня нѣтъ дома. Убѣдите его повліять на еврея. Фамилія его Райя, торговый домъ Гіобсей и К°.
Проговоривъ все это шепотомъ, дабы любопытныя уши мистера Фледжби не услыхали его какъ-нибудь сквозь двѣ замочныя скважины, на разстояніи раздѣлявшей ихъ прихожей, мистеръ Ламль сдѣлалъ знакъ горничной, чтобъ она молчала, и потихоньку отправился наверхъ.
-- А-а, мистеръ Фледжби! Какъ я рала васъ видѣть!-- любезно встрѣтила гостя мистрисъ Ламль.-- У бѣднаго Альфреда это время такъ много непріятныхъ хлопотъ! Онъ ушелъ изъ дому очень рано. Садитесь, дорогой мистеръ Фледжби.
Дорогой мистеръ Фледжби усѣлся и первымъ дѣломъ, конечно, удостовѣрился (къ своему огорченію судя по выраженію его лица), что по части произрастенія бакенбардъ не произошло ничего новаго съ той минуты, какъ но дорогѣ сюда онъ обогнулъ уголъ улицы Альбани.
-- Дорогой мистеръ Фледжби, непріятныя хлопоты, которыя теперь поглощаютъ моего бѣднаго Альфреда, для васъ, конечно, не новость, онъ говорилъ мнѣ, какъ вы его выручаете въ его временномъ затрудненіи и какую огромную услугу вы ему оказали.
-- О!-- сказалъ мистеръ Фледжби.
-- Да,-- сказала мистрисъ Ламль.
-- Я нахожу,-- заговорилъ мистеръ Фледжби, прилаживаясь къ новому мѣсту на своемъ стулѣ,-- я нахожу, что Ламль могъ бы поменьше откровенничать о своихъ дѣлахъ.
-- Да, со всѣми, кромѣ меня,-- сказала мистрисъ Ламль съ глубокимъ чувствомъ.
-- О! въ самомъ дѣлѣ?
-- Со всѣми, кромѣ меня, дорогой мистеръ Фледжби. Вѣдь я его жена.
-- Да, да. Я... я такъ всегда и понималъ, сказалъ мистеръ Фледжби.
-- И какъ жена его, могу я, дорогой мистеръ Фледжби, безъ его вѣдома и согласія, разумѣется,-- что, впрочемъ, вы и сами понимаете при вашей проницательности,-- могу я просить васъ повторить эту большую услугу и постараться еще разъ повліять на мистера Райю въ нашу пользу. Райя -- такъ, кажется, фамилія этого человѣка? Я слышала, какъ Альфредъ бредилъ имъ во снѣ.
-- Фамилія кредитора дѣйствительно Райя,-- отвѣчалъ мистеръ Фледжби съ весьма мало обѣщающимъ удареніемъ въ словѣ "кредиторъ".-- Сентъ-Мэри-Аксъ, Побсей и К°.
-- Ахъ, да!-- воскликнула мистрисъ Ламль, всплеснувъ руками въ дѣтскомъ порывѣ.-- Побсей и К° -- именно такъ!
-- Ходатайству женскаго...-- началъ было мистеръ Фледжби, но на этомъ мѣстѣ застрялъ и такъ долго подыскивалъ слѣдующее слово, что мистрисъ Ламль сладко подсказала ему: "Сердца?".
-- Нѣтъ, пола,-- поправилъ ее мистеръ Фледжби.-- Ходатайству женскаго пола обязанъ внять каждый мужчина, и я бы очень хотѣлъ, чтобъ отъ меня зависѣло исполнить вашу просьбу. Но этотъ Райя злой человѣкъ, мистрисъ Ламль, очень злой.
-- Онъ станетъ добрѣе, если вы попросите его, дорогой мистеръ Фледжби.
-- Отвратительный человѣкъ, клянусь душой!-- сказалъ Фледжби.
-- Попросите его! Попросите еще разъ, милый мистеръ Фледжби! Вы все можете, если захотите.
-- Благодарю насъ, очень любезно съ вашей стороны такъ говорить,-- сказалъ мистеръ Фледжби.-- Извольте, я съ нимъ поговорю еще, если вы непремѣнно хотите, но не ручаюсь за результатъ. Райя настоящій кремень, и разъ онъ сказалъ, что сдѣлаетъ что-нибудь, то ужъ сдѣлаетъ, будьте благонадежны.
-- Ну да, и разъ онъ дастъ вамъ слово подождать, то ужъ навѣрно подождетъ, не такъ ли?-- наивно подхватила мистрисъ Ламль.
"Чертовски умная женщина", подумалъ мистеръ Фледжби. "Я прозѣвалъ эту лазейку, а она сейчасъ же подмѣтила и пробралась въ нее".
-- Дѣло въ томъ,-- заговорила опять мистрисъ Ламль съ завлекательной таинственностью,-- отъ васъ я не стану скрывать надеждъ и плановъ Альфреда, такъ какъ вы ему другъ... дѣло въ томъ, что на его горизонтѣ виднѣется просвѣтъ.
