Воровство въ Англіи приняло въ настоящее время такое обширное развитіе, что самыя утонченныя отрасли его безспорно изумительны; но зато и ловля воровъ для полицейскихъ агентовъ обратилась теперь въ обширную и глубокомысленную науку. Намъ кажется, что человѣкъ, посвящающій себя самой высшей отрасли этой науки, непремѣнно долженъ самъ изучить всю изобрѣтательность тончайшаго вора, долженъ имѣть глубокія познанія человѣческой натуры, долженъ обладать необыкновеннымъ присутствіемъ духа, храбростью, умѣньемъ сохранять ненарушимое спокойствіе въ выраженіи своего лица, и способностью читать сокровенныя мысли по выраженію лица другихъ людей, долженъ пріучать себя къ неутомимой дѣятельности, къ плодовитой изворотливости и быстротѣ въ поискахъ, къ особенной находчивости сохранять свое инкогнито въ различныхъ костюмахъ, къ неудачамъ, къ примѣрному терпѣнію и ко множеству другихъ второстепенныхъ качествъ.
Тотъ не воръ въ Лондонѣ, кто не сумѣетъ стащить вашихъ часовъ, не коснувшись до жилета, и такого вора нетрудно поймать каждому изъ членовъ семнадцати частей лондонской полиціи: вамъ стоитъ только крикнуть: "держи его!" и онъ въ вашихъ рукахъ. Но украсть изъ вашего кармана деньги, не дотрогиваясь до кошелька, обмануть васъ, что называется, въ глаза, очистить серебро изъ вашего буфета въ теченіе нѣсколькихъ минутъ, пока слуга подымется наверхъ доложить вамъ, что обѣдъ на столѣ, невидимо таскать изъ лучшихъ магазиновъ цѣлые куски богатыхъ тканей, красть векселя у молодыхъ сынковъ богатыхъ родителей,-- вотъ въ чемъ состоитъ высшее, мастерство артиста-вора высшаго разряда Безъ всякаго сомнѣнія, для поимки и наказанія подобныхъ мошенниковъ въ составъ полиціи должны входить талантливые люди.
Для этой цѣли, при каждой части лондонской полиціи имѣются два чиновника, которые называются "слѣдственными". Штабъ, или главная квартира, этой команды состоитъ изъ шести сержантовъ и двухъ инспекторовъ. Такимъ образомъ въ "Слѣдственной полиціи", извѣстной почти каждому по слуху, считается сорокъ два человѣка, которые не имѣютъ формы и на которыхъ возлагаются самыя трудныя обязанности. Они не только должны противодѣйствовать всѣмъ замысламъ безчисленнаго множества воровъ и всякаго рода мошенниковъ, живущихъ однимъ преступленіемъ, но и открывать семейныя тайны, изслѣдованіе которыхъ требуетъ величайшей осторожности и дальновидности.
Одинъ примѣръ покажетъ вамъ всю разницу между полиціями обыкновенной и слѣдственной. Положимъ, что супруга ваша приходитъ въ свою комнату и дѣлаетъ открытіе, что туалетъ ея ограбленъ; ея потайные ящики съ драгоцѣнными вещами пусты; изъ всѣхъ украшеній у ней остались только тѣ, которыя были надѣты; ей не оставили ни крошечной булавочки; всѣ безцѣнные подарки, полученные ею отъ васъ, когда вы были пламеннымъ женихомъ, исчезли; вашъ собственный миніатюрный портретъ, вставленный въ золотую рамку и обсыпанный алмазами, брильянты ея покойной матушки, браслеты, подаренные ей добрымъ батюшкой въ послѣдній день рожденія въ ея дѣвической жизни, золотыя верхушки съ хрустальныхъ флаконовъ изъ туалетной шкатулки, съ опасностью жизни вывезенной изъ Парижа дядей Джономъ, въ февралѣ 1848 года,-- все, все унесено. Искусный воръ, какъ видно, занимался своимъ дѣломъ съ удивительнымъ разсчетомъ: онъ не прикасался къ вещамъ обширныхъ размѣровъ: ни одинъ стулъ не тронутъ съ мѣста, дорогіе часы на каминѣ спокойно постукиваютъ; вся комната такъ чиста и такъ нарядна, какъ будто сейчасъ только убрана горничною. Вы поднимаете тревогу; испуганные люди бѣгаютъ по лѣстницѣ, и, наконецъ, комната барыни наполняется челядью. Никто не знаетъ, что и подумать; а между тѣмъ каждый подаетъ совѣтъ и высказываетъ свою мысль, "какъ бы узнать, кто это сдѣлалъ". Горничная заливается горькими слезами; кухарка объявляетъ что съ ней сейчасъ будетъ истерика; и вы кончаете тѣмъ, что рѣшаетесь послать за полиціей. Рѣшимость ваша принимается за подозрѣніе и оскорбленіе честной компаніи слугъ, и они спускаются въ нижнія владѣнія вашего дома, бросая на васъ сердитые взгляды.
Но вотъ является сорокъ девятый нумеръ обыкновенной полиціи. На лицѣ его отражается недоумѣніе, хотя онъ и старается придать ему видъ таинственный и проницательный. Его большіе глаза осматриваютъ всѣ углы, всѣ лица, не пропускаютъ даже и кошки. Онъ пробуетъ всѣ замки, задвижки, засовы, въ особенности тѣ, подъ которыми хранились похищенныя сокровища, объявляетъ вамъ, что воровство учинено "со взломомъ", и замѣчаетъ то, что вы сами давно знаете, и именно, что другія, менѣе цѣнныя вещи не тронуты. Наконецъ, онъ торжественно отводитъ васъ въ сторону, прячетъ свой фонарь, спрашиваетъ, не подозрѣваете ли вы своей прислуги, и таинственнымъ шопотомъ своимъ даетъ вамъ понять, что онъ самъ подозрѣваетъ. Еще разъ окинувъ значительнымъ взглядомъ комнату, онъ отправляется наверхъ въ спальни прислуги и между тюфяками горничной находитъ дрянное кольцо и сломаную серебряную зубочистку. Это открытіе изумляетъ васъ. До сихъ поръ вы довѣряли своимъ слугамъ: но теперь -- чего нельзя подумать на нихъ? Вы говорите о взятіи ихъ подъ стражу, но ваша жена вступается за нихъ; полицейскій чиновникъ колеблется и объявляетъ, что до рѣшительнаго приступа къ дѣлу онъ желалъ бы переговорить съ своимъ инспекторомъ.
Еслибъ все это дѣло оставалось въ рукахъ сорокъ девятаго нумера, то, весьма вѣроятно, розыски продолжались бы еще до сихъ поръ. Судебныя слѣдствія, взысканія за безчестіе и дѣлопроизводство длилось бы до безконечности и стоило бы вамъ дороже украденныхъ вещей. Но, къ счастью вашему, инспекторъ немедленно посылаетъ къ вамъ человѣка опытнаго, съ проницательнымъ взглядомъ. Этотъ человѣкъ объявляетъ себя однимъ изъ двухъ слѣдственныхъ чиновниковъ десятаго округа. Осмотръ его длится не болѣе пяти минутъ, затѣмъ еще пять минутъ, и слѣдствіе кончено. Какъ любитель и знатокъ живописи, съ одного взгляда на картину узнаетъ художника, какъ гастрономъ, отвѣдавъ вина, опредѣляетъ его достоинство, такъ точно и слѣдственный агентъ, но одному только, взгляду на работу, нападаетъ на виновниковъ мошенничества, и почти въ ту же минуту постигаетъ школу или стиль этой работы. Окончивъ осмотръ туалета, онъ бросаетъ минутный взглядъ на парапетъ вашего дома и на античныя наружныя украшенія оконъ. Этотъ осмотръ окончательно убѣждаетъ агента, и онъ обращается къ вамъ съ слѣдующими словами:
-- Теперь я понимаю, въ чемъ дѣло, сэръ. По всему видно, что тутъ работалъ кто-нибудь изъ танцовальной школы.
-- Возможно ли это!-- восклицаетъ обкраденная ваша супруга.-- Да наши дѣти учатся у господина Птито, недалеко отсюда, и я могу увѣрить васъ, что онъ человѣкъ весьма почтенный. Что касается до учениковъ его, я...
Слѣдственный агентъ улыбается и прерываетъ:
-- Сударыня, вы не поняли меня. Танцорами мы называемъ особый родъ мошенниковъ, которые васъ обокрали. Надобно замѣтить вамъ, что каждая отрасль подобнаго ремесла раздѣляется на шайки, каждая шайка называется школой. Вамъ извѣстно, что отъ дома подъ нумеромъ восемьдесятъ вторымъ и до конца улицы прочіе дома не достроены. Весьма вѣроятно, что воръ безъ всякаго препятствія прошелъ въ одинъ изъ тѣхъ домовъ, а оттуда пробрался до вашего чердака...
-- Но вѣдь ему нужно было пройти по крайней мѣрѣ домовъ сорокъ; и почему бы ему не оказать такого предпочтенія другимъ сосѣдямъ?-- вопрошаетъ супругъ.
-- Вѣроятно, потому, что вашъ домъ удобнѣе расположенъ для его мастерства, а еще вѣроятнѣе, что у вашихъ сосѣдей не оказывается такихъ драгоцѣнностей, какъ у вашей супруги.
-- Какъ же они узнали, что у моей жены есть брильянты?
-- Посредствомъ наблюденій и разспросовъ. Быть можетъ, они употребили цѣлый мѣсяцъ для этого предпріятія и строго наблюдали въ это время за вашимъ домомъ; узнали образъ вашей жизни, ваши привычки, время вашего обѣда, и долго ли вы остаетесь за нимъ; выбрали удобный день; и въ то время, какъ вы дѣятельно занимались своимъ обѣдомъ, и слуги ваши суетились около стола, артисты разомъ покончили дѣло. Вѣроятно, чтобъ найти вѣрное средство забраться въ вашъ домъ, они продѣлали множество путешествій по крышамъ, отыскали вѣрную лазейку и спустились въ нее безъ всякаго шума, точь-въ-точь, какъ танцоры.
-- Но скажите, есть ли хоть какая-нибудь надежда на возвращеніе украденныхъ вещей?-- спрашиваете вы съ безпокойствомъ, убѣдившись въ истинѣ словъ агента.
-- Я надѣюсь и уже послалъ нѣсколько товарищей присматривать за "фехтовальными учителями".
-- За фехтовальными учителями?
-- Мы называемъ фехтовальными учителями тѣхъ людей, которые принимаютъ краденыя вещи,-- отвѣчаетъ слѣдственный агентъ на невинный вопросъ вашей супруги.-- Безъ всякаго сомнѣнія, они не замедлятъ вынуть алмазы изъ вашихъ уборовъ и растопить оправу.
Супруга ваша тщетно старается подавить невольный вздохъ.
-- Теперь довольно поздно, и мы посмотримъ, не происходитъ ли особеннаго шума вблизи этихъ мѣстъ, и не дымятся ли трубы, гдѣ, обыкновенно, плавятся подобные металлы. Я подозрѣваю одного чердачника -- это извольте видѣть другое названіе танцорамъ -- а потому сейчасъ же пойду и узнаю, дѣйствительно ли это онъ. Кажется, что я не ошибаюсь,-- я увѣренъ, что "продавать" вашу прислугу, подкладывая ей въ тюфяки дрянныя кольца и ломаныя зубочистки, совершенно въ его духѣ, въ его стилѣ.
