Монксъ и мистеръ Броунло наконецъ встрѣчаются другъ съ другомъ. Разговоръ ихъ прерванъ.
Начинало смеркаться, когда мистеръ Броунло вышелъ изъ кареты у воротъ своего дома, и тихо постучалъ въ дверь. Дверь отворили; сильный, высокій человѣкъ вышелъ изъ кареты и сталъ по одну сторону дверецъ, между-тѣмъ, какъ другой, соскочивъ съ запятокъ, сталъ по другую. По знаку мистера Броунло, они вытащили изъ кареты третьяго и, подхвативъ его подъ руки, втолкнули въ домъ. Этотъ третій былъ Монксъ.
Такимъ образомъ они шли но лѣстницѣ, не говоря ни слова, и мистеръ Броунло, шедшій впереди, довелъ ихъ до передней. У дверей, Монксъ, шедшій съ видимой неохотою, остановился. Два человѣка въ молчаніи взглянули на стараго джентльмена.
-- Онъ знаетъ послѣдствія, сказалъ мистеръ Броунло.-- Если онъ будетъ медлить или противиться, вытащите его на улицу, зовите полицію и выдайте отъ моего имени, какъ преступника.
-- Какъ вы смѣете говорить это обо мнѣ? спросилъ Монксъ.
-- Какъ ты смѣешь принуждать меня къ этому, молодой человѣкъ? отвѣчалъ мистеръ Броунло, сурово смотря на него.-- Не-ужели ты съ ума сошелъ? Не держите его. Ты можешь идти, а мы за тобою будемъ слѣдовать. Но предупреждаю тебя, что послѣ не жди ужь отъ меня пощады. Пусть кровь твоя падетъ на твою собственную голову!
-- По какому праву эти собаки схватили меня на улицѣ и привезли сюда? спросилъ Монксъ, смотря на людей, стоявшихъ возлѣ него.
-- Я это приказалъ имъ, отвѣчалъ мистеръ Броунло.-- Если вы жалуетесь, что васъ лишили свободы, то прежде могли открыто на это жаловаться; но вы во всю дорогу не сказали ни слова. Опять повторяю вамъ: прибѣгните къ покровительству законовъ; я также обращусь къ нимъ, и послѣ не говорите, что я погубилъ васъ.
Монксъ не зналъ, что отвѣчать. Онъ медлилъ.
-- Вы тотчасъ можете рѣшиться, сказалъ мистеръ Броунло съ прежнимъ хладнокровіемъ.-- Если хотите, чтобъ я обвинялъ васъ публично и довелъ до наказанія, котораго вы заслуживаете, то дѣлайте, что вамъ угодно. Если жь нѣтъ, сядьте на этотъ стулъ не говоря ни слова. Онъ ожидалъ васъ цѣлые два дня.
Монксъ что-то прошепталъ, но все еще не рѣшался. Безпокойнымъ взглядомъ слѣдилъ онъ за движеніями стараго джентльмена, но, не видя никакой надежды, вошелъ въ комнату и сѣлъ, пожимая плечами.
-- Заприте дверь, сказалъ мистеръ Броунло слугамъ:-- и войдите, когда я позову васъ.
-- Вы поступили прекрасно, сказалъ Монксъ, бросая плащъ и шляпу:-- прекрасно, какъ слѣдуетъ старому другу моего отца.
-- Именно потому-что я былъ другомъ твоего отца, молодой человѣкъ: -- именно потому-что надежды и желанія юныхъ и счастливыхъ дней моихъ были связаны съ нимъ,-- что онъ вмѣстѣ со мною преклонялъ колѣни передъ смертнымъ одромъ своей единственной сестры, которая должна была назваться моею женою, хоть небо судило иначе;-- что и до-сихъ-поръ я не могу забыть его,-- по всему этому я рѣшился кротко поступать съ тобою даже теперь -- да, Эдуардъ Лифордъ, даже теперь,-- и краснѣть за тебя, какъ за человѣка, недостойнаго носить имя Лифордовъ.
-- Что за дѣло до имени? сказалъ Монксъ, видя волненіе стараго джентльмена.-- Что значитъ для меня имя?
-- Для тебя -- ничего. Но ока носила это имя, и воспоминаніе о ней и теперь возбуждаетъ во мнѣ прежнее, незабвенное чувство. Я очень радъ, что ты перемѣнилъ имя, очень радъ.
-- Что же вамъ отъ меня угодно? спросилъ Монксъ.
-- У тебя есть братъ, сказалъ мистеръ Броунло, вставая:-- братъ, котораго имя заставило тебя слѣдовать за мною сюда въ изумленіи и страхъ.
