Таинственное лицо.
Старикъ дошелъ до угла улицы и все еще не могъ прійдти въ себя. Онъ бѣжалъ ничего не видя и не помня, какъ вдругъ стукъ кареты и крикъ прохожихъ, видѣвшихъ его опасность, заставилъ его отступить назадъ. Избѣгая многолюдныхъ улицъ, онъ вышелъ изъ города и пошелъ по аллеѣ, ведущей къ Сефронгиллю. Здѣсь въ грязныхъ лавкахъ продавались старые шелковые платки, путешествовавшіе сюда прямо изъ чужихъ кармановъ. Здѣсь есть своя цирюльня, свой кофейный домъ, своя портерная лавка и "виноторговля". Это какая-то коммерческая колонія, гдѣ рано утромъ и поздно вечеромъ молчаливые продавцы, торгующіе въ заднихъ, темныхъ комнатахъ, уходятъ такъ же странно, какъ и приходятъ. Здѣсь продавецъ платьевъ, башмачникъ и лоскутникъ раскладываютъ свои товары, какъ приманку для воровъ, и кучи стараго желѣза и посуды валяются въ темныхъ погребахъ.
Къ этому мѣсту поворотилъ Жидъ. Онъ былъ хорошо знакомъ купцамъ, потому-что почти всѣ они привѣтливо ему кланялись, когда онъ проходилъ мимо. Онъ также отвѣчалъ на ихъ поклоны, но только дошедъ до конца аллеи, вступилъ въ разговоръ съ низенькимъ ветошникомъ, который сидѣлъ на скамейкѣ у дверей своей лавки, куря трубку.
-- Ну, мистеръ Феджинъ, смотря на васъ, и слѣпой бы прозрѣлъ! сказалъ этотъ почтенный торговецъ, когда Жидъ освѣдомился о его здоровьѣ.
Феджинъ усмѣхнулся и, показывая по направленію Сефронгилля, спросилъ, не проходилъ ли кто оттуда.
-- Постойте, сказалъ купецъ, задумавшись. Проходили многіе, но изъ вашихъ друзей я никого не видѣлъ.
-- А Сайкса? спросилъ Жидъ съ недовольнымъ видомъ.
-- Нѣтъ, отвѣчалъ маленькій человѣкъ, кивая головою.-- Не нужно ли вамъ чего-нибудь изъ моей лавки на ночь?
-- Ничего, отвѣчалъ Жидъ, отворачиваясь.
-- Куда же вы спѣшите? кричалъ маленькій человѣкъ.-- Подождите, я пойду вмѣстѣ съ вами.
Но когда Жидъ, обернувшись, махнулъ ему рукою, чтобъ онъ за нимъ не слѣдовалъ, то маленькій человѣкъ, котораго звали мистеръ Лайвли, снова опустился на стулъ и продолжалъ курить трубку.
Трактиръ Трехъ Калѣкъ, или просто "Калѣки", какъ обыкновенно называли его, былъ тотъ самый домъ, гдѣ мы видѣли мастера Сайкса и его собаку. Сдѣлавъ едва-замѣтный знакъ человѣку, сидѣвшему при входѣ, Феджинъ прямо прошелъ по лѣстницѣ наверхъ, тихо вошелъ въ комнату и заслонилъ глаза рукою, какъ-бы кого-то отъискивая.
Комната была освѣщена двумя газовыми лампами, которыхъ свѣтъ не могъ быть видѣнъ извнѣ, потому-что у оконъ были закрыты ставни и спущены занавѣски. Потолокъ былъ зачерненъ, чтобъ не портился отъ лампъ, а комната была такъ полна табачнымъ дымомъ, что сначала нельзя было ничего разглядѣть. Но постепенно, когда дымъ началъ проходить сквозь открытую дверь, собраніе головъ, столько же смѣшанное, какъ и шумъ голосовъ, начинало показываться, и когда глаза уже свыклись со сценою, зритель вдругъ могъ увидѣть многочисленное общество мужчинъ и женщинъ, толпившееся вкругъ длиннаго стола, на концѣ котораго сидѣлъ человѣкъ, съ молоткомъ въ рукѣ, между-тѣмъ, какъ другой джентльменъ, съ синимъ носомъ и подвязанною щекою (отъ зубной боли) бренчалъ на разстроенномъ Фортепьяно въ дальнемъ углу комнаты.
