Таков Петроград.

Люди, теперь попавшие в Петроград, приезжают оттуда испуганные:

-- Страшно за Россию!

Но, милостивые государи, люди, попадавшие прежде в Петроград и имевшие там случай беседовать с министрами, тоже возвращались перепуганные:

-- Страшно за Россию.

Петербург и Петроград.

У них есть одно и то же.

-- Самомнение.

Россия кажется им "продолжением Невского проспекта".

И за Колпино для них кончается мир.

В 1907 году Витте говорил мне:

-- В России теперь спокойно!

-- Вполне. Я только что приехал из Севастополя. В Харькове, смотрю на платформе целое "народное волнение". -- "Что случилось?" -- "Безобразие! К нашему, к курьерскому, поезду прицепляют почтовый вагон. Не позволим этого! Отцепить! Мы за то дороже за курьерский платили, чтобы с почтовым вагоном не ехать! Чтобы не напали экспроприаторы!" Большего спокойствия нельзя и ожидать.

Если на Невском продают колбасу в великолепном дворце Елисеева, Петербург был уверен:

-- В России всё спокойно!

Если по Невскому несут красное знамя, с надписью:

-- Долой Временное правительство!

Петроград уверен, что вместе с Невским, потрясена вся Россия.

Петроград беспрерывно, изо дня в день, только и делает, что допрашивает своих министров.

И "буржуазных" и социалистических.

Словно они подозреваются во всех преступлениях.

И министры должны беспрерывно держать ответ, произносить защитительные речи и оправдываться.

Это какое-то беспрерывное следствие.

Беспрерывный суд над министрами.

Министры сидят не на министерских креслах, а на скамье подсудимых.

Ложась спать, министр думает:

-- Сегодня, слава Богу, оправдали! Как-то завтра?

Вставая, себя спрашивает:

-- В чём-то сегодня меня будут обвинять, и что я отвечу?

Министров, сидящих в Петропавловской крепости, допрашивают меньше, чем министров, которые сидят пока ещё в Мариинском дворце!

И Петроград уверен, что ни министрам в эпоху развала и смертной опасности для страны, ни России в это время не о чем думать, как:

-- О чём Петроград допрашивает министров, и как они перед ними будут изворачиваться?

Петроградцы называют это:

-- Революционным подъёмом.

Это:

-- Подъём нервов до степени истеричности.