-- У меня нѣтъ брата, отвѣчалъ Монксъ.-- Вы знаете, что я былъ единственнымъ сыномъ. у моего отца. Зачѣмъ же вы говорите мнѣ о братьяхъ? Вамъ все извѣстно такъ же хорошо, какъ и мнѣ.
-- Выслушай, что я знаю, и чего ты не хочешь знать, сказалъ мистеръ Броунло.-- Мнѣ извѣстно, что отъ несчастнаго брака, къ которому принудили твоего отца чужая гордость и честолюбіе, ты былъ единственнымъ и самымъ негоднымъ сыномъ.
-- Эти названія не могутъ разсердить меня, сказалъ Монксъ, усиливаясь усмѣхнуться.-- Главное вамъ извѣстно, и я доволенъ.
-- Но мнѣ извѣстны также страданія, медленныя муки и позднее раскаяніе, бывшія слѣдствіемъ этого брака, продолжалъ старый джентльменъ.-- Я знаю, какъ ужасно, какъ томительно было для этой несчастной четы влачить въ свѣтѣ тяжелую цѣпь, которая была отравлена для нихъ обоихъ; знаю, какъ холодная учтивость смѣнилась открытыми насмѣшками; какъ послѣ равнодушія явилась ненависть, послѣ ненависти презрѣніе, и потомъ отвращеніе, которое кончилось тѣмъ, что они разстались и жили далеко другъ-отъ-друга, стараясь подъ веселою маскою скрыть настоящія свои чувства. Мать твоя скоро все забыла, но грусть цѣлые годы терзала сердце несчастнаго отца твоего.
-- Что же слѣдуетъ изъ того, что они разстались? спросилъ Монксъ.
-- Твоя мать, совершенно предавшись удовольствіямъ свѣта, забыла мужа, который былъ десятью годами моложе ея,-- и онъ нашелъ себѣ новыхъ друзей. Надѣюсь, что наконецъ это обстоятельство тебѣ извѣстно?
-- Нисколько! сказалъ Монксъ съ видомъ человѣка, который рѣшился ни въ чемъ не сознаваться.
-- Но твои поступки доказываютъ, что ты никогда не забывалъ этого, отвѣчалъ мистеръ Броунло.-- Я говорю о томъ, что случилось пятнадцать лѣтъ назадъ, когда тебѣ было не болѣе одиннадцати лѣтъ, а отцу твоему тридцать одинъ годъ,-- потому-что, повторяю тебѣ,-- онъ былъ мальчикомъ, когда отецъ приказалъ ему жениться. Продолжать ли мнѣ разсказъ, который, можетъ набросить тѣнь на память твоего отца, или ты пощадишь ее и откроешь мнѣ всю истину?
-- Мнѣ нечего открывать, замѣтилъ Монксъ съ видимымъ смущеніемъ.-- Вы можете продолжать, если вамъ это нравится.
-- И такъ, въ числѣ этихъ новыхъ друзей, сказалъ мистеръ Броунло:-- былъ отставной офицеръ, котораго жена умерла за полгода предъ тѣмъ, оставя ему двухъ дочерей. Одна изъ дочерей была прекрасное созданіе девятнадцати лѣтъ; другая -- двухлѣтнее дитя.
-- Ну-съ, какое же мнѣ до этого дѣло? спросилъ Монксъ.
-- Они жили, продолжалъ мистеръ Броунло, необращая никакого вниманія на вопросъ Монкса:-- жили въ томъ мѣстѣ, гдѣ остановился отецъ твой во время своего путешествія, гдѣ онъ поселился. Знакомство, короткость, дружба,-- слѣдовали другъ за другомъ. Отецъ твой обладалъ рѣдкими качествами; онъ во всемъ похожъ былъ на сестру свою. И старый офицеръ, короче узнавая его, любилъ его болѣе-и-болѣе. Хорошо, еслибъ тѣмъ все и кончилось! Но дочь его чувствовала къ отцу твоему то же самое.
Старый джентльменъ замолчалъ; Монксъ кусалъ себѣ губы, устремивъ глаза на полъ. Видя это, мистеръ Броунло продолжалъ:
-- Къ концу года онъ уже былъ связавъ съ этою дѣвушкою неразрывными узами; онъ былъ предметомъ первой, истинной, пламенной, единственной страсти невинной, неопытной дѣвушки.
-- Вашъ разсказъ слишкомъ-длиненъ, съ нетерпѣніемъ замѣтилъ Монксъ.
