Возникновение вопроса о новой кодификации в половине XVII в. объясняется прежде всего целым рядом общих причин. Со времени издания 2-го Судебника протекло целое столетие, в течение которого Московское государство испытало серьезные потрясения и крупные перемены. Смутное время оставило новому московскому правительству тяжелое наследие: расшатанность общественных связей, разорение населения и совершенно расстроенное финансовое положение. С первых же шагов и в течение многих лет пришлось напрягать все скудные государственные и общественные силы для ограждения от внутренних и внешних врагов. При таких условиях восстановление нормального порядка в сфере управления и суда являлось задачей чрезвычайной трудности. Злоупотребления властью со стороны правителей и судей совершались с полной беззастенчивостью; Центральная власть была против них бессильна. Это в значительной мере обусловливалось состоянием тогдашнего законодательства. Установленный во 2-м Судебнике порядок почина законодательных вопросов вызвал крайнюю казуистичность указов и боярских приговоров, и это их несовершенство усугублялось еще тем, что законодательная власть легко могла впадать в противоречия со своими ранее изданными решениями. На такой казуистической почве законодательство развивалось в течение целого столетия.
Несовершенства законодательства и связанные с ними злоупотребления судей всею тяжестью падали на беднейшие классы служилого и тяглого населения. Естественно поэтому, что из их среды идут ходатайства об упорядочении правосудия. Об этом просят дворяне и дети боярские разных городов в 1637 г.: "Вели, государь, давать намъ судъ въ городехъ, въ кою пору намъ мочно бить челомъ, какъ намъ твоей государевой службы неть, и вели, государь, выбрать въ городехъ изъ дворянъ и изъ земскихъ людей, и вели насъ судить въ городехъ по своему государеву указу и по своей государеве улаженной судебной книге для нашей бедности и разоренья и для дальново пути и для московские волокиты и проести, чтобы тебе, государю, оть насъ докуки не было, а мы бе съ московские волокиты въ конецъ не погибли и оть московскихъ всякихъ чиновъ силныхъ людей и оть монастырей и отъ всякихъ властей въ продаже не были, и чтобы намъ отъ ихъ продажи и насилства въ конецъ не погинуть и твоей бы царьской службы впредь не отбыть". Точно так же в челобитье 1641 г. дворян и детей боярских "розныхъ городовъ всею землею" выражена просьба, чтобы "государь их пожаловалъ, въ техъ обидахъ и въ насильствахъ крестьянскихъ велелъ свой государевъ указъ учинить, а велелъ ихъ во всякихъ делехъ судить по судебнику блаженны памятi царя i великого князя Iвана Василиiвiча всеа Русiи, и за ихъ за судными и за всякими спорными делы велелъ бы государь сидеть в полате бояромъ, а не въ судныхъ приказехъ... А которые судьи учнуть судiть не по правде, и съ теми бъ судьями в-ыхъ неправедныхъ судехъ велелъ бы государь передъ бояры давати очные ставки. И со всякими людиi велелъ бы ихъ государь судiть на Москвъ i въ городехъ безсрочно, а на нихъ бы велелъ государь искатi, где хто судимъ. И посулы бъ государь велелъ вывесть. А которые их братья, не по правде обинены и поместьями ихъ i вотчинами сильные люди у нихъ завладели не по праведному суду и сыску, i въ томъ бы государь пожаловалъ велелъ судъ и сыскъ датi" (Смирнов П. П. Челобитные дворян и детей боярских всех городов в первой половине XVII в. // ЧОИДР. 1915. Кн. 3. С. 39, 43). Сколь ни разнородны изложенные в двух челобитьях дворянские пожелания, сколь ни странны на первый взгляд некоторые из них (например, судиться по Судебнику 1550 г.), но оба проникнуты одним стоном о вопиющей неправде, царящей в судах. Царский указ 23 июля 1641 г. ввел лишь изменения в правила о сыске беглых и вывозных крестьян, но совершенно не затронул общего вопроса о восстановлении правого суда.
