описываетъ труппу мистера Винцента Кромльса и трактуетъ о его дѣлахъ, домашнихъ и театральныхъ.

Такъ какъ у мистера Кромльса на конюшнѣ харчевни стояло страннаго вида четвероногое, которое онъ называлъ "своимъ нови", а въ сараѣ -- колымага, окрещенная имъ же "четырехколеснымъ фаэтономъ", то на другой дезь Николай могъ продолжать свое путешествіе съ такими удобствами, на которыя онъ никакъ не разсчитывалъ. Они съ антрепренеромъ заняли переднія мѣста, а на заднее сидѣнье запихали двухъ юныхъ Кромльсовъ со Смайкомъ и съ большой плетеной корзиной, въ которой, подъ защитой толстой клеенки на случай дождя, покоились шпаги, пистолеты, парики съ косичками, матросскіе костюмы и другіе профессіональные аттрибуты вышеназванныхъ молодыхъ джентльменовъ.

Пони поспѣшалъ весьма медленно и, вѣроятно, благодаря своему сценическому воспитанію, обнаруживалъ отъ времени до времени непреодолимое поползновеніе растянуться на дорогѣ. Однако, мистеръ Кромльсъ, усиленно дѣйствуя кнутомъ и вожжами, благополучно поддерживалъ его на ногахъ, а когда этихъ средствъ оказывалось недостаточно, и животное рѣшительно останавливалось, мастеръ Кромльсъ старшій вылѣзалъ изъ колымаги и давалъ ему пинка. Съ помощью такихъ неотразимыхъ аргументовъ лошадку удавалось иногда убѣдить пробѣжать шаговъ двадцать, и такимъ образомъ по весьма мѣткому замѣчанію мистера Кромльса, компанія "какъ-никакъ, а подвигалась впередъ" къ удовольствію всѣхъ заинтересованныхъ сторонъ.

-- Она все-таки славная лошадка, ее надо знать,-- сказалъ мистеръ Кромльсъ, оборачиваясь къ Николаю.

Можетъ быть, лошадка была и "славная" для тѣхъ, кто зналъ ее близко, но ея косматая, растрепанная шерсть имѣла безспорно непривлекательный видъ. Поэтому Николай ограничился замѣчаніемъ, что "конечно, короткое знакомство въ такихъ случаяхъ много значитъ".

-- А сколько концовъ она отмахивала за свою жизнь!-- продолжалъ мистеръ Кромльсъ, ловко смазавъ пони кнутомъ по уху ради стараго знакомства.-- Она сдѣлалась членомъ нашей семьи. Мать ея тоже была на сценѣ.

-- Неужели?

-- Да. Четырнадцать слишкомъ лѣтъ онъ играла въ циркѣ: ѣла яблочные пироги, стрѣляла изъ пистолета, ложилась спать въ ночномъ колпакѣ, однимъ словомъ, исполняла главныя роли во всѣхъ пантомимахъ. А отецъ ея былъ танцовщикомъ.

-- Отличался талантомъ?

-- Нельзя сказать, онъ былъ изъ заурядныхъ пони. Дѣло, видите ли, въ томъ, что въ началѣ своей карьеры онъ ходилъ въ упряжи, работалъ поденно, и никогда уже не могъ отстать отъ своихъ старыхъ привычекъ.. Въ мелодраммахъ онъ былъ недуренъ, но глупъ, очень глупъ. Когда подруга его околѣла, онъ пристрастился къ портвейну.

-- Къ портвейну?-- удивился Николай.

-- Да. Онъ пилъ портвейнъ на сценѣ въ компаніи съ клоуномъ, но онъ былъ очень жаденъ, и вотъ въ одинъ прекрасный вечеръ онъ откусилъ кусокъ стекла отъ стакана, когда ему подавали вино, подавился и, такъ сказать, палъ жертвой своихъ вульгарныхъ наклонностей.

Между тѣмъ потомокъ злосчастнаго животнаго требовалъ все большаго и большаго вниманіи со стороны мистера Кромльса, и такъ какъ этому почтенному джентльмену было недосугъ разговаривать, то Николай могъ на свободѣ предаваться своимъ мыслямъ.

Наконецъ пріѣхали въ Портсмутъ. У подъемнаго моста мистеръ Кромльсъ остановилъ лошадь и сказалъ Николаю:

-- Мы съ вами сойдемъ здѣсь, а мальчики завезутъ мой багажъ къ намъ на квартиру, а потомъ отведутъ лошадь въ конюшню. Пусть они захватятъ за одно и ваши вещи: онѣ могутъ покамѣстъ полежать у меня.

Поблагодаривъ мистера Кромльса за его обязательное предложеніе, Николай соскочилъ на землю, взялъ подъ руку Смайка, и всѣ трое двинулись по главной улицѣ къ театру. Молодой человѣкъ чувствовалъ себя очень неловко и непокойно отъ сознанія, что черезъ нѣсколько минутъ онъ вступитъ въ новый, незнакомый ему міръ.

Проходя по улицамъ, онъ видѣлъ на стѣнахъ и въ окнахъ лавокъ очень много афишъ, на которыхъ имена мистера Винцента Кромльса, мистриссъ Кромльсъ, мастера Кромльса старшаго, мастера П. Кромльса, и миссъ Кромльсъ были пропечатаны огромными буквами, а всѣ остальныя -- маленькими. Но вотъ, наконецъ, они вошли въ какія-то двери, откуда на нихъ пахнуло запахомъ апельсинныхъ корокъ и ламповаго масла съ примѣсью опилокъ, прошли ощупью по темному корридору, спустились куда-то внизъ по ступенькамъ, пролавировали по лабиринту изъ полотняныхъ рамъ и горшковъ съ краской и вступили на подмостки Портсмутскаго театра.

