ЧЕРЕЗ БУРИ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Глава первая
НОВЫЕ ИДЕИ
Идея полковника Свинтона
Первая мировая война разразилась в начале августа 1914 года. Столкнувшиеся миллионные армии после ряда кровопролитных сражений зарылись в землю. Окопы в Западной Европе протянулись сплошной линией от границ Швейцарии и 20 октября 1914 года достигли берега Северного моря.
В этот день в Лондоне в здании военного министерства имел место очень любопытный разговор. Его участниками были только два человека: секретарь Комитета государственной обороны полковник Ханкей и только что прибывший из Франции полковник Свинтон.
Сидя в глубоком кресле и выкуривая папиросу за папиросой, Свинтон рассказывал о виденном на фронте.
Еще в 1904–1905 годах, во время русско-японской войны, он в качестве военного корреспондента находился при японской армии. Тогда на него большое впечатление произвели пулеметы — новое оружие, недавно появившееся в армии. Их было совсем мало. Но когда из пулеметов открывали огонь по густым цепям наступающего противника, то действие получалось ужасное: цепи редели со страшной быстротой.
Свинтон написал историю русско-японской войны.
Ханкей кивнул головой и сказал, что он с этой работой знаком и высоко ее ценит.
— Вы там предсказывали, — добавил он, — я хорошо это помню, что в будущей войне пулеметы приобретут еще большее значение.
— Совершенно верно, господин полковник. К сожалению, мое скромное предсказание, — продолжал Свинтон, — в текущей войне оправдалось сверх всякой меры. В японской армии в 1904 году было всего тридцать пять пулеметов. Сейчас же у немцев, по некоторым сведениям, число пулеметов доходит до двенадцати тысяч.
У сдержанного Ханкея при этих словах брови поднялись кверху, что выражало крайнее удивление.
— Да, господин секретарь, двенадцать тысяч этих маленьких, но чрезвычайно злобных чудовищ Хирама Максима! Немецкие окопы усажены пулеметами, как клумбы цветами. Я полагаю, что с каждым месяцем их число будет возрастать. К тому же перед окопами во много рядов натягивают колючую проволоку. Окопы, проволока, пулеметы — это страшное, непреодолимое препятствие для идущих в атаку ничем не защищенных людей.
Ханкей внимательно слушал Свинтона, изредка что-то записывая. Свинтон говорил еще долго. Он вспомнил про средневековые латы. Они покрывали бойцов железом с головы до ног.
— Это было замечательное изобретение!
Латы прекрасно защищали человека от стрел. Когда же появилось огнестрельное оружие, то свинцовые пули начали пробивать латы, как яичную скорлупу.
Пробовали делать латы толще, чтобы они могли выдерживать удары пуль. Однако такие латы были столь тяжелы, что человек в них не мог уже двигаться. От лат поэтому пришлось отказаться.
В настоящее время губительное действие огнестрельного оружия достигло такой степени, что вопрос о защите человека снова возникает с настойчивой необходимостью.
— Хорошо было бы, — говорил Свинтон, — опять одеть каждого бойца в латы — такие прочные, чтобы они противостояли удару пуль, и такие легкие, чтобы человек мог в них свободно двигаться.
— Да-а! — вздохнул Ханкей. — Но ведь этого сделать нельзя.
— Как знать! — улыбнулся Свинтон.
Ханкей оживился.
— Вы, быть может, изобрели сверхлегкий и сверхпрочный сплав?
— Нет. Дело не в сплаве. Я полагаю, что если мускулы человека слишком слабы для ношения достаточно прочных лат, так почему бы эту работу не возложить на мотор?
Французский фронт первой мировой империалистической войны. Сентябрь 1915 года. Американский гусеничный трактор «Холт» тащит тяжелое орудие. Эта машина навела некоторых изобретателей на мысль построить боевую гусеничную машину.
Ханкей посмотрел на своего собеседника с явным разочарованием.
— Ведь бронированные автомобили уже существуют! Но они связаны с хорошей дорогой. Они не могут двигаться по местности, изрытой воронками. Небольшая канава, а не то что окоп, для них непреодолимое препятствие. Колючая проволока для них тоже непроходима.
Свинтон согласился, что бронированные автомобили — машины с крайне ограниченными возможностями.
— Но в том-то как раз и заключается задача, чтобы эти возможности расширить. Нужно так изменить устройство, чтобы автомобиль получил возможность двигаться через воронки, через окопы, преодолевать колючую проволоку!
Ханкей пожал плечами:
— Я не вижу никаких возможностей в этом направлении.
Свинтон возразил, что возможности имеются и притом большие: стоит только обычные колеса заменить гусеницами.
Секретарь Комитета обороны не знал, что такое механическая гусеница. Свинтон объяснил ему, что это особая цепь, каждое звено которой представляет собою широкую пластинку. Оба конца цепи шарниром соединяются друг с другом. Получается цепь без концов — бесконечная цепь.
