Ни въ какомъ вѣкѣ, ни въ какой странѣ не было человѣка замѣчательнѣе дядюшки. Не семейное тщеславіе, не благодарность за уплату долговъ (услуга огромная!), не наслѣдство полученное, не наслѣдство ожидаемое заставляютъ меня говорить это,-- нѣтъ! Просто, по здравомъ размышленій, сидя у себя въ кабинетѣ, передъ "Пантеономъ" Тука, лексикономъ Лампріера и "Всеобщею Біографіею" на полкахъ, я убѣждаюсь въ своемъ мнѣніи, что дядюшка человѣкъ очень замѣчательный, истинно великій человѣкъ.
Озимандъ, египетскій завоеватель (по просту называемый Сезострисомъ), былъ великій человѣкъ; Юлій Цезарь былъ великій человѣкъ, Наполеонъ Бонапарте -- также (на зло Quarterly Rewiew). Его королевское высочество покойный герцогъ іоркскій, епископъ оснабрюкскій и главнокомандующій англійскими войсками, былъ великій человѣкъ; Вилліамъ Коббетъ, неумолимый врагъ заставныхъ приставовъ, банковыхъ билетовъ и журнала "Times", былъ тоже великій человѣкъ; Натанъ Мейеръ Ротшильдъ былъ еще одинъ великій человѣкъ. Но дядюшка сосредоточилъ въ себѣ всѣ роды величія, которыми отличался порознь каждый изъ этихъ великихъ людей. Онъ родился великимъ, онъ родился ужъ отъ природы великимъ и сдѣлался потомъ еще больше.
Дядюшка родился великимъ: это доказываетъ его родословное дерево. Его генеалогія восходитъ къ такимъ отдаленнымъ вѣкамъ, что я напрасно искалъ почтеннаго корня его рода въ древнѣйшихъ преданіяхъ западнаго міра. Я обратился къ міру восточному и узналъ, что онъ, подобно пороху, компасу, книгопечатанію и ножной мельницѣ, обязанъ своимъ происхожденіемъ Китаю. Спустя много времени послѣ того, какъ (выписываю эти строки изъ почтеннаго китайскаго исторіографа)... какъ Яанъ (Небо) былъ отдѣленъ отъ Иннъ (Земля), когда Кванкоо (царствовавшій сорокъ пять тысячъ лѣтъ) управлялъ міромъ съ высоты своего престола, находившагося въ центрѣ земли, дядюшкины предки процвѣтали. И продолжали они процвѣтать неизмѣнно до нашего времени, до царствованія просвѣщеннаго То-Кванга {См. Les Chinois de Davis, tome II, p. 438, изд. 1-oe.}.
Что касается появленія его рода въ Европѣ, то дядюшка любитъ утверждать, будто Карлъ Великій въ своей молодости былъ однимъ изъ младшихъ членовъ переселившейся изъ Китая вѣтви его предковъ; но я долженъ сказать, что ни одинъ писатель, съ которымъ я справлялся, не подтверждаетъ его, впрочемъ, простительнаго хвастовства. Въ этомъ отношеніи я не могъ сдѣлать для дядюшки ничего больше, какъ признать древнѣйшимъ изъ европейскихъ его предковъ медика, разбогатѣвшаго своею практикою въ началѣ XIII столѣтія, во Флоренціи, что въ Тосканѣ. Медикъ этотъ оставилъ послѣ себя значительное состояніе, пріобрѣтенное посредствомъ врачеванія, и благодарные наслѣдники его приняли, поэтому, названіе его профессіи; отсюда-то и произошла фамилія Медичей, блистающая на многихъ страницахъ въ исторіи и озарившая своимъ блескомъ лѣтописи искусствъ. Отпрыски этой славной вѣтви -- отъ которыхъ мой дядя происходитъ по прямой линіи -- переселились въ Миланъ въ первыхъ годахъ XV вѣка, занялись тамъ торговлею и въ разъѣздахъ своихъ назывались безразлично ломбардцами. Должно замѣтить здѣсь, что ломбардцы не сохранили своего фамильнаго имени, потому что размножились аки легіонъ,-- но заботливо хранятъ на своемъ гербѣ до сихъ поръ геральдическіе знаки Медичей, напоминающіе профессію ихъ предковъ. Ни переселенія, ни торговыя коловратности, никакіе кризисы, никакія преслѣдованія, никакіе успѣхи не могли заставить дядюшкину фамилію отказаться отъ этихъ знаковъ. Какъ въ то время, когда его предки торговали въ Ломбардіи, когда послѣ сообщили свое идія кварталу, въ которомъ они жили въ Лондонѣ (Lombard-Street), такъ и теперь, когда мы находимъ ихъ потомковъ, разсѣянными по всѣмъ улицамъ между нуждающимся населеніемъ новѣйшихъ городовъ, простой гербъ Медичей означалъ и означаетъ жилища всѣхъ принадлежащихъ къ древнему роду моего дяди. Онъ состоитъ изъ трехъ огромныхъ пилюль, расположенныхъ треугольникомъ ***{Настоящій гербъ фамиліи Медичи имѣлъ въ себѣ пять золотыхъ шаровъ. Прим. перев.}.
Доказавъ такимъ образомъ, что дядюшка родился великимъ, разскажу теперь, какъ онъ сдѣлался еще больше. Не только первые купцы итальянскіе, но также и лондонскіе обязаны больше всего своимъ богатствомъ умѣнью обдѣлывать свои дѣла. Дядюшка обладаетъ этимъ достоинствомъ въ замѣчательной степени, если взять въ разсчетъ, что ему безпрестанно представляются искушенія вмѣшиваться въ чужія дѣла. Каждый день ему ввѣряютъ множество торговыхъ и денежныхъ тайнъ -- и, несмотря на это, онъ прослылъ самымъ вѣрнымъ ихъ хранителемъ. Но будучи, повидимому, старикомъ очень таинственнымъ, мой дядя не имѣетъ другого секрета, кромѣ того, чтобы постоянно имѣть въ виду свою выгоду.
Въ одномъ Лондонѣ дядюшка управляетъ четырьмя стами заведеній, изъ которыхъ каждое пускаетъ въ ходъ отъ двухъ до четырнадцати тысячъ фунтовъ стерлинговъ. Весь лондонскій капиталъ его состоитъ изъ двухъ милліоновъ пяти сотъ фунтовъ стерлинговъ одного только лишь основнаго капитала, не упоминая о ежедневно наростающихъ процентахъ, которые, среднимъ числомъ можно положить, примѣрно, отъ пятнадцати до двадцати въ годъ. Оставляя въ сторонѣ провинціальныя дядюшкины дѣла, скажу, что безчисленное множество разныхъ сдѣлокъ его собственно въ Лондонѣ въ 1849 году представило итогъ въ двадцать четыре милліона фунтовъ стерлинговъ; произведя раскладку, мы находимъ, что, слѣдовательно, на каждое заведеніе приходится среднимъ числомъ по шестидесяти тысячъ фунтовъ стерлинговъ. Признано всѣми, что дядюшкины дѣла имѣютъ необыкновенно важное значеніе. Парламентскіе акты, какъ говорятъ, совершаются подъ его вліяніемъ и покровительствомъ. Онъ застраховалъ свою жизнь отъ смерти, а имущество -- отъ огня. Одинъ еженедѣльный журналъ посвященъ преимущественно его дѣламъ. Такая степень коммерческаго величія тѣмъ необыкновеннѣе, что дядя мой достигнулъ ея аферами, которыя всякаго другого разорили бы. Извлеченіе барышей изъ покупки и перепродажи разныхъ вещей требуетъ уже само по себѣ способности рѣдкой; но чтобы наживаться такъ выдачею въ займы денегъ, какъ дядюшка, для этого нужно обладать высшимъ талантомъ.
