Вечеромъ того же самаго туманнаго дня, когда желтая штора конторы Побсей и К° спустилась послѣ дневной работы, старый еврей опять вышелъ на улицу. Но на этотъ разъ у него не было мѣшка подъ мышкой, и онъ отправлялся не по хозяйскимъ дѣламъ. Онъ перешелъ Лондонскій мостъ, вернулся по Вестминстерскому на Мидльсекскій берегъ и, пробираясь въ туманѣ, добрался до дома кукольной швеи.
Миссъ Ренъ поджидала его. Онъ могъ видѣть ее въ окно, сидящую у тлѣвшаго камина, въ которомъ уголь былъ тщательно обложенъ сырою золой, чтобъ онъ дольше горѣлъ и чтобы меньше пропадало тепла въ ея отсутствіи. Она сидѣла въ шляпкѣ, готовая въ походъ. Онъ легонько стукнулъ въ окно. Это вывело ее изъ задумчивости, и она поднялась, опираясь на крючковатую палку, чтобы отпереть дверь.
-- Добрый вечеръ, тетушка,-- сказала она старику.
Онъ засмѣялся и протянулъ руку, чтобы поддержать ее.
-- Не хотите ли немножко обогрѣться?-- спросила она.
-- Нѣтъ, не хочу, если вы готовы, дорогая моя Синдерелла.
-- Вотъ и прекрасно!-- весело воскликнула миссъ Ренъ.-- Какой вы умница, милый мой старичекъ! Если у насъ будутъ призы въ нашемъ заведеніи (пока у насъ, къ сожалѣнію, одни только бланки на нихъ), вы получите первую серебряную медаль за то, что такъ скоро поняли меня.
Съ этими словами дѣвочка вынула ключъ изъ замка, положила его въ карманъ, потомъ старательно прихлопнула дверь и попробовала, заперлась ли она. Удостовѣрившись, что жилище ея въ безопасности, она взяла подъ руку старика и, опираясь другою рукой на свою палку, приготовилась употребить ее въ дѣло. Но прежде, чѣмъ они тронулись съ мѣста, Райя предложилъ, что лучше онъ понесетъ ключъ отъ двери, который былъ очень великъ и тяжелъ.
-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ, я сама понесу,-- живо возразила миссъ Ренъ.-- Вы вѣдь знаете, что я кривобока, а когда въ карманѣ у меня этотъ ключъ, мой корабль приходитъ въ равновѣсіе. Скажу вамъ по секрету, тетушка: я и карманъ-то пришила на высокомъ боку нарочно для этого.
Онъ не сталъ настаивать, и они тронулись въ путь.
-- Да, съ вашей стороны было очень умно, что вы сразу меня поняли, тетушка,-- снова заговѣрила миссъ Ренъ.-- Да, впрочемъ, чему же тутъ удивляться? Недаромъ вы такъ похожи на тетушку-волшебницу изъ дѣтской книжки. Вы вѣдь совсѣмъ не похожи на другихъ людей: мнѣ всегда кажется, что вы приняли на себя вашъ теперешній видъ съ какою-нибудь благодѣтельной цѣлью... Э, да я даже вижу за этою бородою настоящія черты вашего лица!-- воскликнула она вдругъ.
-- Ну, а говоритъ ли вамъ, Дженни, ваше воображеніе, что я могу волшебствомъ измѣнять другіе предметы?
-- Ахъ, какъ же, говоритъ. Стоить вамъ взять мою палочку и ударить ею о мостовую, вотъ объ эти грязные камни, по которымъ я ковыляю, и оттуда явится карета шестерикомъ. Знаете что? Давайте этому вѣрить.
-- Вѣрю отъ всей души,-- отвѣчалъ старикъ съ добродушной улыбкой.