-- Вотъ и пришли!-- сказалъ мистеръ Кромльсъ.

На сценѣ было не очень свѣтло, но Николай все-таки разсмотрѣлъ, что онъ стоитъ у первой кулисы, что подъ ногами у него грязный полъ, а кругомъ голыя стѣны, пыльныя декораціи, заплѣсневѣлыя облака и грубо размалеванный занавѣсъ. Онъ заглянулъ въ зрительный залъ: потолокъ, партеръ, ложи, галерея, мѣста для оркестра, драпировки и всевозможные орнаменты,-- все смотрѣло грубымъ, холоднымъ, печальнымъ и жалкимъ.

-- Такъ это-то театръ!-- шепнулъ ему на- ухо Смайкъ.-- А я воображалъ, что въ немъ такъ свѣтло и красиво, что можно ослѣпнуть отъ блеска.

-- Да, такой онъ и есть, только не днемъ, Смайкъ, не днемъ,-- отвѣчалъ Николай, пораженный и самъ почти не менѣе Смайка.

Голосъ антрепренера, призывавшій его откуда-то изъ мрака прервалъ его наблюденія. На противуположномъ концѣ сцены, куда они со Смайкомъ теперь перешли, за маленькимъ овальнымь столомъ краснаго дерева на расшатанныхъ ножкахъ, сидѣла видная, дородная женщина лѣтъ сорока, сорока пяти, въ полипялой шелковой накидкѣ и съ непокрытой головой; шляпка, которою она держала за ленты, болталась у нея на рукѣ. Волосы (необыкновенно обильные) спускались ей на уши двумя крупными фестонами.

Антрепренеръ подвелъ Николая къ этой леди и сказалъ ему:

-- Мистеръ Джонсонъ (Николай взялъ это имя своимъ театральнымъ псевдонимомъ, вспомнивъ, что Ньюмэнъ Ногсъ окрестилъ его такъ, когда знакомилъ съ мистриссъ Кенвигзъ) -- мистеръ Джонсонъ, позвольте васъ представить: мистриссъ Винцентъ Кромльсъ.

-- Очень рада познакомиться, сэръ,-- произнесла мистриссъ Кромльсъ гробовымъ голосомъ,-- тѣмъ болѣе, что въ вашемъ лицѣ я имѣю счастье привѣтствовать будущаго члена нашего братства.

Съ этими словами дородная лэди пожала- Николаю руку. Онъ хоть и видѣлъ, что рука была большая, но никакъ не ожидалъ того богатырскаго рукопожатія, какимъ его удостоили.

-- А это другой молодой человѣкъ?-- продолжала лэди, оставляя Николая и ступивъ нѣсколько шаговъ въ сторону Смайка, какъ это дѣлаютъ трагическія актрисы, когда играютъ королевъ.-- Милости просимъ въ нашу труппу. Мы рады и вамъ.

-- Неправда ли, душенька, онъ намъ подойдетъ?-- сказалъ мистеръ Кромльсъ, поднося къ носу понюшку.

-- Онъ безподобенъ,-- объявила леди.-- Истинное пріобрѣтеніе для театра.

Не успѣла мистриссъ Кромльсъ отмаршировать къ своему столу, какъ изъ какого-то невидимаго убѣжища на сцену выпорхнула дѣвочка въ грязной бѣлой юбочкѣ, въ коротенькихъ панталончикахъ, стянутыхъ у колѣнъ, въ открытыхъ башмакахъ съ перепутками, въ бѣломъ спенсерѣ съ зеленымъ шарфомъ черезъ плечо, въ розовой газовой шляпкѣ и въ папильоткахъ. Она сдѣлала пируэтъ, похлопала ножкой о ножку, опять сдѣлала пируэтъ, потомъ вдругъ воззрилась въ противоположную стѣну, вскрикнула, понеслась впередъ, круто остановилась въ шести дюймахъ отъ рампы и замерла въ прекрасной позѣ ужаса. Изъ-за кулисы, одной могучей глиссадой, вынырнулъ оборванный джентльменъ въ стоптанныхъ туфляхъ изъ бундовой кожи и сталъ передъ дѣвой, потрясая палкой и скрежеща зубами.

-- Они репетируютъ "Индѣйца-дикаря и красавицу",-- сказала мистриссъ Кромльсъ.

-- Маленькій балетъ-интермедія,-- пояснялъ мистеръ Кромльсъ.-- Чудесно, продолжайте... Мистеръ Джонсонъ, будьте добры сюда, къ сторонкѣ, вотъ такъ. Ну!