Когда Феджинъ тихо вошелъ, этотъ джентльменъ, сдѣлавъ прелюдію, возбудилъ общій крикъ, требовавшій пѣсни; крикъ кончился и молодая дама предложила позабавить общество балладою въ четырехъ куплетахъ, между которыми джентльменъ игралъ такъ громко, какъ только могъ. Когда они кончили, человѣкъ, сидѣвшій на концѣ стола, сказалъ свое мнѣніе, и два любителя спѣли дуэтъ, къ удовольствію слушателей.
Любопытно было наблюдать нѣкоторыя лица, отдѣлявшіяся отъ толпы. Человѣкъ, сидѣвшій на концѣ стола, былъ хозяинъ трактира: толстый, грубый, мужиковатый дѣтина, который во время пѣнія обращалъ глаза во всѣ стороны, смотря на все, что дѣлалось вкругъ его, и обоими ушами слушая все, что говорили. Возлѣ его стояли пѣвцы, принимая съ какимъ-то равнодушіемъ комплименты общества и привѣтливо протягивая руки къ дюжинѣ стакановъ, которые предлагали имъ самые восторженные ихъ почитатели, привлекавшіе вниманіе своею отвратительностію.
Феджинъ, несмущенный никакими чувствами, внимательно разсматривалъ всѣ лица, но, казалось, не находилъ того, которое ему было нужно. Успѣвъ наконецъ встрѣтить взглядъ человѣка, сидѣвшаго на стулѣ, онъ едва примѣтно кивнулъ ему головою, и вышелъ изъ комнаты такъ же тихо, какъ и вошелъ въ нее.
-- Что могу я сдѣлать для васъ, мистеръ Феджинъ? спросилъ человѣкъ, слѣдуя за нимъ по лѣстницъ.-- Не хотите ли присоединиться къ намъ? Всѣ будутъ въ восхищеніи.
Жидъ съ нетерпѣніемъ покачалъ головой и сказалъ шопотомъ: онъ здѣсь?
-- Нѣтъ, отвѣчалъ человѣкъ.
-- И никакихъ новостей отъ Берни? спросилъ Феджинъ.
-- Никакихъ, отвѣчалъ трактирщикъ Калѣкъ, потому-что это былъ онъ.
-- Будетъ ли онъ сюда къ вечеру? спросилъ Жидъ.
-- Монксъ, хочешь ты сказать? спросилъ трактирщикъ съ нерѣшимостію.
-- Тише! сказалъ Жидъ.-- Да.
-- Конечно, отвѣчалъ трактирщикъ, вынимая золотые часы изъ жилета:-- я уже давно жду его. Побудь здѣсь минутъ десять, онъ пріидетъ.
-- Нѣтъ, нѣтъ, сказалъ Жидъ.-- Скажи ему, что я приходилъ сюда и хотѣлъ его видѣть; вели ему прійдти ко мнѣ сегодня вечеромъ... нѣтъ, лучше завтра,
-- Хорошо.-- Ничего больше?
-- Маслова, сказалъ Жидъ, сходя но лѣстницѣ.
-- Послушай, сказалъ другой шопотомъ:-- теперь чудесное время для продажи. Филь Берхсръ здѣсь, и такъ пьянъ, что съ нимъ слабитъ мальчикъ.
-- Еще но пришло его время, сказалъ Жидъ.-- Филь можетъ намъ пригодиться послѣ; ступай къ своему обществу, скажи имъ, чтобъ они веди веселую жизнь, пока она еще длится. Ха, ха, ха!
Трактирщикъ захохоталъ вмѣстѣ съ старикомъ и возвратился къ. своимъ гостямъ.
