Шаутбенахт Петр Михайлов испытывал в Ревельской гавани только что купленный парусный бот.
Он сам управлял парусами. На руле сидел розовощекий Павел Ягужинский, дипломат и генерал-лейтенант.
Бот, подгоняемый ветром, летел вдоль мола, послушно поворачивался, повинуясь парусам, ловко лавировал, словно избегая подводных скал, и наконец, опустив паруса, пошел к берегу.
Матрос, стоявший на пристани, поймал конец веревки, брошенный Петром, и обкрутил вокруг причального столба.
Петр вылез из бота и увидел в группе поджидавших его людей капитана Бредаля.
— А, кум! — закричал он. — Ну как? Хорош бот? Видел, как лавирует?
— Не плох, — отвечал Бредаль, пожимая протянутую мозолистую руку. — Бойкий на ходу. Маневренные свойства имеет.
— Значит, для службы гож будет! — просиял Петр. — Ну, добро! Какие, кум, у тебя вести?
— Шведы пришли к Ревелю. Еле ушел от них.
— Шведы? — переспросил Петр. Левая половина лица его нервно задергалась. — Где они?
— У острова Нарг. Шесть фрегатов. Боя ищут.
— Идем на корабль.
Добравшись до флагманского фрегата «Полтава», Петр приказал готовиться к выходу в море.
Но отпущенных на берег матросов не удалось сразу собрать. Их долго разыскивали по городу.
Только к утру эскадра вышла из Ревельского залива в открытое море, держа курс к острову Нарг.
Шведы, увидев русских, на всех парусах пошли навстречу. Капитан Бредаль на бриге «Павел» двинулся прямо на неприятеля. Сзади него шла «Полтава».
Петр зорко следил за движением шведских кораблей. Вот один из них окутался дымом, дрогнул воздух, и первая бомба грузно шлепнулась возле головного русского брига. Бредаль дал ответный выстрел.
Шведы остановились и вдруг… начали удаляться.
Русские корабли, прибавив парусов, пустились в погоню. Но место для преследования было неудобное. Море у острова Нарг изрезано мелями, фарватер[8] узкий, кораблям негде было развернуться и развить нужную скорость. Не было хороших лоцманов, знающих дорогу в этих опасных местах. Плыть приходилось медленно, с риском сесть на мель. А шведы уходили с необычайной быстротой в открытое море. Скоро они совсем скрылись за горизонтом.
Раздраженный неудачей, Петр приказал вернуться в порт. Корабли повернули обратно к Ревелю.
Здесь ждал гонец от генерал-адмирала Апраксина.
Петр принял от него пакет и спросил:
— Как звать?
— Капитан Змаевич.
— Где чин сыскал?
— В баталии под Азовом.
— Ага! Помню. Ну, садись. Посмотрим, чем нас порадует генерал-адмирал.
Петр, разорвав пакет, быстро пробежал глазами послание. Апраксин сообщал о своем положении и просил отвлечь шведов от Гангута, произвести диверсию (маневр) корабельным флотом.
«А без того, — писал он, — бог весть, можем ли пройти к Або; неприятель стоит в голом море, где миновать его нельзя».
Петр скомкал бумагу и шагнул к посланцу.
— Доколе же не успевать будем, а? — хрипло спросил он, зажав в кулаке рапорт.
Змаевич, побледнев, ответил:
— Пройти никак нельзя. Шведы на кораблях у самого мыса поперек пути стоят.
Петр поглядел на него и сказал:
— К вечеру соберем совет. Ну, ступай пока.
Карта побережья Финляндии.
Вечером на «Полтаве» в кают-компании собрались на совет все капитаны.
Подвешенный к потолку светильник качался в табачном дыму и чадил. На столе лежала разостланная карта. Бредаль проверял по ней ход галерного флота. Змаевич отвечал на вопросы и разъяснял:
— Мыс Гангут шхерами не прикрыт. Пройти мимо нельзя: корабли шведов скорей наших ходят.
— А много ль их? — спросил Бредаль.
— Да, почитай, весь их флот стоит. Вот почему генерал-адмирал Апраксин мысль имеет: устроить в Твермине склад провианта и, укрепив гавань, зимовать, пока шведы сами, испугавшись льда, не уйдут.
Петр слушал внимательно, потом потребовал, чтобы каждый высказался.
Мнения разделились. Одни предлагали всей эскадрой, стоявшей в Ревеле, итти на неприятеля и отогнать его от Гангута. Другие, более осторожные, возражали, говоря, что корабли к такому походу еще не готовы, и советовали разведать на месте, а в крайнем случае вернуть галеры обратно.
— Числом корабельным, — сказал бригадир Петр Лефорт, — шведы много сильнее. У нас здесь только два фрегата надежных, а прочие — покупные — плохие ходоки. И, стало быть, если подойти близко к неприятелю, то нельзя будет в случае беды отступить, а показаться только издали — один смех.
Петр утвердительно кивнул голевой и добавил:
— При этом и лоцманов нет провести корабли по незнакомым местам.
Рисковать с небольшой эскадрой всем казалось опасным. Совет ничего определенного не решил.
Наутро Петр вызвал Бредаля.
— Кум, — сказал он, — генерал-адмирал без нас дела не решит. И нам, не видя своими глазами, решать нельзя. Галеры наши в опасности. И поэтому я думаю к ним ехать. И тебя беру. Готовь «Принцессу».
К вечеру бригантина «Принцесса» покинула Ревель.
Отъезд Петра приказано было держать в большом секрете. О цели и маршруте его поездки никто ничего достоверного не знал.
Шведский трехмачтовый фрегат.
Шведская эскадра, ходившая к Ревелю, вернулась к мысу Гангут, к стоянке своего флота.
Вице-адмирал Лилли отправился с докладом на адмиральский бриг «Бремен».
Адмирал Ватранг радостно встретил своего помощника.
— Каковы успехи? — спросил он.
— Разведка прошла удачно, — ответил Лилли, глядя в сторону. — Нам удалось выяснить, что русские суда хуже наших, тяжелы и по морю ходят, как слепые. Мы встретили сторожевое судно…
— Почему же вы не захватили его?
— Нас узнали, хоть мы и шли под английским флагом; судно спаслось в гавань. Русские корабли вышли нам навстречу в столь большом числе, что принять бой нельзя было, и я счел разумным отступить.
— Так вы думаете, что русская эскадра не в состоянии будет помочь своим галерам? — спросил Ватранг после небольшого раздумья.
— Я твердо убежден в этом, — сказал Лилли.
Ватранг взглянул на карту, где флажками была отмечена стоянка русских галер.
— Это сулит нам немалый успех, — пробормотал он. — Разгромим лодчонки, а к осени пойдем на Ревель и Петербург. Не так ли?
Лилли утвердительно кивнул головой.
— Будем ждать русских здесь, у мыса Гангут, — закончил Ватранг.
Лилли откланялся и ушел.