Иначе пришлось отнестись к делу в 1648 г. Этот год был для молодого царя и его ближайших советников первым из самых тяжелых. Со 2 июня возникли в Москве и по другим городам серьезные народные волнения. В Москве они сопровождались открытым бунтом с убийствами и поджогами. Поводом к открытому мятежу послужил резкий отказ принять челобитные из среды многочисленной толпы, окружавшей путь богомольного шествия царственной четы. Раздраженная толпа ворвалась в Кремль, проникла до самого дворца и даже причинила насилия высланным для успокоения ее царедворцам. Современные рассказы передают о том, что "невежливымъ обычаемъ пришли и ко государеву двору и на дворце шумели", "приходили к государеву двору съ невежливымъ челобитьемъ", "съ великимъ невежествомъ", "съ жестокимъ челобитьемъ на Левонтья Плещеева". Ни одна из подлинных челобитных не сохранилась. Содержание их современники передают различно; вероятно, они и не были тождественны. Недавно опубликован шведский перевод одной из них, приложенный к донесениям шведского резидента Поммеренинга, с обратным русским переводом. Содержание челобитной свидетельствует, что она была обдумана и подготовлена весьма обстоятельно и заблаговременно. Первой жертвой народной ненависти пал дьяк Назарий Чистой, которому припомнили тяжкий соляной налог, введенный 7 февр. 1646 г. и отмененный 17 февр. 1648 г. На следующий день волнения не утихли, и царь, "видя въ Mipy такое великое смятеше", приказал выдать толпе судью Земского приказа Л. Плещеева, который и был убит. Но толпа требовала выдачи "заступниковъ ево единомысленнковъ" боярина Бориса Морозова и окольничего П. Траханиотова. "Чтобъ мiромъ утолилися", выслано было на Лобное место духовенство во главе с патриархом, пользовавшиеся народною любовью бояре Н.И. Романов, кн. Д.М. Черкасский, кн. М.П. Пронский и многие дворяне. Толпе дано было обещание выслать из Москвы Морозова и Траханиотова с тем, что ни у каких дел им впредь не бывать. "И на томъ государь царь къ Спасову образу прикладывался, и Мiромъ и всею землею положили на ево государьскую волю". Однако ночью на 4 июня возникли поджоги, приписанные молвою людям Морозова и Траханиотова; Москва серьезно пострадала от пожара. Требования выдачи ненавистных временщиков возобновились; испуганный царь пошел на уступку: приказал вернуть выехавшего из Москвы Траханиотова и его выдать толпе, "а Бориса Морозова государь царь у мiру упросилъ, что ево сослать въ Кириловъ монастырь на Белоозеро, а за то ево не казнить, что онъ государя царя дятка, вскормилъ ево государя", под условием полного устранения от власти. "На томъ мiромъ и всею землею государю царю челомъ ударили и въ томъ во всемъ договорилися".
До недавнего времени ничего не было известно о ходе дальнейших событий до половины июля 1648 г. В 1913 г. П.П. Смирнов опубликовал найденные им документы по истории Уложения и земского собора 1648 - 1649 г. (ЧОИДР. 1913. Кн. 4. Смесь; ЖМНП. 1913. N 9). Самым важным из них является память 16 июля 1648 г. из вновь учрежденного "приказа бо-яръ" в Новгородскую Четверть. Чтобы оценить значение этого документа, необходимо принять во внимание указанное в предисловии к Уложению известие, что 16 июля 1648 г. царь, когда ему шел 20-й год, по совещании с освященным собором и думою, поручил собрать и подготовить материал для нового сборника законов особому приказу в составе двух бояр - кн. Н.И. Одоевского и кн. С.В. Прозоровского, окольничего кн. Ф.Ф. Волконского и двух дьяков - Г. Леонтьева и Ф. Грибоедова, "чтобы Московского государьства всякихъ чиновъ людемъ, оть болшаго и до меншаго чину, суд и расправа была во всякихъ дълъхъ всемъ равна". На том же совещании, как сообщает далее предисловие, решено было созвать земский собор, "чтобы его государево царьственное и земское дело съ теми со всеми выборными людьми утвердити и на меръ поставить, чтобы те все велиюе дела по нынешнему его государеву указу и соборному уложенью вепредь были ничемъ нерушимы". Эти сведения не были заподозрены в тенденциозной передаче событий, хотя многое из дальнейших указаний предисловия оставалось не вполне ясным. Теперь из названной памяти вскрывается, что еще 10 июня государю били челом дворяне московские, жильцы, дворяне и дети боярские городовые, иноземцы, гости и гостиные и суконные разных сотен и слобод торговые люди, "чтобъ государь ихъ пожаловалъ, велелъ учинить соборъ и быти бъ на соборе патриарху i властемъ, и бояромъ и думнымъ людемъ, и указалъ бы государь быти на соборе изъ стольниковъ, и изъ дворянъ московскихъ, и изъ жилыювъ, и из городовыхъ дворянъ и детей боярскихъ выборнымъ лутчимъ людемъ. И они на соборе учнуть бить челомъ о всякихъ своихъ делехъ". Отсутствие указания на призыв выборных от гостей и всяких торговых людей, конечно, простая приказная недописка, так как они принимали участие в челобитье 10 июня и присутствовали на соборе, как видно из дальнейшего. "И по государеву указу былъ у него государя соборъ въ Столовой избе". На нем по обычаю присутствовали освященный собор и боярская дума, "да на соборе же были стольники и дворяне московские и жильцы, да дворяне и дети боярские первыхъ половинъ Замосковныхъ городовъ, которые ныне на Москве, и нынешняго лета быти имъ на государеве службе на Украине, по два человека изъ города; да на соборе жъ были гости и гостиные и суконные i всякихъ розныхъ сотенъ и слободъ лутчие люди". Такое случайное выборное представительство как городовых служилых людей, так в особенности торгово-промышленного населения, так как городовые посадские люди, по-видимому, на собор совсем не попали, не помешало признать все собрание земским собором.
Когда же он состоялся и как долго длился? Точного ответа на этот вопрос не дает и новый документ. Хронологические грани его намечаются челобитьем 10 июня и памятью 16 июля. Но никак нельзя принять указание, что собор имел место 16 июля. В этот день состоялся лишь указ во исполнение принятого на соборе решения; собор же открылся несомненно раньше и мог длиться не один день. Из памяти явствует, что на соборе били челом государю перечисленные выборные чины (здесь упомянуты и иноземцы, принимавшие участие и в челобитье 10 июня) "о всякихъ своихъ делехъ и о томъ, чтобъ указалъ государь написать на всякие розправные дела Судебникъ и Уложенную книгу, чтобъ впередъ по той Уложенной книге всякие дела делать и вершить". По-видимому, заседания собора были длительными, быть может, даже с перерывами. О каких "всякихъ своихъ делахъ" просили служилые и торговые люди, можно только догадываться. Но самым важным и бесспорным решением собора было постановление об издании Уложения.
Челобитьем 10 июня и совещанием земского собора до издания указа 16 июля завершился острый кризис мятежа в Москве. Само челобитье 10 июня вызвано было, вероятно, тем, что данное 4 июня обещание о высылке Морозова не приводилось в исполнение; он был выслан только 12 июня. Вновь опубликованные документы указывают, что правительство пошло на значительные уступки и смягчило некоторые суровые меры, принятые ранее: был отменен правеж недоимок; стрельцам и служилым людям выдано задержанное или сокращенное жалованье; от имени Морозова рассылались по многочисленным его вотчинам спешные распоряжения о разрешении соседним крестьянам рубить в морозовских вотчинах лес без всяких за то поборов, о немедленной выдаче всех беглых крестьян, и одновременно "крестьяномъ моiмъ всемъ приказать накрепко, чтобъ онъ жилi в соседствъ смирно и в совъте, а не задорно". Но это были запоздалые меры; Морозову пришлось выехать из Москвы в Кириллов монастырь и передать власть в руки бояр Н.И. Романова и кн. Д.М. Черкасского с их приверженцами. При новом правительстве и исполнено было настойчивое пожелание челобитной 10 июня о созыве земского собора.
Но если миновал самый тяжелый момент волнений, то до успокоения страны было еще очень далеко. Беспорядки перекинулись в другие города, докатились даже до Сибири. В богомольных грамотах, рассылавшихся по городам в августе месяце, сообщалось, что "учинилась на Москве и по городомъ межуусобная брань, и до ныне по городомъ мятежь и хлебной недородъ и скотинной падежъ" (ААЭ. СПб., 1836. Т. IV. N 30). Еще в январе 1649 г. говорили о возможности новой кровавой вспышки в Москве. Естественно, что и созванный до 16 июля земский собор протекал не в спокойной обстановке. С этой точки зрения патриарх Никон совершенно правильно, хотя и со свойственной ему резкостью, отметил связь между указанными событиями: "И то всемъ ведомо, что зборъ был не по воли, боязни ради и междоусобiя отъ всехъ черныхъ людей, а не истинныя ради правды"; он считал "изложенную книгу по страсти написанною многого народнаго ради смущенiя". Это свое мнение он высказал, однако, много времени спустя; в момент же завершения Уложения скрепил его наряду со многими другими собственноручною подписью.
Результатом этого ранее не известного земского собора и был указ 16 июля, которым открывается предисловие к Уложению. Самый же земский собор намеренно обойден там полным умолчанием. Однако самый указ 16 июля о назначении особого Приказа бояр для подготовления материалов к будущему Уложению очень близко к предисловию Уложения изложен и в упомянутой приказной памяти: государь по совещании с освященным собором и боярскою думою указал "то дъло выдать - Уложенную книгу писать" перечисленным и в предисловии Уложения лицам. Программа же деятельности или наказ боярину кн. Н.И. Одоевскому с товарищами изложена в предисловии значительно шире; а именно им поручено: 1) выписать подходящие для государственных и земских дел статьи из правил св. апостолов и св. отцов и из градских законов греческих царей; 2) подобрать прежние указы государей и боярские приговоры и сравнить их со старыми Судебниками, и 3) по всем вопросам, на которые не нашлось бы ответа в Судебниках и старых указах и боярских приговорах, написать "общимъ советомъ" новые статьи. В приказной же памяти сказано кратко, что велено "то дело дълать - Уложенную книгу писать, примеряся прежних государей къ Судебникомъ и Уложеньемъ и блаженные памяти отца его государева, великого государя царя i вел. кн. Михаила Федоровича всеа Русш, указу и уложенью". Не может подлежать сомнению, что в памяти намечен лишь один источник из трех для краткости, а отнюдь не потому, что других источников в наказе кн. Одоевскому и не было указано.
