Однако с того дня между Иваном Долгоруковым и Левушкой Храпуновым возгорелась сильная вражда. Когда Храпунов пришел к князю Ивану по делам службы, то был принят им довольно сухо, "по-начальнически", причем Долгоруков ни словом не обмолвился о встрече на Тверской. Окончив свое служебное дело, Левушка обратился к своему бывшему приятелю с такими словами:
-- Князь, мне надо бы поговорить с тобой о вчерашней нашей встрече.
-- Ну... ну! Что же ты станешь говорить? Поди, оправдываться начнешь?
-- Оправдываться, князь, мне не в чем.
-- Не в чем? Ладно! Стало быть, ты считаешь себя ни в чем не повинным передо мной. Так? Да? А как же ты смел вчера толкнуть меня?
-- Я только вступился за беззащитную девушку, к которой, князь, ты долго приставал.
-- Ты вступился за свою любовницу?
-- У меня нет любовницы. Напрасно, князь, ты так говоришь!
-- Рассказывай... Кто же она тебе? Сестра, что ли, или тетка?
-- Моя невеста.
-- Что такое?.. Простая девка, живущая в лачуге, -- твоя невеста? -- с удивлением воскликнул Долгоруков. -- Это забавно! Надо хорошенько рассмотреть твою невесту, эту сказочную принцессу, несмеяну-царевну. И знай, если она придется мне по нраву, я отобью ее у тебя.
-- Ты этого, князь, не сделаешь.
-- Не сделаю? А кто же мне смеет запретить? -- вызывающим тоном, громко проговорил князь Иван.
-- Я, -- совершенно спокойно ответил Левушка, сдерживавший себя, несмотря на явное оскорбление, которое нанес словами любимой им девушке самонадеянный и легковерный князь Иван.
-- Ты... ты запретишь мне? -- бросив презрительный взгляд на Левушку, крикнул тот. -- Посмотрим, кто кого осилит: ты меня или я тебя?
-- Сила, князь, на твоей стороне, это точно, а правда на моей.
-- Ну, вот ты с своей "правдой" и останешься побежденным.
-- Посмотрим, князь!
-- Посмотри, а меня теперь оставь, мне недосуг разговаривать с тобою.
Подавив в себе вздох, Храпунов вышел из горницы фаворита, с которым он был принужден теперь вступить в неравную борьбу. Ему ли, простому, неизвестному офицеру, было вступать в борьбу с любимцем государя? Ведь вся сила и могущество были на стороне Долгорукова. Однако Левушка утешал себя:
"Ну, да не в силе Бог, а в правде. Силен князь Иван, а правда победит его. Но все же теперь оставаться Марусе в хибарке у своей бабушки не след; непременно надо перевести ее куда-нибудь, не то Долгоруков как раз нагрянет к ней в гости. Он злобится на меня и в своей злобе на все пойдет. Завтра же непременно переведу куда-нибудь Марусю и старуху Марину".
Целый день и вечер Храпунов не мог вырваться к своей возлюбленной -- служба останавливала его. Когда же на следующий день к вечеру он пришел в знакомую ему хибарку, то застал там одну только Марину, убитую страшным горем и с опухшими от слез глазами.
-- Где Маруся? -- упавшим голосом спросил Левушка, почти догадываясь о причине горя Марины.
-- Увезли, увезли мою внучку! -- с рыданием ответила старуха. -- Нынче утром какие-то неведомые люди ворвались в нашу хибарку, силою схватили Марусю, посадили в сани и увезли неведомо куда. К несчастью, меня дома не было, а то я постояла бы за свою внучку, сумела бы защитить ее от злодеев.
-- Я знаю, чье это дело, знаю... Иван Долгоруков похитил Марусю.
-- Ты говоришь -- Иван Долгоруков? -- бледнея воскликнула старуха. -- О, Господи, грех-то какой, какой страшный грех! Надо во что бы то ни стало спасти Марусю, вырвать ее, сердечную, из рук князя Ивана...
-- Да, я вырву Марусю из рук князя Ивана. И что я за несчастный человек! Ведь я подыскал тебе и Марусе на Покровке отдельный домик, снял его и ради безопасности именно сегодня же хотел перевезти вас обеих туда, и вот опоздал... опоздал... Проклятая служба задержала меня! -- с отчаянием воскликнул Левушка Храпунов.
