ЖИЗНЬ И ПРИКЛЮЧЕНИЯ СЛОНА КАРИ, РАССКАЗАННЫЕ ДРУГОМ — ИНДУСОМ МУКЕРДЖИ.
Как Кари стал большим.
Слону Кари было пять месяцев, когда мои родители отдали его под мой присмотр. Мне было девять лет. Я поднимался на носки, вытягивался и только тогда мог достать до его спины. Мы росли вместе, и я не замечал, как он делался большим.
Кари жил в стойле под соломенной крышей, подпертой толстыми бревнами. Бревна были прочно вбиты и не падали, когда он на них натыкался.
Кари ел немного, однако он требовал в день 16 кило веток для жеванья и для игры. По утрам я водил его купаться в реку. Там он ложился на песчаный берег, а я в течение часа натирал его чистым речным песком. После того он шел в воду и долго оставался в ней. Когда Кари выходил из воды, его кожа блестела как лакированная. Он трубил от удовольствия, когда я обтирал воду на его спине. Затем я брал его за ухо — это самый простой способ вести слона — и подводил его к краю джунглей. Так называется у нас большой лес. Я оставлял Кари у края леса, а сам шел в чащу и там собирал ему на обед свежие ветки.
Нужно иметь очень острый топор, чтобы нарубить ветвей, и нужно полчаса точить топор, так как до расщепленных веток слон не дотрагивается.
Кто идет в джунгли, тот не должен забывать, что там есть змеи огромных размеров, волки и тигры. Хищники издалека по запаху узнают о человеке. Поэтому, когда я входил в лес, я не оставался на земле, чтобы тигры не учуяли и не напали на меня, а взбирался на дерево. Когда человек сидит на дереве, то запах от его тела не распространяется по лесу, а поднимается кверху.
Как видите, принести для Кари веток и молодых побегов совсем не легкое дело. Я взбирался на все деревья, с которых мог достать самые вкусные и нежные веточки.
В один весенний день, когда я доставал ему ветки, я вдруг услыхал, что Кари откуда-то издалека зовет меня. Он был еще очень юн, и его крик был скорее похож на крик ребенка, чем слона.
В джунглях встречались змеи огромных размеров.
"Верно на Кари кто-нибудь напал", подумал я и быстро спустился с дерева. Я выбежал на опушку леса. Кари там не было. Я побежал к реке и вдруг увидал что-то черное на поверхности воды. Я приблизился и убедился, что это хобот моего слона.
"Неужели Кари утонул", мелькнула у меня мысль. Что было делать? Не мог же я прыгнуть в реку и вытаскивать из воды 160 кило! Но вот на воде показалась его спина. Заметив меня, Кари тотчас же начал трубить и направился прямо ко мне. Когда Кари вышел на берег, он, не переставая трубить, осторожно столкнул меня в реку.
Я упал в воду и вдруг почувствовал, что наткнулся на что-то. На дне реки лежал мальчик. Он едва касался дна, и его немного относило течением. Я вынырнул на поверхность, чтобы набрать воздуху. Кари стоял на берегу, упершись ногами в песок и вытянув вперед хобот, как руку, которая ожидала моей. Я опять нырнул и стал изо всех сил тащить утонувшего мальчика кверху. Я не был хорошим пловцом, и течением меня опять потянуло вниз. Я хватался за тростник, но он обрывался. Одна моя рука устала от тяжелой ноши, другая совершенно обессилела от судорожного плавания и хватания за тростник.
"Погиб", решил я и отдался во власть течения.
Но на берегу стоял Кари. Он видел, как нас понесло течением, и Кари, обычно такой медлительный и неповоротливый, теперь, как ястреб, бросился к нам, стал в воду на нашем пути и вытянул свой хобот. Я протянул руку, чтобы схватиться за него, но рука поминутно соскальзывала. Я почувствовал, как опять погружаюсь в воду. Тут я увидал, что река в том месте, где мы находились, была не очень глубока. Я опустился до самого дна и, собрав последние силы, оттолкнулся кверху. Как стрела, вылетел я на поверхность, крепко держа свою ношу. Вдруг я почувствовал, будто обручем что-то схватило мою шею.
"Верно речной зверь накинул мне на шею петлю", подумал я.