Затем в приказной памяти почти дословно тождественно с предисловием Уложения изложен указ о присылке выборных на земский собор. Но в памяти имеются сверх того три добавки: указан срок приезда в Москву выборных - "Семеньидень 157 году", т.е. 1 сент. 1648 г.; дворянам и детям боярским Замосковных городов, которые находились в Москве по случаю предстоящей службы на Украине и чрез своих выборных уже принимали участие в земском соборе до 16 июля, указано произвести выборы в Москве. Наконец, предписано прибывших в Москву из городов "выборныхъ людей и на нихъ выборы за руками прислати въ приказъ къ бояромъ" кн. Одоевскому с товарищами. Это последнее указание особенно ценно.
Дальнейший ход дела изложен в предисловии к Уложению, но, к сожалению, слишком кратко. Там сказано, что кн. Одоевский с товарищами, выписав из указанных источников соответственные статьи и написав вновь такие, каких в источниках не оказалось, "къ государю приносили", конечно, для доклада. С 3 октября государь с освященным собором и думою в отдельном от выборных помещении "того собранья слушал", а заседавшим в Ответной палате под председательством боярина кн. Ю.А. Долгорукова "выборнымъ людемъ чтено". После этого государь указал "то все Уложенье написати на списокъ и закръпити тотъ списокъ" всем участникам собора. "А закрепя то уложенье руками, указалъ государь списать вь книгу, а съ тое книги напечатать многiе книги, и всякое дела делать по тому уложенiю". Вот и все, что сообщает предисловие. Теперь известно, что составление Уложения завершено 29 января 1649 г. С 7 апреля по 20 мая оно было напечатано, но скоро разошлось, и с 7 ноября по 21 декабря напечатано второе издание, каждое по 1200 экземпляров.
Подробности в ходе работ по подготовке Уложения предстоит выяснить. Некоторый свет на этот вопрос прежде всего проливает подлинный столбец Уложения, разысканный по приказанию Екатерины II в 1767г. В нем против некоторых статей находятся пометы с указанием источника, откуда данная статья взята. Таких помет на 967 статьях всего только 176, которые распределяются следующим образом: 62 статьи взяты из разных уложений, 12 - из старых Судебников, 24 - "из градских", 1 - из Моисеева закона, 1 - из Второзакония, 2 - из Стоглава, 56 - из Литовского Статута и против 17 статей помечено "вновь". Из этих данных явствует, что указанные в предисловии к Уложению группы источников для руководства учрежденного Приказа бояр действительно использованы, а не придуманы позднее. Неясно лишь, почему таких помет оказалось так мало. Что они носят случайный характер, видно из того, что из 62 статей, взятых из старых учреждений, на XVII главу приходится 12 статей; но в той же главе из старых указов заимствовано еще по меньшей мере 22 статьи, против которых соответственных помет нет.