Не далѣе, какъ на другое утро, вы узнаете, что всѣ предположенія полицейскаго агента -- справедливы. Онъ заходитъ къ вамъ во время завтрака, видитъ, что вы провели безсонную ночь, подаетъ вамъ полный списокъ украденыхъ вещей и нѣкоторыя изъ нихъ приноситъ съ собой для лучшаго удостовѣренія. Спустя три мѣсяца, супругѣ вашей возвращается ея потеря, невинность горничной подтверждена; и вора отправляютъ изъ "школы" на долгія вакаціи въ какую-нибудь колонію преступниковъ.
Изъ всѣхъ трудныхъ подвиговъ, совершаемыхъ штабомъ слѣдственной команды, мы представили для примѣра самый обыкновенный случай. Слѣдственные агенты командируются иногда открывать воровства до такой степени запутанныя, что уму человѣческому, повидимому, нѣтъ возможности открыть преступника. Воръ не оставляетъ за собой ни малѣйшаго слѣда,-- всѣ концы его дѣйствій спрятаны въ воду; но опытность агента слѣдственной полиціи прямо указываетъ ему путь, невидимый для обыкновеннаго глаза. Недавно въ извѣстной гостиницѣ Лондона такъ искусно опустошили чемоданъ одого путешественника, что подозрѣвать кого-нибудь въ кражѣ не было ни малѣйшаго повода. Сержантъ слѣдственной полиціи, посланный туда произвести слѣдствіе, послѣ строгаго допроса откровенно признался, что не можетъ разъяснить таинственной загадки. Уже онъ выходилъ изъ спальни, въ которой стоялъ опустошенный чемоданъ, какъ вдругъ на коврѣ попалась ему рубашечная пуговка. Онъ поднялъ ее, сличилъ съ пуговками рубашекъ, оставленныхъ въ чемоданѣ, и оказалось, что она не подходила къ нимъ. Агентъ ни слова не сказалъ, вышелъ вонъ и остальную часть дня простоялъ на часахъ у самаго входа въ гостиницу. Еслибъ кто-нибудь вздумалъ наблюдать за нимъ, то непремѣнно принялъ бы его за эксцентрическаго человѣка, который разсматриваетъ покрой и качество мужскихъ манишекъ и потомъ дѣлаетъ на нихъ свои критическія замѣчанія. А между тѣмъ дѣло заключалось въ томъ, что онъ съ неутомимымъ терпѣніемъ высматривалъ, не выйдетъ ли кто изъ гостиницы безъ пуговки на манишкѣ или рукавахъ,-- и что же? Терпѣніе его увѣнчалось полнымъ успѣхомъ. На одномъ изъ джентльменовъ оказался именно тотъ недостатокъ въ нарядѣ, который кромѣ агента слѣдственной полиціи никто бы и не подумалъ замѣтить, и который точь-въ-точь соотвѣтствовалъ образчику, случайно поднятому имъ на полу. Медлить было нечего. Агентъ слѣдственной полиціи въ ту же минуту приступилъ къ дѣлу: напалъ на слѣды украденыхъ вещей, открылъ нѣкоторую связь между ними и подозрѣваемымъ лицомъ, поставилъ его на очную ставку съ владѣтелемъ чемодана и, наконецъ, принудилъ его признаться въ воровствѣ. Въ другой, подобной же кражѣ, агентъ слѣдственной полиціи напалъ на слѣдъ по сломанному кончику ножа, который остался въ замкѣ обокраденаго чемодана. Онъ немедленно приступилъ къ осмотру ломаныхъ ножей и послѣ неутомимыхъ поисковъ успѣлъ добраться до хозяина того ножа; это былъ одинъ изъ трактирныхъ лакеевъ и въ то же время одинъ изъ шайки мошенниковъ.
Шайка этихъ мошенниковъ -- лондонская отрасль которыхъ какъ говорятъ, простирается отъ полутораста до двухъ сотъ человѣкъ -- требуетъ за собой неусыпнаго бдѣнія слѣдственной полиція. Лондонскіе воры занимаютъ первое мѣсто въ своей "профессіи". Они употребляютъ всѣ возможныя средства, чтобъ избѣгнуть преслѣдованій закона, и надобно сказать, что самые опытные воры рѣдко попадаются. Одинъ изъ нихъ, по имени Кларкъ, подвизался на своемъ поприщѣ ровно четверть столѣтія -- и въ теченіе этого времени ни разу не попадался. Онъ удалился въ Булонь со всѣмъ своимъ пріобрѣтеніемъ, купилъ себѣ хорошій домикъ и до самой своей смерти слылъ "зажиточнымъ и честнымъ джентльменомъ". Другой ветеранъ шайки, по имени Вайтъ, достигъ безъ всякой придирки со стороны полиціи до восьмидесяти лѣтъ; къ несчастію, въ немъ не доставало благоразумія: онъ жилъ контрибуціями съ шайки до тѣхъ поръ, пока старые, сподвижники его не исчезли съ дѣятельнаго поприща. А на великодушіе молодого поколѣнія онъ не могъ разсчитывать и въ крайней нищетѣ кончилъ свою жизнь въ рабочемъ домѣ. Впрочемъ, среднее число лѣтъ безнаказанной жизни этихъ преступниковъ не превышаетъ четырехъ.
Пріобрѣтенія ихъ простираются иногда до огромныхъ суммъ. Для выполненія своихъ плановъ они во всякое время могутъ располагать обширнымъ капиталомъ. Путевыя издержки ихъ бываютъ весьма значительны, потому что, дѣйствуя въ городѣ или въ провинціи, имъ приходится являться на свою жатву въ блестящихъ и многолюдныхъ собраніяхъ. Мы представимъ для примѣра итогъ подвиговъ четырехъ изъ нихъ послѣ Ливерпульской выставки рогатаго скота, происходившей лѣтъ семь тому назадъ. Слѣдственная полиція не считала за нужное ловить ихъ на мѣстѣ преступленія; но одинъ изъ ея членовъ ждалъ этихъ джентльменовъ на станціи Юстонъ. Послѣ четырехдневнаго дежурства ожидаемые гости прибыли; они были щегольски одѣты и занимали мѣста въ вагонѣ перваго класса. Агентъ слѣдственной полиціи самымъ хладнокровнымъ образомъ остановилъ ихъ багажъ. Они попросили его обходиться съ ними по джентльменски,-- агентъ охотно исполнилъ просьбу и отвелъ ихъ въ особую комнату, гдѣ они старались убѣдить его принять пятьдесятъ фунтовъ и отпустить ихъ. Безъ всякаго сомнѣнія, агентъ отказался и приступилъ къ осмотру ихъ добычи. Она состояла изъ множества золотыхъ булавокъ, карманныхъ часовъ -- частію очень дорогихъ -- цѣпочекъ, перстней, серебряныхъ табакерокъ и стофунтовыхъ ассигнацій. Поѣздка эта грозила мошенникамъ ссылкой; но случилось такъ, что многія изъ ограбленныхъ лицъ не отыскались, другія отказались заводить процессъ, и мошенники отдѣлались легкимъ наказаніемъ.
Для успѣшнаго и вѣрнаго противодѣйствія замысламъ воровъ, слѣдственная полиція поставляетъ за правило имѣть въ своемъ составѣ по крайней мѣрѣ двухъ чиновниковъ, которымъ вмѣняетъ въ непремѣнную обязанность личное знакомство со всѣми артистами подобнаго рода. Эта мѣра до такой степени благодѣтельна, что одно появленіе такихъ чиновниковъ полагаетъ предѣлъ всякому покушенію на чужую собственность. Между прочимъ, это составляетъ другую отличительную черту слѣдственныхъ агентовъ и обращаетъ слѣдственную полицію въ предупредительную. Мы постараемся пояснить наши слова. Положимъ, что вы находитесь на оксфордскомъ публичномъ праздникѣ. Спускаясь къ обѣду по широкой лѣстницѣ гостиницы "Серны", вы встрѣчаетесь на площадкѣ съ джентльменомъ щегольски одѣтымъ и, судя по его наружности, съ иностранцемъ. Пестрый жилетъ его, лакированные сапоги, чрезвычайно бѣлыя перчатки -- изъ нихъ одна сжимается въ его нѣжной рукѣ -- вполнѣ убѣждаютъ васъ, что онъ приготовился на великолѣпный балъ, назначеный сегодня вечеромъ въ Мертонѣ. Мимоходомъ онъ бросаетъ на васъ быстрый, проницательный взглядъ, и этотъ взглядъ не столь замѣтно останавливается на вашемъ лицѣ, сколько на вашихъ золотыхъ часахъ, которые вы вынули изъ кармана, чтобы взглянуть, не пора ли садиться за столъ. Вы вѣжливо сторонитесь, джентльменъ изъявляетъ вамъ свою благодарность и говоритъ: "pa-r-r-don" чистѣйшимъ парижскимъ gros parler; улыбка его выражаетъ много ума и вѣжливости, и вы тотчасъ же рѣшаете, что онъ говоритъ по англійски, что онъ принадлежитъ къ высшему обществу, и въ душѣ рѣшаетесь познакомиться съ нимъ, если только онъ останется обѣдать въ "Сернѣ" и будетъ сидѣть недалеко отъ васъ.
Внизу лѣстницы стоитъ другой человѣкъ, простой, честной наружности, не имѣющій въ выраженіи своего лица ничего страшнаго, но дѣйствіе, которое онъ производитъ своимъ появленіемъ на вашего будущаго друга, весьма удивительно. Молодой человѣкъ внезапно останавливается, какъ будто пуля пригвоздила его къ мѣсту; лицо его блѣднѣетъ, губы дрожатъ, и онъ тщетно старается подавить слово "coquin". Онъ знаетъ, что воротиться назадъ теперь поздно, потому что взглядъ добродушнаго человѣка впился въ него. Избавиться отъ этого человѣка ему не предвидится возможности; онъ отводитъ незнакомца въ сторону и начинаетъ говорить, но такъ тихо, что едва слышны только нѣкоторыя слова; вы поняли изъ этихъ словъ, что человѣкъ простой наружности требовалъ, чтобы французъ непремѣнно выѣхалъ отсюда вмѣстѣ съ своей школой, на первомъ вечернемъ поѣздѣ. Въ порывѣ состраданія, вы воображаете, что это какой-нибудь учитель въ стѣсненныхъ обстоятельствахъ, котораго схватили за долги. Съ уходомъ ихъ сожалѣніе быстро развивается въ вашей душѣ, и вы готовы броситься за нимъ и предложить за арестованнаго поручительство; но голодъ увлекаетъ васъ въ другую сторону, и въ ту же минуту является лакей съ докладомъ, что обѣдъ вашъ на столѣ.
Насупротивъ васъ накрытъ столъ для четверыхъ, но сидятъ за нимъ только трое. Повидимому, они очень скромные люди,-- не джентльмены, это правда, но и не простые люди, потому что они ведутъ себя весьма благопристойно.
-- Что сдѣлалось съ нашимъ французомъ?-- спрашиваетъ одинъ изъ нихъ, и никто не можетъ отвѣтить ему.
-- Неужели мы будемъ еще ждать его?
-- О нѣтъ... Человѣкъ, подавай!