Мистеръ Кромльсъ хлопнулъ въ ладоши. По этому сигналу дикарь разсвирѣпѣлъ и сдѣлалъ глиссаду къ красавицѣ, но красавица ловко увернулась, сдѣлавъ шесть пируэтовъ, и закончила послѣдній, ставъ прямо на носки. На дикаря это видимо произвело впечатлѣніе, ибо, показавъ еще нѣсколько образчиковъ своей свирѣпости и погонявшись за дѣвой по сценѣ, онъ началъ утихать и, наконецъ, приложивъ къ носу большой палецъ правой руки, остальными побарабанилъ себя по щекѣ, давая этимъ понять, что онъ сраженъ красотою юной пэри. Дѣйствуя подъ вліяніемъ обуявшей его страсти, онъ принялся колотить себя въ грудь и обнаруживать многіе другіе симптомы безумной любви. Благодаря ли тому обстоятельству, что всѣ эти проявленія были довольно прозаичнаго свойства, или по другой неизвѣстной причинѣ, только красавица вдругъ заснула, заснула, какъ убитая, на дерновой скамьѣ. Замѣтивъ это, дикарь нагнулся къ ней, оттопыривъ лѣвое ухо ладонью лѣвой руки, прислушался къ ея дыханію и выразительно закивалъ во всѣ стороны, давая знать тѣмъ, кого это могло интересовать, что она не притворяется, а дѣйствительно спитъ. Затѣмъ, будучи предоставленъ собственнымъ рессурсамъ, дикарь со скуки принялся танцовать въ одиночку. Въ тотъ самый моментъ, когда, онъ додѣлывалъ послѣднее па, красавица проснулась, протерла глаза, вскочила со скамьи и проплясала соло, да какое! Дикарь въ экстазѣ пожиралъ ее глазами, а когда она кончила, онъ сорвалъ съ ближайшаго дерева какую-то ботаническую рѣдкость, смахивавшую на маленькій кочанъ маринованной капусты, и преподнесъ ее прекрасной дѣвѣ. Сначала она не хотѣла брать, но дикарь пролилъ потоки слезъ, и она умилостивилась. Дикарь подпрыгнулъ отъ радости, а красавица отъ восторга передъ упоительнымъ ароматомъ маринованной капусты. Затѣмъ оба они пустились въ плясъ уже вмѣстѣ. Наконецъ дикарь опустился на одно колѣно, подставивъ своей дамѣ другое, на которое она вскочила одной ножкой, закончивъ такимъ образомъ балетъ и оставивъ зрителей въ пріятной неизвѣстности, выйдетъ ли она замужъ за дикаря или возвратится къ родителямъ.

-- Прекрасно! Превосходно!-- воскликнулъ мистеръ Кромльсъ.-- Браво!

-- Бра-во!-- закричалъ и Николай, рѣшившись видѣть все въ розовомъ свѣтѣ.

-- Вотъ, сэръ, имѣю честь представить,-- сказалъ мистеръ Кромльсъ, подводя къ нему балерину,-- миссъ Нинетта Кромльсъ.

-- Ваша дочь?

-- Моя дочь, моя дочь, сэръ; общій идолъ публики во всѣхъ мѣстахъ, которыя мы посѣтили. Благодаря этой дѣвочкѣ, сэръ, мы получали самыя лестныя письма отъ знати и дворянства почти всѣхъ городовъ Англіи.

-- Меня это ничуть не удивляетъ,-- сказалъ Николай,-- она у васъ геній-самородокъ, это ясно.

-- Она...-- мистеръ Кромльсъ захдебнулся: никакой языкъ не могъ выразить всѣхъ совершенствъ дитяти-феномена.-- Я вамъ одно скажу, сэръ,-- продолжалъ онъ, помолчавъ,-- талантъ этого ребенка выше всего, что только можно себѣ вообразить. Ее надо видѣть, сэръ, ее надо видѣть, чтобы оцѣнить по достоинству, да!.. Ступай къ мамѣ, милочка!

-- Могу я спросить, сколько ей лѣтъ?

-- Можете, сэръ,-- отвѣчалъ мистеръ Кромльсъ, глядя твердымъ взглядомъ прямо въ глаза своему собесѣднику, какъ это дѣлаемъ всѣ мы, когда сомнѣваемся, что намъ повѣрятъ на слово.-- Ей десять лѣтъ отъ роду.

-- Только десять?

-- Ни однимъ днемъ больше.

-- Ахъ, Боже мой! Это просто невѣроятно!-- сказалъ Николай.

Дѣйствительно, оно было не совсѣмъ вѣроятно, ибо дитя-феноменъ, несмотря на свой маленькій ростъ, имѣло довольно старообразную физіономію и сверхъ того оставалось все въ томъ же возрастѣ... какъ бы мнѣ не солгать?.. ну, если не на память древнѣйшихъ старожиловъ тѣхъ мѣстъ, то во всякомъ случаѣ добрыхъ пять лѣтъ. Надо, впрочемъ, замѣтить, что съ ранняго дѣтства миссъ Нинетту укладывали спать очень поздно и поили джиномъ въ неограниченномъ количествѣ съ спеціальной цѣлью помѣшать ей рости, и весьма вѣроятно, что такая система воспитанія развила въ дитяти-феноменѣ эти добавочныя феноменальныя явленія.

Еще въ началѣ вышеописаннаго краткаго діалога на сценѣ появился джентльменъ, игравшій дикаря, но теперь на ногахъ у него были обыкновенные башмаки, а туфли изъ буйволовой кожи онъ держалъ въ рукѣ. Все это время онъ стоялъ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ разговаривающихъ съ очевиднымъ желаніемъ вступить въ разговоръ. Находя, должно быть, что теперь насталъ для этого самый удобный моментъ, онъ сказалъ, обращаясь къ Николаю и кивая на миссъ Кромльсъ:

-- Каковъ талантъ, сэръ?

Николай согласился, что талантъ удивительный.

-- Ахъ,-- вздохнулъ дикарь съ протяжнымъ свистомъ, выпуская воздухъ сквозь стиснутые зубы,-- не мѣсто ей здѣсь, не мѣсто!

-- Что вы хотите этимъ сказать?-- спросилъ антрепренеръ.