Заслуживают особого внимания пометы "вновь" и "изъ Литовского". Помета "вновь" обозначает, что данная статья - новая. Относительно же новых статей в указе 16 июля сказано, что они должны быть составлены "общимъ советомъ". Как бы в пояснение к этому в предисловии к Уложению имеется указание, что выборные люди "въ тому общему совету выбраны на Москвъ и изъ городовъ". Из этого сопоставления естественно возникает догадка, что выборные должны были принять участие в трудах Приказа бояр кн. Одоевского с товарищами. Это подтверждается переданным в памяти этого Приказа распоряжением - приехавших в Москву "выборныхъ людей и на нихъ выборы за руками прислати въ приказъ къ бояромъ". В нескольких случаях по делам о придачах к жалованью выборных дворян прямо указано, что придачи выданы им за то, "что они были на Москве для государевыхъ и земскихъ дълъ въ приказъ съ бояры со кн. Н.И. Одоевским да со кн. С.В. Прозоровским да с околничимъ со кн. Ф.Ф. Волконскимъ и съ дьяками". Какую же роль могли играть выборные "въ приказъ съ бояры"? Хотя и предписывалось выбрать и прислать на собор "добрыхъ и смышленныхъ людей, которымъ бы такие государевы и земские всякие дела были за обычай", но очень сомнительно, чтобы они оказались по уровню образования деятельными сотрудниками опытных бояр и дьяков в подборе законодательных норм для Уложения. Но они могли иметь большое значение возбуждением законодательных вопросов подачею челобитных о своих нуждах. Можно отметить ряд случаев, когда выборные такую роль действительно сыграли. Так, например, в 1648 г. били челом "северскихъ и польскихъ украйныхъ городовъ всякихъ чиновъ люди, что въ техъ городехъ отъ стрелецкихъ и отъ казачьихъ и отъ осадныхъ головъ отъ московскихъ и отъ иногородцевъ чинится ссора и смута и всякое воровство и городскимъ людемъ продажа великая, и о томъ тебе, государю, по заручной по земской челобитной у уложенной книги ведомо" (АМГ. СПб., 1894. Т.И. N 315). Также в 1648 г. "въ розныхъ месяцьхъ И числехъ били челомъ государю въ Столовой избе выборные изъ городовъ посадское люди и во всехъ посадскихъ людей место и подали челобитныя за руками о розныхъ своих делахъ". В частности, жители Устюжны Железнопольской в своей челобитной указывают, что "въ нынешнемъ, государь, во 157 году по твоему государеву указу были со всехъ городовъ выборные для ради твоихъ государскихъ и зсмскихъ делъ, и была твоя царская милость - велено было намъ подавать челобитныя и росписи о своихъ нужахъ, что которому городу нужа и обида". Из таких челобитных выписывалось в доклад государю, и такие доклады представлялись кн. Одоевским с товарищами. Конечно, далеко не все решения по таким докладам попадали в Уложение; но некоторые из них, быть может немногие, нашли там место.
В подлинном столбце Уложения указано всего 17 новых статей; но это указание, как и во многих других случаях, оказывается неполным, так как в Уложении имеются, несомненно, новые статьи, против которых помет "вновь" или "вновь пополнено" нет (XVI, 16; XVII, 2). Вопреки старому взгляду на совершенно пассивную роль земского собора, мало-помалу выяснилось, что ряд статей Уложения возник по челобитьям выборных, о чем или прямо сказано в тексте статей (XIII, 1; XVII, 42), или можно заключить из сопоставлений сохранившихся челобитий выборных с соответственными статьями Уложения (VIII, 1 - 7; XI, 1 и 2; XIX, 1, и ел.). Таковы постановления Уложения о выкупе пленных, об отмене урочных лет для сыска беглых крестьян, об учреждении Монастырского приказа, о запрещении духовенству и монастырям приобретать недвижимые имущества, о конфискации на государя всех частновладельческих слобод, смежных с посадами, и пр. Всего таких статей, содержащих ответы на челобитья и дальнейшие выводы из таких ответов, насчитывают в настоящее время до 60. Как видно из недавно опубликованного документа, многие выборные привезли с собой челобитья своих избирателей о разных их нуждах; но не все эти челобитья приняты во внимание при составлении Уложения. Поэтому выборные, в частности замосковных и северских украинных городов, ходатайствовали о выдаче им, для охраны от гнева избирателей, береженных грамот, так как "у твоего государева соборнаго Уложенья по челобитью земскихъ людей о ихъ нуждахъ, не противъ всехъ статей твой государевъ указъ учиненъ". Правительство выдавало такие грамоты на имя местных воевод, с предписанием оберегать выборных против горожан, которые "шумять, что выборные на Москвъ разныхъ ихъ прихотей въ Уложеньи не исполнили". К сожалению, об этих неудовлетворенных желаниях населения пока почти ничего не известно.