Жидъ, оставшись одинъ, погрузился въ прежнее безпокойство. Послѣ минутнаго размышленія, онъ нанялъ извощика и поѣхалъ къ тому мѣсту, гдѣ жилъ Сайксъ.
-- Ну! ворчалъ Жидъ стуча въ дверь: -- если тутъ кроются какія-нибудь шаш ни, я вывѣдаю ихъ отъ тебя, моя милая, какъ ты ни хитри.
Женщина, про которую говорилъ Жидъ, была въ своей комнатѣ. Феджинъ подкрался къ двери и вошелъ безъ церемоніи. Дѣвушка сидѣла одна, положивъ голову на столъ, по которому разсыпались ея волосы.
-- Она пьяна, подумалъ Жидъ: -- или только притворяется.
Съ этими мыслями, старикъ оборотился, чтобъ затворить дверь, и скрипъ ея разбудилъ дѣвушку. Она взглянула украдкою на его коварное лицо, когда онъ спросилъ, нѣтъ ли какихъ новостей, и стала слушать его разсказъ о томъ, что случилось съ Тоби Кракитомъ. Когда онъ былъ конченъ, она снова впала въ прежнее положеніе, но не сказала ни слова. Она съ нетерпѣніемъ оттолкнула отъ себя свѣчу, два раза судорожно вздрогнула -- и только.
Пока она молчала, Жидъ съ безпокойствомъ осматривалъ комнату, какъ-бы желая увѣриться, не возвратился ли Сайксъ. Повидимому, довольный своимъ обзоромъ, онъ кашлянулъ два или три раза и употребилъ всѣ усилія, чтобъ завести разговоръ; но дѣвушка не обращала на него никакого вниманія. Наконецъ онъ употребилъ новую уловку и, потирая руки, спросилъ ласково:
-- А какъ ты думаешь, милая, гдѣ теперь Биль? А?
Дѣвушка прошептала, что она не знаетъ.
-- И мальчикъ также? сказалъ Жидъ, стараясь поймать ея взглядъ.
-- Бѣдный малютка! Его оставили во рву, Нанси; подумай, какъ это ужасно!
-- Ему, сказала дѣвушка, вдругъ поднимая голову: -- ему тамъ лучше, нежели между нами: если это не сдѣлало никакого вреда Билю, я надѣюсь, что онъ лежитъ мертвый во рву, и тамъ тлѣютъ теперь его дѣтскія кости!
-- Какъ? вскричалъ Жидъ въ изумленіи.
-- Да, отвѣчала дѣвушка, встрѣчая взглядъ его: -- я была бы рада, чтобъ онъ былъ далѣе отъ моихъ глазъ! Я не могу смотрѣть на него, когда онъ возлѣ меня. Одинъ взглядъ на него возстановляетъ меня противъ себя самой и противъ васъ.
-- Ты пьяна! сказалъ Жидъ презрительно.-- Слушай! Я однимъ словомъ могу убить Сайкса. Если онъ прійдетъ назадъ безъ мальчика, если онъ выпуститъ его на волю и не возвратитъ мнѣ его Живаго или мертваго, убей его сама, если ты не хочешь его видѣть въ рукахъ палача, и убей въ ту самую минуту, какъ онъ войдетъ въ комнату, или берегись; будетъ поздно!
-- Что это значитъ? невольно вскричала дѣвушка.
-- Что значитъ? продолжалъ Жидъ внѣ себя отъ бѣшенства.
-- Вотъ что: если этотъ мальчикъ дороже для меня сотни тысячь, не-уже-ли я долженъ потерять его для бездѣльника? если... если...
Остановясь, чтобъ перевести дыханіе, старикъ заикнулся на послѣднемъ словѣ. Въ одну минуту умѣрилъ онъ свою досаду и перемѣнилъ тонъ. За минуту, онъ размахивалъ руками, глаза его блестѣли и лицо багровѣло отъ гнѣва; но теперь онъ упалъ на стулъ и, закрывшись руками, боялся, не открылъ ли своихъ гнусныхъ замысловъ. Послѣ короткаго молчанія, онъ осмѣлился взглянутъ на дѣвушку и казался успокоеннымъ, видя ее въ прежнемъ почти безчувственномъ положеніи.