-- Не мѣсто ей въ провинціи!-- продолжалъ дикарь съ жаромъ.-- Слишкомъ она хороша для провинціальной публики. Ей выступать въ большихъ лондонскихъ театрахъ и больше нигдѣ. И я вамъ прямо скажу: она давно была бы тамъ, если бы не зависть и не происки извѣстныхъ намъ лицъ... Мистеръ Кромльсъ, не будете ли вы такъ добры познакомить меня съ...

-- Мистеръ Фолэръ,-- сказалъ антрепренеръ, представляя его Николаю.

-- Счастливъ честью вашего знакомства, сэръ,-- мистеръ Фолэръ прикоснулся указательными пальцемъ къ полямъ своей шляпы и пожалъ руку своему новому знакомому.-- Если не ошибаюсь, сэръ, вы тоже вступаете въ наши ряды?

-- Да, неопытнымъ новобранцемъ,-- отвѣчалъ Николай.

-- Видали вы когда-нибудь такую кривляку?-- прошепталъ мистеръ Фолэръ ему на ухо и отвелъ его въ сторону, пользуясь тѣмъ, что мистеръ Кромльсъ заговорилъ съ женой.

-- Какую?

Мистеръ Фолэръ состроилъ шутовскую гримасу, одну изъ многочисленной коллекціи, составлявшей его репертуарѣ, и показалъ пальцемъ себѣ черезъ плечо.

-- Вы говорите о дитяти-феноменѣ?

-- Я говорю о дитяти-чурбанѣ, сэръ,-- поправилъ мистеръ Фолэръ.-- Дѣвчонка самыхъ заурядныхъ способностей изъ любого пріюта пропляшетъ лучше ея. Она должна благодарить свою счастливую звѣзду, что родилась дочерью антрепренера.

-- А васъ это, повидимому, очень волнуетъ,-- замѣтилъ Николай, улыбнувшись.

-- Волнуетъ, да, клянусь Юпитеромъ, да и не можетъ не волновать,-- сказалъ мистеръ Фолэръ, продѣвая руку подъ локоть собесѣдника и принимаясь ходить съ нимъ по сценѣ.-- Хоть кого ожесточитъ такая несправедливость. Развѣ можно спокойно смотрѣть, какъ какую-то глупую дѣвчонку выпускаютъ всякій вечеръ въ лучшихъ роляхъ, навязываютъ публикѣ, въ ущербъ интересамъ всей труппы, а другихъ, болѣе достойныхъ, обходятъ? Не странно ли, не дико ли, что семейная гордость можетъ до такой степени ослѣплять человѣка, что онъ не понимаетъ даже своихъ собственныхъ выгодъ?.. Да вотъ вамъ фактъ: въ прошломъ мѣсяцѣ, когда мы играли въ Соутгемптонѣ, на одно представленіе явилось въ театръ на цѣлыхъ пятнадцать шиллинговъ шесть пенсовъ лишней публики, чтобы посмотрѣть меня въ "Пляскѣ горцевъ". И что же? Съ того дня меня ни разу не выпустили въ "Пляскѣ горцевъ", ни одного разу, а дитя-феноменъ каждый вечеръ ломалась передъ пустымъ театромъ и скалила зубы изъ-за своей гирлянды пяти съ половиной человѣкамъ въ партерѣ да двумъ мальчишкамъ въ райкѣ.

-- Судя по тому образчику вашего искусства., который я сейчасъ видѣлъ, вы должны быть однимъ изъ самыхъ цѣнныхъ членовъ труппы,-- сказалъ Николай.

-- Н-да, могу сказать, и мы не лыкомъ шиты,-- отвѣчалъ мистеръ Фолэръ, похлопавъ туфлю объ туфлю, чтобы выбить изъ нихъ пыль.-- Пожалуй, что у меня даже нѣтъ соперниковъ въ моемъ ремеслѣ. Но когда не получаешь ничего, кромѣ щелчковъ самолюбію -- опускаются крылья: это все равно, что вмѣсто мѣла подбить подошвы свинцомъ или танцовать въ кандалахъ, не видя даже благодарности за свой трудъ... Эы, дружище, какъ поживаешь?

Особа, къ которой относилось это воззваніе, оказалась смуглолицымъ, или вѣрнѣе, желтолицымъ джентльменомъ съ длинной гривой черныхъ волосъ и явными признаками жесткой бороды и усовъ (хотя онъ былъ гладко выбритъ) того же мрачнаго оттѣнка. Ему было, вѣроятно, не болѣе тридцати лѣтъ, но на первый взглядъ онъ казался много старше,-- такое у него было блѣдное, измятое лицо отъ постояннаго употребленія бѣлилъ и румянъ. Костюмъ его состоялъ изъ клѣтчатой рубашки, зеленаго сюртука -- поношеннаго, но съ новыми мѣдными пуговицами, зеленаго съ краснымъ полосатаго галстуха и широкихъ синихъ пангалонъ. Дешевая ясеневая палка, которую онъ держалъ въ рукѣ, служила ему, повидимому, не столько въ качествѣ палки, сколько для дополненія костюма, ибо онъ описывалъ ею въ воздухѣ круги, держа ее за нижній конецъ, за исключеніемъ тѣмъ моментовъ, когда, она изображала рапиру и когда ея обладатель становился въ позицію и дѣлалъ ею выпадъ по направленію одной изъ боковыхъ кулисъ или какого-нибудь другого неодушевленнаго, а то и одушевленнаго предмета, который подвертывался ему по пути и могъ служить мишенью.

-- А, Томми! Ну, что, братъ, какія у насъ новости?-- спросилъ смуглолицый, дѣлая выпадъ въ грудь своему пріятелю, который ловко отпарировалъ его ударъ своей туфлей.

-- Да никакихъ. Вотъ только новый дебютантъ проявился,-- отвѣчалъ мистеръ Фолэръ, взглянувъ на Николая.

-- Такъ познакомь же насъ, Томми, не пренебрегай этикетомъ,-- сказалъ смуглолицый, укоризненно смазавъ друга, палкой по шляпѣ.

-- Мистеръ Джонсонъ,-- сказалъ герои пантомимы,-- позвольте вамъ представить: мистеръ Ленвиль. Исполняетъ первыя роли въ трагедіяхъ.

-- За исключеніемъ тѣхъ случаевъ, слѣдовало бы тебѣ прибавить, Томми, когда. Старая Колода, заберетъ себѣ въ голову, что она можетъ сдѣлать это сама,-- замѣтилъ мистеръ Ленвиль.-- Вы вѣдь знаете, сэръ, кто такой Старая Колода?

-- Нѣтъ, не знаю,-- отвѣчалъ Николай

-- Мы окрестили такъ Кромльса за его тяжеловѣсную игру. Однако, господа, мнѣ некогда точить съ вами лясы. На завтра у меня роль въ двѣнадцать листовъ, а я еще и не заглядывалъ въ нее. Хорошо, что у меня такая чертовски быстрая память.

Утѣшивъ себя такимъ соображеніемъ, мистеръ Ленвиль вытащилъ изъ кармана засаленный, измятый манускриптъ, проткнулъ пріятеля еще разокъ своей воображаемой рапирой и принялся расхаживать по сценѣ, бормоча себѣ подъ носъ свою роль и подчеркивая самыя сильныя мѣста соотвѣтствующими жестами по внушенію своей фантазіи.

Тѣмъ временемъ на сценѣ собралась почти вся труппа. Кромѣ мистера Ленвиля и пріятеля его Томми здѣсь были налицо: близорукій молодой джентльменъ мозгляваго вида, игравшій несчастныхъ любовниковъ, а въ случаѣ надобности дѣйствовавшій за тенора въ дивертисментахъ и съ нимъ (они вошли подъ руку) комическій пейзанъ,-- круглолицый человѣчекъ съ вздернутымъ носомъ, широкимъ ртомъ и выпученными глазами. Немного подальше, разсыпаясь въ любезностяхъ передъ Феноменомъ, стояль полупьяненькій старичокъ, актеръ на роли благородныхъ отцовъ, дошедшій до послѣднихъ предѣловъ нищеты, судя по костюму. Былъ и драгой пожилой джентльменъ, чуть-чуть по представительнѣе перваго, игравшій комическихъ стариковъ -- тѣхъ чудаковъ самодуровъ, у которыхъ всегда бываетъ племянникъ офицеръ и они вѣчно гоняются за нимъ съ толстой палкой, принуждая его жениться на богатой наслѣдницѣ. Этотъ оказывалъ особенное вниманіе мистриссъ Кромльсъ. Затѣмъ былъ еще какой-то странный субъектъ въ мохнатомъ плащѣ, шагавшій вдоль рампы, помахивая тросточкой и декламируя вполголоса, но съ большимъ жаромъ, для увеселенія воображаемой публики. Онъ былъ не такъ молодъ, какъ было бы желательно; выражаясь точнѣе, онъ находился въ порѣ отцвѣтанія, но преувеличенно фатоватая изысканность манеръ обличала въ немъ героя комедіи-буффъ. Было еще три или четыре молодыхъ человѣка съ густыми бровями и провалившимися щеками, очевидно, второстепенные персонажи, такъ какъ они стояли отдѣльной кучкой въ углу, смѣясь и разговаривая между собой, и никто не обращалъ на нихъ вниманія.

Дамы составили отдѣльный кружокъ за вышеупомянутымъ овальнымъ столомъ на расшатанныхъ ножкахъ. Тутъ была миссъ Сневелличи, выступавшая во всѣхъ родахъ сценическаго искусства и во всевозможныхъ роляхъ, начиная съ характерныхъ танцевъ кончая леди Макбетъ, и неизбѣжно появлявшаяся на сценѣ въ свой бенефисъ въ шелковыхъ панталончикахъ небеснаго цвѣта. Она поглядывала на Николая изъ глубины своей соломенной шляпки, больше похожей на опрокинутую корзинку, притворяясь, что поглощена интереснымъ разговоромъ со своей товаркой миссъ Ледрукъ, которая принесла съ собой работу и въ свою очередь удивительно естественно дѣлала видъ, что собираетъ оборочку. Затѣмъ была миссъ Бельвони, не претендовавшая на первыя роли: она играла все больше пажей въ бѣломъ атласѣ и обыкновенно стояла въ глубинѣ сцены, граціозно отставивъ одну ногу и созерцая публику, или ходила по пятамъ за мистеромъ Кромльсомъ въ трагедіяхъ. Теперь она занималась тѣмъ, что старательно называла на палецъ одинъ изъ локончиковъ хорошенькой миссъ Бравасса, той самой миссъ Бравасса, чье изображеніе было когда-то отлитографировано подмастерьемъ одного гравера и съ тѣхъ поръ всякій разъ, какъ афиши возвѣщали ея годовой бенефисъ, вывѣшивалось для продажи въ безчисленномъ множествѣ оттисковъ на окнахъ кондитерской, зеленной, въ библіотекѣ и въ театральной кассѣ. Была еще мистриссъ Ленвиль въ воздушной шляпкѣ съ вуалью, которою она во время оно покорила сердце мистера Ленвиля. Была миссъ Газниги въ небрежно накинутомъ на шею боа изъ поддѣльнаго горностая, концами котораго она игриво колотила по рукамъ мистера Кромльса-младшаго. Была, наконецъ, мистриссъ Грудденъ -- "полезность" въ коричневомъ салопѣ и касторовой шляпѣ, помогавшая мистриссъ Кромльсъ по хозяйству, собиравшая деньги при входѣ въ театръ, одѣвавшая дамъ, подметавшая партеръ, дѣйствовавшая за суфлера въ послѣдней картинѣ пятаго акта, когда вся труппа высыпала на сцену, исполнявшая въ критическихъ случаяхъ всякую роль, даже не заглянувъ въ пьесу, и фигурировавшая на афишахъ подъ всевозможными именами, смотря по тому, какое въ данный моментъ казалось эффектнѣе мистеру Кромльсу.

