-- Ну, что "он"? -- спрашивал губернатор, взволнованно ходя по кабинету, у своего правителя канцелярии Скорбященского, -- что исправник доносит?
-- Все в том же положении. Мяса не ест.
Губернатор даже подпрыгнул.
-- Ну, не ешь мяса! Разве я требую? Твое дело! Хоть тюрю ешь, если нравится! Но зачем же во все горло? Во все горло зачем не есть, я вас спрашиваю?
-- На днях еще. К предводителю заехал. Время обеденное. Предводитель ему, -- по простоте, -- поросенка жареного и предложи. В лице побледнел. -- "Что вы? Мне оттого только, что жареного его на столе увидел, -- труп его по ночам будет представляться. В комнате с собой няню старушку класть буду. Страшно!"
-- Ну, а как это?
Решительный повел глазами на шкаф с законами.
-- Конечно, пропаганда. Но вещей невинных. Если бы он, наоборот. В пост мясное проповедовал. Ну, тогда бы можно при помощи духовенства.
-- Непротивленствует?
-- Ничему же!
-- Опять-таки, разве я требую: сопротивляйся! Нравится тебе левую подставлять, когда тебя по правой, -- распоряжайся своей физиономией, как желаешь! Но зачем же во все горло? Этакий проклятый народишка! Смирный во всю глотку! По берегу речки идет, -- на другом берегу слышно. Вслух сам с собой разговаривает. -- "Вот какой я ныне! Мог бы удочку вырезать и пискарей на уху ловить начать. Но я и от этого воздерживаюсь. Потому что знаю, хоть она и рыба, а и ей жить хочется. Так вот и иду. Ни я рыбе, ни мне от рыбы ничего дурного. Всякое дыхание да хвалит Господа". И все это во всю глотку.
-- Толстого последователь. Дальше еще пошел!
-- И чего новые религии выдумывают? Мало их? Кажется. на все вкусы есть! Хочешь -- табаку не кури, хочешь -- бороды не брей! Такие секты есть: картофель есть воспрещается. Переходи в готовую! Раз нынче это дозволено. Хочешь, -- поморцем сделайся, хочешь, -- в "бегломоляны", хоть в "дыромолы". И такая, кажется, есть?
-- Имеется-с.
-- Видите, на все вкусы! И дыромольствуй! Но новые зачем выдумывать? Да еще во все горло! Губернию своей "святостью" пакостят. Носу показать нельзя. Везде что-нибудь делается. Одна эта как окаянная: святость! Ничего, кроме "святости" нет! Неужто ж никак нельзя? По всем этим? Статью подвести? А?
Он мотнул головой на шкаф с законами.
-- Невозможно!
Губернатор посмотрел на законы с ненавистью.