-- Нанси! сказалъ Жидъ обыкновеннымъ своимъ голосомъ: -- ты слышала, что я говорилъ тебѣ, милая?
-- Не терзай меня теперь, Феджинъ! сказала дѣвушка, съ усиліемъ поднимая голову.-- Если Биль можетъ что-нибудь для тебя сдѣлать, то вѣрно сдѣлаетъ, а если не можетъ, такъ не захочетъ; нечего и говорить объ этомъ.
-- А на счетъ мальчика? спросилъ Жидъ, судорожно потирая руки.
-- Мальчикъ не избѣгнетъ своей судьбы, поспѣшно прервала Нанси, -- и снова повторяю, я надѣюсь, что онъ мертвъ; теперь его не коснется ни зло, ни ты,-- то-есть, если съ Билемъ не случилось никакого несчастія.
-- А то, о чемъ, я говорилъ тебѣ? спросилъ Жидъ, не сводя съ нея глазъ.
-- Если ты хочешь, чтобъ я что-нибудь сдѣлала, то повтори мнѣ снова слова твои, отвѣчала Нанси: -- или лучше подожди до завтра.-- Ты разбудилъ меня на минуту, но теперь я снова засыпаю.
Феджинъ дѣлалъ еще нѣсколько вопросовъ, въ надеждѣ узнать, не поняла ли дѣвушка его намѣреній, но она такъ быстро отвѣчала и была такъ разстроена, что Жидъ не сомнѣвался болѣе, что она въ самомъ жалкомъ состояніи, до котораго только можетъ унизиться женщина. Въ-самомъ-дѣлѣ Нанси была жертвою слабости, очень обыкновенной между Жидовками, отъ которой ихъ не только не стараются отвращать съ дѣтства, но къ которой еще ободряютъ. Ея безпорядочный видъ и сильный запахъ вина подтверждали мнѣніе Жида. Вскорѣ послѣ того она впала опять въ безчувственность и потомъ начала горько плакать, произнося несвязныя слова; Феджинъ съ радостію убѣдился, что она зашла уже слишкомъ-далеко.
Успокоенный этимъ открытіемъ, онъ сообщилъ дѣвушкѣ все, что слышалъ въ этотъ вечеръ и, увѣрившись собственными глазами, что Сайксъ еще не возвращался, пошелъ домой, оставя несчастную, которая спала, положа голову на столъ.
Былъ часъ ночи, темной и холодной, и Жидъ невольно ускорилъ шаги. Рѣзкій вѣтеръ, свиставшій въ улицахъ, казалось, очистилъ ихъ отъ прохожихъ вмѣстѣ съ пылью и грязью, потому-что почти нигдѣ не видно было людей; запоздавшіе поспѣшно бѣжали домой.
Жидъ дошелъ до угла своей улицы и уже опустилъ руку въ карманъ за ключомъ, когда темная Фигура, перейдя дорогу, незамѣтно подкралась къ нему.
-- Феджинъ! шепнулъ кто-то ему на ухо.
-- Какъ? сказалъ Жидъ, быстро оборачиваясь: -- не-уже-ли это...
-- Да! сурово прервалъ незнакомецъ.-- Я хожу здѣсь цѣлые два часа. Куда чортъ занесъ тебя?
-- Я все хлопоталъ по твоему дѣлу, отвѣчалъ Жидъ, недовѣрчиво взглядывая на своего спутника и уменьшая шагъ.-- Цѣлую ночь хлопоталъ.
-- Ну, что жь? спросилъ незнакомецъ.
-- Ничего хорошаго, сказалъ Жидъ.
-- Надѣюсь, что и ничего худаго? спросилъ незнакомецъ, вдругъ останавливаясь и бросая испытующій взглядъ на своего спутника.