Хотя дядюшка можетъ назваться мелочнымъ банкиромъ, но его операціи гораздо многосложнѣе, чѣмъ у какого-либо изъ банкировъ Ломбардъ-Стрита. Разнообразные залоги, на которые онъ выдаетъ свои квитанціи, требуютъ отъ него гораздо больше проницательности, нежели отъ банкира обыкновеннаго. Ему необходимо имѣть обширныя познанія и навыкъ въ оцѣнкѣ всѣхъ возможныхъ залоговъ, которые поступаютъ въ его конторы. Вотъ росписка дядюшки:
ДЖОНЪ ТРИБАЛЬ.
Лондонъ.
1 января 1852.
Часы съ золотою ц ѣ почкою и ключикомъ.
2 фунта стерлинг.
Чарльзъ де Монтегю.
102, Saint-James-Square.
2,345 А.
Этотъ документъ -- отчасти росписка, а отчасти закладной вексель (имѣющій цѣну только въ тѣсныхъ предѣлахъ, какъ всѣ закладные векселя) -- есть результатъ превращенія чистаго пассивнаго капитала Чарльза Монтегю въ капиталъ дѣйствительный. У мистера де-Монтегю требуютъ денегъ, которыхъ онъ не можетъ заплатить вещами; поэтому онъ обращается къ дядюшкѣ, который принимаетъ его часы съ цѣпочкою и ключикомъ въ залогъ за сорокъ шиллинговъ, на условіи, чтобы мистеръ де-Монтегю, до истеченія года, возвратилъ упомянутые сорокъ шиллинговъ съ процентами по восьми пенсовъ въ мѣсяцъ до самой уплаты займа. Если мистеръ де-Монтегю не выкупитъ своего залога до истеченія двѣнадцати-мѣсячнаго срока, то дядюшка имѣетъ право (по минованіи трехъ-мѣсячной отсрочки) продать залогъ съ публичнаго торга и вычесть изъ вырученной суммы заемъ и проценты. Если за тѣмъ будетъ еще остатокъ, то онъ, мистеръ де-Монтегю, имѣетъ право требовать его у моего дяди. Если же, напротивъ, часы мистера де-Монтегю съ цѣпочкою и ключикомъ проданы будутъ за меньшую сумму, нежели заемъ и проценты, то дядюшка долженъ принять убытокъ на себя.
Вотъ образецъ всѣхъ сдѣлокъ дядюшки. Въ сущности, это -- банковая операція. Каждая суккурсалія (succursale) или контора залоговъ, принадлежащая большому торговому дому, вмѣсто уплаты денегъ по займамъ, принимаетъ отъ кліентовъ какую-нибудь мебель или вещь, соразмѣрной цѣнности съ выкупаемою; такъ же и билеты моего дяди суть только росписки въ полученіи залога, который можно выкупить не позже, какъ черезъ годъ отъ даты. Что англійскій банкъ составляетъ для правительства его королевскаго величества, что Смитъ Пайнъ и Джонъ Ллойдъ -- въ отношеніи къ знати Сити, что Дрэммондъ, Куттсъ и компанія -- въ отношеніи къ дворянству и значительнымъ горожанамъ Вестминстера,-- и самое дядюшка значитъ для господъ Монтегю, для ремесленниковъ, для поденщиковъ и вообще для бѣднаго населенія Лондона и его предмѣстій. Можно привести множество примѣровъ такихъ сдѣлокъ, какую представилъ намъ мистеръ Монтегю. Возьмемъ хоть сдѣлку съ Фелимомъ О'Шеа, поденщикомъ каменщикомъ. Недѣля дождливаго времени или остановка въ подвозѣ кирпича прервали работу Филима О'Шеа, а небольшого его имущества недостаточно для повседневныхъ его издержекъ. Но, оставшись безъ денегъ, онъ не остался безъ средствъ. У него есть фракъ -- бѣднѣйшій изъ ирландцевъ имѣетъ непремѣнно фракъ -- синій, съ длинными рукавами, съ фалдами на подобіе ласточкина хвоста, съ металлическими пуговицами, почернѣвшими посрединѣ. Онъ закладываетъ этотъ фракъ, и дядюшка ссужаетъ его такою суммою, которою онъ проживетъ до лучшаго времени или до подвоза кирпича. Точно такъ и у миссъ Лаверсъ, судомойки, нѣтъ ни шиллинга,-- но у нея есть серебряная цѣпочка; точно такъ и ея сосѣдка, прачка, совсѣмъ безъ денегъ,-- но, благодаря дядюшкѣ, за утюгъ она дѣлается капиталисткою. У сапожника Бруля въ первые дни недѣли не случилось никакой работы, и къ концу ея онъ очутился въ самыхъ затруднительныхъ обстоятельствахъ. Онъ работаетъ изо всѣхъ силъ съ утра до вечера въ субботу, но оканчиваетъ пару сапогъ такъ поздно, что не можетъ доставить ихъ къ назначенному сроку,-- именно, до девяти часовъ вечера, потому что тотъ, кто заказалъ ихъ, запираетъ ворота въ восемь; а Брулю нужны деньги. Что же? Онъ несетъ свою пару сапоговъ къ дядюшкѣ, чтобъ выкупить ихъ другою парою, которую онъ кончитъ въ понедѣльникъ. Операціи, посредствомъ которой получаютъ деньги за фракъ, цѣпочку, утюгъ или сапоги, называется но просту pawnbroking, займомъ подъ закладъ, и дядюшка, поэтому, есть pawnbroken (заимодавецъ).
Контора дядюшки или его лавка -- ему нѣтъ надобности украшать ее болѣе, пышнымъ названіемъ -- его лавка или контора, находящаяся въ бѣдномъ кварталѣ, представляетъ сцены занимательныя... особенно въ субботу вечеромъ. Читатель, которому угодно будетъ послѣдовать за мной, въ этотъ день, въ дядюшкину лавку, увидитъ зрѣлище, самое интересное... не говоря уже о томъ интересѣ, какой долженъ возбудить въ немъ самъ дядюшка. Войдемте. Общество многочисленно. Разнаго рода кліенты наполняютъ перегородки лавки, эти запертыя снаружи задвижками перегородки, которыя, надобно думать, предназначены для кліентовъ стыдливыхъ, любящихъ уединеніе. Публичная часть заведенія также набита биткомъ. Большая часть этихъ кліентовъ дядюшки состоитъ изъ племянницъ и изъ женщинъ, матерей, какъ это можно видѣть, богатыхъ наличными дѣтьми. Спросите у дядюшки, къ какому классу онѣ вообще принадлежатъ, онъ скажетъ вамъ въ отвѣтъ:
-- Это жены работниковъ на лондонскихъ докахъ.
При словѣ доки воображеніе ваше, безъ сомнѣнія, пойдетъ бродить по берегамъ Темзы или по механическимъ заведеніямъ, дѣйствующимъ кабестанами, гдѣ поднимаются тюки хлопчатой бумаги, сѣверные деревянные брусья, кули хлѣба и боченки рому или сахару... Но внезапный шумъ обращаетъ ваше вниманіе къ дядюшкѣ. Это упалъ на прилавокъ огромный узелъ платья. Всмотритесь въ каждый небольшой узелокъ, изъ которыхъ онъ состоитъ; поглядите, какъ проворный комми разбираетъ ихъ по ярлычкамъ, которыми они различаются одинъ отъ другого.
-- Ванъ Флатерсъ!
-- Я здѣсь!
-- Сколько, мистриссъ Флатерсъ?
-- Шесть.
-- Вотъ вамъ три, а трехъ обождите.
И мистриссъ Флатерсъ ожидаетъ.
-- Вамъ, Балей, сколько?
-- Одинъ.
Приказчикъ дѣлаетъ сложеніе двумя взмахами своего быстраго пера на оборотѣ ярлычка.
-- Двадцать восемь пенсовъ и полъ-пенни!