По ихъ пріемамъ вы подумаете, что они не привыкли къ хорошимъ гостиницамъ,-- а еще того болѣе, не привыкли употреблять серебряные приборы. Полновѣсность серебряныхъ вилокъ до такой степени заманчива, что одинъ изъ нихъ взвѣшиваетъ это орудіе на пальцѣ, между тѣмъ какъ вниманіе другого джентльмена обращено на чеканку столовыхъ судковъ. Третій джентльменъ бросаетъ безпечный взглядъ на крышку блюда съ рыбой, и когда лакей удалился за соусомъ, небрежно постукиваетъ по ней ногтями, бросаетъ на сосѣда своего такой выразительный взглядъ, какъ будто спрашиваетъ имъ: какъ ты думаешь, серебро это или нѣтъ? Сосѣдъ отрицательно киваетъ головой и даетъ понять, что серебро это накладное. Лакей приноситъ холодный пуншъ, и бесѣда джентльменовъ оживляется. Пьютъ они немного, но смѣсь, которую они пьютъ, удивляетъ васъ: у нихъ хересъ запивается холоднымъ пуншемъ,-- пуншъ -- шампанскимъ, шампанское -- портвейномъ или портеромъ. Всѣ они становятся веселы, но не шумятъ, не забываются. Тоъ изъ нихъ, кому понравилась серебряная крышка, разсказываетъ забавный анекдотъ, и друзья его предаются чистосердечному смѣху. Но вдругъ къ столу ихъ является незваный и нежданый гость. Вы въ жизнь свою не видѣли такой перемѣны, какую причиняетъ присутствіе этого гостя, въ то время, какъ онъ облокачивается на конецъ стола и проницательными взглядами осматриваетъ каждаго изъ пирующихъ; поклонники "спящей красавицы", изъ древней легенды, внезапно погруженные въ летаргическій сонъ, ничто въ сравненіи съ этой перемѣной. Громкій смѣхъ ихъ, какъ будто волшебной силой, превращается въ безмолвное удивленіе.
Наконецъ, таинственный незнакомецъ первый начинаетъ рѣчь:
-- Вѣрно при деньгахъ?-- опрашиваетъ онъ.
-- Какъ нельзя болѣе,-- отвѣчаютъ ему.
-- Поэтому вы честно разсчитываетесь съ хозяиномъ гостиницы?-- продолжаетъ незнакомецъ, по голосу котораго вы, къ крайнему своему изумленію, узнаете того же самаго человѣка, который такъ безпощадно пыталъ бѣднаго француза.
-- До послѣдней пенни.
-- Полно такъ ли?-- продолжаетъ незнакомецъ, впиваясь проницательнымъ взглядомъ въ любителя и знатока чужого серебра.
-- Позвольте...
-- Tс!-- прерываетъ непріятный гость, дѣлая рукой знакъ предосторожности.-- Сегодня вы еще ничего не сдѣлали?
-- Ровно ничего.
Разговоръ продолжается тихо; до вашего слуха долетаютъ прежнія слова: "школа" и "поѣздъ въ семь часовъ вечера".-- Вы находитесь въ сильномъ недоумѣніи: не можетъ быть, чтобъ эти джентльмены были ученики французскаго учителя; вѣроятно, это его помощники; но какая же причина, что ихъ преслѣдуетъ одинъ и тотъ же человѣкъ?
Между тѣмъ, торопливо приходитъ хозяинъ гостиницы и съ недовольнымъ видомъ требуетъ уплаты. За нимъ является лакей и, сбирая со стола, заботливо пересчитываетъ серебро. Счетъ выплаченъ, и трое собесѣдниковъ выходятъ изъ столовой, сопровождаемые таинственнымъ человѣкомъ, какъ бараны, ведомые на бойню.
Любопытство ваше возбужденно. Вы идете за ними до станціи желѣзной дороги и встрѣчаетесь тамъ съ вѣжливымъ французомъ, который горько жалуется, что непріятель "продалъ его ни за что". Трое товарищей подтверждаютъ слова его тяжелымъ вздохомъ. Вопреки очевидному могуществу строгаго гонителя ихъ, вы рѣшаетесь просить его разъяснить вамъ эту загадку. Вы прогуливаетесь съ нимъ по платформѣ; и нѣсколько словъ его разъясняютъ ваше недоумѣніе.
-- Надобно вамъ сказать,-- начинаетъ онъ:-- что я сержантъ слѣдственной полиціи, Витчемъ.
-- А четыре жертвы ваши?
-- Члены мошеннической школы.
-- Что же вы подразумѣваете подъ словомъ школа?
-- Шайку мошенниковъ. Этихъ шаекъ существуетъ безчисленное множество, и состоятъ онѣ изъ людей, которые "трудятся" вмѣстѣ или, лучше сказать, играютъ заодно. Джентльмены, которыхъ вы видите, принадлежатъ къ шайкѣ перваго разряда и отличаются какъ опытностью, такъ и искусствомъ. Еслибъ я не помѣшалъ имъ, то они, навѣрное, возвратились бы отсюда съ богатою добычей. Главный предводитель ихъ французъ.
-- Но скажите, пожалуйста, почему они боятся васъ и безпрекословно повинуются вамъ?
-- Потому, что имъ извѣстно, еслибъ я вздумалъ арестовать ихъ и представить мировому судьѣ,-- то ихъ всѣхъ, навѣрное, засадили бы въ тюрьму на цѣлый мѣсяцъ, какъ мошенниковъ и бродягъ.
Въ эту минуту раздался звонокъ, и пятеро вашихъ знакомцевъ садятся въ одинъ и тотъ же вагонъ и отправляются въ Лондонъ.
Это происшествіе дѣйствительное и случилось недавно. Подобное же происшествіе случилось во время путешествія королевы въ Дублинъ. Одно появленіе чиновника слѣдственной полиціи остановило цѣлую "школу" и ниспровергло всѣ ея планы. Шайка сочла за лучшее возвратиться въ Англію, на одномъ пароходѣ съ чиновникомъ, нежели оставаться въ этомъ городѣ съ полнымъ убѣжденіемъ, что ей придется просидѣть четыре недѣли въ тюрьмѣ въ качествѣ мошенниковъ и бродягъ.
Чиновники слѣдственной полиціи до такой степени ознакомились съ людьми подобнаго рода, что узнаютъ ихъ по одному взгляду въ лицо или по ихъ обращенію. Недавно два опытные агента, коротко знакомые съ лондонскими мошенниками, проходили по улицѣ Стрэндъ, какъ вдругъ увидѣли, что двое мошенниковъ, щегольски одѣтыхъ, вошли въ лавку ювелира. Агенты остановились у лавки и дождались выхода воровъ. По одному взгляду на нихъ и по особенному выраженію въ лицѣ, агенты убѣдились, что возвращались они изъ лавки не съ пустыми руками. Слѣдя за ними, они замѣтили, что одинъ изъ нихъ передалъ другому какую-то вещь. Это обстоятельство окончательно убѣдило агентовъ въ ихъ предположеніи: они немедленно остановили воровъ и открыли у нихъ два украденныхъ золотыхъ лорнета и нѣсколько дорогихъ перстней. "Глазъ -- какъ говоритъ одинъ знакомецъ нашъ изъ слѣдственной полиціи -- великій изобличитель. По одному лишь взгляду мошенника, мы легко можемъ сказать, что онъ намѣренъ сдѣлать."
Полагаютъ, что число людей въ Лондонѣ, промышляющихъ однимъ только воровствомъ, простирается до шести тысячъ. Изъ нихъ двѣсти можно причислить къ первому разряду воровъ, шестьсотъ "смѣшанныхъ воровъ", похитителей собакъ, тканей изъ лавокъ, векселей и т. п., около тысячи-четырехъ-сотъ "танцоровъ", "чердачниковъ" и другихъ промышленниковъ чужой собственности посредствомъ взломовъ и цѣлой связки слесарныхъ отмычекъ. Остальные занимаются опустошеніемъ кармановъ; они составляютъ молодую отрасль воровъ,-- обыкновенно начинаюгь свое поприще съ кармановъ, переходятъ къ денежнымъ шкатулкамъ и окончательно, смотря по способностямъ своимъ, поступаютъ въ какую-нибудь "школу".
Отыскивать и во-время нападать на членовъ шайки -- составляетъ науку "ловли воровъ". Невозможно представить себѣ, сколько искусства, смѣлости, проницательности, расторопности и терпѣнія сосредоточивается въ лицѣ каждаго чиновника слѣдственной полиціи. Они такъ удачно избираются въ эту трудную должность, такъ систематически и хладнокровно исполняютъ свою обязанность, съ такой охотой и быстротой являются туда, гдѣ требуются ихъ услуги, что мы если бы и вздумали, то не въ состояніи были бы выразить имъ справедливую похвалу; и тѣмъ болѣе мы не можемъ сдѣлать этого, что намъ едва ли извѣстна десятая доля той пользы, которую они приносятъ обществу. Убѣжденные въ этомъ и интересуясь познакомимся лично съ этими людьми, мы рѣшились пригласить ихъ провести съ нами нѣсколько часовъ и изъ собственныхъ устъ послушать объ ихъ интересныхъ подвигахъ.
Былъ знойный іюльскій день. Мостовая улицы Веллингтонъ раскалилась; воздухъ былъ удушливый; вытянутыя лица извозчиковъ и водовозовъ, расположившихся у театра, противъ нашего лома, пылали огнемъ. Кареты одна за другой подъѣзжали къ театру и высаживали цѣнителей высокаго искусства; время отъ времени въ открытыя окна гостиной долетали до нашего слуха громкіе крики.
При самомъ началѣ сумерекъ дверь гостиной отворилась, и къ намъ пожаловали два инспектора слѣдственной полиціи: мистеръ Вильдъ и мистеръ Стокеръ. Инспекторъ Вильдъ -- мужчина среднихъ лѣтъ, солидной наружности, съ большими, влажными, умными глазами, басистымъ голосомъ и привычкой придавать выразительность своему разговору посредствомъ толстаго указательнаго пальца, который постоянно находился въ соприкосновеніи съ глазомъ или носомъ. Инспекторъ Стокеръ -- человѣкъ проницательный, невысокаго роста, съ огромной головой, шотландецъ, съ серьезнымъ и задумчивымъ лицомъ. Взглянувъ на инспектора Вильда, другой, быть можетъ, догадался бы, къ какому классу общества принадлежитъ этотъ человѣкъ,-- а взглянувъ на инспектора Стокера, не узналъ бы ничего.
Когда кончился обрядъ рекомендацій, Вильдъ и Стокеръ замѣчаютъ, что они привели съ собой нѣсколько сержантовъ. Являются и сержанты: Дорнтонъ, Витчемъ, Митъ, Фендолъ и Стро. Всѣ они располагаются на полукруглую софу. Инспекторы Вильдъ и Стокеръ садятся по краямъ и быстро окидываютъ гостиную; взглядомъ, отъ котораго не скрылась, какъ мы думаемъ, и малѣйшая пылинка. Одѣты они очень просто. Сержантъ Дорнтонъ, лѣтъ пятидесяти отъ роду, съ румянымъ лицомъ и загорѣлымъ лбомъ, настоящій типъ армейскаго сержанта. Онъ удивительный мастеръ изслѣдовать дѣла по одному соображенію и отъ пустой причины постепенно доходитъ до важныхъ открытій. Сержантъ Витчемъ, поменьше ростомъ и поплотнѣе другихъ, съ слѣдами оспы на лицѣ, имѣетъ задумчивый видъ, по которому вамъ кажется, что онъ углубленъ въ трудныя ариѳметическія вычисленія. Онъ славится личнымъ знакомствомъ съ лондонскими первостатейными ворами. Сержантъ Митъ имѣетъ чистое, нѣжное лицо, которое отличается добродушіемъ и простотой: въ числѣ членовъ слѣдственной полиціи онъ главный сыщикъ "танцоровъ" и "чердачниковъ". Сержантъ Фендолъ -- бѣлокурый, умный, прекрасно говоритъ и имѣетъ манеры свѣтскаго человѣка; ему поручаютъ дѣлать справки самаго щекотливаго свойства. Стро -- маленькій, изворотливый сержантъ, чрезвычайно скромной наружности и удивительной способности принимать всевозможныя измѣненія въ лицѣ, въ голосѣ и поведеніи; прикажите ему постучаться въ двери и отвѣчать на ваши вопросы въ роли какого угодно лица, и онъ исполнитъ ваше приказаніе какъ искуснѣйшій актеръ. Всѣ они, отъ перваго и до послѣдняго, внушаютъ къ себѣ уваженіе; поведеніе ихъ скромно, благородно, обращеніе и манеры очень пріятны, въ наблюдательномъ взглядѣ выражается свѣтлый умъ; на лицѣ каждаго изъ нихъ легко можно замѣтить слѣды постоянной привычки вести дѣятельную жизнь и подвергать умственныя способности свои сильнымъ упражненіямъ. Глаза у нихъ добрые, и во время разговора они открыто глядятъ въ ваши глаза.
