ПРОЛОГ "ПАНСИОН КОРОЛЕЙ"
Одна задняя декорация: пожелтевшая от времени мраморная стена, покрытая трещинами. Немного отступя от стены, по обоим бокам ее -- две колонны в трещинах и в паутине. К стене приставлена этажерка. На полках аккуратно сложены разного вида и размера короны. В средине стены довольно высокое окно. Зимние сумерки. Видно, как падают (в течение всего действия) мягкие хлопья снега и методически-правильно мелькает блестящий штык часового (его самого не видно). Слева за маленьким столиком сидят на мягких пуфах Абдул-Гамид и Магомет-Али. Они играют в карты по маленькой. У одного длинный по полу чубук. Возле другого -- кальян. Оба курят. Синеватые кольца дыма. В глубине сцены -- справа, недалеко от окна, в кресле ampir, опустив ногу на парчовую подушку, дремлет Людовик XVI. Вправо от него виден краешек бронзовой решетки; на ней отблеск догорающего камина. Справа на авансцене в качалке -- Мануэль. Он старательно делает маникюр. Напевая время от времени (вполголоса) легкомысленную песенку.
Все четверо страшно скучают. Частая зевота, то у одного, то у другого (заражают друг друга). Печать безнадежной скуки и безделья, доводящего до тошноты. По временам лирический тон беседы сменяется всеобщим раздражением. Справа, за качалкой, обыкновенная стоячая вешалка; на ней висят две горностаевые мантии.
В комнате царит смешанный свет умирающего зимнего дня, огня в камине и тлеющих угольков на маленькой низкой жаровне под прибором для кальяна. Людовик королевским жезлом изредка мешает угли в камине.
УЧАСТВУЮЩИЕ:
Людовик XVI -- придерживает голову; бархатный камзол, шитый золотом, шляпа с перьями, шпага, туфли на красных каблуках с большими пряжками-бантами, напудренный парик; характерный орлиный нос, презрительная улыбка. Он снисходит к своим случайным соседям.
Султан Абдул-Гамид -- комическая фигура восточного деспота.
Экс-король португальский, Мануэль -- светский хлыщ в костюме для верховой езды. Воплощение пустоты и ничтожества. Слегка картавит и грассирует.
Магомет-Али -- низложенный шах персидский.
Гений Весны -- прекрасная молодая девушка, высокая, сильная и стройная; полуобнаженная; в огненной оранжево-красной тунике, на голове фригийский колпачок. Олицетворение Вечного Возрождения. За спиной -- два красноватого оттенка крыла. Вдоль правого бедра короткий меч.
Перед тем как медленно раздвигается занавес, слышны отдаленные звуки музыки: "Куда, куда вы удалились" (Из Онегина). Только после того, как прозвучит такт, соответствующий словам "паду ли я" (в этом месте музыка резко обрывается),-- занавес раздвигается.
Шах. Опять вы, ваше величество, передернули...
Султан (обиженно-добродушно). Я? Да что вы! Ничего подобного, ваше величество... Зачем бы я стал передергивать, когда все пики у меня?
Мануэль (качаясь). Но!.. вы, по обыкновению, слишком надеетесь на свои пики!.. (иронически) Был, говорят, случай, когда они вам блестяще изменили и повернулись против вас... точно так же, как и (обращаясь к шаху) против вас, ваше величество...
Шах. И совершенно так же, ваше величество, как и против вас!..
Мануэль (старательно полирует ногти и вполголоса напевает из "Король веселится" -- "на Монмартр лечу, с кем хочу, -- кучу"...).
Султан (вяло). Вам сдавать.
Шах. Снимите.
Медленно тасует карты. Сдает. Султан начинает тихо позевывать. То же -- Шах. За ним -- Мануэль, изящно похлопывая рукой по разомкнутым зевком губам. Пауза. Игра продолжается молча. Курят. Мануэль -- сигару, старательно пуская кольца дыма и качаясь в качалке.
Шах. Карту...
Людовик
(в глубине сцены; слегка напыщенно, но тихо, медленно и мечтательно начинает предаваться воспоминаниям; отдаленные, еле слышные звуки музыки).
Я помню залы Трианона...
Веселый бал... и треск ракет...
Склонясь почтительно у трона,
Играли женщины в пикет.