Гусеничные цепи применены на американском тракторе «Холт». Несколько таких тракторов недавно доставлено в Англию. Свинтон их видел. Эти небольшие машины отлично ходят по вспаханному полю, переползают через придорожные канавы, взбираются на довольно крутые склоны.
— Моя идея, господин полковник, — сказал Свинтон, гася последнюю докуренную папиросу, — состоит в следующем. Нужно создать гусеничную повозку, подобную трактору «Холт», установить на ней одну или две пушки и несколько пулеметов и закрыть со всех сторон броней, непроницаемой для пуль. Такая повозка сможет двигаться по взрытому воронками полю, топтать проволочные заграждения и даже переходить через окопы. Своими пушками она будет без труда уничтожать пулеметы противника. Это будет прекрасный истребитель пулеметов.
Секретарь Комитета обороны нашел, что идея полковника Свинтона очень интересна и важна. Он обещал в ближайшее же время сообщить о ней военному министру лорду Китченеру, а также премьер-министру Асквиту.
Через несколько дней после этого разговора Свинтон снова уехал во Францию.
Ханкей сдержал свое обещание. Лорд Китченер в ответ на донесение только поморщился и проворчал, что для борьбы с пулеметами достаточно артиллерии. Что же касается нелепой повозки без колес, то пусть полковник Свинтон напишет о ней какой-нибудь фантастический роман, там она как раз будет на месте!
Письмо Черчиля
Через месяц после разговора Свинтона с Ханкеем к последнему явился второй человек с новой идеей — директор пороховой компании в Чильворте капитан Туллок.
Этот изобретатель, подобно Свинтону, тоже указывал на острую необходимость создать специальную машину для преодоления проволоки, окопов и для борьбы с пулеметами и артиллерией противника.
— Машина, о которой я думаю, — говорил Туллок, — должна быть на суше тем же, чем на море крейсер. Крейсер объединяет в себе три ценных свойства: мощное вооружение, прочную броню и большую подвижность. Нужно создать крейсер и для суши — сухопутный крейсер. И притом не один, а много. Они должны действовать целыми эскадрами…
Ханкей доложил Китченеру и о предложении капитана Туллока. Результат был тот же, что и в отношении Свинтона.
После Туллока к секретарю Комитета обороны обратился в декабре того же 1914 года адмирал Бэкон. Он предлагал к сильному трактору пристроить впереди мост, по длине достаточный для перекрытия окопа[1]. Такая машина, думал Бэкон, могла бы значительно облегчить захват и прорыв окопов противника.
Китченер и эту мысль нашел ребяческой. Но из уважения к адмиральскому чину изобретателя велел отпустить небольшие средства для производства опытов.
— Впрочем, я заранее убежден, — добавил военный министр, — что из затеи адмирала Бэкона ничего дельного не выйдет!
В Англии все же нашелся человек, который сумел подойти к делу с бóльшим пониманием. Это был Уинстон Черчиль, первый лорд адмиралтейства, — другими словами, морской министр.
Будучи членом Комитета обороны, он в конце 1914 года узнал от Ханкея о предложениях Свинтона, Туллока и Бэкона. Черчиль нашел мысли этих людей очень важными и 5 января 1915 года написал длинное письмо премьер-министру Асквиту, в котором указывал на необходимость поскорее рассмотреть сделанные предложения и заняться соответствующими опытами.
Черчиль говорил в письме:
«Я совершенно согласен с замечаниями полковника Ханкея по вопросу о создании специальной машины для овладения окопами. Удивительно, что и действующая армия и военное министерство пропустили почти три месяца войны, не останавливая своего внимания на этой специальной задаче.
…Было бы совсем нетрудно на нескольких паровых тракторах поставить небольшие бронированные коробки, в которых можно было бы разместить несколько пулеметов. Броня предохранила бы людей от пуль. Действуя ночью, такие тракторы находились бы в полной безопасности от артиллерийского огня. Гусеницы позволили бы им без труда переходить через окопы. А тяжесть машин разрушила бы всякие проволочные заграждения.
Сорок или пятьдесят таких машин, скрыто подготовленные и доставленные с наступлением темноты на позиции, могли бы двинуться к неприятельским окопам, сметая и разрушая все преграды огнем своих пулеметов и метанием с крыши ручных гранат. Они образовали бы большое число точек опоры для сбора на них британской пехоты и для ее наступления. Затем их можно было бы двинуть дальше для овладения второй линией окопов.
Стоимость этих машин была бы невелика. Если опыт не удастся, какая в этом беда?
Простое благоразумие должно было бы побудить начать что-либо подобное еще два месяца назад. И уж, без сомнения, это обязательно нужно сделать теперь…
Одна из самых серьезных опасностей заключается в том, что германцы, может быть, уже приготовляют все эти неожиданности и что мы во всякое время можем очутиться лицом к лицу с совершенно новым видом атаки.
В военном министерстве должна бы непрерывно работать комиссия из инженерных офицеров и других знающих людей, чтобы намечать новые изобретения и рассматривать уже готовые предложения. Я повторил бы, что у нас нет времени для продолжительных опытов».