Мы закуриваемъ сигары, наливаемъ рюмки, и разговоръ начинается съ нашей стороны вопросомъ о лондонскихъ мошенникахъ. Инспекторъ Вильдь немедленно оставляетъ сигару, размахиваетъ правой рукой и говоритъ:
-- Что касается до лондонскихъ воровъ, то не угодно ли вамъ обратиться къ сержанту Витчему. Я потому совѣтую вамъ обратиться къ мистеру Витчему, что кромѣ его никто изъ цѣлаго Лондона не можетъ похвастаться такимъ обширнымъ знакомствомъ въ этомъ кругу общества.
Безъ всякаго сомнѣнія, мы приходимъ въ восторгъ отъ этихъ словъ, обращаемся къ сержанту Витчему, и онъ излагаетъ свой разсказъ въ краткихъ, но вполнѣ ясныхъ выраженіяхъ. Сослуживцы Витчема внимательно слушаютъ его, по временамъ выражаютъ замѣчанія, основывая на опытѣ, и такимъ образомъ разговоръ дѣлается общимъ. Они не оспариваютъ, но скорѣе помогаютъ другъ другу, и, признаюсь, любезнѣе такихъ собесѣдниковъ я никогда не встрѣчалъ. Отъ мошенниковъ перваго разряда мы переходимъ къ второстепеннымъ, къ танцорамъ, къ фехтовальнымъ учителямъ, къ молодымъ людямъ, практикующимся надъ чужими карманами, и вообще ко всѣмъ отраслямъ этого искусства, съ которыми мы немного успѣли познакомить нашихъ читателей. Инспекторъ Стокеръ, шотландецъ, постоянно соблюдаетъ точность и каждую минуту готовъ вамъ сдѣлать какіе угодно статистическіе выводы, и если въ разговорѣ дѣло доходитъ до цифръ, то каждый, какъ будто съ общаго согласія, останавливается и смотритъ на него.
Глубокое вниманіе гостей нашихъ ничѣмъ не нарушается; только изрѣдка кто-нибудь изъ нихъ, заслышавъ у театра шумъ, украдкой бросаетъ въ окно взглядъ и потомъ снова обращается къ разсказу. Вопросы съ нашей стороны повторяются безпрерывно, и мы незамѣтно переходимъ къ обзору страшныхъ преступленій въ теченіе послѣднихъ двадцати лѣтъ. Каждый изъ нихъ непремѣнно находился при подобныхъ слѣдствіяхъ, а потому вѣрнѣе всего могъ удовлетворить наше любопытство. Наконецъ, и эти предметы совершенно истощаются, и засѣданію нашему давно бы нужно было положить конецъ, но двое изъ гостей встаютъ съ дивана, подходятъ къ Витчему, шепчутъ ему что-то на ухо и снова садятся на мѣста. Сержантъ Витчемъ наклоняется впередъ, упирается ладонями въ колѣни и повѣствуетъ намъ слѣдующій случай
-- Сослуживцы мои непремѣнно хотятъ, чтобы я разсказалъ о поимкѣ Талли-хо Томпсона. Подвигъ этотъ самый пустой, притомъ же каждому изъ насъ извѣстно, какъ дурно поступаетъ тотъ кто разсказываетъ про свои дѣянія; но такъ какъ при моемъ подвигѣ не случилось никого, и кромѣ меня некому разсказать моихъ похожденій, то, для вашего удовольствія, я рѣшаюсь отступить отъ правила.
Мы увѣряемъ Витчема, что онъ чрезвычайно обяжетъ насъ, и располагаемся слушать его съ величайшимъ любопытствомъ и вниманіемъ.
-- Талли-хо Томпсонъ -- начинаетъ Витчемъ, помочивъ свои губы изъ стакана съ грогомъ,-- Талли-хо Томпсонъ былъ знаменитый, въ своемъ родѣ, конокрадъ, единственный плутъ и мошенникъ. Съ помощью сообщниковъ, такихъ же бездѣльниковъ, которые иногда помогали ему въ ремеслѣ, онъ надулъ своего земляка на порядочную сумму, подъ предлогомъ, что доставитъ ему мѣсто, и въ добавокъ укралъ лошадь гдѣ-то въ Гертфордшэйрѣ. За эти два поступка его приказано было поймать и отдать подъ суда. Мнѣ поручили отыскать его, и я, конечно, отправился туда, гдѣ онъ непремѣнно долженъ находиться. Жена Томпсона, съ малолѣтнею дочерью, проживала въ Чельси. Зная заранѣе, что Томпсонъ улетѣлъ куда-нибудь въ провинцію, я началъ сторожить его домъ, особливо по утрамъ, когда приходила почта, въ той увѣренности, что Томпсонъ непремѣнно будетъ писать въ своей женѣ. И дѣйствительно, однажды утромъ къ дому Томпсона подходитъ почтальонъ, и я увидѣлъ, какъ маленькая дѣвочка взяла изъ рукъ его письмо. Надобно вамъ замѣтить, что мы не совсѣмъ-то близки съ почтальонами, хотя почтовое вѣдомство вообще обходится съ нами весьма снисходительно. Почтальонъ совсѣмъ дѣло другое: онъ, пожалуй, и услужитъ вамъ, а иногда онъ, если ему вздумается, и за носъ проведетъ. Какъ бы то ни было, на этотъ разъ я рѣшился обратиться къ почтальону, немедленно догналъ его и говорю ему;
-- Съ добрымъ утромъ! Какъ вы поживаете?
-- А какъ вы поживаете?-- отвѣтилъ онъ.
-- Мнѣ кажется, вы сію минуту отдали письмо мистриссъ Томпсонъ?
-- Да, отдалъ.
-- Скажите, пожалуйста, вы не замѣтили штемпеля, откуда оно прислано?
-- Нѣтъ,-- сказалъ онъ:-- не замѣтилъ.
-- Ну, полноте скрываться! Я знаю, вы замѣтили. Видите ли, въ чемъ дѣло -- я съ вами буду откровененъ -- недавно я одолжилъ Томпсону небольшую сумму денегъ и мнѣ очень не хотѣлось бы потерять ее. Я знаю, что онъ теперь при деньгахъ, знаю также, что онъ гдѣ-то въ провинціи, а потому, еслибъ вы указали мнѣ, гдѣ онъ именно находится, я очень былъ бы вамъ обязанъ. Вы оказали бы большую услугу человѣку, который находится теперь въ крайней нуждѣ.
-- Увѣряю васъ,-- сказалъ почтальонъ:-- что я не замѣтилъ штемпеля; могу только сказать, что въ письмѣ были деньги, и если не ошибаюсь, то не болѣе какъ соверенъ.
Этого было для меня весьма достаточно. Я зналъ, что если Томпсонъ прислалъ своей женѣ денегъ, то она, съ слѣдующей же почтой, непремѣнно должна увѣдомить его о полученіи.
-- Весьма благодаренъ вамъ,-- сказалъ я почтальону и снова приступилъ къ своимъ наблюденіямъ.
Въ самый полдень я увидѣлъ, что изъ дому Томпсона вышла маленькая дѣвочка и, конечно, началъ слѣдить за каждымъ ея шагомъ. Дѣвочка вошла въ бумажную лавку, а я -- нужно ли и говорить -- сталъ подсматривать въ окно и вижу, что она купила нѣсколько листовъ почтовой бумаги, конвертовъ и перьевъ. "Вотъ это чудесно!" подумалъ я и снова обратился въ дому. Теперь я былъ вполнѣ увѣренъ, что мистриссъ Томпсонъ напишетъ письмо къ мужу и отошлетъ его на почту. Такъ точно и случилось. Спустя какой-нибудь часъ, дѣвочка снова вышла изъ дверей и, какъ слѣдуетъ, съ письмомъ въ рукѣ. Я къ ней; начинаю заговаривать и въ то же время поглядывать на письмо; но, къ несчастію, я не имѣлъ никакой возможности прочитать адресъ: онъ обороченъ былъ внизъ, и я видѣлъ только запечатанную сторону письма. Впрочемъ, я успѣлъ замѣтить на письмѣ слѣды "пламеннаго поцѣлуя", то есть каплю сургуча подлѣ самой печати, а этого открытія, какъ вы можете догадаться, снова для меня было довольно. Я видѣлъ, какъ дѣвочка отдала письмо, подождалъ, пока она уйдетъ, потомъ вошелъ въ контору и сказалъ, что мнѣ нужно видѣть почтмейстера.
-- Милостивый государь,-- сказалъ я ему:-- я чиновникъ слѣдственной полиціи. Сію минуту въ ящикъ опущено письмо, съ каплей сургуча подлѣ печати. Письмо это адресовано къ человѣку, котораго я отыскиваю; и потому покорнѣйше прошу Васъ показать мнѣ адресъ.
Почтмейстеръ былъ учтивый человѣкъ,-- въ ту же минуту вынулъ изъ ящика цѣлую кипу писемъ и разложилъ на конторкѣ печатями вверхъ. Я тотчасъ нашелъ знакомое письмо и прочиталъ слѣдующій адресъ: "мистеру Томасу Пиджону, въ почтовую контору въ Б... удержать на почтѣ впредь до востребованія". Въ тотъ же самый вечеръ я уже находился въ Б.... проскакавъ по крайней мѣрѣ миль сто двадцать... На другое утро я чѣмъ свѣтъ явился въ мѣстную почтовую контору, обратился къ джентльмену, который управлялъ ею, сказалъ ему, кто я таковъ, и объяснилъ, что я намѣренъ увидѣть и потомъ слѣдить за человѣкомъ, который непремѣнно долженъ явиться сюда за письмомъ на имя мистера Томаса Пиджона. Почтмейстеръ обѣщалъ мнѣ оказать всякое содѣйствіе съ своей стороны, предложилъ мнѣ остаться внутри конторы до тѣхъ поръ, пока не придутъ за письмомъ. Я остался,-- прождалъ три дня и уже началъ думать, что вѣрно никто не придетъ за этимъ роковымъ письмомъ... какъ вдругъ, на четвертый день, писецъ конторы обращается ко мнѣ съ таинственнымъ видомъ и шопотомъ говоритъ:
-- Послушайте, пришелъ!
-- Задержите его на минуту,-- сказалъ я и тотчасъ же побѣжалъ черезъ дворъ, вышелъ изъ другихъ воротъ на улицу и увидѣлъ молодого парня; судя по наружности, это былъ конюхъ. Въ ожиданіи письма онъ стоялъ на тротуарѣ и держалъ лошадь на поводу. Я подошелъ къ нему и началъ любоваться лошадью.
-- Это лошадь вѣдь мистера Джона?-- спросилъ я.
-- Нѣтъ, не его,-- отвѣчалъ молодецъ.