-- Такъ я вамъ скажу, тетушка, что мнѣ нужно отъ васъ прежде всего. Ударьте палочкой по головѣ моего ребенка, чтобъ онъ совсѣмъ, совсѣмъ измѣнился. Ахъ, какъ ужасно велъ себя мой ребенокъ за послѣднее время! Онъ выводитъ меня изъ терпѣнія. Вотъ ужъ дней десять не прикасается къ работѣ. У него уже бредъ начинается. Вчера ему чудилось, будто пришли какихъ-то четверо людей, темнокожіе, всѣ въ красномъ, и хотѣли бросить его въ горящую печь.
-- Однако это становится опасно.
-- Еще бы! Онъ всегда опасенъ. Онъ, можетъ быть, въ эту минуту (тутъ дѣвочка повернула головку и съ безпокойствомъ взглянула вверхъ, на небо)... онъ, можетъ быть, въ эту минуту поджигаетъ нашъ домъ. Врагу не пожелаю имѣть дѣтей. Даже бить его не стоитъ. Сколько разъ я колотила его до того, что сама выбивалась изъ силъ. "Ты не помнишь заповѣди, негодный мальчишка, не чтишь своей матери!", говорю ему, а сама колочу, что есть мочи. А онъ только хнычетъ да таращитъ глаза.
-- Ну, а еще что долженъ я измѣнить?-- спросилъ ее Райя, шутливо-грустнымъ тономъ.
-- Боюсь, тетушка волшебница, что вторая моя просьба будетъ своекорыстная: я попрошу васъ поправить мнѣ спину и ноги. Вамъ, съ вашимъ могуществомъ, ничего не стоитъ это исполнить, а для меня, бѣдной больной, это такъ важно!
Въ этихъ словахъ не слышалось жалобы, и тѣмъ не менѣе они хватали за сердце.
-- Хорошо. А потомъ?
-- Потомъ? Вы сами знаете, тетушка. Мы съ вами сядемъ въ карету шестерикомъ и поѣдемъ къ Лиззи... Ахъ да, это напомнило мнѣ, что я хотѣла кой-о-чемъ васъ спросить... Вы умны (вѣдь васъ волшебницы учили), значить, вы можете мнѣ сказать, что лучше: имѣть ли вещь и потерять ее или никогда не имѣть?
-- Я васъ не понимаю,-- объясните, племянница.
-- Теперь, безъ Лиззи, я глубже чувствую свое одиночество и безпомощность, чѣмъ прежде, когда я не знала ея.
У дѣвочки навернулись на глазахъ слезы при этихъ словахъ.
-- Кто въ жизни не разставался съ дорогими сердцу людьми, моя милая?-- проговорилъ старикъ.-- И я вотъ тоже разстался съ женой, съ дочерью, съ любимымъ сыномъ, много обѣщавшимъ. Но счастье все-таки было.
-- Ахъ!-- задумчиво вздохнула миссъ Ренъ, нисколько не убѣдившись, и заключила свой вздохъ рѣзкимъ движеніемъ подбородка.-- Такъ я вамъ скажу, тетушка, съ какой перемѣны, по моему, вамъ лучше было бы начать. Вамъ слѣдовало бы перемѣнить "есть" на "было", а "было" на "есть", да такъ и оставить.
-- А для васъ это развѣ было бы лучше? Развѣ намъ не пришлось бы тогда мучиться вѣчно?-- нѣжно возразилъ старикъ.
-- Ахъ, правда, правда!-- воскликнула миссъ Ренъ, снова передернувъ подбородкомъ.-- Вотъ вы сейчасъ измѣнили меня и сдѣлали умнѣе. Но для этого,-- прибавила она, блеснувъ глазами,-- для этого вамъ незачѣмъ быть волшебницей.
Болтая такимъ образомъ, они перешли Вестминстерскій мостъ, миновали тѣ улицы, по которымъ недавно проходилъ Райя, и, снова перейдя Темзу по Лондонскому мосту, повернули внизъ по теченію рѣки и пошли дальше среди еще болѣе густого тумана.