-- Это печальный, грустный разсказъ, замѣтилъ мистеръ Броунло: -- и такіе разсказы рѣдко бываютъ коротки; не то, что веселые. Наконецъ, одинъ изъ тѣхъ богатыхъ родственниковъ, для выгодъ котораго отецъ твой пожертвовалъ своимъ счастіемъ,-- умеръ, и чтобъ вознаградить за бѣдствія, которыхъ онъ былъ причиною, оставилъ ему лекарство отъ всѣхъ печалей, деньги. Отцу твоему было необходимо ѣхать въ Римъ, гдѣ умеръ этотъ человѣкъ, не приведя въ порядокъ своихъ дѣлъ. Но тамъ онъ опасно захворалъ, и это извѣстіе достигло до твоей матери, жившей въ Парижъ; она тотчасъ поѣхала къ нему съ тобою. Онъ умеръ на другой день вашего пріѣзда, не оставя никакого завѣщанія -- никакого, такъ-что все имѣніе осталось въ вашихъ рукахъ.
При этихъ словахъ, Монксъ удвоилъ вниманіе, не поднимая глазъ съ полу.
-- Прежде, нежели онъ уѣхалъ, тихо сказалъ мистеръ Броунло, устремивъ глаза на Монкса:-- онъ зашелъ ко мнѣ.
-- Я никогда объ этомъ не слыхивалъ, прервалъ Монксъ недовѣрчиво, скрывая свое удивленіе.
-- Зашелъ ко мнѣ, и оставилъ у меня, съ другими вещами -- портретъ, писанный имъ-самимъ,-- портретъ этой несчастной дѣвушки, которую онъ не хотѣлъ оставить и не могъ взять съ собою. Онъ терзался безпокойствомъ и угрызеніями совѣсти; говорилъ, что былъ причиною гибели и безчестія достойнаго существа; ввѣрилъ мнѣ свое намѣреніе продать все имѣніе, и, оставя вамъ часть, бѣжать съ тою, которую любилъ онъ. Но даже отъ меня, своего стараго, преданнаго, ему друга, онъ скрылъ многое, обѣщаясь все разсказать въ письмахъ, и потомъ увидѣться со мною въ послѣдній разъ. Увы! Это было послѣднее наше свиданіе. Я не получалъ писемъ и никогда не видалъ его болѣе! Я хотѣлъ отъискать ту, которую любилъ онъ, чтобъ предложить помощь ей и ея ребенку. Но семейство ея за недѣлю передъ тѣмъ выѣхало куда-то; они впали въ огромные долги, и выплативъ ихъ, скрылись ночью -- куда, никто не могъ мнѣ сказать!
Монксъ сталъ дышать свободно и осмотрѣлся кругомъ, съ торжествующимъ видомъ.
-- Когда твой братъ, продолжалъ мистеръ Броунло, подвигая свой стулъ:-- слабое, беззащитное существо, игрою случая брошенъ былъ въ мои руки и избавленъ мною отъ порочной, презрѣнной жизни...
-- Что? вскричалъ Монксъ, вздрагивая.
-- Да, спасенъ мною, сказалъ мистеръ Броунло.-- Я вижу, что твоя жертва скрыла мое имя. Когда, больной, онъ лежалъ у меня въ домѣ, сходство его съ портретомъ поразило меня. Даже когда я увидѣлъ его въ первый разъ, то, не смотря на рубище, его покрывавшее, лицо его напомнило мнѣ многое. Не буду говорить тебѣ, что его украли у меня, прежде, нежели я узналъ его исторію...
-- Почему же? быстро спросилъ Монксъ.
-- Потому-что ты очень хорошо это знаешь.
-- Я?
-- Передо мною, любезный, нечего скрываться, отвѣчалъ мистеръ Броунло: -- я покажу тебѣ, что знаю больше этого.
-- Вы , вы... можете сказать что-нибудь противъ меня? шепталъ Монксъ.
-- Увидимъ, отвѣчалъ старый джентльменъ:-- я потерялъ мальчика и, не смотря на всѣ усилія, не могъ найдти его. Мать твоя умерла; я зналъ, что ты одинъ могъ открыть тайну и какъ мнѣ сказали, что ты уѣхалъ въ Вестиндію, чтобъ скрыться отъ преслѣдованій,-- я поѣхалъ за тобою. Ты оставилъ Вестиндію за нѣсколько мѣсяцевъ передъ моимъ туда пріѣздомъ, и пріѣхалъ въ Лондонъ, но никто не звалъ, гдѣ именно ты остановился. Я возвратился. Повѣренные твои ничего не могли сказать о тебѣ: ты скрывался по цѣлымъ мѣсяцамъ съ людьми, которые вмѣстѣ съ тобою хотѣли погубить беззащитнаго ребенка. Дни и ночи блуждалъ я по улицамъ; но до-сихъ-поръ поиски мои были напрасны, и я не могъ увидѣть тебя ни на минуту.