-- Нѣтъ?-- сказалъ я, съ видомъ изумленія.-- Удивительно какъ похожа на лошадь мистера Джона!
-- Похожа ли, нѣтъ ли, но только это не его лошадь, а мистера Н... изъ гостиницы "Варвикскій гербъ".
И вмѣстѣ съ этими словами онъ взялъ письмо, вспрыгнулъ на лошадь и ускакалъ. Я поскакалъ за нимъ на первомъ встрѣтившемся кэбѣ и такъ удачно догналъ его, что въѣхалъ одними воротами въ гостиницу въ ту же самую минуту, когда конюхъ въѣзжалъ другими. Я вошелъ въ буфетъ, гдѣ прислуживала молодая женщина, и потребовалъ себѣ стаканъ грогу. Спустя минуту вошелъ и парень и отдалъ служанкѣ письмо. Взглянувъ на адресъ, служанка молча положила письмо за зеркало надъ каминомъ.
Что мнѣ было дѣлать теперь? Попивая грогъ и пристально поглядывая на письмо, я придумывалъ тысячи различныхъ плановъ; но ни одинъ изъ нихъ не представлялъ мнѣ вѣрнаго успѣха. Я хотѣлъ было нанять комнату въ гостинцѣ, но по случаю торговаго дня гостиница была полнехонька, и потому мнѣ должно было отыскать квартиру въ другомъ мѣстѣ. Я отыскалъ ее и оттуда два дня сряду безпрестанно посѣщалъ гостиницу, и при каждомъ посѣщеніи я видѣлъ, какъ письмо спокойно выглядывало изъ-за зеркала. Наконецъ, я думаю: "дай самъ напишу письмо къ мистеру Пиджону и посмотрю, что изъ этого выйдетъ". Сказано -- сдѣлано, я дѣйствительно написалъ письмо; но только вмѣсто Томаса Пиджона я адресовалъ его къ Джону Пиджону и съ этимъ адресомъ снесъ его на почту. На другое утро погода была дождливая; изъ окна своей квартиры я наблюдалъ почтальона и едва только завидѣлъ его въ началѣ улицы, какъ тотчасъ же отправился въ "Варвикскій гербъ" и пришелъ туда гораздо ранѣе его. Наконецъ, явился и онъ.
-- Не здѣсь ли живетъ мистеръ Джонъ Пиджонъ?-- спросилъ онъ.
-- Нѣтъ!-- отвѣчала дѣвушка.-- Впрочемъ, позвольте на минутку: я сейчасъ посмотрю,-- и вмѣстѣ съ этимъ она взглянула на письмо, лежавшее за зеркаломъ.-- Нѣтъ,-- сказала она:-- этого зовутъ Томасъ; да и онъ тоже не находится здѣсь... не возьмете ли вы на себя трудъ снести и это на почту? Я сама отнесла бы, но вы видите, какой идетъ дождь.
Почтальонъ согласился. Надписавъ другой адресъ, дѣвушка завернула письмо въ другой конвертъ, отдала почтальону, и онъ ушелъ.
Теперь мнѣ нетрудно было узнать адресъ. Надпись гласила: "Мистеру Томасу Пиджону въ Р.... въ Нортемптоншэйрѣ; удержать на почтѣ впредь до востребованія". Ни минуты не медля, я отправился въ Р.... явился къ почтмейстеру, сказалъ ему то же самое, что и въ первомъ городкѣ, и мнѣ снова пришлось дожидаться въ конторѣ появленія владѣтеля любопытнаго письма.
На четвертый день снова является молодой парень верхомъ на лошади и спрашиваетъ письма на имя Томаса Пиджона.
-- Откуда ты?-- возражаютъ ему.
-- Изъ новой гостиницы, близъ Р...
Письмо выдали, и посланный уѣхалъ.
Я навелъ справки касательно новой гостиницы и узналъ, что это небольшой отдѣльный домъ, миляхъ въ двухъ отъ станціи желѣзной дороги, и что это не гостиница, но скорѣе постоялый дворъ для извозчиковъ. Отправляюсь туда и нахожу, что описаніе, которое я получилъ, довольно вѣрно. За буфетомъ стояла хозяйка. Я завязываю съ ней разговоръ, какъ идутъ у нея дѣла, намекаю на дурную погоду... какъ вдругъ отворяется боковая дверь, и я вижу родъ кухни, гдѣ три человѣка сидятъ у очага, разговариваютъ, и одинъ изъ этихъ собесѣдниковъ какъ нельзя болѣе согласовался съ сообщенными мнѣ примѣтами Талли-хо Томпсона.
Я подошелъ къ нимъ, сѣлъ съ ними рядомъ и, какъ водится, старался быть любезнымъ. Однако, они были очень осторожны, вовсе не хотѣли говорить со мной, посматривали другъ на друга, и потомъ на меня весьма недружелюбно. Осмотрѣвъ ихъ съ головы до ногъ я сдѣлалъ заключеніе, что ихъ было трое, что всѣ они гораздо сильнѣе меня, что взоры ихъ обнаруживали явное нерасположеніе; притомъ же мѣсто было пустынное -- постоялый дворъ находился въ двухъ миляхъ отъ желѣзной дороги -- на дворѣ становилась глубокая ночь,-- я рѣшился для бодрости выпить стаканъ грогу. Мнѣ подали этотъ напитокъ, и въ то время, какъ я попивалъ его придвинувшись поближе къ очагу, Томпсонъ всталъ съ мѣста и вышелъ.
Теперь мнѣ предстояло одно только затрудненіе, именно, узнать: дѣйствительно ли это былъ Томпсонъ. Я никогда не видалъ этого мошенника, и потому мнѣ должно было дѣйствовать осторожно и вмѣстѣ съ тѣмъ рѣшительно. Я вышелъ вслѣдъ за нимъ и увидѣлъ, что онъ разговаривалъ съ хозяйкой на дворѣ. Впослѣдствіи открылось, что онъ принялъ меня за одного чиновника, который подобно мнѣ былъ немного рябоватъ и подобно мнѣ же отыскивалъ его. Я не сталъ долго медлить: лишь только завидѣлъ его, какъ я уже сказалъ, то въ ту же минуту приблизился къ нему и схватилъ его за плечо.
-- Талли-хо Томпсонъ!-- сказалъ я.-- Сопротивленіе безполезно. Я знаю тебя. Я чиновникъ слѣдственной полиціи и арестую тебя за воровство. Мы вмѣстѣ съ тобой отправимся въ Лондонъ.
-- Нечего дѣлать, попался!-- сказалъ Талли-хо Томпсонъ, не оказывая мнѣ ни малѣйшаго сопротивленія.
Мы возвратились въ комнату, и друзья Томпсона встрѣтили меня весьма неласково.
-- Оставьте Томпсона,-- заговорили они: -- какое вамъ дѣло до него?
-- А вотъ какое. Я сегодня же свезу его въ Лондонъ. Вы не думайте, что я здѣсь одинъ. Совѣтую вамъ не мѣшаться въ мое дѣло, потому что я знаю, что вы за люди.
Я вовсе не зналъ этихъ людей и видѣлъ ихъ въ первый разъ; но моя выходка заставила ихъ присмирѣть. Они ушли, и Томпсонъ сталъ приготовляться въ дорогу. Однако, я все еще считалъ себя не въ безопасности: я боялся, чтобы они не напали на меня въ дорогѣ и не отбили Томпсона. Я обратился къ хозяйкѣ.
-- Нѣтъ ли у васъ въ домѣ лишняго человѣка?-- спросилъ я.
-- Рѣшительно нѣтъ,-- отвѣчала хозяйка съ неудовольствіемъ.
-- Но, вѣроятно, у васъ есть конюхъ?
-- Да, конюхъ есть.
-- Такъ пошлите же его сюда.
И конюхъ немедленно явился. Это былъ косматый, оборванный мужчина.
-- Послушай, любезный,-- сказалъ я ему:-- я чиновникъ слѣдственной лондонской полиціи. Вотъ этого человѣка зовутъ Томпсономъ. Я арестовалъ его за воровство и теперь мнѣ нужно довести его до желѣзной дороги. Именемъ правительства приказываю тебѣ помочь мнѣ и заранѣе предупреждаю, что если ты вздумаешь отказаться, то наживешь себѣ большихъ хлопотъ.
Никогда мнѣ не случалось видѣть такого испуганнаго лица, какимъ было въ эту минуту лицо косматаго конюха.
-- Ну, Томпсонъ, отправляемся!-- сказалъ я и вынулъ изъ кармана цѣпи.
-- Это къ чему?-- воскликнулъ Томпсонъ.-- Не нужно! Я и безъ нихъ спокойно послѣдую за вами.
-- Послушай, Томпсонъ!-- сказалъ я.-- Я готовъ сдѣлать тебѣ удовольствіе и не надѣну цѣпей,-- но съ условіемъ, если ты даешь мнѣ честное слово вести себя скромно.
-- Согласенъ,-- сказалъ Томпсонъ,-- но позвольте мнѣ на дорогу выпить стаканъ грогу.
-- Почему не такъ! Даже и я не прочь отъ этого.
Окончивъ грогъ, я и конюхъ безопасно привезли Талли-хо Томпсона на станцію желѣзной дороги, и въ ту же ночь я доставилъ его въ Лондонъ. По недостатку уликъ его освободили, и я знаю, что онъ всегда превозноситъ меня до небесъ и называетъ меня самымъ лучшимъ человѣкомъ въ мірѣ.
Разсказъ Витчема заключается всеобщимъ одобреніемъ, послѣ котораго инспекторъ Вильдъ выпускаетъ струю сигарнаго дыма, устремляетъ на насъ свои глаза и начинаетъ разсказывать свое приключеніе въ подобномъ же родѣ.
-- Не такъ давно и мнѣ случилось для поимки одного мошенника употребить обманъ слѣдующаго рода.
Нѣкто Файки былъ обвиненъ въ поддѣлкѣ акцій юго-западной желѣзной дороги. Мнѣ извѣстно было, что Файки и братъ его имѣли свою мастерскую -- вонъ въ той части города (онъ указалъ на противоположную сторону рѣки) -- и занимались передѣлкою старыхъ каретъ на новый ладъ. Я употреблялъ всевозможныя средства, чтобы поймать этого мошенника, и всѣ они оказывались безуспѣшны. Наконецъ, я рѣшился написать ему письмо -- конечно, подъ чужимъ именемъ -- въ которомъ объяснилъ ему, что у меня есть славная лошадка, которую хочу продать, что если Файки заблагоразсудится купить ее, то завтра же пріѣду къ нему: пусть онъ полюбуется ею и убѣдится, что получитъ славный барышъ. На другое, утро я и Стро явились къ одному нашему пріятелю, наняли у него на цѣлый день чудеснаго коня и втроемъ отправились на ту сторону рѣки. Не доѣзжая мастерской, мы остановились, отдали пріятелю нѣкоторыя приказанія и пошли къ дому Файки. Въ мастерской находилось множество рабочихъ, одинъ другого здоровѣе. Окинувъ ихъ взглядомъ, мы убѣдились, что силой тутъ ничего не возьмешь: ихъ было слишкомъ много. Нужно было какимъ-нибудь образомъ выманить Файки за ворота.
-- Дома мистеръ Файки?-- спросили мы,
-- Его нѣтъ дома.
-- Скоро онъ воротится?
-- Едва ли скоро.
-- А братъ его дома?
-- Я его брать. Что вамъ угодно?
-- Какъ жаль, что мы не застали вашего брата! Вчера я написалъ ему письмо, что хочу продать хорошенькую лошадь и сегодня нарочно пріѣхалъ сюда, чтобъ показать ее... Жаль, очень жаль!