По пути Дженни притянула своего друга къ ярко освѣщенному окну одной игрушечной лавки и сказала:
-- Посмотрите-ка на нихъ: всѣ моей работы.
Это относилось къ кукламъ, стоявшимъ въ окнѣ лавки ослѣпительнымъ полукругомъ всѣхъ цвѣтовъ радуги и разодѣтыхъ на балъ, для представленія ко двору, для выѣзда въ открытомъ экипажѣ, для верховой ѣзды, для прогулки, подъ вѣнецъ, для прислуживанія другимъ кукламъ на свадьбѣ и для всѣхъ вообще радостныхъ событій въ человѣческой жизни.
-- Прелесть!-- воскликнулъ старикъ въ полномъ восторгѣ.-- Дамы первый сортъ.
-- Очень рада, что онѣ нравятся вамъ,-- сказала съ гордостью миссъ Ренъ.-- Но знаете, тетушка, самое интересное то, какъ я примѣриваю платья этимъ важнымъ дамамъ. И замѣтьте: это самая трудная часть моего ремесла. Она была бы трудна, даже если бъ у меня спина не болѣла и ноги были въ порядкѣ.
-- Такъ какъ же это вы примѣриваете?-- спросилъ Райя.
-- Какая вы однако недогадливая колдунья!-- воскликнула миссъ Ренъ.-- Слушайте же. Назначенъ, напримѣръ, большой выходъ при дворѣ, или гулянье въ паркѣ, или выставка картинъ, или что-нибудь въ этомъ родѣ. Прекрасно. Я проталкиваюсь въ толпу и высматриваю то, что мнѣ нужно. Увижу какую-нибудь важную даму, подходящую для меня, и говорю себѣ: "Ага, вы мнѣ какъ разъ годитесь, моя милая!" Пригляжусь къ ней хорошенько, а потомъ бѣгу домой и тамъ выкраиваю ее и сметываю на живую нитку. Потомъ, въ другой какой-нибудь день лечу опять на какое-нибудь сборище, и опять присматриваюсь и прикидываю на глазъ. Иной разъ какая-нибудь важная дама такъ взглянетъ на меня, какъ будто хочетъ сказать: "Какъ странно смотритъ на меня эта дѣвочка!" И ей какъ будто это нравится, что на нее такъ смотрятъ. Нѣкоторымъ, впрочемъ, не нравится, но чаще все-таки имъ это бываетъ пріятно. А я тѣмъ временемъ говорю про себя: "Вотъ тутъ придется вырѣзать немножко, а тамъ припустить". Словомъ, я дѣлаю изъ нея все, что хочу: сама того не подозрѣвая, она мнѣ служитъ, какъ служанка, примѣривая на себѣ кукольныя платья. Вечернія собранія для меня хуже всего, потому что тогда у меня передъ глазами только парадный подъѣздъ. Кромѣ того, приходится ковылять между колесъ экипажей и чуть не подъ копытами лошадей, и я того и жду, что меня задавятъ въ темнотѣ. Но все-таки я и тутъ успѣваю высмотрѣть моихъ дамъ, когда онѣ, граціозно покачиваясь, проходятъ изъ кареты въ подъѣздъ. И если которая-нибудь изъ нихъ замѣтитъ мимоходомъ мою рожицу, выглядывающую изъ-за полицейскаго капюшона, она, должно быть, воображаетъ, что я любуюсь ею отъ чистаго сердца; ей и невдомекъ, что и она сама, и всѣ онѣ только работаютъ на моихъ куколъ. Есть тутъ одна леди; зовутъ ее Белинда Витрозъ. Такъ эта Белинда однажды поработала на меня два раза въ одинъ вечеръ. Когда она вышла изъ кареты, я сказала себѣ: "Вы мнѣ подходите, душечка", со всѣхъ ногъ побѣжала домой, скроила ее и сметала. Потомъ поскорѣе назадъ, и дожидаюсь въ толпѣ лакеевъ, подзывающихъ экипажи. Ночь была свѣтлая. Наконецъ слышу: "Карету леди Витрозъ!" Смотрю: моя Белинда выходитъ. И я заставила ее примѣрить, да еще какъ акуратно, прежде чѣмъ она усѣлась въ экипажъ... Вотъ она -- эта леди: подвѣшена за талію, только жаль -- слишкомъ близко къ огню для ея непрочной восковой фигурки.