Всѣ эти подробности мистеръ Фолэръ весьма обязательно сообщилъ Николаю, послѣ чего покинулъ его и присоединился къ товарищамъ, предоставивъ мистеру Кромльсу завершить церемонію представленія, что тотъ и исполнилъ, всенародно провозгласивъ новаго актера восьмымъ чудомъ по таланту и сценической подготовкѣ.

-- Извините, пожалуйста,-- сказала миссъ Сневелличи, граціозно скользнувъ къ Николаю;-- играли вы когда-нибудь въ Кентербери?

-- Никогда,-- отвѣчалъ Николай.

-- Я тамъ встрѣчала одного джентльмена, тоже артиста, поразительно похожаго на васъ. Въ первую минуту я даже приняла васъ за него. Правда, впрочемъ, я видѣла его всего на нѣсколько секундъ, потому что какъ разъ въ тотъ день, когда онъ пріѣхалъ, я вышла изъ труппы.

-- Я вижу васъ въ первый разъ,-- сказалъ Николай.-- Я убѣжденъ, что не встрѣчалъ васъ раньше,-- прибавилъ онъ галантно,-- если бы мы встрѣчались, я не могъ бы объ этомъ забыть.

-- Вы слишкомъ любезны,-- пролепетала миссъ Сневелличи, мило склоняя головку.-- А знаете,-- продолжала она,-- теперь, присмотрѣвшись къ вамъ поближе, я вижу, что у того джентльмэна были совсѣмъ не такіе глаза... Неправда ли, вы считаете меня дурочкой, что я замѣчаю такіе пустяки?

-- Вовсе нѣтъ,-- отвѣчалъ Николай.-- Ваше вниманіе въ какомъ бы то ни было смыслѣ не можетъ не льстить моему самолюбію.

-- Ахъ, эти мужчины, такой тщеславный народъ!-- воскликнула миссъ Сневелличи, послѣ что она очаровательно смутилась, достала платочекъ изъ полинялаго атласнаго ридикюльчика съ золоченой застежкой и позвала миссъ Ледрукъ:-- Ледъ, душечка, поди сюда на минутку!

-- Что тамъ такое?-- откликнулась миссъ Ледрукъ.

-- Вѣдь это не тотъ!

-- Не тотъ -- кто? Не понимаю.

-- Да нѣтъ, ты знаешь. Ну, помнишь?.. Кентербери... Поди сюда. Я хочу тебѣ что-то сказать.

Но такъ какъ миссъ Ледрукъ не пожелала подойти къ миссъ Сневелличи, миссъ Сневелличи не оставалось ничего больше, какъ подойти къ миссъ Ледрукъ, что она и исполнила обворожительно, въ припрыжку, какъ птичка. Подруги стали шептаться. Миссъ Ледрукъ, очевидно, дразнила миссъ Сневелличи новыми актеромъ, ибо, пошептавшись и похихикавъ нѣсколько минутъ, миссъ Сневелличи больно нахлопала по рукамъ миссъ Ледрукъ и удалилась въ пріятномъ замѣшательствѣ.

-- Леди и джентльмэны,-- возгласилъ мистеръ Кромльсъ, все это время что-то писавшій на клочкѣ бумаги, завтра къ десяти утра прошу на репетицію, пойдетъ "Смертельная борьба". Въ процессіи участвуютъ всѣ. Пьеса игранная, поэтому довольно будетъ одной репетиціи. Итакъ, къ десяти часамъ всѣ. Прошу не опаздывать.

-- Къ десяти часамъ всѣ,-- повторила громогласно мистриссъ Грудденъ, обводя взглядомъ артистовъ.

-- Въ понедѣльникъ утромъ читаемъ новую пьесу,-- продолжалъ мистеръ Кромльсъ.-- Она еще не написана, но каждый получитъ въ ней хорошую роль: объ этомъ позаботится авторъ -- мистеръ Джонсонъ.

-- Какъ!-- закричалъ Николай.-- Да я еще не...

-- Въ понедѣльникъ утромъ, господа!-- заоралъ мистеръ Кромльсъ во все горло, стараясь заглушить возраженія несчастнаго автора.-- Можете расходиться, леди и джентльмены.

Мистеру Кромльсу не понадобилось повторять этого разрѣшенія: лэди и джентльмэны поднялись со своихъ мѣстъ, и черезъ нѣсколько секундъ театръ опустѣлъ. Остались только самъ Кромльсъ съ семействомъ, Николай да Смайкъ.

-- Послушайте, мистеръ Кромльсъ,-- сказалъ Николай, отводя его въ сторону,-- къ понедѣльнику пьеса не будетъ готова,

-- Вздоръ, вздоръ!-- отвѣчалъ мастеръ Кромльсъ.

-- Но, увѣряю васъ, я не могу,-- доказывалъ Николай.-- Moему творчеству никогда не предъявляли такихъ требованій. У меня ничего не выйдетъ, или выйдетъ такая...