Жидъ покачалъ головою и хотѣлъ уже отвѣчать, какъ незнакомецъ, прервавъ его, показалъ на домъ, къ которому они подошли въ это время, замѣтивъ, что онъ уже озябъ и что лучше говорить въ комнатѣ.
Феджинъ сдѣлалъ видъ, что онъ неохотно принимаетъ посѣтителей въ такое время и пробормоталъ, что у него нѣтъ дровъ; но какъ его спутникъ сурово повторилъ свои слова, то онъ отперъ дверь и просилъ его подождать, пока онъ принесетъ огня.
-- Здѣсь темно, какъ въ могилѣ, сказалъ незнакомецъ, сдѣлавъ нѣсколько шаговъ впередъ.-- Скорѣе? Мнѣ страшно...
-- Запри дверь, шепнулъ Феджинъ. Дверь захлопнулась съ шумомъ.
-- Это не я заперъ, сказалъ другой, ощупью подвигаясь впередъ.-- Вѣтеръ захлопнулъ ее, или она сама собою. Дай скорѣе свѣчу, или я сломлю себѣ голову.
Феджинъ, спустившись по лѣстницѣ въ кухню, скоро возвратился съ зажженною свѣчою и извѣстіемъ, что Тоби Кракитъ и мальчики спятъ внизу. Сдѣлавъ знакъ своему спутнику слѣдовать за нимъ, онъ пошелъ по лѣстницѣ вверхъ.
-- Здѣсь мы можемъ говорить все, что хочешь, сказалъ Жидъ, отпирая маленькую дверь: -- и какъ здѣсь есть щели въ ставняхъ, а мы никогда не показываемъ огня сосѣдямъ, то я поставлю свѣчу на полъ.-- Ну!
Съ этими словами, Жидъ поставилъ свѣчу на верхнюю ступеньку лѣстницы и вошелъ въ комнату, гдѣ не было ничего, кромѣ сломаннаго стула и старой, необитой ничѣмъ софы, стоявшей за дверью. Незнакомецъ, съ видомъ усталости, бросился на эту софу, а Жидъ, придвинувъ стулъ, сѣлъ прямо противъ него. Было не совсѣмъ темно, потому-что дверь оставалась полуоткрытою и свѣча бросала слабый свѣтъ на противоположную стѣну.
Нѣсколько времени они разговаривали шопотомъ, и хотя ничего нельзя было разслышать, кромѣ несвязныхъ словъ, однакожь легко можно было замѣтить, что Феджинъ защищается противъ какихъ-то замѣчаній незнакомца, и гнѣвъ послѣдняго постепенно возрастаетъ. Такимъ образомъ они говорили съ четверть часа, когда Монксъ,-- имя, которымъ Жидъ называлъ незнакомца,-- сказалъ, возвышая голосъ:
-- Я говорю тебѣ, что вы худо распорядились. Зачѣмъ ты не держалъ егo съ другими и не сдѣлалъ изъ него сначала искуснаго плута?
-- Выслушай меня!... вскричалъ Жидъ.
-- Ты хочешь сказать, что ты не могъ бы этого сдѣлать, еслибъ захотѣлъ? сердито спросилъ Монксъ.-- Еслибъ ты подождалъ еще нѣсколько мѣсяцевъ, тогда развѣ нельзя было бы выслать его изъ Англіи на всю жизнь?
-- Кому бы это могло быть полезнымъ? смиренно спросилъ Жидъ.
-- Мнѣ, отвѣчалъ Монксъ.
-- Но не мнѣ, сказалъ Жидъ.-- Онъ могъ принести мнѣ пользу. Вѣдь надобно, чтобъ было выгодно намъ обоимъ. Не такъ ли, мой другъ?
-- Ну, что же? спросилъ Монксъ.
-- Я видѣлъ, что нелегко втянуть его въ наше ремесло, отвѣчалъ Жидъ.-- Онъ непохожъ былъ на другихъ мальчиковъ въ подобныхъ обстоятельствахъ.