-- Не отчаивайся, барин, не горюй: только бы мне дойти до князя Алексея Григорьевича. Скажу я ему слова два, и он сейчас же прикажет своему сыну Ивану отпустить Марусю. Только верно ли ты знаешь, что увез ее не кто другой, как князь Иван? -- спросила Марина.
-- Да, да, это Долгоруков увез Марусю. Он же мне самому похвалялся, что отобьет у меня невесту. Это -- его дело.
Храпунов не ошибся: Маруся действительно попала в руки князя Ивана Долгорукова. Он приказал своим троим верным холопам, назло Храпунову, выкрасть Марусю, предварительно показав холопам, где она живет, и те в точности выполнили его приказ.
На тройке лихих коней подъехали они к хибарке Марины; старухи не было дома, и Маруся еще не успела запереть за ней ворота, как во двор ворвались холопы, а оттуда, высадивши дверь, проникли и в хибарку.
Не успела опомниться и вскрикнуть девушка, как холопы схватили ее, укутали голову платком, на плечи накинули шубейку и потащили в сани с верхом и полостью; чтобы Маруся не кричала, рот ей завязали платком; двое холопов сели с ней рядом в сани и держали ее за руки, а третий холоп поместился рядом с кучером. Тройка бешено понеслась за Тверскую заставу. Кое-кто из соседей Марины видел, как похитили ее внучку, а потому, когда Марина, вернувшись домой и не видя своей внучки, удивилась ее неожиданной отлучке и пошла поразведать у соседей, не видали ли они, куда пошла Маруся, те рассказали ей о происшествии, случившемся с ее внучкой.
Старуха едва устояла на ногах, когда услыхала, что Марусю на тройке лихих коней увезли какие-то неведомые люди, однако до прихода Левушки Храпунова, жениха ее внучки, не решалась предпринимать что-либо к розыску Маруси. Да и что она, беспомощная старуха, могла бы сделать? Она тоже подозревала князя Ивана, так как Левушка и Маруся рассказали ей о своей встрече с Долгоруковым, и это подозрение еще более окрепло, когда Храпунов сообщил о том, как князь Иван грозился отбить у него Марусю.
-- Да, да, это его, окаянного, дело. Но я не дам ему властвовать над Марусей, единым словом вырву ее у него из рук, -- горячо проговорила Марина.
-- Ох, боюсь я, Маринушка, что князь Иван не послушает твоего слова, -- возразил ей молодой офицер. -- Его словом не проймешь.
-- Пройму!.. И князя Ивана пройму, и его отца... Да как еще пройму-то! Ведь слово мое заветное, и скажу я его только князю Ивану или его отцу, а больше никому не скажу.
-- Странное же, таинственное у тебя слово!
-- Да, таинственное, и скажу я его другим, лишь когда умирать стану. Вот что, барин: ты вперед один ступай к Ивану Долгорукову, выручай свою невесту, ан если тебя он не послушает и Маруси не отдаст, тогда уж я сама пойду. Мне-то не посмеет отказать. Ступай, барин ласковый, помогай тебе Бог!
Конечно, Храпунов тотчас же отправился к Долгорукову.
Злоба и ревность закипели в нем, когда он увидал своего врага.
-- Князь, отдай мне невесту, -- мрачно произнес он, едва сдерживая себя.
-- Ты, видно, рехнулся?.. Какую невесту? -- насмешливо посматривая на него, спросил князь Иван.
-- Марусю.
-- Я не знаю никакой Маруси!.. Что, видно, твою зазнобу-то у тебя отбили, из-под носа унесли?
-- Унес ты, князь Иван, да и не унес, а выкрал ее, как разбойник дорожный!
-- Что? Как ты молвил? -- бледнея как смерть, дико вскрикнул князь Иван.
-- Говорю, что ты мою невесту выкрал, -- спокойно повторил Левушка.
-- Да как ты смеешь, наглец, говорить мне это? Да я... я убью тебя, как собаку! -- И, трясясь от бешенства, князь Иван со сжатыми кулаками ринулся было на Храпунова, но тот отстранил его от себя.
-- Поостынь, князь... Я ведь сильнее тебя.
-- Слушай, слушай, Храпунов! Ты стал теперь моим непримиримым врагом! Ну да, ты отгадал: это я приказал своим холопам выкрасть твою невесту. Она теперь в моих руках, в моей воле, -- вызывающим тоном промолвил Долгоруков, -- и я отдам ее только тогда, когда сам вдосталь напотешусь...