Пройдя еще полмили вдоль рѣки, Райя разспросилъ дорогу къ нѣкоей тавернѣ, извѣстной подъ названіемъ "Шести Веселыхъ Товарищей". Слѣдуя полученнымъ указаніямъ, старикъ и дѣвочка, послѣ двухъ-трехъ остановокъ для разрѣшенія сомнѣній насчетъ дальнѣйшаго пути, подошли къ дверямъ владѣній миссъ Аббе Поттерсонъ. Заглянувъ въ стекло, служившее верхней половинкой двери, они узрѣли весь блескъ уголка за прилавкомъ и самое миссъ Аббе, сидящую во всемъ величіи на своемъ уютномъ тронѣ за газетой, и представились ей съ достодолжнымъ почтеніемъ.
Отведя глаза отъ газеты съ разсѣяннымъ взглядомъ (такъ какъ ей хотѣлось дочитать начатую статью), миссъ Аббе спросила съ оттѣнкомъ суровости:
-- Что вамъ нужно?
-- Можно видѣть миссъ Поттерсонъ?-- спросилъ старикъ, снимая шляпу.
-- Она передъ вами,-- отвѣчала хозяйка.
-- Позвольте намъ переговорить съ вами, сударыня.
Миссъ Аббе замѣтила въ это время маленькую фигурку миссъ Дженни Ренъ. Чтобы лучше ее разсмотрѣть, она отложила газету, встала и выглянула черезъ дверку прилавка. Крючковатая палочка маленькой калѣки какъ будто умоляла за свою владѣлицу о позволеніи войти и отдохнуть у камина. И миссъ Аббе отворила дверку и, какъ будто отвѣчая палочкѣ, сказала:
-- Войдите и отдохните у огня.
-- Моя фамилія Райя,-- сказалъ старикъ съ учтивымъ поклономъ.-- Я работаю въ Сити. А это вотъ моя молодая спутница...
-- Постойте,-- перебила его миссъ Ренъ.-- Я подамъ свою карточку.
Она достала изъ кармана визитную карточку съ большой важностью, но не безъ затрудненія по милости огромнаго ключа, которой лежалъ на карточкѣ, придавивъ ее. Миссъ Аббе, не скрывая своего удивленія, взяла миніатюрный документецъ и прочла на немъ слѣдующее:
"Миссъ Дженни Ренъ,
кукольная швея.
По требованію является къ кукламъ на домъ".
-- Ахъ, Господи!-- воскликнула миссъ Поттерсонъ, широко раскрывая глаза, и выронила карточку изъ рукъ.
-- Сударыня,-- заговорилъ тогда Райя,-- мы съ моею молодою подругой взяли на себя смѣлость явиться къ вамъ по дѣлу Лиззи Гексамъ.
Въ эту минуту миссъ Аббе нагибалась, чтобы развязать ленты у шляпы кукольной швеи. Она гнѣвно обернулась на слова старика и сказала:
-- Лиззи Гексамъ -- гордая дѣвушка.
-- Да, и она такъ гордится вашимъ добрымъ о ней мнѣніемъ,-- ловко вставилъ Райя,-- что прежде, чѣмъ уѣхать изъ Лондона...
-- Куда? Не на мысъ ли Доброй Надежды?-- перебила его миссъ Аббе, вообразивъ, повидимому, что Лиззи эмигрировала.