-- Чортъ возьми, нѣтъ! ворчалъ другой.
-- Я не могъ ничего съ нимъ сдѣлать, продолжалъ Жидъ, съ безпокойствомъ смотря въ лицо товарищу.-- Я не зналъ, чѣмъ стращать его. Что мнѣ было дѣлать? Послать его съ Чарльсомъ и "хитрецомъ"? Я сначала и сдѣлалъ это, но послѣ дрожалъ за всѣхъ насъ.
-- Это не мое дѣло, замѣтилъ Монксъ.
-- Нѣтъ, нѣтъ, мой другъ! началъ Жидъ: -- что бы ни случилось, ты никогда не увидѣлъ бы мальчика и не узналъ бы того, кого ищешь. Я опять нашелъ его для тебя съ помощію дѣвушки; потомъ она начала ему покровительствовать.
-- Раздѣлайся съ ней... сказалъ съ нетерпѣніемъ Монксъ.
-- Теперь еще нельзя этого сдѣлать, отвѣчалъ Жидъ, усмѣхаясь: -- къ-тому же, такая расправа не въ нашемъ вкусѣ, а то я давно бы взялся за нее. Я очень хорошо знаю, Монксъ, каковы эти дѣвушки. Какъ-скоро мальчикъ начнетъ грубѣть, онѣ перестаютъ обращать на него вниманіе. Ты хочешь сдѣлать изъ него негодяя. Если онъ живъ, я еще могу успѣть въ этомъ; но если, сказалъ Жидъ, подвигаясь ближе къ своему товарищу: -- если онъ мертвъ...
-- Тогда не моя вина! прервалъ другой съ ужаснымъ взглядомъ, дрожащею рукою сжимая руку Жида.-- Помни, Феджинъ! Моя рука чиста. Все, кромѣ его смерти! Я сказалъ тебѣ это прежде. Я не хочу проливать крови. Если его убили, я не виноватъ; слышишь? Освѣти эту проклятую пещеру! Что это?
-- Что? вскричалъ Жидъ, схватывая обѣими руками Монкса, вскочившаго на ноги.-- Гдѣ?
-- Тамъ! отвѣчалъ Монксъ, освѣщая противоположную стѣну.-- Тѣнь -- я видѣлъ тѣнь женщины въ салопѣ и шляпкѣ, мелькнувшую вдоль стѣны!...
Жидъ смутился: они вмѣстѣ бросились изъ комнаты. Свѣча стояла на прежнемъ мѣстѣ и показывала имъ только пустую лѣстницу и ихъ блѣдныя лица. Они стали внимательно прислушиваться, по глубокое молчаніе царствовало въ домѣ.
-- Это мечта, сказалъ Жидъ, обращаясь къ товарищу.
-- Клянусь, я видѣлъ ее! отвѣчалъ Монксъ, дрожа всѣмъ тѣломъ.
Жидъ съ безпокойствомъ взглянулъ на блѣдное лицо своего товарища и, прося его слѣдовать за собою, сошелъ съ лѣстницы. Осмотрѣвъ всѣ комнаты, холодныя и пустыя, она сошли внизъ, въ погреба. Зеленая плѣсень висѣла на низкихъ стѣнахъ, и пресмыкающіяся свѣтились при огнѣ; но все.было тихо.
-- Что ты теперь думаешь? сказалъ Жидъ, когда они возвращались назадъ.-- Кромѣ насъ двоихъ, ни души нѣтъ въ домѣ, исключая Тоби и мальчиковъ, но на ихъ счетъ не безпокойся. Смотри!
Жидъ вынулъ изъ кармана два ключа, показывая, что онъ заперъ мальчиковъ, чтобъ они не могли ихъ подслушать.
Это извѣстіе успокоило Момкса. Онъ пересталъ возражать и началъ смѣяться надъ своимъ страхомъ. Но они не возобновляли прежняго разговора, и почтенные друзья скоро разошлись.