Я помню... шуток легкий говор
И изумительный бигос,
Которым королевский повар
Дразнил изысканный мой нос!..
Была весна!.. цвели каштаны.
В бокалах пенилось Аи.
Всю ночь версальские фонтаны
Журчали песенки свои.
Бежали дни в калейдоскопе,
Переплетая с грезой быль.
Я был единственным в Европе,
Создавшим собственный свой стиль.
Мои сады... дворцы... витражи...
Монастыри... конюшни, двор!
Мои любовницы!.. и даже
С моим портретом -- луидор.
Кто мог, как я, прием устроить
И подобрать букеты вин?
Фривольной песней успокоить
Тревоги царственных седин?
Во время монолога Султан и Шах, продолжая играть, изредка роняют: "туз", "король", "ваш ход", "карту"; затем постепенно перестают играть, начинают прислушиваться к словам Людовика и мечтать... каждый отдается своим мыслям. Даже Мануэль время от времени перестает полировать ногти.
(Оживляется; речь громче. Судорожно хватается за ручки кресла. Брови сведены. Глаза горят).
Я жил в угаре фестиваля
И прогонял сомненья прочь.
И вдруг... я помню!.. парк Версаля!
И конский топот в эту ночь!..
Гроза была все ближе, ближе...
Толпа стремилась во дворец
А там... а там!.. в моем... Париже!
Уже готовился конец...
(Пауза. Переводит дыхание. Голос снова становится глухим и зловещим. Шах и Султан тягостно молчат. Оба подавлены. И один только Мануэль пробует хорохориться; перекидывает ногу на ногу.)
Сорвав последние плотины,
Народ ворвался в Трианон...
И на подмостках... гильотины!..
Я был... торжественно казнен...
Шах, Султан и Мануэль тяжело и испуганно вздыхают и инстинктивно хватаются за головы.
Султан
Хвала великому Аллаху!..
Я тоже с трона полетел,
Но... (не без гордости) мой народ не ставил плаху.
Мануэль (иронически)
Народ мараться не хотел!..
Султан (возмущенно)
Ну, вы... послушайте!.. не слишком!..
Не смейте дерзости болтать!
Шах
Таким распущенным мальчишкам
Вообще полезнее молчать...
Мануэль презрительно и насмешливо насвистывает какой-то легкомысленный мотив и. продолжая качаться, вынимает из несессера ручное зеркало, щетку и гребень и приглаживает пробор. Шах и Султан безмолвно и меланхолически возобновляют игру в карты.
Людовик
(продолжает в первоначальном грустном и надтреснутом тоне)
С тех пор, в ряду теней суровых,
Томлюсь в темнице я своей,
Где каждый раз встречаю новых
Царей, владык и королей...
Народов нрав жесток был древле,
Сравнить с сегодняшим нельзя...
Да!.. (со вздохом) вы отделались дешевле,
Мои случайные друзья!..
(Короткая пауза)
Султан. Еще бы... в сущности говоря, народ даже любил меня...
Мануэль. "Но странною любовью..."
Султан (отмахиваясь). И, если бы не роковое стечение обстоятельств, кто знает... быть может, и в настоящую минуту я... (мечтательно) возлежал бы в своем серале, среди прекрасных гурий Востока!.. Аллах-Керим!.. (причмокнув языком) у меня были такие красотки...
Шах. Абдул... не раздражай...
Султан (продолжает). Помню, за одну жемчужину Багдада я отдал все свои корабли, стоявшие у Босфора... хороша была девчонка!..
Мануэль (зевая). Любовь доводит даже до кораблекрушения!.. (Пауза; по очереди все зевают.) Итак, ваше величество, вас погубили женщины...
Султан. А вас, ваше величество?
Мануэль. Меня? Представьте!.. Борзые!.. Обыкновенные борзые собаки... Вы представить себе не можете, до чего я люблю борзых! У меня даже вышел крупный конфликт с парламентом Португалии из-за одного (грассируя и картавя) очаровательного борзого щенка... Это было редкое создание, насчитывавшее десять поколений премированных предков и получившее золотую медаль из рук самой королевы!..
Султан (заинтересовываясь). Ну?..