Обаятельный Фледжби нашелъ эту фигуру рѣчи немножко загадочной и потому переспросилъ:
-- Что такое виднѣется на его...?
-- Не дальше какъ сегодня утромъ, дорогой мистеръ Фледжби, Альфредъ обсуждалъ со мной одинъ планъ, который, въ случаѣ удачи, совершенно измѣнитъ положеніе его дѣлъ.
-- Вотъ какъ!
-- Да.-- Тутъ мистрисъ Ламль пустила въ ходъ свой носовой платокъ.-- И вы понимаете, дорогой мистеръ Фледжби,-- вы, изучившій человѣческое сердце и знающій свѣтъ,-- вы понимаете, какъ было бы обидно лишиться положенія и кредита въ такой моментъ, когда возможность продлить ихъ на короткій срокъ спасла бы насъ отъ крушенія.
-- О-о!-- протянулъ многозначительно Фледжби.-- Такъ, значитъ, вы полагаете, мистрисъ Ламль, что если бы Ламль могъ выиграть время, онъ бы не лопнулъ,-- говоря языкомъ, принятымъ на денежномъ рынкѣ?-- пояснилъ онъ въ видѣ извиненія.
-- Конечно нѣтъ. Увѣряю васъ, что это такъ.
-- Это мѣняетъ дѣло, сейчасъ же повидаюсь съ Райей.
-- Да наградить васъ Богъ, мой дорогой!
-- Не за что.
Она протянула ему руку.
-- Рука прекрасной и умной женщины есть награда...-- Но тутъ обаятельный снова застрялъ.
-- Благороднаго дѣла,-- подсказала мистрисъ Ламль, не знавшая, какъ отдѣлаться отъ него.
-- Я не то хотѣлъ сказать,-- замѣтилъ мистеръ Фледжби, никогда и ни при какихъ обстоятельствахъ не принимавшій поправокъ,-- но все равно, благодарю за комплиментъ. Могу я запечатлѣть одинъ... на этой?.. Добраго утра.
-- А я могу разсчитывать на вашу аккуратность, мистеръ Фледжби?
Обернувшись въ дверяхъ и пославъ ей почтительный воздушный поцѣлуй, онъ отвѣтилъ:
-- Можете разсчитывать вполнѣ.
И въ самомъ дѣлѣ, мистеръ Фледжби такъ стремительно понесся по улицамъ исполнять свое доброе дѣло, какъ будто ноги его окрылялись всѣми добрыми духами, сопутствующими милосердію. Возможно, что и въ груди его сидѣли добрые духи, до того онъ сіялъ. Въ его голосѣ слышалась какая-то новая звучность, когда, добравшись до конторы въ Сентъ-Мэри-Аксѣ и найдя ее пустою, онъ прокричалъ наверхъ, не подымаясь на лѣстницу:
-- Эй, Іуда, что вы тамъ дѣлаете?
Старикъ явился на зовъ, почтительный, какъ всегда.
-- Ого!-- протянулъ Фледжби, шутливо попятившись и подмигнувъ на него.-- У васъ, я вижу, каверза на умѣ, дворянинъ іерусалимскій!
Старикъ вопросительно поднялъ глаза.
-- Каверза, каверза, не отпирайтесь!-- продолжалъ обаятельный Фледжби.-- Ахъ вы, хитрецъ! Ахъ, грѣховодникъ! Какъ?! Вы ужъ идете предъявлять ко взысканію вексель Ламля? Ничто насъ не удержитъ? Ничто? Вы не дадите отсрочки ни на минуту? Ни на одну минуту?
Повинуясь тону и взгляду хозяина, требовавшимъ безотлагательнаго исполненія приказанія, старикъ взялъ свою шляпу съ конторки, гдѣ она лежала.
-- Вамъ, вѣрно, сказали, что онъ можетъ еще вынырнуть на поверхность, если вы не поспѣшите,-- не такъ ли, хитрецъ?-- продолжалъ мистеръ Фледжби.-- А въ ваши разсчеты не входитъ, чтобъ онъ вынырнулъ? У васъ есть вексель, а у него хватить по немъ заплатить? Вѣдь такъ?.. Ахъ вы, жидоморъ!
Съ минуту старикъ стоялъ въ нерѣшимости, какъ будто соображая, нѣтъ ли у хозяина въ запасѣ еще какихъ-нибудь порученій.
-- Идти мнѣ, сэръ?-- спросилъ онъ, наконецъ, тихимъ голосомъ.
-- Меня спрашиваетъ, идти ли ему, скажите на милость!-- воскликнулъ восхищенный Фледжби.-- Меня, какъ будто не знаетъ, чего ему хочется! Меня, какъ будто онъ уже не вооружился своей шляпой! Меня, какъ будто его острые старые глаза -- они острѣе ножа, эти глаза, даромъ, что старые -- не смотрятъ давно на его палку, что стоитъ у двери!
-- Идти мнѣ, сэръ?
-- Идти ли?-- ухмыльнулся Фледжби.-- Идите, идите, мой другъ! Маршируйте, Іуда!