-- Нельзя ли вамъ заѣхать сюда въ другой разъ?
-- О, нѣтъ, никакъ нельзя: я долженъ теперь же продать ее, мнѣ нужно развязаться съ ней какъ можно скорѣе. Не знаете ли вы, гдѣ бы отыскать его?
-- Не знаю... впрочемъ, кажется... позвольте я посмотрю, повремените минутку.
И младшій Файки отправился наверхъ, гдѣ находились жилые покои. Спустя нѣсколько минутъ является и старый Файки, безъ сюртука, въ одномъ жилетѣ. Мы поздоровались.
-- Вѣрно дѣло ваше не терпитъ отлагательства?-- сказалъ Файки.
-- Да, мы дѣйствуемъ по пословицѣ: куй желѣзо, пока горячо; думаемъ такаю, что и вы не прочь отъ этого. Мы предлагаемъ вамъ вѣрный барышъ.
-- Мнѣ все равно. Теперь я не хлопочу о барышахъ... Гдѣ же ваша лошадь?
-- Здѣсь за дверьми,-- говорю я.-- Не угодно ли взглянуть?
Явно было видно, что Файки вовсе не подозрѣвалъ насъ. Онъ вышелъ на улицу, и первый предметъ, который попался ему на глаза, была наша лошадь. Завидѣвъ насъ на улицѣ, пріятель нашъ тронулся съ мѣста и, чтобъ показать бѣгъ прекраснаго коня, онъ легкой рысью пустился вдоль улицы. Признаюсь вамъ откровенно, меня во всю жизнь ничто такъ не забавляло, какъ эта продѣлка.
Но вотъ кончился бѣгъ, лошадь остановилась, и Файки, съ видомъ знатока, начинаетъ ходить вокругъ нея; а я между тѣмъ слѣдую за каждымъ его шагомъ.
-- Ну, что, какова лошадка, а?-- говорю я -- не правда ли, что прелесть?
-- Недурна, очень недурна,-- отвѣчаетъ онъ.
-- Я зналъ, что она понравится вамъ. Вотъ конь, такъ конь! И всего только восемь лѣтъ ему!-- говорю я, поглаживая лошади переднія ноги.
Мнѣ кажется, что въ цѣломъ мірѣ не найдется человѣка, который бы зналъ меньше моего о достоинствѣ лошадиныхъ породъ. Я сказалъ, что лошади было восемь лѣтъ, потому что заранѣе былъ предувѣдомленъ объ этомъ.
-- Неужели ей всего восемь лѣтъ?-- спрашиваетъ Файки.
-- Ни больше, ни меньше,-- отвѣчалъ я.
-- А что вы хотите за нее?
-- Безъ всякаго торгу, самая крайняя цѣна ей двадцать пять фунтовъ.
-- Помилуй, да это очень дешево!
-- Я вамъ говорилъ, что будете въ барышахъ. Мнѣ хочется поскорѣе продать ее; потому и отдаю ее такъ дешево. Мало того: если хотите купить, то я готовъ вамъ сдѣлать другое снисхожденіе: половину денегъ я получаю теперь, а на другую половину вы дадите мнѣ росписку.
-- Дешево, очень дешево,-- повторяетъ Фанки, любуясь рысакомъ.
-- Не хотите ли вы сами прокатиться? Тогда скорѣе вы увидите всѣ ея достоинства.
Файки соглашается, садится въ кабріолетку; мы тоже помѣщаемся въ нее и несемся по улицѣ, не для того, чтобы показать достоинства рысака, но чтобъ удостовѣрить чиновника желѣзной дороги, который скрывался въ сосѣдней гостиницѣ, что мы арестуемъ требуемаго человѣка. Хотя чиновникъ этотъ не могъ узнать мошенника, потому что Файки сбрилъ себѣ бакенбарды, но мы рѣшились покончить дѣло и окончили его сразу.
-- Славная лошадь, умная лошадь! Какъ красива собой, какъ ровно бѣжитъ!-- продолжалъ Файки выхвалять достоинства лошади, не воображая, къ чему все это клонится.
-- Въ этомъ нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія,-- отвѣчаю я.-- Теперь, мистеръ Файки, чтобы не тратить по пустому время, я покончу дѣло разомъ. Во-первыхъ, я долженъ сказать вамъ, что я инспекторъ Вильдъ, а, во-вторыхъ, вы мой арестантъ.
-- Вы шутите, милостивый государь?.
-- Нисколько.
-- Сгори мое тѣло,-- произноситъ Файки:-- если это не скверная вещь!
Я думаю, никому изъ насъ не случалось видѣть такого изумленія, какое, отражалось въ эту минуту на лицѣ несчастнаго Файки.
-- Надѣюсь, однако, вы позволите мнѣ надѣть мой сюртукъ?-- спросилъ онъ наконецъ.
-- Почему же! Извольте.
-- Въ такомъ случаѣ, не угодно ли вамъ заѣхать ко мнѣ въ мастерскую?
-- Покорно васъ благодарю; я имѣлъ уже удовольствіе быть въ ней нѣсколько минутъ тому назадъ. Мнѣ кажется, лучше всего кого-нибудь послать туда.
Файки видѣлъ, что вывернуться ему не было возможности; онъ послалъ за сюртукомъ, и черезъ полчаса мы благополучно возвратились въ Лондонъ.
Едва только кончились похвалы этому разсказу, какъ всѣ гости наши обращаются къ чиновнику Миту и предлагаютъ ему разсказать "исторію мясника", и Митъ начинаетъ разсказывать ее тихимъ и убѣдительнымъ голосомъ:
-- Лѣтъ шесть тому назадъ, дали намъ знать, что въ одномъ изъ оптовыхъ магазиновъ въ Сити украли значительное количество батиста и шелковыхъ тканей. Немедленно отдали приказаніе отыскать воровъ и поручили это дѣло мнѣ, Фендолу и Стро.
-- И конечно, получивъ приказаніе,-- сказали мы:-- вы прежде отправленія на поиски посовѣтовались между собой, какъ лучше дѣйствовать.
-- Безъ сомнѣнія,-- протяжно и съ наивной улыбкой, отвѣчалъ Митъ: -- намъ нельзя было бы приступать и къ дѣлу, не обсудивъ его внимательно со всѣхъ сторонъ. Съ перваго приступа къ нашему подвигу оказалось, что упомянутые товары продавались въ нѣкоторыхъ магазинахъ чрезвычайно дешево, такъ дешево, что по этой цѣнѣ можно было продавать однѣ только краденыя вещи. Магазины въ которыхъ понизилась цѣна, принадлежали къ лучшимъ въ Лондонѣ и пользовались особеннымъ уваженіемъ публики. Послѣ продолжительныхъ розысковъ, подозрѣнія почти начали оправдываться, и мы узнали, что въ одномъ трактирѣ, по близости Смитфильда, находилось складочное мѣсто воровскихъ вещей, что эти вещи доставлялись туда черезъ оптовыхъ артельщиковъ и уже оттуда черезъ третьи руки поступали въ лондонскіе магазины. Стало быть туда-то намъ и должно было обратиться. Мы знали, что въ этомъ трактирѣ по большой части останавливались мясники, пріѣзжавшіе изъ провинціи искать въ Лондонѣ мѣста. И какъ бы вы думали, что мы согласились сдѣлать? Ха, ха, ха! Никогда я не забуду этой продѣлки! Между нами рѣшено было, чтобы я переодѣлся мясникомъ и поселился въ этомъ трактирѣ!
Намъ кажется, что наблюдательный умъ человѣка, назначивъ этому джентльмену подобную роль, ничего не могъ сдѣлать лучше Отдайте эту роль другому человѣку, и она потеряетъ весь свой эффектъ, всю свою прелесть. Даже теперь, когда онъ просто-на-просто разсказывалъ намъ свое похожденіе, мы видѣли въ каждой чертѣ его лица, въ каждомъ движеніи, въ каждомъ словѣ засаленнаго, соннаго, неповоротливаго, застѣнчиваго, добродушнаго, честнаго, внушающаго къ себѣ довѣріе молодого мясника. Самая прическа волосъ шла къ нему какъ нельзя лучше: они какъ-то особенно гладко лежали у него и нридавали свѣжему, цвѣтущему лицу пріятное выраженіе, которое невольно располагало васъ въ его пользу. Въ теченіе этого разсказа онъ постоянно удерживалъ на лицѣ своемъ улыбку довольно безсмысленную, но приличную молодому мяснику, только что пріѣхавшему изъ провинціи.
-- Итакъ, между нами рѣшено было, чтобы я остановился въ этомъ трактирѣ. Вслѣдствіе этого, я одѣваюсь какъ слѣдуетъ дорожному человѣку, беру подъ мышку узелокъ, отправляюсь въ трактиръ и спрашиваю:
-- Нельзя ли мнѣ остановиться у васъ?
-- Почему нельзя! Можно, можно,-- отвѣчаетъ мнѣ, отводятъ комнату, я располагаюсь въ ней, и черезъ нѣсколько времени спускаюсь въ буфетъ.
Эта продѣлка чрезвычайно забавляетъ меня; безъ смѣха я не могу вспомнить о ней. Въ буфетѣ я вижу, что гости снуютъ взадъ и впередъ, и между тѣмъ всѣ посматриваютъ на меня. Спустя немного, то одинъ подойдетъ ко мнѣ, то другой.
-- Вѣрно изъ провинціи, молодой человѣкъ?-- спрашиваютъ меня.
-- Да, изъ провинціи,-- отвѣчаю я:-- я пришелъ сюда изъ Портемптоншейра и, какъ видите, одинъ-одинешенскъ. Съ вашимъ Лондономъ я вовсе незнакомъ, а должно быть онъ очень большой городъ?
-- О, да и какой еще большой-то!-- отвѣчаютъ мнѣ.-- Ты въ немъ и конца не найдешь!
-- Что и говорить! Я съ перваго раза увидѣлъ это и ужъ, право, не знаю, какъ мнѣ придется узнавать его. Я во всю жизнь мою не бывалъ въ такихъ городахъ.
Короче сказать, я болталъ различный вздоръ, который служилъ мнѣ основаніемъ перваго знакомства въ трактирѣ и первымъ приступомъ къ исполненію нашего плана.
Спустя нѣсколько времени, мясники, посѣщавшіе трактиръ, узнавъ, что я ищу занятія, охотно вызвались помочь мнѣ.
-- Не безпокойся, молодой человѣкъ, мы доставимъ тебѣ мѣсто...
И дѣйствительно, видно было, что они непремѣнно хотѣли опредѣлить меня и съ этой цѣлью водили меня по всевозможнымъ мяснымъ лавкамъ. Разумѣется, я нигдѣ не могъ опредѣлиться, потому что жалованье, которое предлагали мнѣ, казалось весьма ограниченнымъ. Нѣкоторые изъ незнакомыхъ гостей, посѣщавшихъ трактиръ, сначала стали было подозрѣвать меня, и я принужденъ былъ вести свои сношенія съ Фендоломъ и Стро какъ можно осторожнѣе. Иногда, гуляя по улицамъ Лондона и заглядывая въ окна магазиновъ, я замѣчалъ, что трактирные мои товарищи слѣдили за мной. Конечно, это преслѣдованіе чрезвычайно забавляло меня; я отворачивался отъ оконъ, шелъ дальше, увлекалъ ихъ за собой на такое разстояніе, какое считалъ необходимымъ и удобнымъ, потомъ вдругъ поворачивалъ назадъ и встрѣчался съ ними.