-- Какое тутъ къ чорту творчество и зачѣмъ вы его приплели?-- закричалъ антрепренеръ.

-- Да какъ же безъ этого, сэръ?..

-- Да такъ же, милѣйшій мой, очень просто, перебилъ мистеръ Кромльсъ съ нескрываемой досадой.-- Знаете вы французскій языкъ?

-- Знаю.

-- Ну, вотъ и чудесно.-- Мистеръ Кромльсъ выдвинулъ ящикъ стола, досталъ оттуда свернутую трубкой толстую тетрадь и подалъ ее Николаю.-- Вотъ вамъ. Переводите на англійскій языкъ и поставьте свое имя на заглавной страницѣ... Чортъ возьми,-- проворчалъ мистеръ Кромльсъ,-- сколько разъ я давалъ себѣ слово брать только такихъ актеровъ, которые знаютъ французскій языкъ. Тогда всѣ могли бы разучивать роли по подлиннику и играть прямо по-англійски безъ всякихъ хлопотъ. И расходовъ лишнихъ не было бы.

Николай улыбнулся и сунулъ тетрадь въ карманъ.

-- А какъ вы рѣшили съ квартирой? Гдѣ намѣрены поселиться?-- спросилъ его мистеръ Кромльсъ.

Николай подумалъ, что на первую недѣлю онъ былъ бы очень не прочь поселиться хоть въ партерѣ театра, но отвѣтилъ только, что онъ еще не рѣшилъ этого вопроса.

-- Въ такомъ случаѣ пойдемъ пока ко мнѣ,-- сказалъ мистеръ Кромльсъ,-- вмѣстѣ пообѣдаемъ, а послѣ обѣда вы поищите квартиру: мальчики пойдутъ съ вами и покажутъ, въ какой части города надо смотрѣть.

Приглашеніе было принято. Мистриссъ Кромльсъ взяла подъ руку съ одной стороны мужа, съ другой Николая, и они торжественно вышли на улицу. Смайкъ и юные Кромльсы съ Феноменомъ отправились домой по короткой дорогѣ, а мистриссъ Грудденъ остались въ кассѣ театра подкрѣпляться припасеннымъ заранѣе вчерашнимъ рагу и кружкой дешеваго портера.

Мистриссъ Кромльсъ выступала по тротуару, точно шла на казнь, поддерживаемая сознаніемъ своей невинности и тою геройскою твердостью духа, какую дастъ только добродѣтель. Напротивъ того, мистеръ Кромльсъ всѣмъ своимъ видомъ, походкой и осанкой являлъ жестокаго тирана. Впрочемъ, и тотъ и другая въ одинаковой мѣрѣ привлекали на себя вниманіе прохожихъ, и когда до нихъ доносился громкій шепотъ: "Вонъ мистеръ и мистриссъ Кромльсъ!" или когда какой-нибудь мальчишка забѣгалъ впередъ, чтобы заглянуть имъ въ лицо, строгое выраженіе на лицахъ обоихъ замѣтно смягчалось: то была популярность, и они это чувствовали.

Мистеръ Кромльсъ проживалъ въ улицѣ Сентъ-Томасъ у нѣкоего Бульфа, лоцмана по ремеслу. Подъѣздъ и оконныя рамы дома мистера Бульфа были расписаны зеленой шлюпочной краской, въ гостиной на каминѣ хранился мизинецъ утопленника и много другихъ морскихъ рѣдкостей всѣхъ трехъ царствъ природы. На наружныхъ дверяхъ красовались сверкающій мѣдный дверной молотокъ, такая же ослѣпительная мѣдная дощечка и не уступающая ей по блеску ручка отъ звонка, а на заднемъ дворѣ возвышалась корабельная мачта съ флюгеромъ на верхушкѣ.

-- Прошу покорно,-- сказала мистриссъ Кромльсъ, оборачиваясь къ Николаю въ дверяхъ гостиной перваго этажа съ венеціанскимъ окномъ.

Николай поблагодарилъ учтивымъ поклономъ и ощутилъ самую чистосердечную радость при видѣ накрытаго къ обѣду стола.

-- У насъ сегодня баранина подъ луковымъ соусомъ, больше ничего нѣтъ,-- продолжала мистриссъ Кромльсъ своимъ замогильнымъ голосомъ -- но, чѣмъ, богаты, тѣмъ и рады: вы доставите намъ истинное удовольствіе, раздѣливъ съ нами этотъ скромный обѣдъ.

-- Благодарю васъ, я окажу ему должную честь,-- отвѣчалъ Николай.

-- Винцентъ, который часъ?-- спросила мистриссъ Кромльсь.

-- Часъ обѣденный; прошло даже пять минутъ лишнихъ.

Мистриссъ Кромльсъ позвонила.

-- Подавайте баранину.

Бѣлый рабъ, прислуживавшій жильцамъ мистера Бульфа, исчезъ и немного погодя торжественно появился съ блюдомъ въ рукахъ. Хозяинъ, хозяйка и Николай съ Феноменомъ усѣлись за накрытый столъ, а Смайкъ и два юные Кромльса помѣстились за особымъ столикомъ на диванѣ.

-- Скажите, какова здѣшняя публика?-- обратился Николай къ мистеру Кромльсу.-- Любители театра?

-- О, нѣтъ, далеко нѣтъ,-- отвѣчалъ этотъ джентльмэнъ, качая головой.

-- Я отъ души ихъ жалѣю,-- сказала мистриссъ Кромльсъ.