Балей знала напередъ, что денегъ слѣдуетъ столько, она уже держитъ ихъ наготовѣ, вручаетъ ихъ приказчику и удаляется съ ребенкомъ на рукахъ, у котораго на одной ножкѣ недостаетъ краснаго башмачка. Мѣсто ея занимаетъ Деннета.
Деннета, молодая дѣвушка лѣтъ семнадцати, не слишкомъ старательно причесаная. Она показываетъ платье. Приказчикъ развернулъ его однимъ движеніемъ руки, и одного взгляда для него достаточно, чтобъ оцѣнить это платье.
-- Шиллингъ!-- сказалъ онъ.
-- Шиллингъ и шесть пенсовъ,-- отвѣчаетъ Деннета.
-- Нельзя.
-- Шиллингъ и три пенса.
-- Невозможно!
Платье сложено, снабжено ярлычкомъ; квитанція и шиллингъ вручены Деннетѣ. Далѣе слѣдуетъ очередь мистриссъ Джолли.
-- Ну, что, мистриссъ Джолли? Что вамъ угодно?
-- Наугольникъ моего мужа... Мнѣ кажется, онъ вонъ тамъ, за вами, Чарльзъ.
Еще быстрое вычисленіе.
-- Одинъ шиллингъ, два пенса и три ліарда.
Мистриссъ Джолли подаетъ два шиллинга. Ей даютъ сдачи и наугольникъ. Мистриссъ Джолли уходитъ, и кто-то входитъ въ ту болѣе облагороженную часть лавки, которая, какъ предполагаютъ опредѣлена для покупателей поступающихъ въ продажу вещей
-- Спрашиваютъ объ этой скатерти. Помните?
-- А!
Дядюшка является туда собственною особою и встрѣчаетъ даму почтенной наружности, которую провожаетъ бѣдная дѣвушка, полуслужанка, полукомпаньонка.
-- Вотъ эта,-- говоритъ дядюшка, указывая на нее пальцемъ.
И обращаясь къ дамѣ: вотъ эта молодая дѣвушка приходила сегодня утромъ заложить эту скатерть.
-- Да, сэръ,-- отвѣчаетъ дама почтенной наружности.-- Она приходила, и скатерть принадлежитъ мнѣ.
-- Она сказала,-- продолжаетъ спокойно дядюшка:-- что эта скатерть ея сестры, и что сестра послала ее сюда.
-- Да, сэръ, это такъ.
-- Хорошо,-- говоритъ дядюшка съ таинственнымъ видомъ:-- но вы ей не сестра?
-- Нѣтъ, сэръ, я не сестра ей. Но человѣкъ въ крайности не любитъ объяснять всѣ обстоятельства, какъ они есть, и она сказала то, что я поручила ей сказать. Я знаю, сэръ, что нехорошо извращать истину, и очень объ этомъ жалѣю, потому что я должна была теперь придти за этимъ издалека.
-- Мнѣ также очень жаль,-- отвѣчаетъ дядюшка: -- что я задержалъ скатерть и причинилъ вамъ такое безпокойство, но мы должны быть благоразумны, сударыня, а то, что сказала эта молодая дѣвушка, слишкомъ недостаточно... Притомъ же скатерть такая длинная; она могла принадлежать кораблю, напримѣръ, могла быть добыта не совсѣмъ честно... а мѣтка на этомъ углѣ полуистерта.
-- Дѣйствительно, вы правы, сэръ.
-- Далѣе,-- продолжаетъ дядюшка:-- скатерть эта слишкомъ длинна для обыкновеннаго дома.
-- Вы совершенно правы, сэръ; но я содержала гостиницу въ Боу -- гостиницу Лисица и Виноградъ -- и эта скатерть употреблялась для общаго стола.
Тогда, убѣдясь собственными ушами и глазами, дядюшка складываетъ скатерть и говоритъ, что онъ готовъ снабдить даму нужною суммою денегъ. Дѣло улажено такимъ образомъ къ обоюдному удовольствію.