Любопытны также пометы подлинного столбца Уложения о позаимствовании некоторых статей "из Литовского". Хотя Литовский Статут указом 16 июля не упомянут в числе источников для выработки проекта Уложения, заимствования из него сделаны явно и в значительно большем объеме, чем можно было бы думать на основании помет. В подлинном столбце отмечено всего 56 статей, взятых из Статута; но при ближайшем изучении вопроса, по исследованию проф. М.Ф. Владимирского-Буданова, оказалось, что таких статей гораздо больше и что Статут является одним из важнейших источников Уложения. Главы II, III, IV, V, VII и IX являются почти буквальным пересказом соответственных артикулов из I и II разделов Статута; в одной главе X по меньшей мере 55 статей, взятых из разных частей Статута. В последующих главах заимствование менее заметно; но гл. XXII почти целиком взята из раздела XI. В общем заимствования из Статута сделаны со строгой оценкой всего заимствуемого и во многих случаях с коренной переработкой норм Статута. В одних случаях норма Статута берется целиком: таковы, например, донятая о необходимой обороне (X, 200), о ненаказуемой неосторожности (XXII, 20). В других случаях заимствуется только вопрос, решение же его дается иное, иногда прямо противоположное. Это обусловливалось прежде всего различиями в государственном строе. Конституция Литовского государства, в силу которой верховная власть короля была ограничена сословными привилегиями шляхетства, не нашла никакого отражения в Уложении. Так, заимствуя из разд. II "о обороне земской" гл. VII "о службе всяких ратных людей", Уложение берет ряд правил об обязанностях служилых людей, но совершенно иначе решает вопрос о порядке объявления войны: Статут говорит о праве объявления войны на сейме; Уложение - о том, "въ которое время изволить государь кому своему государеву недругу мстити недружбу". В отделе судоустройства Статут выставляет положение "о вольномъ обиранью вряду земского судий"; а в Уложении этот отдел начинается правилом: "Судъ государя царя и великого князя судити бояромъ..." Весь разд. III "о волностяхъ шляхетъскихъ" оставлен совершенно в стороне; из него взята лишь одна статья о порядке выезда в иностранные государства, но в Статуте речь идет "о вольности выеханья с панствъ нашихъ до инъшихъ паньствъ", а в Уложении - о том, что если "кому ехати изъ Московского государьства въ иное государьство", то им "безъ проезжей грамоты не ъздити". Даже в отдельных заимствованных статьях рецептор тщательно сглаживает все сословные следы; правило Статута "о головщинахъ, о хроменью члонковъ и о навезкахъ шляхетскихъ" (XI, 27) передано, например, в такой форме: "а будеть кто надъ кемъ нибудь учинить наругательство" (ХХП, 10); следующий арт.: "хто бы шляхтича взялъ до везенья" передается так: "а будеть такой поругатель кого нибудь зазвавъ..." В целом ряде случаев рецептор, придерживаясь своего источника, впадает в излишнюю казуистичность, иногда в противоречие с другими статьями Уложения, а кое-что переносит, не поняв истинного смысла источника. Для правильного понимания таких статей необходимо сравнение их с источником. Заимствуются иногда и формы; слова, какими начинается почти каждая статья Уложения: "а будетъ кто", являются простой передачей обычной формулы Статута "кгды бы хто". Заметна и попытка заимствования самой системы Статута, преимущественно в первой части Уложения. Столь многочисленные заимствования, строго продуманные и во многих случаях коренным образом переработанные, предполагают продолжительную работу рецепторов над Статутом. Очень трудно допустить, чтобы она могла быть произведена в то короткое время, каким располагала комиссия, назначенная указом 16 июля. Скорее можно предположить, что комиссия воспользовалась уже готовым материалом, ранее, в течение десятилетий, подобранным приказною практикой путем полуофициального заимствования из Статута отдельных норм, которые и заносились в указные книги приказов. Документальным подтверждением этой догадки является эрмитажный список уставной книги Разбойного приказа, представляющий первую стадию переработки заимствованных норм. Те же указные книги приказов значительно облегчили труд комиссии по подбору старых уложений, указов и боярских приговоров.
В 1914 г. проф. И.И. Лаппо сообщил о найденном им списке Литовского Статута "в Московском переводе - редакции XVII в."; в 1916 г. он опубликовал и сам текст памятника. По поводу этой интересной находки им в особой статье и предисловии к памятнику изложены были общие выводы и наблюдения касательно времени и места перевода Статута и, в частности, отношения перевода к Уложению 1649 г. Приурочивая рукопись по филиграням (водяным знакам бумаги) к 20 - 30-м годам XVII в., изготовление самого перевода издатель отодвигает к началу века и даже к рубежу XVI и XVII вв. "Ставить это изготовление в непосредственную связь с работами комиссии кн. Н.И. Одоевского с товарищами по подготовке Соборного Уложения, по его мнению, не представляется возможным, так как сличение текста рукописи с текстом Соборного Уложения заставляет решительно отказаться от мысли, что первая заменила для последнего официальный текст Литовского Статута". К этому он прибавляет, что "появление в Москве печатных экземпляров Мамонического издания Статута должно было в значительной степени лишить изучаемую рукопись ее ценности для работы московских кодификаторов". К иным выводам пришел, изучая найденный проф. И.И. Лаппо памятник, А. Соловьев; он их формулировал в следующих положениях: 1) московский перевод сделан с печатного экземпляра Литовского Статута; 2) перевод сделан, вероятнее всего, в 1645 - 1648 гг.; 3) место перевода - Посольский приказ; 4) перевод этот мог быть сделан по заказу кн. Н.И. Одоевского для Уложенного приказа;
5) перевод, несомненно, сильно отразился в тексте Соборного Уложения, и
6) он был главным, но не единственным путем к Статуту для составителей Уложения. Самым сомнительным является п. 4-й, так как в короткое время, с 16 июля и по 3 октября, Приказ бояр кн. Н.И. Одоевского с товарищами едва ли был в состоянии изготовить перевод и столь существенно его использовать при подготовке Уложения. Что он был использован - весьма вероятно на основании целого ряда тождественных выражений в текстах перевода и Уложения. Надо думать, перевод уже был готов, когда открыл свои действия Приказ бояр. Вопрос во всяком случае требует дальнейших исследований (Лаппо И. И. Литовский Статут в московском переводе - редакции XVII в. // ЖМНП. 1914. N2; памятник приготовлен к изданию им же и издан Археографической комиссией: ЛЗАК. СПб., 1916. Вып. XXVIII; Соловьев А. Вновь открытый московский перевод Литовского Статута // ИИ. 1917. N 1).