-- Какъ я радъ, что встрѣтился съ вами,-- говорилъ я имъ:-- а то бы, право, я снова заблудился. Ну, ужъ нечего сказать, куда какъ великъ Лондонъ! Чисто-на-чисто не найдешь въ немъ конца?
При этихъ словахъ мясники смѣялось надо мной, называли меня деревенскимъ простофилей и вмѣстѣ возвращались домой.
Послѣ нѣсколькихъ такихъ примѣровъ, мясники были очень внимательны ко мнѣ, и, признаюсь, лучшаго общества я не могъ желать. Они очень часто водили меня но городу и показывали всѣ его знаменитости. Между прочимъ, они показали мнѣ тюрьмы, и въ томъ числѣ Ньюгетъ.
-- Скажите, пожалуйста,-- спросилъ я товарищей, замѣтивъ подлѣ Ньюгета огромные вѣсы:-- неужели это висѣлица? Неужели тутъ-то и вѣшаютъ людей?
-- Простофиля! Развѣ ты не видишь, что это вѣсы? Развѣ ты не знаешь, что тутъ есть рынокъ?-- сказали они и спросили, запомню ли я это на будущее время.
Я отвѣчалъ, что стоитъ только постараться и, вѣроятно, запомню.
При подобныхъ прогулкахъ я боялся одного -- чтобы не встрѣтиться съ кѣмъ-нибудь изъ членовъ городской полиціи,-- боялся, чтобы они не узнали меня въ моемъ костюмѣ и не заговорили со мной; я увѣренъ былъ, что такая встрѣча въ одну минуту испортила бы все наніе дѣло. Къ счастію моему, этого не случилось, и все шло какъ нельзя лучше; только сообщенія съ моими полицейскими товарищами были трудны.
Краденые товары, привозимые въ трактиръ изъ оптовыхъ магазиновъ, складывались въ заднюю комнату. Долгое время я никакъ не могъ пробраться въ эту комнату и узнать, что въ ней совершалось. Въ то время, какъ мошенники входили и выходили съ крадеными товарами изъ трактира, я преспокойно сидѣлъ въ буфетѣ у камина и какъ самый невинный деревенскій парень покуривалъ трубку; нѣкоторые изъ мошенниковъ подходили къ хозяину, тихонько и съ недовѣрчивымъ видомъ спрашивали его:
-- Кто это такой? Что онъ дѣлаетъ у васъ?
-- Не безпокойтесь о немъ,-- отвѣчалъ хозяинъ:-- это деревенскій простофиля -- пришелъ сюда искать себѣ мѣста.
Этотъ отвѣтъ вполнѣ удовлетворялъ любопытство мошенниковъ, и впослѣдствіи они до такой степени убѣдились въ моей деревенской простотѣ и до такой степени привыкли ко мнѣ, что позволяли мнѣ заглядывать въ таинственную комнату, присутствовать при ихъ мошенническихъ сдѣлкахъ при ночной продажѣ краденыхъ драгоцѣнныхъ тканей. Каждая изъ этихъ сдѣлокъ сопровождалась великолѣпной пирушкой и, конечно, при этомъ случаѣ не забывался и я.
-- Эй, деревенщина! Мясникъ! Ступай-ка и ты сюда. Повеселись съ нами!-- говорили они.
Разумѣется, отъ такихъ предложеніи я не смѣлъ отказываться и незамѣтнымъ образомъ собиралъ подробности, необходимыя и важныя для нашего брата, слѣдственныхъ агентовъ.
Дѣла мои шли въ этомъ порядкѣ около десяти недѣль. Во и со это время я жилъ въ трактирѣ, ни разу не снимая одежды мясника. Наконецъ, выслѣдивъ, употребляя полицейское выраженіе, семерыхъ главныхъ воровъ и узнавъ навѣрное, откуда доставались краденыя вещи, и кому онѣ передавались, я выбралъ удобный случай свидѣться съ моими товарищами -- Стро и Фендоломъ, сообщилъ имъ всѣ подробности и въ назначенное время предложилъ накрыть шайку мошенниковъ. По сказанному, какъ по писанному, агенты слѣдственной полиціи явились въ трактиръ и при общемъ арестѣ схватили и меня: мы заранѣе условились, чтобы я до послѣдней минуты разыгрывалъ роль мясника.
-- Зачѣмъ вы его-то берете!-- вскричалъ хозяинъ, едва только замѣтилъ опасное мое положеніе.-- Онъ вовсе не воръ, онъ недавно пришелъ изъ деревни, онъ и воды не замутитъ, у него и масло во рту не растаетъ.
Несмотря на это, меня арестовали, осмотрѣли мою комнату и нашли въ ней хозяйскую скрипку, которая попала туда съ умысломъ. При этомъ открытіи мнѣніе хозяина обо мнѣ совершенно измѣнилось.
-- Такъ вотъ каковъ этотъ мясникъ!-- сказалъ хозяинъ.-- Не зналъ я! Право не зналъ! Милостивые государи, прошу васъ, арестуйте его: онъ укралъ мою скрипку!
Намъ оставалось теперь поймать главнаго вора, но и въ этомъ не предвидѣлось большого затрудненія. Въ минуту откровенности онъ признался мнѣ, что дѣла его идутъ плохо, что одинъ изъ его сподвижниковъ арестованъ городской полиціей, и что поэтому онъ намѣренъ какъ можно рѣже показываться въ нашъ трактиръ.
-- Куда же вы думаете переѣхать, мистеръ Шеффердсонъ?-- спросилъ я.
-- Покуда еще самъ не. знаю, но думаю, что на Коммерческую дорогу; тамъ есть славная гостиница, "Заходящая Луна": въ ней-то я и поселюсь на нѣкоторое время. Я думаю также перемѣнить свое имя и называться Симпсономъ: знаешь, оно какъ-то попроще. Надѣюсь, что ты побываешь у меня.
-- Какже! Непремѣнно побываю,-- отвѣчалъ я и на этотъ разъ говорилъ ему сущую правду, потому что этимъ посѣщеніемъ должно было кончиться наше предпріятіе.
На другой день послѣ ареста, я и товарищъ мой Стро отправились въ "Заходящую Луну" и по прибытіи туда спросили мистера Симпсона. Намъ показали его комнату, и не успѣли еще мы добраться до нея, какъ мистеръ Симпсонъ вышелъ оттуда и поспѣшилъ къ намъ навстрѣчу.
-- Ты ли это, любезный мясникъ мой?-- воскликнулъ онъ.
-- Какъ видите -- я; ну, какъ вы поживаете? Какъ ваши дѣла?
-- Да такъ себѣ, похвастаться нечѣмъ,-- отвѣчалъ Симпсоны -- А это кто съ тобой?
-- Молодой человѣкъ, хорошій мой пріятель.
-- Ну, вотъ дѣло! Прошу покорно; очень радъ такимъ гостямъ; пріятели мясника и мои пріятели.
Вслѣдъ за этимъ я приказалъ моему пріятелю отрекомендовать себя мистеру Симпсону, и мы кончили тѣмъ, что взяли подъ арестъ и этого мошенника.
Вы не можете представить себѣ изумленія воровъ въ судѣ, когда узнали они, что я вовсе не мясникъ. Когда я представился, при вторичномъ допросѣ, въ костюмѣ чиновника слѣдственной полиціи, и когда мошенники увидѣли, до какой степени они были обмануты,-- на лицѣ каждаго изъ нихъ отразились ужасъ и злоба.
Не менѣе того забавно было смотрѣть на адвоката, которому поручено было защищать сторону воровъ. Онъ рѣшительно не могъ понять, куда дѣвался тотъ мясникъ, на котораго во всѣхъ бумагахъ ссылаются, какъ на виновника открытія и поимки преступниковъ. И когда слѣдственный судья началъ излагать передъ собраніемъ дѣло и объявилъ о полицейскомъ агентѣ, который открылъ шапку мошенниковъ, защитникъ этой шайки воскликнулъ:
-- Опять полицейскій агентъ! Мнѣ не нужно вашихъ агентовъ: мнѣ нуженъ мясникъ, а не полицейскій агентъ.
Однакожъ, дѣло кончилось тѣмъ, что адвоката убѣдили, что въ моей особѣ заключались два лица,-- деревенскій мясникъ и агентъ слѣдственной полиціи,-- что мошенники были отправлены въ ссылку, а модные магазинщики, пользовавшіеся уваженіемъ публики и скупавшіе краденыя вещи, были посажены на опредѣленный срокъ въ тюрьму.
Разсказъ Мита кончился, и деревенскій мясникъ снова обратился въ агента слѣдственной полиціи. Воспоминаніе объ этомъ порученіи до такой степени забавляло его, что даже и послѣ окончанія разсказа онъ не разъ принимался смѣяться и повторять тѣ слова, съ которыми обращались къ нему мошенники, называя его деревенскимъ простофилей.
Время летитъ быстро, становятся уже довольно поздно, и гости наши начинаютъ обнаруживать желаніе уйти домой. Но тутъ является на сцену сержантъ Дорнтонъ.
-- Позвольте и мнѣ разсказать вамъ одно происшествіе,-- говоритъ онъ: -- можетъ быть, оно покажется вамъ интереснымъ. Дѣло, какъ изволите видѣть, идетъ о дорожномъ мѣшкѣ.
Въ 1847 году меня послали въ Чатамъ -- искать одного жида, по имени Мешека, который велъ обширныя дѣла по части фальшивыхъ векселей.
По пріѣздѣ моемъ въ Чатамъ, Мешека тамъ уже не было, и по разспросамъ оказалось, что жидъ уѣхалъ въ Лондонъ, взявъ съ собою дорожный мѣшокъ.
Дѣлать было нечего. Съ послѣднимъ Блэквольскимъ поѣздомъ я снова воротился въ Лондонъ и по пути наводилъ справки, не проѣзжалъ ли еврей съ дорожнымъ мѣшкомъ. По пріѣздѣ въ Лондонъ, я обратился съ разспросами къ носильщикамъ. Надобно сказать, что въ ту пору по Блэквольской дорогѣ проѣзжало пропасть пассажировъ, а потому замѣтить между ними жида съ дорожнымъ мѣшкомъ значило то же самое, что найти иголку въ копнѣ сѣна. Но, къ моему счастію, открылось, что одинъ изъ носильщиковъ видѣлъ какого-то жида и носилъ для него какой-то дорожный мѣшокъ въ такую-то гостиницу. Безъ всякаго сомнѣнія, я отправляюсь въ ту гостиницу и узнаю, что жидъ былъ въ ней нѣсколько часовъ и потомъ уѣхалъ, но куда, неизвѣстно. Я разспрашиваю того, другого, и изъ всѣхъ разспросовъ узнаю однѣ только примѣты дорожнаго мѣшка. И вотъ въ чемъ заключались эти примѣты: на одной сторонѣ мѣшка былъ вышитъ зеленый попугай на желтой подставкѣ. Этого попугая мнѣ достаточно было, чтобы попасть на слѣды самого Мешека, и я пускаюсь по нимъ, сначала до Чектенгама, потомъ до Бирмингама, до Ливерпуля и, наконецъ, до Атлантическаго океана. Въ Ливерпулѣ погоня прекратилась. Узнавъ, что жидъ мой укатилъ въ Америку, я уже навсегда было откланялся и Мешеку. и его дорожному мѣшку съ зеленымъ попугаемъ.
Спустя много мѣсяцевъ -- почти около года -- Ирландскій банкъ былъ ограбленъ на семь тысячъ фунтовъ. Всѣ подозрѣнія падали на одного доктора Донди, съ отъѣздомъ котораго въ Америку начали появляться оттуда ассигнаціи обкраденнаго банка. Докторъ Донди уже успѣлъ купить себѣ помѣстье въ округѣ Нью-Джерзи, и потому, для удовлетворенія истцовъ, нужно было отправиться туда, арестовать его имѣніе и продать съ публичнаго торга. Для этой цѣли меня откомандировали въ Америку.