Въ эту самую минуту, когда дама, заложившая скатерть, и молодая дѣвушка оставляютъ лавку, входитъ другая дама, въ сопровожденіи такъ называемой племянницы, потому что читатель такъ же, какъ и я самъ, сомнѣвается, чтобъ это была дѣйствительно племянница: такъ эта тринадцатилѣтняя дѣвочка похожа на свою тетку. Тетка свѣжа и румяна, съ круглыми щеками, говоритъ ласкающимъ голосомъ и очень комфортно закутана до самого подбородка въ теплую шубу. Замѣчайте, какъ она сперва показываетъ видъ, что намѣрена купить бархатный плащъ, висящій у двери, и, сохраняя такимъ образомъ свое comme il faut, приближается мало по малу къ конторкѣ, гдѣ ея племянница сунула въ руки приказчику двѣ пары серебряныхъ ложекъ.
-- Угодно вамъ получить?-- спрашиваетъ комми.
Дама соглашается на предложеніе только граціознымъ наклоненіемъ -- головы, тогда какъ племянница, болѣе искренняя, говоритъ громко: "Возьмите, мама."
Посмотрите, какъ теткѣ кажется дико въ этомъ мѣстъ; замѣчайте ея робкое удивленіе, выражающееся въ постоянной принужденности,-- таинственный видъ, съ какимъ она прячетъ въ шубу свой подбородокъ,-- легкій жестъ ея бѣлой руки, когда она снимаетъ и опять надѣваетъ свою перчатку, чтобы при этомъ маневрѣ естественнѣе наклониться къ комми и сказать ему, что она придетъ еще за одной вещицею въ понедѣльникъ послѣ обѣда, если въ это время не такъ много бываетъ глазъ. При этой уловкѣ знатной дамы комми наклоняется очень учтиво, и вы, читатель, улыбаетесь, догадываясь, что тетка и племянница также знакомы дядюшкѣ, какъ и мистриссъ Флатерсъ, которая выходитъ отъ него съ своими шестью узлами тряпокъ.
Мистриссъ Флатерсъ и другіе кліенты ея сорта дѣйствуютъ безъ церемоніи. Въ ожиданіи очереди, онѣ разговариваютъ между собою, а грудные младенцы ихъ удовлетворяютъ между тѣмъ свой аппетитъ или сосутъ пальцы, глядя на газовыя сѣточки. Старшія дѣти готовы затѣять игру или драку на кулакахъ: такъ ужъ они привыкли къ дядюшкиной лавкѣ. Дядюшку посѣщаютъ преимущественно женщины; мужчины охотнѣе посылаютъ сюда женъ или дочерей, чѣмъ являются сами. Впрочемъ, можно встрѣтить у него и мужчинъ, и особенно маленькихъ старичковъ съ плутоватою физіономіею, которые разсматриваютъ все окружающее съ особеннымъ любопытствомъ.
Если бъ мы знали всѣ побудительныя причины сдѣлокъ, заключаемыхъ съ дядюшкою, то однѣ васъ опечалили бы, а другія показались бы вамъ комическими. Эта, напримѣръ, женщина, что пришла за простынею и люлькою, заложила ихъ утромъ, чтобъ было на что приготовить своему мужу обѣдъ къ тому времени, когда онъ воротится съ своимъ поденнымъ заработкомъ. Пила, которую оставляетъ здѣсь этотъ ремесленникъ, была сто разъ выкупаема и опять закладываема дядюшкѣ. Хозяинъ этой пилы вовсе не пьяница и не лѣнтяй; онъ несчастный столяръ, который, когда получитъ заказъ, сперва распилитъ всѣ куски своей работы и закладываетъ пилу и молотокъ, чтобъ купить гвоздей. Нѣтъ, онъ не лѣнтяй и не пьяница. Дядюшка не станетъ имѣть дѣла съ пьянымъ мужчиною или пьяной женщиной.