-- Подлец! Я... я убью тебя! -- И Храпунов, вне себя от бешенства, выхватив из ножен саблю, ринулся было на Долгорукова.
Князь Иван переменился в лице, отступил к двери и, быстро отворяя ее, громко крикнул:
-- Гей, ко мне!
В горницу вбежало несколько слуг.
-- Возьмите его и свяжите: он рехнулся! -- повелительно проговорил Долгоруков.
Левушка бросил саблю и не стал сопротивляться. Ему связали руки, отвели на гауптвахту и заперли там в арестантскую горницу, обвиняя в покушении на жизнь царского любимца.
Храпунову если не угрожала смертная казнь, то все же предстояла вечная ссылка в Сибирь. Но Левушка не боялся этого -- ему почему-то думалось, что старая Марина выручит из беды; он покорился своей участи и ждал, чем все это окончится.
Так прошло два дня. Старуха Марина, с большим нетерпением ждавшая Храпунова, догадалась, что с Левушкой случилось что-то неприятное, и решилась отправиться в Головин дворец. Там имел временное пребывание будущий тесть императора князь Алексей Григорьевич Долгоруков со своей семьей.
Больших трудов, усилий, а также и денег стоило Марине добиться свидания с князем Алексеем, но все же ее впустили на его половину.
-- Ты кто? Что тебе надо? -- грубо спросил он у вошедшей в его приемную Марины.
-- Тебя мне надо, сиятельный князь, -- смело ответила та, -- мне надо говорить с тобою.
-- Говори... только поскорее, мне недосуг.
-- Ну нет, князь Алексей Григорьевич, разговор у нас с тобой будет не скорый, и ты выслушаешь меня.
-- Я прикажу взашей прогнать тебя! Ты, кажется, старая дура, не знаешь, с кем говоришь?
-- Я-то знаю, с кем говорю, а вот ты-то, князь, не знаешь этого. Гнать-то меня нечего. Ты вот лучше прежде взгляни на этот перстенек, знаком ли он тебе? -- И Марина показала князю золотой перстень с изумрудом.
Едва только взглянув на этот перстень, князь Алексей Григорьевич быстро изменился в лице и задыхающимся от волнения голосом спросил:
-- Как попал к тебе этот перстень?
-- По наследству, князь, от дочери.
-- От Марии? Стало быть, ты...
-- Я -- мать умершей Марии.
-- Возможно ли?.. Пойдем скорее в кабинет, там никто нам не помешает.
Князь Алексей Григорьевич провел старую Марину в свой кабинет, заперся там с нею и долго о чем-то говорил. Когда же он отпер дверь кабинета и выпустил оттуда старушку, то был страшно бледен и сильно взволнован. Он сам почти до передней проводил Марину и, расставаясь с ней, тихо сказал:
-- Успокойся: твоя внучка непременно вернется к тебе!
Проводив Марину, князь немедленно приказал позвать к себе сына Ивана. Царский фаворит в то время находился дома и пришел на зов отца.
-- Где ты держишь красавицу-девушку, которую приказал выкрасть своим холопам? -- гневно спросил его Алексей Григорьевич.
-- Батюшка... я... я удивляюсь вашему вопросу! -- запинаясь произнес князь Иван, никак не ожидавший, что отцу известно о его поступке с Марусей.
-- Сказывай скорее, где ты держишь Марусю?
-- Как, вы знаете и ее имя?
-- Что же, ты ответишь мне или нет! -- гневно крикнул на сына Алексей Григорьевич.
-- Пожалуйста, потише, батюшка! Где находится Маруся, я не скажу вам, да и знать вам о том нечего, -- очень внушительным тоном возразил отцу князь Иван.
Однако князь Алексей Григорьевич сурово и настойчиво приказал ему:
-- Ты должен сейчас же отпустить ее... сейчас!
-- Зачем так скоро? Я еще с ней и не познакомился как следует. Кто это вам наговорил на меня, интересно узнать? Храпунов не мог пожаловаться, он сидит под арестом! -- и князь Иван злорадно улыбнулся.
-- Знаешь ли ты, кто эта девушка? -- взволнованно спросил у сына князь Алексей Григорьевич.
-- Кто она, я, батюшка, не знаю... Одно только знаю, что она очень хорошенькая и пришлась мне по нраву! -- по-прежнему с молодечеством произнес князь Иван.
-- Несчастный, она -- твоя сестра! -- закрывая лицо руками, тихо произнес князь Алексей Долгоруков.
Эти слова как громом поразили князя Ивана.