-- Нѣтъ, въ провинцію,-- былъ осторожный отвѣть.-- Но, прежде, чѣмъ уѣхать, она взяла съ насъ обѣщаніе побывать у васъ и показать вамъ одинъ документъ, который нарочно съ этой цѣлью и передала намъ въ руки. Я -- другъ ей, хотя и безполезный. Я познакомился съ ней послѣ того, какъ она покинула ваши края. Одно время она жила съ миссъ Ренъ и была ей помощницей и другомъ. Добрымъ другомъ, сударыня,-- прибавилъ онъ тихимъ голосомъ.-- Повѣрьте мнѣ -- вы бы повѣрили, если бъ все знали,-- добрымъ и полезнымъ другомъ.
-- Я вѣрю,-- сказала миссъ Аббе, обративъ на дѣвочку смягчившійся взглядъ.
-- Если называть гордостью то, что сердце никогда не ожесточается и терпѣливо выноситъ всѣ невзгоды, а рука никогда не дѣлаетъ зла, то Лиззи, конечно, горда,-- проговорила, вспыхнувъ, миссъ Ренъ.
Ея твердое намѣреніе срѣзать миссъ Аббе было такъ мало оскорбительно для этой самодержавной власти, что вызвало только улыбку съ ея стороны.
-- Это вы хорошо дѣлаете, моя милочка, что заступаетесь за тѣхъ, кого любите,-- сказала она.
-- Хорошо или худо, но я всегда буду такъ дѣлать,-- пробормотала упрямо миссъ Ренъ съ характернымъ движеніемъ подбородка.
-- Вотъ этотъ документъ, сударыня,-- сказалъ Райя, вручая миссъ Аббе подлинное заявленіе Райдергуда за его подписью.-- Не угодно ли прочесть?
-- Погодите.
Тутъ миссъ Аббе обратилась къ дѣвочкѣ:
-- Прежде всего скажите мнѣ, моя милочка, вы пробовали когда-нибудь грогъ?
Миссъ Ренъ покачала головой.
-- Хотите отвѣдать?
-- Хочу, если вкусно.
-- Хорошо. Я сейчасъ вамъ налью; надѣюсь, что понравится. Присядьте сюда, къ огоньку, и поставьте ваши ножки на рѣшетку. Ночь очень холодная: туманъ пронизываетъ до костей.
Когда миссъ Аббе помогала дѣвочкѣ повернуть стулъ къ огню, у той свалилась шляпа и упала на полъ.
-- Ахъ, какіе прелестные волосы!-- вскрикнула миссъ Аббе.-- Ихъ хватить на парики всѣмъ кукламъ въ мірѣ. Какая густота!
-- Это что!-- живо подхватила миссъ Ренъ.-- Погодите-ка. Ну, что вы скажете объ этомъ?
Съ этими словами она развязала тесемку, которою были стянуты ея волосы, и золотой потокъ покрылъ ея станъ и весь ея стулъ до самаго пола. Восхищеніе, видимо, боролось съ недоумѣніемъ въ душѣ миссъ Аббе. Она сдѣлала знакъ еврею подойти и, доставая изъ шкапика бутылку, спросила его шепотомъ:
-- Ребенокъ или взрослая?
-- Ребенокъ по годамъ, взрослая по самостоятельности и опытности,-- былъ отвѣтъ.
"Вы это обо мнѣ тамъ говорите, добрые люди", думала тѣмъ временемъ миссъ Ренъ, сидя въ золотой бесѣдкѣ своихъ волосъ и грѣя озябшія ноги. "Я не могу разслышать вашихъ словъ, но все равно: я знаю всѣ ваши хитрости и повадки! ",
Грогъ, налитый предварительно къ ложечку, пришелся по вкусу миссъ Ренъ, а потому надлежащая (въ предѣлахъ благоразумія) порція этого напитка была изготовлена искусными руками миссъ Аббе, причемъ и Райя получилъ свою долю. Послѣ такого вступленія миссъ Аббе принялась за чтеніе документа. Всякій разъ, какъ, во время этой процедуры, она поднимала брови въ знакъ своего удивленія, наблюдательная миссъ Ренъ подчеркивала это движеніе выразительнымъ хлебкомъ.