Хотите ли посѣтить магазины моего дяди въ первомъ этажѣ? Возьмемъ сперва по фонарю, изъ предосторожности отъ пожара. Подивитесь, съ какимъ искусствомъ разсортированы и пронумерованы всѣ вещи. Ярлыки на нихъ показываютъ время залога и оцѣнку его. Сперва лежатъ фраки въ 10 шиллинговъ, потомъ фраки въ 15, потомъ фраки въ фунтъ стерлинговъ. Также точно расположены и женскія платья, шали, рубашки, панталоны и жилеты. И какъ быстро отыскиваетъ дядюшка каждую вещь, которую у него спросятъ! Туалетныхъ принадлежностей у него всего болѣе; но довольно и другихъ предметовъ, и очень замѣчательныхъ, въ этомъ всеобщемъ магазинѣ, гдѣ, не смѣшиваясь, встрѣчаются между собою кровати, лопаты и заступы, утюги, китайскія куклы, огнестрѣльное оружіе, портреты, пейзажи, математическіе и морскіе инструменты, сапоги, башмаки, зонтики, цѣпочки, отвѣсы, сѣдла, уздечки, скрипки, книги, пороховницы и ковры.
Сойдемъ теперь внизъ, чтобъ разспросить кой о чемъ у дядюшки. Онъ намъ разскажетъ, что бѣдные люди, покупая какую-нибудь вещь въ томъ отдѣленія его лавки, гдѣ выставляются вещи для продажи, обыкновенно освѣдомляются, въ какую цѣну покупаемая вещь будетъ принята въ залогъ, и часто признаются, что выборъ ихъ зависитъ оттого, въ какой мѣрѣ удобно будетъ впослѣдствіи заложить покупку самому же дядюшкѣ. Эта странная предусмотрительность всего замѣчательнѣе въ торговкахъ яблоками и въ торговкахъ рыбою, изъ которыхъ первыя часто носятъ золотыя брошки, а послѣднія -- массивныя серебряныя кольца.
Между замѣчательными вещами, закладываемыми у дядюшки, онъ вамъ покажетъ сорочку новорожденнаго. Этотъ талисманъ имѣетъ всегда своихъ цѣнителей, какъ это можетъ засвидѣтельствовать другъ нашъ Давидъ Копперфильдъ. Банковые билеты также иногда закладываются нѣкоторыми, изъ опасенія потерять ихъ,-- особенно людьми, которые занимаются собираніемъ хмѣля и не имѣютъ постоянной квартиры. У игроковъ есть предразсудокъ, что деньги, взятыя въ долгъ у ростовщика, приносятъ въ игрѣ счастье, и они закладываютъ дядюшкѣ банковые билеты, чтобы играть на полученныя отъ него деньги. Подлѣ Черингъ-Кресса есть лавка, въ которой одинъ извѣстный игрокъ постоянно закладываетъ билетъ въ 1,000 фунтовъ стерлинговъ!
Однажды къ дядюшкѣ принесли ящикъ съ пилюлями, солями, мазями, пестами, сткляночками, рецептами, вѣсками, ступками и проч. и проч. Все это оставалось у него два года и, наконецъ, было выкуплено. Дядюшка давалъ въ займы деньги и за другія не менѣе странныя вещи: за палатку, за живыхъ попугаевъ, за сто фунтовый парикъ, за дорожную коляску, за почтовую карету вмѣстѣ съ лошадью и за полковые товары цѣною въ 1,200,000 фунтовъ стерлинговъ. Недавно онъ далъ взаймы 1,200 фунтовъ стерлинговъ за бумажныя манчестерскія матеріи, которыя повѣрялъ съ своими комми четверо сутокъ. Но большая часть изъ его займовъ выходитъ изъ предѣловъ, обозначенныхъ для заведеній моего дяди парламентскимъ актомъ, и потому не могутъ назваться въ строгомъ смыслѣ заимодавческими сдѣлками.