В сравнении с прежними законодательными сборниками Уложение представляет, с точки зрения системы, шаг вперед: оно разделено на главы, каждая глава на статьи. Всех глав 25, а статей 967. Самою обширною является гл. X "О суде", заключающая 287 статей и соответствующая, по своему значению, прежним Судебникам. В подлинном столбце только первые 10 глав перенумерованы церковно-славянскими буквами и имеют заглавия; дальше счет глав прекращается, не все главы имеют заглавия, другие названы указами (XVI - XIX, XXI и XXIII). Текст в большинстве случаев разделен на статьи пробелами, но статьи не перенумерованы. Все эти технические пробелы устранены и исправлены в первом же печатном издании. Несмотря на относительно большую систематичность, все же надо признать систему Уложения весьма примитивною. Если даже допустить, что составители Уложения стремились расположить главы в известном порядке, по образцу Статута: сначала главы, относящиеся к государственному праву (I - IX), потом - к судоустройству и судопроизводству (X - XV), к вещному праву (XVI - XX, исключая XVIII) и, наконец, к уголовному (XXI - XXII), и считать последние три главы дополнительными, то все же нельзя не заметить, что образец оказался много выше снимка и что для пользования Уложением такая система не только не окажет помощи, но даже может ввести в заблуждение. Со стороны содержания Уложение, несомненно, значительно опередило Судебники, но и оно отнюдь не объемлет всего действовавшего права и содержит целый ряд важнейших пробелов. В нем нет ответов на целый ряд важнейших вопросов из области государственного устройства и управления, например о власти государя, о боярской думе, о приказах, о податях и повинностях. В сфере гражданского права более подробно рассматриваются лишь правоотношения, вытекающие из обладания поместьями и вотчинами; отношения семейные и обязательственные затронуты слегка, в немногих статьях, разбросанных по разным главам. Наиболее подробно уголовное законодательство, но и в нем приходится встречаться с непонятными пробелами: Уложение, например, знает оскорбление словом или непригожим словом частных и должностных лиц, но не ограждает от такого посягательства личности государя. Принимая во внимание эту неполноту, затем многочисленные заимствования из Статута и, наконец, значительно большее число новых статей, чем допускали прежние исследователи памятника, необходимо существенно ограничить мнение об Уложении как о строго национальном сборнике московского права, объемлющем собою исторически выработанные "в сочувствии с народными убеждениями всех областей и всех классов государства" нормы права. Не впервые на Уложении, но на нем с особенною ясностью можно доказать справедливость положения, что и московский закон (указ) расходился с московским правом.
Редакция Уложения окончена 29 января 1649 г.; печатанием оно окончено 20 мая, но вступило в действие не с какого-либо определенного срока в целом, а по частям, по мере того как утверждались отдельные его части. Отдельные главы рассматривались не в том порядке, в каком они расположены в Уложении, а по мере выяснения и важности возбужденных вопросов. Так, XIX глава возникла по челобитью 30 октября 1648 г., но не сразу; некоторые ее части докладывались еще 18 декабря и даже 15 января. Между тем по утверждении главных основ нового положения о посадах государь указал 25 ноября на Москве и в городах собирать закладчиков. Глава XI о крестьянах рассматривалась еще в январе, а закон об отмене урочных лет для сыска беглых крестьян должен был вступить в действие со 2 января. Последними, по-видимому, рассматривались некоторые статьи главы XVII, что видно из запрещения возобновлять старые дела о вотчинах, решенные по 28 января.
Изданий Уложения очень много; первые три последовали одно за другим вскоре по составлении Уложения. Очень много изданий XVIII века, но почти вес с большими погрешностями. Тщательно издано Уложение в Полном собрании законов (т. I) и в перепечатке этого тома Карновичем. С учебною целью Уложение издано историко-филологическим факультетом Московского университета на основании старопечатного издания (второго), имеющегося в библиотеке Университета (М., 1907); по случаю трехсотлетнего юбилея дома Романовых в 1913 г. Государственною Канцеляриею роскошно переиздано с Полного собрания законов.