-- То, что здѣсь написано,-- заговорила миссъ Аббе, перечтя документъ нѣсколько разъ и уразумѣвъ его содержаніе,-- доказываетъ только (хотя тутъ не требуется особенныхъ доказательствъ), что Рогъ Райдергудъ -- негодяй. Я даже подозрѣваю, не онъ ли одинъ сдѣлалъ все дѣло. Впрочемъ, мои подозрѣнія, вѣроятно, навсегда останутся лишь подозрѣніями. Теперь я вижу, что напрасно обидѣла отца Лиззи. Но я никогда не обижала ее. Даже въ тѣ времена, когда дѣла ея были въ самомъ плачевномъ положеніи, я ей вполнѣ довѣряла и пыталась убѣдить ее переѣхать ко мнѣ. Я очень жалѣю, что такъ дурно поступила съ человѣкомъ, особенно теперь, когда этого поправить нельзя... Будьте добры, передайте отъ меня Лиззи -- и пусть она всегда это помнитъ, что если ей когда-нибудь вздумается заглянуть къ "Веселымъ Товарищамъ", она найдетъ у нихъ пріютъ и вѣрнаго друга. Она давно ужъ знаетъ миссъ Аббе -- напомните ей это,-- и знаетъ, какой пріютъ и какого друга найдетъ она здѣсь. У меня правило: кратко и сладко или кратко и горько, смотря какъ аукнется,-- прибавила миссъ Аббе.-- Вотъ все, что я имѣю сказать и этого довольно.
Но, прежде чѣмъ гости допили грогъ, хозяйка сообразила, что ей не мѣшало бы имѣть у себя копію съ документа.
-- Бумага не длинная: можетъ быть, вы не откажетесь переписать ее для меня?-- сказала она Райѣ.
Старикъ охотно согласился. Надѣвъ очки, онъ сталъ у маленькой конторки въ углу, надъ которой красовались нанизанные на проволоку хозяйственные счета миссъ Аббе, а на полочкѣ хранились стклянки съ образцами питій (долговые же счета покупателей строго воспрещались администраціей "Товарищей"), и принялся писать красивымъ, четкимъ почеркомъ. Пока онъ стоялъ тамъ, поглощенный этимъ занятіемъ, напоминая всей своей фигурой древняго книжника за работой, миссъ Аббе, глядя на него и на крошечную кукольную швею, сидѣвшую въ золотой бесѣдкѣ своихъ чудныхъ волосъ у камина, спрашивала себя, не во снѣ ли она видитъ эти двѣ, еще невиданныя за прилавкомъ "Веселыхъ Товарищей", человѣческія фигуры и не окажется ли, когда она очнется отъ сна, что онѣ обѣ исчезли.
Два раза она, въ видѣ опыта, закрывала и снова открывала глаза, но фигуры не исчезали. Вдругъ до нея донесся (ужъ не во снѣ ли?) какой-то смутный, но тревожный шумъ. Она поспѣшно встала, и всѣ трое переглянулись въ недоумѣніи. Между тѣмъ смутный шумъ превратился въ громкіе голоса и топотъ человѣческихъ ногъ. Стало слышно, какъ гдѣ-то близко хлопали окна. Крики и возгласы доносились со стороны рѣки. Еще мгновенье, и въ таверну влетѣлъ со всѣхъ ногь Бобъ Глиббери, такъ громко топоча по корридору, какъ будто стукъ всѣхъ гвоздей въ его сапогахъ сосредоточивался въ каждомъ отдѣльномъ гвоздѣ.
-- Что случилось?-- спросила его миссъ Аббе.
-- Въ туманѣ опрокинули чью-то лодку, мэмъ! отвѣчалъ запыхавшійся Бобъ.-- Народу на рѣкѣ всегда много.