Иногда также дядюшкѣ случается понести потери, которыя не могутъ идти въ разрядъ рисковъ его ремесла. Приведу одинъ случай. Однажды, вечеромъ въ субботу, какой-то англиканскій клирикъ, отобѣдавъ у своего пріятеля, зашелъ къ дядюшкѣ въ лавку, не имѣя въ карманѣ ни полъ-пенса. Шелъ сильный дождь, но клирикъ былъ въ такихъ затруднительныхъ обстоятельствахъ, что долженъ былъ заложить дядюшкѣ свой плащъ. Черезъ мѣсяцъ онъ приходитъ за нимъ, но рѣшительно отказывается отъ того, который ему возвращаютъ. Человѣкъ онъ былъ почтенный, и ему безъ труда повѣрили на слово. Дядюшка подумалъ, что въ самомъ дѣлѣ могла произойти какая-нибудь ошибка, принялъ потерю на свой счетъ и удовлетворилъ клирика. Спустя нѣсколько времени приходятъ къ дядюшкѣ двое незнакомыхъ господъ, освѣдомляются о заложенномъ плащѣ, выкупаютъ его и увѣдомляютъ дядюшку, что клирикъ, по ошибкѣ, захватилъ у пріятеля чужой плащъ и умеръ, не зная о своей ошибкѣ.
Ремесло дядюшки не ограничивается сдѣлками съ бѣдными классами народа. Онъ родился великимъ человѣкомъ, сказалъ я въ началѣ своего разсказа, и, чтобы доказать справедливость моего мнѣнія, мнѣ стоитъ только разсказать о сдѣлкахъ его съ высшими сословіями,-- сдѣлкахъ, безъ сомнѣнія, не столь многочисленныхъ, но требующихъ столь же значительнаго капитала и приносящихъ сравнительно меньше выгоды; потому что всякій заемъ свыше двухъ гиней приноситъ не больше трехъ пенсовъ въ мѣсяцъ. Аристократическіе должники, притомъ же, не имѣютъ нужды, подобно прочимъ, закладывать и выкупать вещи безпрестанно, платя проценты по небольшимъ срокамъ. Между кліентами высшаго разряда были у дядюшки адвокаты, клирики, баронеты, лорды, перы Англіи, писатели, книгопродавцы, купцы en gros, живописцы и музыканты. Онъ говоритъ, что эти послѣдніе тоже принадлежатъ къ самымъ прибыльнымъ кліентамъ, равно какъ мелкіе торговцы и ирландскіе члены Нижней Палаты. Наперекоръ народному предразсудку, дѣла дядюшки всегда находятся въ лучшемъ положеніи, когда процвѣтаетъ торговля; потому что тогда мелочные торговцы, продающіе почти всегда въ долгъ, нуждаются въ наличныхъ деньгахъ.
Дядюшка очень искусный негоціантъ: онъ входитъ во всѣ подробности своихъ дѣлъ и содержитъ счетныя книги въ чудномъ порядкѣ. Противъ него нѣкоторые предубѣждены: говорятъ, что онъ иногда способствуетъ мотовству матушкиныхъ сынковъ; но не должно судить о системѣ по нѣкоторымъ ея несовершенствамъ. Дядюшка занимается профессіею, полезною множеству людей, что бы тамъ ни говорили люди, у которыхъ капиталы въ порядкѣ, и которымъ ничего не стоитъ сводить свои счеты.
Правда ли то, что дядюшка прижимаетъ бѣдняка? Тѣ, которые такъ думаютъ, не хотятъ обратить вниманіе на предѣлы его спекуляцій, на контроль и надзоръ, гарантирующій нравственность его дѣйствій. Прибыль его не превосходитъ барышей, получаемыхъ отъ прочихъ торговыхъ сдѣлокъ,-- только что его прибыль часто повторяется,-- вотъ въ чемъ разница, вотъ чѣмъ дядюшка добываетъ много денегъ на одинъ шиллингъ. Замѣтьте притомъ еще, что у него гораздо больше конкурентовъ, нежели вы думаете.
Если я ко всему этому прибавлю, что въ роду дядюшки только и есть, что одинъ квакеръ, то завершу все, что я хотѣлъ вамъ разсказать объ исторіи его и его племени.