Тут над моей головой раздался громкий крик Кари, и я понял, что на моей шее лежит его хобот. Кари тянул нас обоих к берегу.
Я положил мальчика на берег и наклонился над ним.
— Али! — воскликнул я.
Да, это был Али — пастух коров. Не теряя ни минуты, я перевернул Али спиной кверху, а Кари — я указывал слону, что нужно делать обхватил его хоботом вокруг тела, осторожно поднял вверх и потом опустил вниз; затем опять поднял и опять опустил. Так он проделал три или четыре раза. Вода хлынула изо рта мальчика, но тело его оставалось еще холодным. Тогда я начал бить Али со всех сторон, чтобы он скорее согрелся. Ничего другого я не знал. Выбиваясь из сил, я приподнял Али и прислонил его к ноге слона.
— Али, — позвал я тихо.
Мальчик открыл глаза и снова закрыл их. Понемногу он начал приходить в себя.
— Этна… ты спас мне жизнь, — глухо проговорил он.
— Ты ошибаешься, Али, — сказал я поспешно. — Благодари не меня, а вон его, — и я указал на Кари.
— Но как же с тобой приключилась такая беда? — спросил я, помолчав.
Али ответил:
— Я пас, как всегда, коров. Было жарко. Ну, я и полез в воду. Не заметил, как далеко отплыл от берега. Да вдруг чувствую — судорога свела ногу. Не могу плыть. Ну, и захлебнулся.
В то время как мы разговаривали, стадо Али разбрелось в разные стороны.
Баньяновое дерево так велико, что под ним может расположиться целая деревня. Баньян — одно из самых замечательных растений в лесах Индии. Семена его прорастают на ветках деревьев, куда заносятся птицами. Корни спускаются до земли и быстро развиваются, а приютившее семя дерево скоро погибает. Баньян спускает воздушные корни, которые, врастая в почву, дают начало новым стволам и образуют с течением времени целый лес. У одного дерева насчитали 350 больших и до 3 000 меньших стволов.
— Этна, — сказал Али, — а ведь коровы могут уйти в джунгли, а там их съест тигр.
Я быстро вскочил и стал уговаривать Кари, чтобы он собрал коров к берегу. Но Кари поскакал в сторону.
— Не беспокойся, Этна. Я теперь и сам могу собрать их, — сказал Али и пошел разыскивать коров, а я побежал догонять Кари.
Я нашел его в лесу, там, где оставил лежать ветки и молодые побеги. Кари запустил свой хобот в их кучу, выбирая самые сочные, и с аппетитом поедал их.
Но на этот раз я не мог его наказать, так как он спасением Али искупил свою вину.
* * *
Кари был, как маленький ребенок. За ним нужно было постоянно присматривать. Предоставленный самому себе, он мог натворить больших беспорядков.
Однажды его угостили бананами, и после этого он сильно их полюбил. В комнате, где мы обедали, на столе недалеко от окна всегда стояла большая тарелка с фруктами. В один прекрасный день все бананы исчезли со стола.
Прошло два дня. На третий фрукты исчезли вновь. Вина была приписана мне. Я был возмущен несправедливым обвинением.
В следующий день, когда опять исчезли бананы, я нашел в стойле Кари раздавленный плод. Я был крайне поражен, так как я никогда не видал в стойле фруктов, и Кари ел всегда только одни ветки.
На другой день я сидел в столовой и раздумывал — что будет, если я без разрешения родителей возьму немного фруктов со стола. Как вдруг в окно просунулось что-то длинное, черное, очень похожее на змею и тотчас исчезло со всеми бананами. Я сильно испугался. До сих пор я никогда не видал, чтобы змея пожирала бананы.
"Должно быть это очень страшная змея, раз она проникла в комнату и украла фрукты", решил я и выбежал из комнаты. Ведь змея могла проникнуть в дом, чтобы пожрать все фрукты, а нас умертвить.
Когда я вышел за дверь, я увидал Кари, который быстро убегал в направлении к своему стойлу. Я прибежал в стойло и остановился в изумлении… Кари поедал бананы. Кругом него лежали разбросанные фрукты.
Вот он вытянул хобот и достал лежащий в стороне банан. Так вот что так испугало меня! Черная змея — был хобот Кари.
Ах, Кари, Кари, ты оказался вором!