Мануэль (заметно оживляясь). Ну, я и потребовал, чтобы парламент вотировал специальные кредиты на покупку щенка, так как собака была оценена в несколько миллионов франков!.. Редкий экземпляр!.. И знаете, что ответили мне господа члены парламента?! (Короткая пауза). Они ничего не ответили... Они просто выгнали меня... из Лиссабона... (впадая в чуть-чуть капризно-плаксивый тон)... как собаку...
(Небольшая пауза. У всех позы задумчивости. Во время последних слов Мануэля Шах задремал и слегка покачивается на низком пуфе, подогнув под себя ноги. Он даже чуть-чуть подхрапывает...
Затем Мануэль оправляется, сворачивает длинную стрелу из белой бумажки и, подкравшись к Шаху, пускает ему гусара. Общий смех; кроме Людовика, который молча поправляет жеэлом огонь в камине.)
Шах (вздрогнув, с комически-испуганным видом хватается за нос). Как вы смеете? Это оскорбление величества!..
Мануэль (насмешливо). Наоборот! Что вы, что вы, ваше величество?! (Вновь поднося к носу Шаха свернутую бумажку.) Я пустил вам гусара... Но это единственный гусар, оставшийся верным вашему величеству... Вы, положительно, можете на него рассчитывать!..
Шах (машет на него рукой и раскуривает на угольках чубук). Отстаньте!.. Иначе я прикажу вас посадить на кол...
Мануэль. Руки коротки! Довольно, насажали... Это вам не Персия!.. Расскажите-ка лучше, ваше величество, каким образом вы потеряли вашу великолепную корону льва и солнца?..
Шах (угрюмо). Не хочу...
Мануэль. Ну, пожалуйста, пожалуйста, расскажите (грассируя), это забавно... Такая (зевая) адская скука!..
Султан. Расскажи, приятель!.. Все равно делать нечего!.. В разговорах хоть время не так убийственно тянется.
Шах колеблется. Мануэль чуть-чуть придвигается, заранее улыбаясь, словно предвидя нечто очень забавное.
Мануэль. Ну валяйте, ваше величество!.. Рассказывайте, что вы там, у себя в Персии, натворили?..
Шах (уступая просьбам, лаконично). Ничего я не натворил... А просто... Обожрался...
Мануэль (сдерживая смех). Как обожрались?.. Чем?..
Шах. Чем?.. Чем?.. Известно, чем. Дынями!..
Мануэль. Но позвольте, при чем же здесь ваш престол?
Шах (смотрит на него молча, как будто возмущаясь: как это можно не понимать таких простых вещей). Я ведь вам говорю... Дынями!.. Объелся... и заснул. Так, меня, сонного, и вынесли!.. Только в Одессе и проснулся... На берегу моря; а у меня уж -- ни трона, ни короны, ни... настойки из дынных корок...
Мануэль (более сдержанно, с ноткой сочувствия). Скажите, какая неприятность... все-таки... Это жестоко... Ну, а народ? Ваши верноподданные... Что они делали в это время?
Шах. Ничего не делали... (пауза) голодали... (пауза) оттого все и вышло... (Вздыхает, попыхивает трубкой и, слегка раскачиваясь, снова погружается в дрему.)
Мануэль (встает с качалки. Заложив руки в карманы, прохаживается по комнате. После небольшой паузы). M-да... Ce qu'on appelle histoire!..
Небольшая пауза. Издалека, еле-еле слышные, доносятся звуки музыки, сопровождающей впоследствии появление Гения Весны. Мануэль подходит к окну, тихо барабанит пальцами по стеклу. В камине, умирая, ярче вспыхивают языки пламени. Угольки на жаровне постепенно гаснут. Тени в комнате становятся длиннее и гуще. Шах дремлет. Султан раскладывает пасьянс.
Людовик (сидящий неподалеку от окна). В который раз я встречаю весну!.. Вот и опять--появились в небе зеленые просветы... птичьи стаи потянулись на юг... Какое множество птиц!.. И все орлы!..
Мануэль (продолжая барабанить по стеклу)... И все двуглавые!..
Отходит от окна, садится в качалку. Молчание. Чуть-чуть громче доносятся звуки музыки. Чувствуется какая-то напряженность в наступившей тишине. Музыка громче и ближе... Все, кроме Людовика, настораживаются, словно угадывая чье-то приближение.
Султан (потягивая носом, тихо). В комнате запахло цветами... Словно запах миндаля и лимонов в садах Ильдыза...