Литература
Об июньском мятеже в Москве в 1648 г.: Дворц. Разр. СПб., 1853. Т. III. С. 93 - 94; ПСРЛ. СПб., 1848. Т. IV. С. 339 - 340: Изборн. С. 247 - 248; Книга о чудесах преп. Сергия, творение Симона Азарьина // ПДП. 1888. Т. LXX. С. 123 - 125; Запись о событиях в Толстовском сборнике (Платонов С. Ф. Статьи по русской истории. 2-е изд. СПб., 1912. С. 69 - 73). Иностранные известия: Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию / Пер. А.М. Ловягина. СПб., 1906. С. 265 - 273; Сообщение Лейденской брошюры (Исторический вестник. 1880. Янв. С. 69 - 73; Вестник Европы. 1880. Февр. С. 895 - 898); Шведское краткое и правдивое описание мятежа 2 июня 1648 г. с русским переводом и предисловием С.Ф. Платонова // ЧОИДР. 1893. Кн. 1; Донесения шведского резидента Карла Поммерининга королеве Христине // Якубов К. Россия и Швеция в первой половине XVII в. М., 1897. С. 417 - 443; недостающее у К. Якубова приложенное к донесению Поммерининга челобитье издано П.П. Смирновым (Смирнов П.П. Челобитные дворян и детей боярских всех городов в первой половине XVII в. //ЧОИДР. 1915. Кн. 3. С. 50 - 65).
К истории Уложения: Г.Г. Об источниках, из коих взято Уложение царя Алексея Михайловича // Московский телеграф. 1831. N 7. Апр. Ч. XXXVIII; Строев В. Историко-юридическое исследование Уложения, изданного царем Алексеем Михайловичем. СПб., 1833; Морошкин Ф. Об Уложении и последующем его развитии. М., 1839; Ли-новский В. Исследование начал уголовного права, изложенных в Уложении царя Алексея Михайловича. Одесса, 1847; Забелин И.Е. Сведения о подлинном Уложении царя Алексея Михайловича // Арх. исг.-юр. свед. М., 1850. Кн. 1. 2-е изд. СПб., 1876; Есипович Я. Литературная обработка и общая характеристика Уложения царя Алексея Михайловича // ЖМЮ. 1859. Июнь; Кавелин К. Д. Отзыв о статье И.Е. Забелина "Сведения о подлинном Уложении..." // Кавелин К.Д. Собр. соч. СПб., 1897. Т. 1. С. 889 - 893; Владимирский-Буданов М.Ф. 1) Отношение между Литовским Статутом и Уложением // СГЗ. СПб., 1878. Т. IV; 2) Новые открытия в истории Уложения // КУЙ. 1880. N2; Загоскин Н. П. Уложение царя Алексея Михайловича и Земский собор 1648 - 1649 г. Казань, 1879; Ваденюк И., Мейчик Д. Поездка слушателей Архивного Института в Москву // Сб. АИ. СПб., 1879. Кн. 2; Мейчик Д. Дополнительные данные к истории Уложения // Сб. АИ. СПб., 1880. Кн. 3; Зерцалов А.Н. Новые данные о Земском соборе 1648 - 1649 г. // ЧОИДР. 1887. Кн. 3; Верховский К. Источники Уложения // Юридический вестник. 1889. N 11; Тиктин Н.И. Византийское право как источник Уложения и новоуказных статей // ЗНУ. 1898. Т. 73; Шмелев Г.Н. Источники Уложения 1649 г. // ЖМНП. 1900. N 10; Алексееве. Новый документ к истории Земского собора 1648 - 1649 г. // Древности. Труды Археографической комиссии Московского археологического общества. 1900. Т.П. Вып. 1. С. 79 - 86; Покровский А.А. Розыски "ковычного" Уложения 1649 г. // ЧОИДР. 1910. Кн. 4. Смесь; Веселовский С.Б. 1) Посадская соха // ЖМНП. 1910. N 7. С. 25 - 28; 2) Сошное письмо. Исследование по истории кадастра и посошного обложения Московского государства. М., 1916. Т.П. С. 315 и cл.; Смирнов П.П. 1) О начале Уложения и Земского собора 1648 - 1649 г. // ЖМНП. 1913. Сект.; 2) Несколько документов из истории Соборного Уложения и Земского собора 1648 - 1649 г. // ЧОИДР. 1913. Кн. 4; Тарановский Ф. В. Новые данные по истории Уложения царя Алексея Михайловича // ЖМЮ. 1914. N7; Веселовский С.Б. 1) Источники XVIII главы Уложения царя Алексея. М., 1913; 2) К вопросу о составе и источниках XXV главы Уложения царя Алексея Михайловича // Русский исторический журнал. 1917. Кн. 1 - 2; Бахрушин С.В. Московский мятеж 1648 г. // Сб. статей в честь М.К. Любавского. Пг., 1917.