Я подошел к нему и вывел его за ухо наружу.
— Видите, кто настоящий вор. — закричал я родителям. — Не я, а Кари поедал ваши фрукты.
Затем я выбранил его.
— Если я еще раз увижу тебя ворующим фрукты, ты получишь плетки.
Кари почувствовал, что мы все были на него сердиты. Потом он больше ни разу ничего не крал из столовой.
Впоследствии, когда кто-нибудь давал ему фрукты, он начинал трубить, как бы давая понять, что он еще должен подумать, прежде чем взять.
* * *
Однажды я повел Кари купаться в реку. Были летние каникулы, и двое моих товарищей присоединились ко мне. Кари лежал на берегу, а мы натирали его песком. Затем он вошел в воду, а мы затеяли игру. Когда Кари опять вышел из воды, один из мальчиков, по имени Суду, без всякой причины ударил его три раза своей плеткой. Кари закричал и убежал.
На следующее лето Кари сделался таким большим и толстым, что я уже не мог больше доставать до его спины, хотя и поднимался на пальцы. Мы приучили его всюду ходить с нами, при этом один из нас сидел верхом, а другие шли около него. Если он хорошо себя вел, мы давали ему сочные ветки и иногда вкусные плоды. Чтобы доставить ему особенное удовольствие, мы терли ему грудь соломой. Тогда он ложился на спину, поднимал кверху свои толстые ноги и мурлыкал от наслаждения.
Однажды Суду стоял на берегу реки, куда я привел слона купаться. В этот день Кари был особенно весел. Он видел, как мы приготовили соломы для натирания. Было очень жарко, и прежде чем его выкупать, я прыгнул в воду, а Суду остался со слоном на берегу. И вдруг Кари бросился на Суду, как яростный зверь, обхватил его хоботом за шею, перекинул в реку и долгодолго продержал его под водой.
Когда, наконец, Суду высвободился и лег на берег, он был бледен и дрожал от страха.
Наконец, он спросил меня:
— Ты, конечно, накажешь Кари за то, что он меня перед всеми так осрамил?
Я ответил:
— За что же? Ведь Кари не сделал ничего дурного.
— Как ничего дурного? — удивился Суду.
— А разве ты забыл, — сказал я, — как в прошлом году ты без всякой причины бил его на том месте, где он тебя сейчас наказал.
Суду стало так стыдно, что он побежал домой.
Но на следующий день мы помирились с Суду, а Кари простил ему прошлогодний проступок. В знак дружбы Кари нес Суду на своей спине, а я и мои другие товарищи шли около. Мы двинулись на прогулку в джунгли.
* * *
Я научил Кари понимать, когда он должен лечь, когда итти вперед, когда бежать быстро и когда медленно. Я учил его так же, как учат маленьких детей.
— Ляг, — говорил я ему и при этом тянул за ухо. Мало-по-малу он привыкал ложиться.
— Иди, — приказывал я и при этом тянул вперед за хобот.
С трех уроков Кари выучил "иди", но чтобы выучить "ляг", потребовалось три недели. Меня, своего сторожа и друга, Кари уже давно перерос. Чтобы взобраться ему на спину, мне нужно было подставлять лестницу. И не мог же я всюду таскать с собой лестницу. А Кари был толст, грузен и не мог легко ложиться на землю.
Еще труднее дался ему "великий зов". Обыкновенно требуется пять лет, чтобы слоны его хорошо выучили. "Великий зов" — это шипящий и воющий звук, как будто его издают тигр и змея, схватившиеся в смертельной борьбе. Этот звук производят прямо в ухо слона. И вы знаете, что ожидают от слона, когда раздается "великий зов". Если заблудились в джунглях и нет выхода, все кругом одето мраком и нигде нельзя остановиться, тогда не остается ничего другого, как издать "великий зов". И тотчас же слон вырывает ближайшее к нему дерево своим хоботом. Это пугает всех зверей. Когда дерево с треском падает, обезьяны пробуждаются от своего сна и бегут с ветки на ветку, — вы можете видеть их тогда при лунном свете. Бегут в разные стороны олени. Вы можете услыхать рычание тигра вдали. Даже он сам испуган. А слон продолжает вырывать одно дерево за другим и таким образом прокладывает себе дорогу до самого дома.