Вскоре мальчики отыскали неподалеку от Бреедестраат ("Широкой улицы") скромную гостиницу со львом, аляповато написанным красками над входной дверью. Гостиница называлась "Рооде леу", то есть "Красный лев", и ее содержал некий Хейгенс Клееф, толстый голландец с короткими ногами и длинной трубкой во рту.
К тому времени мальчики уже успели жестоко проголодаться. Завтрак в Хаарлеме только раздразнил их аппетит, разыгравшийся еще больше от бега и быстрой езды на буере по каналу.
-- Ну, хозяин, подавайте-ка нам, что у вас есть! -- воскликнул Питер, напустив на себя важный вид.
-- Я могу подать вам все, что угодно... все, что пожелаете, -- ответил мейнхеер Клееф, кланяясь с трудом.
-- Ладно. Дайте нам колбасы и пудинг.
-- Ах, мейнхеер, колбаса вся вышла! Пудинга нету.
-- Ну, так подайте винегрет из селедки с мясом, да побольше.
-- И винегрет весь вышел, молодой господин.
-- Тогда яиц, да поживее.
-- Зимние яйца -- очень плохая еда, -- ответил хозяин гостиницы, сложив губы трубочкой и подняв брови.
-- И яиц нет? В таком случае, дайте икры.
Голландец поднял пухлые руки к небу:
-- Икры! Да ведь она на вес золота! Кто же тут продает икру?
Питер не раз ел икру дома. Он знал, что ее добывают из осетра и других крупных рыб, но не имел понятия о том, сколько она стоит.
-- Ну, хозяин, что же у вас тогда есть?
-- Что у меня есть? Все. Ржаной хлеб, кислая капуста, картофельный салат и самые жирные селедки в Лейдене.
-- Что скажете, ребята? -- спросил капитан. -- Подойдет?
-- Да! -- заорали изголодавшиеся юнцы. -- Только поскорее!
Мейнхеер Клееф двигался как во сне, но вскоре широко раскрыл глаза, увидев, с какой чудодейственной быстротой исчезают его селедки. Затем появились, или, точнее, исчезли, картофельный салат, ржаной хлеб и кофе; за ними последовали утрехтская вода, смешанная с апельсиновым соком, и, наконец, ломтики сухой имбирной коврижки. Этот последний деликатес не входил в состав обычного меню, но мейнхеер Клееф, доведенный до крайности, торжественно извлек его из своих личных запасов и только тупо моргнул глазами, когда прожорливые юные путешественники встали, заявляя, что теперь наелись.
"Наелись... надо думать!" -- воскликнул про себя хозяин, но его гладкое лицо ничего не выразило.
Тихонько потирая себе руки, он спросил:
-- Вашим благородиям потребуются постели?
-- "Вашим благородиям потребуются постели?" -- передразнил его Карл. -- Что вы хотите этим сказать? Разве у нас сонный вид?
-- Вовсе нет, сударь, но я приказал бы проветрить и согреть их. В "Красном льве" никто не спит под сырыми простынями.
-- А, понимаю... Мы сюда вернемся ночевать, да, капитан?
Питер привык к более удобным помещениям, но сейчас все ему казалось приятным.
-- Почему же нет? -- ответил он. -- Здесь мы будем прекрасно питаться.
-- Ваше благородие изволит говорить истинную правду, -- проговорил хозяин с величайшей почтительностью.
-- Как приятно, когда тебя называют "ваше благородие"! -- со смехом сказал Людвиг Ламберту.
А Питер ответил:
-- Ну что ж, хозяин, приготовьте комнаты к девяти.
-- У меня есть прекрасная комната с тремя кроватями, и на них поместятся все ваши благородия, -- вкрадчиво проговорил мейнхеер Клееф.
-- Ладно.
-- Фью! -- свистнул Карл, когда они вышли на улицу.
Людвиг вздрогнул:
-- Чего это ты?
-- Ничего... только мейнхеер Клееф, хозяин "Красного льва", и не подозревает, какой сумбур мы устроим в этой самой комнате нынче вечером. То-то полетят у нас и подушки и валики!
-- Смирно! -- крикнул капитан. -- Вот что, ребята: я до вечера должен отыскать знаменитого доктора Букмана. Если он в Лейдене, найти его будет нетрудно, так как он всегда останавливается в гостинице "Золотой орел"... Удивляюсь, почему вы все сразу же не улеглись спать! Но раз уж вы не спите, то как скажете -- не пойти ли вам с Беном в музей или в Стадхейс?
-- Согласны, -- сказали Людвиг и Ламберт.
А Якоб предпочел пойти вместе с Питером.
Тщетно уговаривал его Бен остаться в гостинице и отдохнуть. Якоб заявил, что чувствует себя чудесно и непременно хочет посмотреть город, так как это его "первый приезд в Лейден", добавил он по-английски.
-- Это ему не повредит, -- сказал Ламберт. -- Какой нынче был длинный день... и как замечательно мы покатались! Даже не верится, что мы вышли из Брука только сегодня утром.
Якоб зевнул.
-- Мне было очень приятно, -- сказал он, -- только вот кажется, будто мы отправились в путь неделю назад.
Карл рассмеялся и пробормотал что-то насчет того, что Якоб "засыпал раз двадцать".
-- Ну, вот мы "и на углу. Не забудьте, мы все встречаемся в "Красном льве" в восемь часов, -- сказал капитан, уходя вместе с Якобом.