-- А теперь вы видите меня, сказалъ Монксъ, смѣло вставая: -- что жь изъ этого? Злодѣйства и преступленія -- громкія слова, которыя, по вашему мнѣнію, оправдываются сходствомъ какого-то чертенка съ какимъ-то портретомъ. Вы даже не знаете, родилось ли дитя отъ этого преступнаго союза.
-- Я не зналъ, отвѣчалъ мистеръ Броунло:-- но прошедшею ночью узналъ все. У тебя есть братъ: ты это знаешь,-- ты и его знаешь. Было завѣщаніе, которое уничтожала твоя мать, сдѣлавъ его тайною, которую открыла только тебѣ. Завѣщаніе относилось къ ребенку, котораго ты встрѣтилъ случайно, и котораго сходство съ отцомъ возбудило твои подозрѣнія. Ты отъискалъ мѣсто, гдѣ онъ родился. Тамъ существовало свидѣтельство о его рожденіи и о родныхъ его. Это свидѣтельство было уничтожено тобою; и теперь, какъ говорилъ ты своему сообщнику Жиду, единственныя свидѣтельства мальчика лежать на днѣ рѣки, а старая колдунья, которая получила ихъ отъ матери, тлѣетъ въ могилѣ. Недостойный сынъ, трусъ, лжецъ! ты, пользовавшійся совѣтами разбойниковъ и убійцъ въ темнотѣ ночи, призывавшій смерть на голову брата,-- ты, съ колыбели бывшій врагомъ своего отца,-- не-ужь-ли еще хочешь запираться передо мною?
-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! шепталъ Монксъ, внѣ себя отъ ужаса.
-- Каждое слово твое было мнѣ извѣстно, вскричалъ старый джентльменъ -- Тѣни на стѣнѣ подслушивали твой шопотъ, и доносили мнѣ; видъ гонимаго ребенка обратилъ даже самый порокъ къ раскаянію, внушивъ ему благородныя чувства. Совершено убійство, въ которомъ виновенъ и ты, хотя, быть можетъ, сдѣлано оно не по твоей волѣ.
-- Нѣтъ! нѣтъ! прервалъ Монксъ: -- я... я ничего не знаю объ этомъ; я хотѣлъ спросить васъ. Я не зналъ причины... я думалъ, что это была простая ссора...
-- Причиною было -- открытіе нѣкоторыхъ тайнъ твоихъ, отвѣчалъ мистеръ Броунло.-- Откроешь ли ты всѣ?
-- Да, открою.
-- Подпишешь свое имя на бумагѣ, гдѣ будетъ изложена вся истина, и повторишь ее при свидѣтеляхъ?
-- Это я... также обѣщаюсь сдѣлать.
-- Ты долженъ сдѣлать болѣе, сказалъ мистеръ Броунло.-- Заставь этого несчастнаго мальчика позабыть твои преступленія. Приведи въ исполненіе ту часть завѣщанія, которая касается до него и которую ты вѣрно не забылъ; а потомъ ступай куда хочешь! На этомъ свѣтѣ вы не должны болѣе встрѣчаться другъ съ другомъ.
Между-тѣмъ, какъ Монксъ ходилъ взадъ и впередъ, бросая мрачные взгляды и думая о средствахъ избѣгнуть этихъ условій,-- дверь отворилась, и докторъ Лосбернъ, сильно встревоженный, вбѣжалъ въ комнату.
-- Его поймаютъ! вскричалъ онъ.-- Его поймаютъ сегодня вечеромъ!
-- Убійцу? спросилъ мистеръ Броунло.
-- Да, да, отвѣчалъ докторъ.-- Собаку его видѣли недалеко отсюда. Шпіоны разосланы но всѣмъ направленіямъ. За него обѣщано сто фунтовъ стерлинговъ.
-- Я даю еще пятьдесятъ, сказалъ мистеръ Броунло.-- Гдѣ Генрихъ Мели?
-- Онъ также отъискиваетъ злодѣя.
-- Что сдѣлалось съ Жидомъ? спросилъ мистеръ Броунло.
-- Его еще не взяли, но теперь онъ вѣрно ужь попался.
-- Рѣшился ли ты? тихо спросилъ мистеръ Броунло у Монкса.
-- Да, отвѣчалъ онъ.-- Вы... вы... не выдадите меня?
-- Хорошо, останься здѣсь до моего возвращенія. Это одно средство...
-- Чѣмъ вы кончили? спросилъ докторъ шопотомъ.
-- Я сдѣлалъ все, что нужно, отвѣчалъ мистеръ Броунло.-- Но хочу отмстить за несчастную... Куда идти?
-- Ступайте въ полицію: теперь вѣрно его поймали, отвѣчалъ мистеръ Лосбернъ.-- Я останусь здѣсь.
И два джентльмена разстались.