Я вышелъ на берегъ въ Бостонѣ и отправился въ Нью-Іоркъ. Здѣсь я узналъ, что Донди размѣнялъ нью-іоркскія деньги на Нью-джсрзейскія и эти деньги положилъ въ Ново-Брауншвейгскій банкъ. Чтобъ поймать этого мошенника, необходимо нужно было заманить его въ Нью-Іоркскій округъ, а это стоило большого труда и искусства, Однажды Донди обѣщался пріѣхать, но обманулъ, не знаю почему. Въ другой разъ онъ уже совсѣмъ собрался ѣхать; но у дѣтей его открылась корь, и ему по необходимости пришлось остаться дома, Наконецъ, я дождался, что онъ пріѣхалъ въ Нью-Іоркъ на пароходѣ. Я арестовалъ его и безъ всякихъ церемоній посадилъ въ "Могилы". Этимъ именемъ называется нью-іоркская уголовная тюрьма. На другое утро я отправился въ "Могилы" для допроса, Когда я проходилъ черезъ комнату общаго присутствія и посматривалъ, по обыкновенію, во всѣ углы, мнѣ вдругъ попался на глаза дорожный мѣшокъ и на этомъ мѣшкѣ... какъ бы вы думали, кого я увидѣлъ? Ни болѣе, ни менѣе, какъ зеленаго попугая на желтой подставкѣ, за которымъ я гонялся по Англіи.
-- Этотъ мѣшокъ съ зеленымъ на немъ попугаемъ,-- вскричалъ я отъ радости:-- принадлежитъ одному англійскому жиду Аарону Метеку. Головой своей ручаюсь, что я говорю вамъ правду.
Нью-Іоркскіе полицейскіе чиновники остолбенѣли отъ изумленія.
-- Почему вы знаете?-- спросили о ни.
-- Еще бы мнѣ не знать!-- отвѣчалъ я,-- Кромѣ этой птицы, я во всю жизнь свою ни за кѣмъ не гонялся такъ далеко.
-- Неужели и въ самомъ дѣлѣ мѣшокъ этотъ принадлежалъ Мешеку?-- спросили мы съ видомъ изумленія.
-- Безъ всякаго сомнѣнія! Мешекъ попался въ "Могилы" за какое-то новое преступленіе. Осмотрѣвъ дорожный мѣшокъ, я нашелъ въ немъ любопытныя записки, послужившія мнѣ превосходнымъ орудіемъ къ открытію всѣхъ мошенничествъ жида Аарона Мешека.
-----
Вотъ образцы дѣятельности агентовъ лондонской полиціи. Въ каждомъ поступкѣ ихъ проявляются смѣтливость и дальновидность, которыя изощряются и укрѣпляются ежедневной практикой. Во всякое время и вездѣ они умѣютъ приспособлять себя къ различнымъ обстоятельствамъ и поставлять преграду замысламъ мошенниковъ. При постоянномъ вниманіи, при сильномъ напряженіи умственныхъ способностей, эти чиновники, со дня на день, изъ года въ годъ, слѣдятъ за новыми изобрѣтеніями и за развитіемъ искусства мошенниковъ, чтобъ удачнѣе дѣйствовать противъ нихъ. Въ архивѣ Уголовнаго суда можно найти тысячи такихъ примѣровъ; всѣ они одинаково любопытны; нѣкоторые изъ нихъ принимаютъ романтическій видъ и даже клонятся къ чему-то чудесному, хотя и объясняются безъ всякихъ украшеній, по обыкновенной приказной формѣ: "Вслѣдствіе возложеннаго на меня порученія, я сдѣлалъ то-то и то-то".
Указать прямо на преступника, быстро отыскать его, куда бы онъ ни скрылся, во-время схватить его и представить въ судъ,-- вотъ главное поприще чиновника слѣдственной полиціи. "Я получилъ приказаніе -- говоритъ онъ -- исполнилъ его и больше ничего не знаю".
Эта шахматная игра, въ которой пѣшки замѣняются живыми людьми, разыгрывается втайнѣ, и интересъ игры поддерживаетъ игрока до послѣдней минуты. Порученія, которыя возлагаются правительствомъ на подчиненныхъ, восходятъ иногда до великихъ результатовъ. Леверье и Адамсъ извѣщаютъ насъ, что вслѣдствіе возложеннаго порученія они открыли новыя планеты; Колумбъ, вслѣдствіе возложенаго на него порученія, открылъ Новый Свѣтъ.
Такъ точно и чиновники лондонской слѣдственной полиціи просто-на-просто доносятъ, что вслѣдствіе возложеннаго на нихъ порученія они открыли новую шайку воровъ или какого-нибудь стараго мошенника; но какъ открыли -- остается тайной.
Интересная бесѣда наша кончилась за полночь и на этотъ разъ не обошлась безъ приключеній. Мошенники какъ будто нарочно вздумали подсмѣяться надъ дальновидностью своихъ гонителей. Въ то время, какъ гости наши возвращались домой по многолюднымъ улицамъ Лондона, воришки весьма искусно опустошили ихъ карманы.
-----
-- Если вамъ не скучно слушать нашу болтовню, то позвольте разсказать вамъ еще два анекдота, сказалъ инспекторъ Вильдъ, вторично навѣстивъ меня, около сумерекъ, въ одинъ прекрасный лѣтній вечеръ. Вмѣстѣ съ Вильдомъ явились также Митъ и Дорнтонъ. Разумѣется, я принялъ предложеніе съ величайшимъ удовольствіемъ.
-- Одна изъ самыхъ забавныхъ нашихъ продѣлокъ, началъ Вильдъ, дѣлая удареніе на словѣ забавныхъ, нарочно затѣмъ, чтобъ приготовить наше ожиданіе не къ глубокому интересу разсказа, но единственно къ смѣтливости и проворству ихъ распоряженій:-- одна изъ самыхъ забавныхъ продѣлокъ нашихъ заключается въ искусномъ пожатіи руки сержанта Витчема. Я всегда съ удовольствіемъ вспоминаю объ этомъ.
Однажды Витчемъ и я отправились въ Ипсомъ -- не помню, на какое-то публичное гулянье -- и расположились на станціи желѣзной дороги ожидать пріѣзда нашихъ друзей. Въ прошедшій разъ я, кажется, сказалъ вамъ, что мы занимаемъ этотъ постъ всегда и вездѣ, гдѣ только готовится гульбище или выставка, или ярмарка, или концертъ Дженни Линдъ, и вообще что-нибудь въ этомъ родѣ,-- и занимаемъ для того, чтобы встрѣтить лондонскихъ мошенниковъ и съ слѣдующимъ же поѣздомъ отправить ихъ обратно въ Лондонъ. При этомъ случаѣ мошенники вздумали обмануть нашу бдительность. Они нарочно объѣхали нѣсколько десятковъ миль кругомъ, явились въ Ипсомъ съ той стороны, откуда вовсе ихъ не ждали, и быстро приступили къ дѣлу, между тѣмъ какъ мы преспокойно стояли на часахъ... Впрочемъ, это не касается до настоящаго разсказа.
Въ то время, какъ Витчемъ и я, въ ожиданіи поѣзда, шатались взадъ и впередъ около станціи, къ намъ подошелъ старинный нашъ пріятель мистеръ Татъ, прекрасный джентльменъ, съ почтенной наружностью, и большой любитель нашего занятія.
-- Здорово, Вильдъ,-- говоритъ онъ:-- что ты тутъ подѣлываешь? Видно ждешь своихъ пріятелей?
-- Не безъ того, мистеръ Татъ,-- отвѣчаю я:-- вы отгадали.
-- Эхъ, братецъ, брось все это!-- говоритъ мистеръ Татъ.-- Пойдемте лучше выпить хорошаго винца.
-- Теперь намъ никакъ нельзя,-- отвѣчаю я:-- дѣло другое, когда придетъ поѣздъ,-- тогда съ большимъ удовольствіемъ.
Мистеръ Татъ остается съ нами; приходитъ поѣздъ, и мы отправляемся въ ближайшую гостиницу. Надобно сказать, что мистеръ Татъ, угощая насъ, не скупился: онъ безпрестанно вытаскивалъ свой бумажникъ. Въ манишкѣ его красовалась дорогая алмазная булавка. Мы уже выпили рюмки по три хересу, какъ вдругъ Витчемъ обращается ко мнѣ.
-- Мистеръ Вильдъ, не зѣвайте!-- говоритъ онъ.
Я взглянулъ въ сторону и вижу, что въ главныя двери гостиницы входятъ четверо мошенниковъ. Спустя нѣсколько минутъ булавка мистера Тата исчезла,-- но какъ и куда она исчезла, никто изъ насъ не видѣлъ. Мошенники собираются уйти; но Витчемъ заступаетъ имъ дорогу. Я и мистеръ Татъ встаемъ съ мѣстъ; начинается споръ, брань, и, наконецъ, дѣло доходитъ до драки. Благодаря соединеннымъ усиліямъ, мы одержали верхъ надъ этой шайкой, перевязали ее и отвели на станцію. На станціи уже собралось множество народа, такъ что намъ стоило большого труда посадить нашихъ пріятелей въ безопасное мѣсто. Однако, мы успѣли сдѣлать свое дѣло: обыскали карманы мошениковъ,-- къ удивленію нашему, ничего не нашли въ нихъ,-- заперли всѣхъ четырехъ въ отдѣльный вагонъ и возвратились въ гостиницу.
Мнѣ крайне досадно было на самого себя. Я не могъ простить себѣ, что допустилъ мошенниковъ украсть булавку, какъ говорится, изъ-подъ самаго моего носа.-- Жаль,-- говорю я Витчему, успокоившись немного послѣ жаркой нашей схватки:-- очень жаль, что эти плуты такъ дешево отдѣлались; да что же станешь дѣлать! Ничего не оказалось въ ихъ карманахъ. Они теперь надъ нами же смѣются. Для нихъ ничего не значитъ просидѣть нѣсколько мѣсяцевъ въ тюрьмѣ.
-- А что вы скажете, мистеръ Татъ,-- говоритъ Витчемъ:-- вотъ насчетъ этой булавочки? И онъ показалъ намъ на ладони алмазную булавку, которую мы уже считали навсегда пропавшею. При этомъ открытіи мы сильно изумились и рѣшительно не знали, что и подумать: украли ее воры съ груди мистера Тата, передъ нашими глазами, или Витчемъ вздумалъ подшутить надъ нами и, выбравъ удобную минуту, искусно выдернулъ ее изъ манишки?
-- Вы удивляетесь,-- говоритъ Витчемъ:-- какимъ образомъ очутилась булавка въ моихъ рукахъ? Очень просто. Я одинъ только видѣлъ, когда она слетѣла съ мѣста и въ чьи попала руки. Зная уловки мошенника и предвидя, что онъ непремѣнно передастъ ее кому-нибудь другому, я приблизился къ нему во время схватки, сдѣлалъ знакомое ему пожатіе руки, и булавка въ ту же секунду очутилась въ моей рукѣ. Неправда ли, что эта выдумка превосходная штука?
Этого мошенника предали суду; но судъ такъ долго тянулся надъ нимъ, что онъ убѣжалъ изъ тюрьмы и, можетъ быть, надолго скрылся бы отъ насъ, но вторичное искусное пожатіе руки Витчема открыло ему путь въ колонію преступниковъ.