Шах. Нет, так пахнут фиалки на склонах Ирана...
Людовик (с надеждой; слегка приподымаясь в кресле). Уж не расцветают ли лилии в шелках Бурбонов?..
Мануэль (медленно, вставая с качалки). О, этот волнующий... (Не успевает кончить фразы; замирает в изумлении, схватившись за ручку качалки. То же самое происходит и с остальными.)
Пламя в камине вспыхивает с необычайной силой, и, сливаясь с ним, из-за скрытой от зрителей половины камина, как ликующий вихрь, под звуки музыки, звучащей уже совсем близко, врывается в комнату прекрасный Гений Весны. Несколько па танца, напоминающего Marche Militaire [Военный марш (фр.); здесь -- маршевая поступь войск.] -- и Гений Весны останавливается на противоположном конце комнаты. Свет красного рефлектора, идущего от камина. Монархи жмурятся от света. Каждый из них, чуть отпрянув в сторону, стоит или сидит вполуоборот к Девушке и из-под прикрывающей глаз согнутой ладони боязливо смотрит на нее. Девушка стоит несколько секунд, минуту, неподвижно. В позе -- сознание своей красоты, прав на признание и удивление. Чуть откинутая назад прекрасная голова. Музыка звучит почти как достижение, почти как апофеоз.
Девушка
(делает полшага вперед. Успокаивающий величественный жест поднятой руки. Обращаясь к Мануэлю, вооружившемуся хлыстом для верховой езды.)
Не бойтесь, призраки былого!..
Король, оставьте вашу трость...
(Ко всем.)
Я не пришла для дела злого.
Монархи (поочередно).
Но кто ты! Кто ты?
Странный гость?
Девушка
Я та Весна и та Свобода,
Которой радуется Бог!..
Весна семнадцатого года
И весен будущих залог!..
Над прахом всех отживших мумий,
Соединяя все пути,
Как ветер сладостных безумий,
Ношусь я в пьяном забытьи...
Я разбиваю цепь насилья,
Мечом касался слегка.
Мои трепещущие крылья
Во все предчувствуют века!..
Дышала я дурманом хмеля,
Победу славную суля
Войскам Оливера Кромвеля,
Когда он шел на короля...
И это я с Руже де Лилем
Слагала песни до зари,
Когда народ кричал: "Осилим!.."
(Людовик ежится от неприятных воспоминаний.)
И штурмом шел на Тюльери...
В атласной шапочке фригийцев,
Как верный страж, к плечу плечом,
Я во главе гарибальдийцев
Прошла с пылающим мечом...
От склонов дальнего Ирана
(Шах и Султан чувствуют себя неловко)
Я в голубой неслась Босфор,
Свергая каждого тирана,
Что не был свергнут до сих пор.
Одно движенье этих пальцев --
(соответствующий жест)
И трон надежнейший разбит!..
(Иронически, в сторону Мануэля. Мануэль смущенно похлопывает хлыстиком по икрам.)
Сам повелитель португальцев
Мое признанье подтвердит!..
И вот сейчас, когда от скуки
Сидите вы за камельком,
Сложивши царственные руки,
Болтая праздным языком,
Сейчас воскреснула природа --
И вслед за ней лечу и я,
Весна семнадцатого года,
Весна и радость бытия!..
(Решительно, но мягко):
Монархи!.. Встать!.. За мною следом!..
Монархи послушно подымаются, а в конце монолога забавной фалангой вытягиваются за Девушкой. Каждый берет с полки свою корону и держит ее; первым идет, опираясь на жезл, придерживая голову, Людовнк, за ним Султан, Шах и Мануэль-- двигаются в сторону, противоположную камину, под торжественные звуки марша.
Я новый край вам покажу...
И вас еще одним соседом
(Короткая пауза)
Для преферанса награжу!..
Прогулку эту совершая,
Вы все усвоите, друзья,
Что, вопреки желаньям края,
Над краем царствовать нельзя...
Здесь ряд картин пройдет пред вами --
(Мануэль, освоившись, делает жест галантности.)
В одной окраске и в иной... Итак, идем!..
Мануэль. Дорогу даме...
Все выстраиваются. Марш.
Девушка. Монархи, в ногу!.. Марш... За мной!..
Занавес