-- Скажи, чтобъ поставили всѣ котлы на огонь!-- скомандовала миссъ Аббе.-- Вытащить ванну! Развѣсить передъ каминомъ теплыя одѣяла. Налить бутылки кипяткомъ... Эй, вы, тамъ, на кухнѣ! Встряхнитесь! Живѣе поворачивайтесь, да помните, что дѣлаете!
Пока миссъ Аббе частью отдавала эти приказанія лично Бобу (котораго при этомъ для большей вразумительности схватила за вихоръ и стукнула головой о стѣнку), частью же отсылала ихъ на кухню, всѣ ея кліенты, сидѣвшіе въ общей пріемной, толкая другъ друга, побѣжали на пристань, и шумъ снаружи усилился.
-- Пойдемте, посмотримъ,-- сказала миссъ Аббе своимъ гостямъ.
Всѣ трое торопливо прошли въ опустѣвшую пріемную, а изъ нея вышли на деревянный балконъ, висѣвшій надъ рѣкой.
-- Эй, вы, тамъ внизу!-- крикнула миссъ Аббе повелительнымъ тономъ.-- Не знаетъ ли кто-нибудь, что тамъ случилось?
-- Пароходъ, миссъ Аббе!-- громко откликнулся кто-то, казавшійся въ туманѣ сѣрымъ пятномъ.
-- Это все пароходъ, миссъ Аббе!-- подтвердилъ еще кто-то.
-- Вотъ его фонари, миссъ Аббе, видите?-- вонъ они мелькаютъ!-- прокричалъ кто-то третій.
-- Вонъ онъ: пары выпускаетъ, миссъ Аббе, только прибавляетъ туману и шуму,-- объяснилъ еще кто-то.
Лодки отчаливали; зажигались факелы; народъ, толпясь и галдя, бѣжалъ на берегъ. Какой-то человѣкъ съ плескомъ шлепнулся въ воду и былъ вытащенъ среди общаго хохота. Потребовали носилки. Изъ устъ въ уста передавалась команда подать поскорѣе спасательный буекъ. Разсмотрѣть, что дѣлалось на рѣкѣ, было невозможно, ибо каждая лодка, отчаливъ и продвинувшись въ туманъ на разстояніе собственной длины, мгновенно исчезала изъ виду. Ничего нельзя было понять, кромѣ того, что со всѣхъ сторонъ осыпался упреками и возбуждалъ всеобщее негодованіе какой-то пароходъ. "Ему, душегубу, прямая дорога въ колоніи для ссыльно-каторжныхъ!" "Капитана подъ судъ!" "Что это за экипажъ, который тѣшится тѣмъ, что топитъ людей!" "Да это все тотъ же пароходъ, что рветъ на куски своими колесами плашкотниковъ на Темзѣ и поджигаетъ своими трубами дома". "Дѣло извѣстное: онъ никогда ничего и не дѣлалъ, кромѣ вреда".
Вся масса тумана была насыщена такими попреками, извергавшимися на всѣ лады охрипшими голосами. Все это время огни преступнаго парохода медленно двигались, мерцая въ туманѣ какимъ-то призрачнымъ свѣтомъ. Вотъ онъ остановился, выжидая, и началъ жечь бенгальскіе огни. Вокругъ него образовалось свѣтлое пятно, точно туманъ загорѣлся, и въ этомъ пятнѣ, подъ крики съ берега, измѣнившіе тонъ, сдѣлавшись еще громче, еще возбужденнѣе, обозначились двигавшіяся тѣни людей и лодокъ. На берегу кричали: "Вотъ! Вотъ опять!"... "Ударь веслами еще раза два! Продвинь впередъ -- вотъ такъ. Ура! держи!"... "Хватай! Тащи въ лодку!" Вотъ полетѣло внизъ нѣсколько клочковъ бенгальскаго огня, ночь снова почернѣла, и стало слышно во тьмѣ, какъ завертѣлись колеса парохода, послѣ чего огни его плавно двинулись по направленію къ морю.