Асквит отправил письмо военному министру, а тот снова положил все дело под сукно.
Сухопутный крейсер Хетерингтона
Не дождавшись благоприятного ответа, Черчиль стал действовать самостоятельно. В середине февраля 1915 года он образовал при адмиралтействе (морском министерстве) Комитет по созданию сухопутных крейсеров.
Работники Комитета немедленно принялись за дело. Они отлично знали, что крейсер — это нечто весьма большое. Следовательно, и «сухопутный крейсер» должен быть грандиозной штукой. Тут подоспело как раз и подходящее предложение Хетерингтона, майора королевского воздушного флота. По его проекту, сухопутный крейсер представлял собой весьма внушительное сооружение, состоящее из большой платформы, поставленной на три огромных колеса, два впереди и одно сзади. Передние колеса — ведущие, заднее — рулевое. Платформа должна была иметь в длину тридцать метров и в ширину двадцать четыре. Диаметр колес намечался в двенадцать метров. Такое колесо, прислоненное к дому, возвышалось бы до начала четвертого этажа.
Платформа являлась палубой сухопутного крейсера. На ней проект предусматривал установку трех орудийных башен с двумя четырехдюймовыми пушками в каждой да еще двенадцать пулеметов. Броня, прикрывающая орудия и пулеметы, предполагалась толщиной в восемь сантиметров, что равно ширине ладони руки.
На каждое орудие намечалось брать по триста снарядов Кроме того, еще требовалось шестьдесят тысяч патронов для пулеметов.
Вес этого сухопутного крейсера должен был превысить тысячу тонн. Для приведения его в действие предполагалась установка двух моторов Дизеля по четыреста лошадиных сил каждый.
Сухопутный крейсер, как утверждал Хетерингтон, мог бы свободно двигаться по местности, изрытой воронками, перекатываться через валы высотой в шесть метров, перебираться через окопы шириной в четыре метра, переходить вброд реки глубиной в пять метров. Колючая проволока для него — что паутина. Он мог бы топтать и рвать ее не замечая.
При хорошем твердом грунте сухопутный крейсер будет пробегать в час по пятнадцати километров, при плохом грунте его скорость снизится вдвое — до восьми километров в час.
Вид утыканного пушками и пулеметами сухопутного крейсера на картинках был грозный. Фантазия у его проектировщиков разыгралась настолько, что люди уже видели, как десятки и даже сотни таких крейсеров, обдавая обезумевших немцев потоками снарядов и пуль, переходят в разных местах через Рейн и берут курс на Берлин.
Все это творчество Комитета по созданию сухопутных крейсеров, воплощенное в чертежи, передали Теннисону д’Эникуру, директору Управления морских сооружений. Под руками этого человека стройные чертежи должны были воплотиться в железо и сталь.
Теннисон д’Эникур с любопытством разглядывал большие листы полупрозрачной кальки. Иногда совал палец в какой-нибудь сложный узел черных линий и отрывисто спрашивал:
— Это что?
Инженеры из Комитета почтительно разъясняли.
Рассмотрение чертежей продолжалось больше часа. Перевернув последний лист, директор Управления морских сооружений утомленно откинулся на спинку кресла и сунул в рот толстую сигару. Кто-то из инженеров поднес спичку. Сигара задымила. Передвигая ее губами из одного угла рта в другой, д’Эникур о чем-то размышлял. Его круглая голова с двойным подбородком утопала в густых облаках сизого дыма. В выпуклых стеклах роговых очков отражался мутный февральский день за окном.
Наконец после долгого молчания директор Управления морских сооружений махнул рукой, будто что-то выбрасывая, и коротко распорядился:
— Возвратить обратно!
Когда через день или два заехал сам Черчиль, д’Эникур сказал ему, что в таком виде сухопутный крейсер представляет собою явную бессмыслицу. Он слишком велик и громоздок. Это ведь по размерам четырехэтажный дом, по весу более чем пять китов. Для артиллерии противника он будет великолепной мишенью. Одно-два попадания — и сооружение тотчас же выйдет из строя. К тому же колеса не дадут ему такой большой проходимости, как полагает Хетерингтон.
— Я думаю, — закончил д’Эникур свои объяснения, — что сухопутный крейсер должен иметь гораздо меньшие размеры и вместо колес передвигаться на гусеницах. Наиболее удачной следует считать идею полковника Свинтона.
Черчиль согласился с мнением д’Эникура. И от постройки колесного сухопутного крейсера Хетеринггона отказались. Но как приступить к конструированию гусеничного крейсера Свинтона, оба они еще не знали. Для составления проекта требовались точные цифровые данные. А их-то как раз и не было.
Свинтон, находясь во Франции при штабе английского главнокомандующего Френча, все ждал известий из Лондона. Но военное министерство упорно молчало.
В январе 1915 года Свинтон решил еще раз напомнить о необходимости создать бронированную машину для борьбы с проволокой, окопами и пулеметами. Его письмо попало в военное министерство почти в один день с письмом Черчиля. Но дело от этого не продвинулось ни на сантиметр.