-- А тоже,-- сказалъ Николай -- Не находить удовольствія въ сценическихъ представленіяхъ, когда дѣло ведется, какъ слѣдуетъ -- значитъ не имѣть вкуса.

-- У нихъ нѣтъ вкуса, сэръ,-- сказалъ мистеръ Кромльсъ.-- Да, потъ, чего вамъ лучше? Въ прошломъ году, въ бенефисъ Феномена, когда она выступила въ трехъ наипопулярнѣйшихъ изъ всѣхъ своихъ ролей, да еще въ "Феѣ-Дикобразѣ" -- балетѣ, написанномъ нарочно для нея, въ театръ явилось публики ну, какъ вы думаете, на сколько? На четыре фунта двѣнадцать шиллинговъ итого!

-- Не можетъ быть!-- воскликнулъ Николай.

-- И прибавь еще, папа, изъ нихъ на два фунта въ кредитъ,-- докончила дитя-феноменъ.

-- И изъ нихъ на два фунта въ кредитъ,-- повторилъ мистеръ Кромльсъ.-- Да что тамъ? Сама мистриссъ Кромльсъ не одинъ разъ играла почти передъ пустымъ театромъ.

-- Но зато, Винцентъ, нельзя не сказать: здѣсь публика чуткая, хоть и мало посѣщаетъ театръ,-- замѣтила жена.

-- Всякая публика будетъ чутка, когда видитъ хорошую игру, настоящую хорошую игру,-- проговорилъ съ удареніемъ мужъ.-- Въ этомъ нѣтъ ничего удивительнаго.

-- А вы, сударыня, я слышалъ, даете уроки драматическаго искусства?-- спросилъ Николай.

-- Да, даю.

-- Я думаю, здѣсь не находится желающихъ учиться?

-- Прежде были. Дочь одного здѣшняго подрядчика, поставщика провизіи на суда, брала у меня уроки, но потомъ оказалось, что она немного помѣшана. Она и тогда уже была сумасшедшая, когда обратилась ко мнѣ. Очень странно, что помѣшанной могла придти такая идея.

Николай былъ не вполнѣ увѣренъ, раздѣляетъ ли онъ это мнѣніе, и потому счелъ за лучшее промолчать.

-- Ну, теперь поговоримъ о дѣлахъ,-- сказалъ антрененеръ, когда обѣдъ кончился.-- Не желайте ли на первый разъ выступить въ какой-нибудь маленькой пьескѣ вдвоемъ съ Феноменомъ?

-- Вы очень добры,-- проговорилъ Николай торопливо,-- но не лучше ли будетъ для дебюта выступить съ кѣмъ-нибудь, болѣе подходящимъ мнѣ по росту? Вѣдь я могу сконфузиться, растеряться... мнѣ кажется, я буду чувствовать себя свободнѣе со взрослыми людьми.

-- Да, правда, пожалуй, что и такъ,-- согласился антрепренеръ.-- Ну, хорошо. А съ Феноменомъ вы сыграете потомъ, когда попривыкните къ сценѣ.

-- Конечно,-- подтвердилъ Николай, отъ всей души надѣясь, что еще не скоро придетъ тотъ моментъ, когда онъ удостоится этой чести.

-- Такъ вотъ что мы сдѣлаемъ,-- продолжалъ мистеръ Кромльсъ.-- Покончивъ съ вашей пьесой, вы займетесь ролью Ромео... Да кстати: не забудьте же про насосъ и про бадьи... Джульетта -- миссъ Сневелличи, старуха Грудденъ -- кормилица... Да, такъ, это выйдетъ хорошо... Ну, а послѣ Ромео, принимайтесь за Корсара, а тамъ за Бассіо и Іеремію Диддлера. Вы живо одолѣете всѣ эти роли: всѣ онѣ въ одномъ духѣ -- мимика, жестикуляція -- все. Стоитъ только справиться съ одной, и дѣло въ шляпѣ.

Надѣливъ новоиспеченнаго актера этими отрывочными указаніями, мистеръ Кромльсъ сунулъ въ его дрожащія руки нѣсколько книжонокъ, отдалъ приказъ своему старшему сыну идти съ нимъ и помочь ему найти квартиру, затѣмъ пожалъ ему руку и пожелалъ добраго вечера.

Въ Портсмутѣ нѣтъ недостатка въ удобныхъ меблированныхъ комнатахъ; не мало найдется тамъ и такихъ, которыя вполнѣ отвѣчаютъ требованіямъ людей со скудными финансами. Но для Николая первыя оказывались черезчуръ хороши, а послѣднія черезчуръ плохи, и молодые люди обошли такое множество домовъ безъ всякаго результата, что Николай начиналъ уже серьезно подумывать, не попросить ли ему разрѣшенія переночевать эту ночь въ театрѣ.

Наконецъ имъ посчастливилось найти то, что было нужно,-- двѣ маленькія, но приличныя комнатки по сходной цѣнѣ. Комнатки помѣщались на очень грязной улицѣ, рядомъ съ доками, въ третьемъ этажѣ, вѣрнѣе на чердакѣ, надъ табачной лавкой, хозяинъ которой и отдавалъ ихъ въ наймы. Николай остановился на этой квартирѣ, счастливый уже тѣмъ, что съ него не потребовали платы впередъ.

-- Ну, Смайкъ, давай раскладывать нашу движимость,-- сказалъ онъ, выпроводивъ мастера Кромльса.-- Престранно начались наши похожденія, и одинъ Богъ знаетъ, чѣмъ они кончатся, но я такъ усталъ за эти три дня, что не хочу ни о чемъ думать сегодня: утро вечера мудренѣе.