Миссъ Аббе и двумъ ея спутникамъ казалось, что вся эта кутерьма заняла очень много времени. Теперь началось торопливое общее движеніе лодокъ и людей отъ рѣки къ тавернѣ, какъ раньше отъ таверны къ рѣкѣ, и только когда причалила первая лодка, они узнали, что случилось.
-- Эй, вы!-- провозгласила миссъ Аббе тѣмъ же повелительнымъ тономъ.-- Если это Томъ Тутль тамъ стоитъ,-- пусть подойдетъ сюда сейчасъ же.
Томъ Тутль покорно исполнилъ приказъ. Толпа повалила за нимъ.
-- Что такое случилось?-- спросила миссъ Аббе.
-- Иностранный пароходъ опрокинулъ лодку, миссъ.
-- Сколько человѣкъ было въ лодкѣ?
-- Одинъ, миссъ Аббе.
-- Нашли?
-- Нашли. Долгонько-таки былъ онъ подъ водой, ну, а все-таки вытащили.
-- Пускай несутъ сюда. Эй, Бобъ, затвори наружную дверь и стань подлѣ нея въ корридорѣ. Не отворять, пока я не скажу!... Есть тамъ внизу полисменъ?
-- Здѣсь, миссъ Аббе!-- послышался оффиціальный отвѣть.
-- Когда тѣло внесутъ въ домъ, не впускайте толпу -- слышите? И помогите Бобу удержать дверь.
-- Слушаю, миссъ Аббе.
Самодержавная хозяйка "Шести Веселыхъ Товарищей" вернулась въ домъ съ миссъ Дженни и Райей и размѣстила эти силы по одной съ каждой стороны отъ себя, за дверкой прилавка, какъ за брустверомъ.
-- Стойте здѣсь,-- сказала она строго,-- здѣсь никто васъ не тронетъ, и вы увидите, какъ его внесутъ.. Бобъ, не отходи отъ двери.
Сей вѣрный часовой проворно и рѣшительно до плечъ засучилъ рукава своей рубашки въ знакъ своей готовности повиноваться.
Гулъ приближающихся голосовъ. Стукъ приближающихся шаговъ. Суетня и говоръ за дверью. Мгновенная остановка. Два тупые удара или, вѣрнѣе, толчка въ дверь, какъ будто мертвый человѣкъ, лежащій навзничь, добравшись до нея, стукнулъ въ нее подошвами своихъ закоченѣлыхъ ногь.
-- Это носилки, на которыхъ его несутъ,-- сказала миссъ Аббе, прислушавшись привычнымъ ухомъ.-- Бобъ, отворяй!
Дверь отворилась. Тяжелые шаги людей подъ ношей. Опять остановка. Напоръ толпы на дверь. Входъ прегражденъ. Дверь заперта. Неясные возгласы, оставшихся на улицѣ оскорбленныхъ душъ, обманувшихся въ ожиданіяхъ.
-- Идите, братцы, въ первый этажъ!-- приказала миссъ Аббе, ибо эта повелительница до того самовластно распоряжалась своими подданными, что даже теперь, явившись въ ея владѣнія съ мертвымъ тѣломъ, они не смѣли двинуться дальше безъ ея разрѣшенія.
Въ первый этажъ вела низенькая дверь, а потому носильщики, положивъ сначала на полъ свою ношу, подняли ее такъ, чтобы можно было пронести ее въ эту дверь. Распростертая фигура, когда ее проносили, лежала почти на высотѣ дверки прилавка.
Миссъ Аббе взглянула и быстро попятилась.
-- Боже милосердый!-- вскрикнула она и прибавила, обращаясь къ своимъ гостямъ: -- Это тотъ самый человѣкъ, чье показаніе вы дали мнѣ сейчасъ прочесть, это Райдергудъ.